* * *
Сергей Павлович Коротков, депутат ЗАКСа Санкт-Петербурга и негласный руководитель целого ряда весьма неслабых коммерческих структур, принимал гостя из столицы. Известный политический комментатор (еще более известный интриган) приехал всего на несколько часов. К предстоящим шестого декабря выборам в ЗАКС Москва относилась с большим вниманием. Эмиссары всех главных политпаханов и политпроституток зачастили в Питер. Всем хотелось оторвать кусок от пирога власти. Но гость Палыча приехал с особой целью.
Импозантный и холеный на экране, обозреватель без грима оказался невзрачным мужиком с нездоровой серой кожей. С Сергеем Палычем они встретились как старые друзья - обнялись. После этого спец, сопровождавший москвича, быстро обследовал помещение небольшим рогатым приборчиком. Зеленоватый дисплей ни разу не мигнул, и спец показал глазами: чисто. Сергей Палыч скептически хмыкнул, а гость невозмутимо сказал:
- Извини, Серега… береженого, как говорится… Разговор-то серьезный, а времена крутые.
- Ну что ты! Твое право… Хотя я вот тебя не проверяю. Завтракать будешь?
- Спасибо, с удовольствием.
Пока официант, немолодой и неловкий, колдовал в кабинете, говорили о погоде. Халдей возился долго, и гость выразительно посмотрел на хозяина. Времени у него было в обрез. Он и не подозревал, что официант на самом деле - один из людей Штирлица, специалист по радио и электронному контролю, окончивший в свое время Ленинградскую спецшколу КГБ. Под униформой официанта была спрятана аппаратура для обнаружения жучков. Он завершил сервировку стола и сказал:
- Приятного аппетита.
Это означало, что гость чист, можно разговаривать о делах.
- Твой план в целом одобрили, - сказал москвич, намазывая вологодское масло на ломтик черного хлеба. Обозреватель немалую часть жизни провел в забугорье и во всем ориентировался на Запад. А вот продукты предпочитал российские. За спиной над ним посмеивались: ишь ты, русофил!
- Я не сомневался.
- В целом… есть еще и масса замечаний. Кстати, тебе велели передать, что денег не дадут. Крутись сам.
- Он что - охренел? Он представляет масштаб расходов?
Гость не ответил.
- Женя, в чем дело? - сказал Коротков. - Мы договаривались о поддержке… дело общее делаем.
- Ладно, не плачь. Он считает, что для тебя и так многое сделано. Понедельника ты просил заменить? Сделали. Ты думаешь, это все просто? Начальник ГУВД - не хер собачий.
- А что мне с вашей замены? Понедельник был, конечно, тот еще конь… ему бы гаупвахтой заведовать… А кого поставили? Власьева! Он мне на хер не нужен. Я же просил…
- Та кандидатура не прошла, - отвечал гость с набитым ртом.
- Тогда в чем ваша помощь? Лучше бы остался Понедельник. Тоже самое с конторой - Черкасов в Москве. А на его месте Егорьев. То же яйцо, вид с боку. У меня складывается впечатление, что меня просто не услышали.
- Не горячись, Сережа. Тебя услышали… Да, замена руководства силовых оказалась неудачной. Но сама идея дестабилизации обстановки в городе нашла поддержку. Твой план одобрен… В любом случае смена руководителей в русле наших идей. Это всегда создает некоторый разброд в службах, перестановки, интриги… Чем больше тасуют колоду, тем меньше порядка. Ты сам это понимаешь… Хаос, неуверенность, разброд - это все козыри. Вон как в 93-м мы смачно по ГБ вдолбили. Им до сих пор в полной мере не восстановиться.
- Вдолбили! Да не добили… Они и сейчас главный камень преткновения. - Коротков раздраженно швырнул на стол вилку. - Короче… в свете всех ваших недоработок я хочу внести дополнительные коррективы в план по… по оптимизации обстановки накануне выборов.
- По оптимизации? Хороший оборот, удачный, - гость одобрительно улыбнулся. - Слушаю внимательно.
Сергей Палыч извлек сигару. Еще не пили кофе и время для сигары не настало, но Коротков был в образе. То предложение, которое ему предстояло сейчас сделать, могло оказаться ключевым. Как говорили раньше - историческим.
- Осталось полтора месяца, - начал Сергей Палыч. - Херня, в сущности. Все те меры, что предложены, остаются в силе. Провокации, компромат, усиливающийся по мере приближения к выборам Это хорошо, но… традиционно. Не хватает изюминки.
- Я тоже думал об этом, - сказал гость.
- Так вот… Есть идея.
- Ну, не тяни кота за хвост, Сережа, рожай.
Мягкий голубоватый дымок сигары плыл по роскошно отделанному кабинету клуба "Золотой миллиард". Коротков тянул время. Ему самому было страшно. Еще двадцать минут назад он был уверен в том, что идея стопроцентно выигрышная. Сейчас он сомневался. А, блядь, была не была!
- Есть идея. Нужно громкое - по-настоящему громкое - дело. Такое, чтобы всем стала очевидна беспомощность власти. И, безусловно, оставляющее красно-коричневый след.
- Так идея-то в чем? - телеобозреватель почувствовал волнение собеседника. Он был заинтригован. Коротков решился:
- Это должно быть шокирующее преступление. Циничное, если хочешь… безжалостное… знаковое.
Гость молчал. Видимо, он что-то прикидывал в уме. Его способности к анализу были невысоки, никак не соответствовали имиджу. Сергей Палыч это знал и потому ждал вопроса терпеливо.
- Ну и?… - сказал, наконец, гость.
- Вот, - депутат Законодательного Собрания вытащил из кармана и положил на пепельницу фотографию. Форматом десять-на-тринадцать. Слегка дальнозоркий наемник телеэфира не сразу узнал известное всей стране лицо. Он ошеломленно рассматривал фотографию. Через пять секунд Палыч взял ее и убрал обратно в карман.
- Ты что, с ума сошел? - сказал гость.
- Нет, - ответил хозяин и выпустил облачко дыма.
Сигара Сергея Павловича Короткова пахла порохом.
* * *
Стрелка с Птицей была забита на 10:30. Перед тем как ехать, Семен Ефимович позвонил Финту и убедился, что все готово. Снова напомнил про премию. Финт сказал: Все о'кей. Сделаем как надо… - Ну-ну, Гена, поглядим. Помни: головой отвечаешь.
Терминатор надел плащ, сунул в карман швейцарский "Зиг-Зауэр" калибром семь шестьдесят пять. По габаритам пистолет был очень близок к ПМ, но почти вдвое легче. Дуче выкурил сигарету. Он был почти спокоен, хотя от встречи с Птицей зависело очень многое. Если не все. Дуче осмотрел кабинет. Возможно, он никогда сюда уже не вернется. Да, весьма возможно…
Он прошел через приемную, не сказав ни слова. Удивленная секретарша крикнула вслед:
- Семен Ефимович, а когда вы вернетесь? Он просто не услышал. Вышел, закрыл за собой дверь и не спеша, помахивая дипломатом, спустился по лестнице. Кивнул охраннику и вышел на улицу. Он почти не хромал.
- Вышел, - сказал в переговорник Попов.
- Вижу, - сразу отозвался Краб.
Оба разведчика Штирлица одновременно повернули ключи в замках зажигания. Схема действий у них была давно согласована: первым за объектом следует тот, кому будет по пути. Второй пропускает объект и автомобиль своего напарника, разворачивается и следует третьим. С дистанцией метров сто пятьдесят - двести.
Разомлевший на солнышке прапор увидел выходящего из дверей мужика. Слегка прихрамывая, мужик пошел к "скорпио" с фигуркой американской звезды на торпеде. Ванька понял: он, Дуча. На ловца и зверь бежит.
Ванька сдернул надоевшие очки, швырнул их в урну. Попов удивленно бросил в рацию:
- Саня, наш коллега…
- Вижу, - отозвался Краб. - Смотри внимательно, по-моему, он хочет войти в контакт с Хромым.
Прапор быстро шел через дорогу. На ходу он расстегнул пуговицы плаща и сунул руку под полу. Оба разведчика засекли этот жест и истолковали его однозначно: коллега вооружен и, возможно, собирается применить оружие. Инструкций на этот случай у них не было… А если бы и были? Хромого и неизвестного разделяло метров пять, оба автомобиля наружки находились приблизительно в ста метрах от них.
- Что будем делать? - спросил Попов.
- Ничего, - спокойно ответил Краб. Штирлиц-Шалимов предупреждал, что Хромой может предпринять попытку скрыться. Вот тогда разведчики имели бы право вмешиваться. Хотя и это нежелательно. У Сашки-Краба был огромный опыт работы в НН, и однажды в Смоленске, в 85-м году, у него произошел похожий случай. Он вел объект, заметил альтернативного наблюдателя и вскоре понял, что объекту грозит опасность. Это поставило бы на грань провала операцию, которую проводили силами уголовного розыска на союзном уровне. Тогда капитан УР Александр Поперечный спас, рискуя собой, вора в законе Чухонца и всю операцию… Давно это было. Тогда Поперечный работал за идею. Теперь - за деньги. Рисковать по-крупному он не собирался.
- Ничего, - сказал он. - Фиксируем. Он достал из-под куртки на переднем сиденье "Никон" с длиннофокусным объективом и навел его на Хромого. На кассете, которую он зарядил сегодня утром, уже была снята встреча Дуче с Финтом.
Не доходя метров трех до машины, Семен Ефимович вытащил из кармана ключи с брелком сигнализации. "Форд" мигнул габаритами, раздался негромкий щелчок центрального замка.
- Дуча! - услышал он голос за спиной.
И неуверенный и наглый одновременно. Он резко обернулся. Незнакомый, одетый с раскладушек мужик…
- Что… вам угодно?
"Что тебе, пидор, угодно? Откуда ты меня знаешь? Откуда ты взялся, шилом бритый?" Ванька как будто прочитал его мысли и тихонько сказал:
- Я Иван… из Приозерска. От…
- Что? Какой Иван? Куда прешь, клизма? Иван опешил. Он совершенно не ожидал такой реакции. Он был готов ко всему - даже к выстрелу в упор. Но не к такому.
- Я от Козули.
Дуче понял, что уже окончательно сошел с ума. Козуля мертв, хотелось закричать ему. Его разнесло в клочья. Понял? На молекулы, на атомы… Жмурики гонцов не присылают. Или присылают?… Они присылают гонцов из преисподней… Умри ты сегодня, а я завтра… Очкарик явился лично, приплыл на галере…
- Я - Прапор. Ты понял, Семен? - услышал он голос. И увидел маленькие злые глазки. Они мгновенно и надежно соединили его с реальным миром. С миром, в котором есть ищейки из ЧК, ментуры, есть подставные и… Вот, значит, что! Нет, кумы, меня вы хер возьмете! Теплым меня не купите.
Семен Ефимович выронил брелок на асфальт, рука рванулась к карману. В живот ему уперлись стволы обреза.
В сотне с небольшим метров от них Сашка-Краб щелкал затвором "Никона". Из салона "волги" он не мог видеть оружия в руках коллеги, но точно знал - оно уже появилось. Странный тип, прихвативший Хромого, был явно дилетантом. Именно такие особенно опасны, так как непредсказуемы. Краб щелкал затвором фотоаппарата и ждал выстрела.
Дуче внезапно обмяк. Вид обреза, самого нетабельного оружия в мире, отрезвил его. И еще - тупая морда Прапора. У лагерного вертухая такая морда - обычное дело. А опера… нет, не тянет этот лох на опера. Видно, точно - приозерский барыга.
- Убери волыну, - жестко сказал Дуче, - пока не замели.
- Чего?
- Ствол убери, сапог хренов. В машину, быстро.
Дуче поднял с асфальта ключи. Оторопевший Прапор так и стоял с обрезом двустволки в руке.
Выстрела не прозвучало. Сашка-Краб озадаченно покрутил головой и снял, как коллега сел в машину Хромого. Что-то есть во всем этом… Только вот что?
Дуче резко, с проворотом колес, рванул с места. Стотридцатисильный двигатель позволял. Автомобиль пересек сплошную осевую и резво пошел в сторону Петропавловки по Кронверкской набережной. Следом за ним неотступно катили две неброские машины наружки. Сверкал на солнце шпиль над Заячьим островом, текли по тротуару люди. Гид лопотал что-то по-английски группе японцев или корейцев возле огромного автобуса. Туристы задирали головы и непрерывно фотографировали. Ветерок доносил слабый запах навоза из зоопарка.
И никто не догадывался, что только что дьявол свел вместе двух своих слуг. Темно-синий, почти черный "скорпио" уносил их по набережной.
* * *
Лешка ушел на работу, и Наталья осталась одна. Нужно было ехать на биржу, но не хотелось. Она решила, что поедет завтра. С инспектором у нее сложились нормальные отношения… Да и толку-то от биржи, по правде говоря, никакого. Кризис.
Все утро она чувствовала странное беспокойство. Пыталась отвлечься, заняться по-хозяйству. Ничего не получалось. Она включила ящик, пощелкала каналами и через пять минут выключила. Везде гнали либо сериалы, либо вчерашние экономические и криминальные страшилки. Положительным было только одно - заметно меньше стало рекламы. Кризис.
Запиликал телефон. Она вышла в прихожую, сняла трубку:
- Алло!
Рядом с телефоном свисал с вешалки Лешкин шарф. Она прижалась к нему щекой. Жесткие ворсинки кололись. Как Леха, когда небритый… небритая Птица. Смешно…
- Наташа? - спросил из трубки незнакомый голос.
- Да, слушаю.
- Наташа, я вам по поручению Алексея звоню. У нее мгновенно пересохло во рту, ворсинки впились в щеку хищными когтями. Вот оно - предчувствие!
- Вы меня слушаете? - спросил голос из страшного далека.
- Да, - прошептала она. - Что случилось? Случилось… случилось… СЛУЧИЛОСЬ!
- Меня зовут Геннадий. Возможно, Алексей вам рассказывал. Мы вместе когда-то…
- Я поняла. Вы вместе… сидели. Что с Лешкой?
- Все в порядке. Вы не волнуйтесь. Но нам нужно принять некоторые предварительные меры…
- Господи, да что с ним? - Наталья почти кричала.
- Наташа, я сейчас к вам поднимусь. Я внизу, у подъезда… Вы мне доверяете?
Она колебалась. Даже на расстоянии Финт ощутил, что она колеблется. Необходимо чуть-чуть дожать бабенку:
- Я пришел по просьбе Алексея. Мы друзья, и он просил помочь.
- Я… сейчас позвоню Лешке.
- Бесполезно, - быстро сказал Генка. - На работе его нет.
- А где он?
Невидимый Генка вздохнул и произнес:
- Я иду к вам, я уже поднимаюсь по лестнице. В трубке раздались гудки. Наталья медленно опустила ее на аппарат и уткнулась лицом в колючий Птицын шарф.
Через двадцать секунд прямо над головой мелодично запел гонг. Она вздрогнула и продолжала стоять неподвижно. Тишина… секунда… две… три… Гонг зазвучал снова.
* * *
Дуче появился с опозданием почти на двадцать минут. Леха уже надеялся, что он не приедет. Слабенькая была надежда, но все же была. В 10:50 ее не стало: на улице напротив мастерской остановился "форд-скорпио". В грязноватое окно Леха видел, как вылез из машины Семен Ефимыч. Он остановился, закуривая, потом нырнул обратно и нажал на клаксон.
"Ничего, Сема, подождешь… Я тебя ждал. Я тебе ничего не должен… свое отработал. Подождешь!"
Дуче дважды прошелся за окном туда-сюда. Покуривал, поглядывал по сторонам. Да, пацан все-таки Птица. Характер показывает. И не знает, кто настоящий хозяин положения. И у кого козыри покруче… Можно было бы и подождать его, потешить… Да времени нет. Хер с тобой, извинюсь. А потом… потом сам все поймешь.
Дуче отшвырнул окурок и вошел в мастерскую. После яркого солнечного света показалось темновато. Висела на подъемнике потрепанная "бээмвуха", густо пахло бензином и маслом. Птица в комбезе синего цвета разбирал какой-то агрегат на верстаке. Стараясь не испачкаться, не зацепиться за стеллажи с металлическим хламом, Дуче подошел сзади. Кашлянул, и Леха обернулся.
- Здорово, Птица. - сказал Семен дружелюбно. - Извини, брат, опоздал.
Не объяснять же ему, что нашлись восемьдесят килограммов взрывчатки, которые нужны как воздух… Из-за этого и задержался - обговаривал ситуацию с армейским барыгой.
- Здорово, - ответил Лешка и не заметил протянутой руки. - Что надо? Тачка барахлит? Поможем.
- Не… тачка в порядке. Нужно поговорить.
- Ну, слушаю.
- Давай выйдем на воздух. Тяжело мне, старику, тут… Дышать нечем… душит. Астма…
Птица молча вытер руки ветошью и пошел первым. На улице он вытащил из кармана сигареты, закурил.
- Ну, что?
- Пойдем, Леха, в тачке потолкуем. Мне и стоять тяжело.
На заднем сиденье "форда" сидел какой-то мужик. Он показался смутно знакомым. Птица сел впереди. Мужик пробормотал какое-то приветствие. Птица буркнул:
- Здорово.
- Здорово-здорово, - нервно отозвался мужик с заднего сиденья.
И снова показалось - голос знакомый. Слева шлепнулся в водительское кресло хозяин. Помолчали.
- Дело есть, Леха, - сказал Семен.
- Я уже говорил тебе, Сема, твои дела - это твои дела.
- Нет, Леша, дело у нас общее. Ты в нем уже по уши.
- На понт не бери, Сема, не надо.
- Какие понты, брат? - голос Дуче звучал дружелюбно. - Ты уже лекцию читал, так сказать, по взрывчатке…
- И что? - Птица стряхнул пепел под ноги, на коврик. Семен поморщился.
- А ничего… херня пустая. Потом ты, братуха, и на практике показывал Витьке, как бомбу делают. С часовым механизмом, с детонатором. А вот это уже не херня, так?
- Что ты хочешь? - ответил Птица вопросом на вопрос. Он начинал заводиться. Дуче чувствовал это. Этого он, собственно, и добивался. Был у него свой метод обработки лохов.
- Чтобы ты выслушал. И понял - ты в деле.
- То, что я обещал, - уже отработал.
- И взрывчатку ты перевозил…
- Какую? Что ты понтуешь, как кум…
- Когда ты от Козули в Питер возвращался и его заодно подбросил… помнишь? Так у Витьки-покойничка сумка с собой была. С тротилом… Десять кг. Считай - Хиросима.
Птица повернулся к Дуче всем телом. Он начал понимать: его берут за горло. Вернее - пытаются взять. Но не выйдет. Он уже клял себя за то, что принял тогда предложение Дуче. Знал ведь, кто такой Сема… знал. Каждое Семино доброе дело - это крюк. Или - петля. Удавка.
- Я не знал, что у Козули в сумке.
- А это в ЧК объяснишь… Там поверят. Особенно тебе, судимому, поверят.
За спиной заржал усатый. Леха вдруг вспомнил этот смех и эту рожу. Он видел усатого там, в Приозерске. Тогда отморозок был в форме прапорщика, крепко поддатый.
- Ладно, Сема, - спокойно сказал Птица. - Будь здоров. Приятно встретить старого кореша, потолковать. Но, извини, работа.
- Погоди, Леха, - протянул Дуче. - Меня не слушаешь, так, может, с женой посоветуешься? С Натальей… отчества не знаю.
Птица уже взялся за ручку дверцы. И его словно ударило током. Он повернулся к Семену:
- Ты, Сема, не пугай… Ты меня знаешь.
- Я и не пугаю. Просто предлагаю: позвони домой. Посоветуйся с супругой… Вот телефончик.
Дуче протянул трубку. Он улыбнулся. Смотрел в глаза - и улыбался. Птица, не глядя, взял невесомую, изящную коробочку NOKIA.
- Смотри, Семен.
Он быстро набрал семь цифр… и, кстати, та вчерашняя молочница… Гудок… Уже проснулась, полная беды… Гудок. Он покосился на Дуче. Гудок. Уже проснулась…
- Але, - сказал в трубке мужской голос. И все стало ясно. Удавка. Металлически щелкнули за спиной взводимые курки. Видимо - охотничье ружье. Или - обрез. Как там на Сицилии называется - лупара? Кажется - лупара…
- Алло, - повторила трубка. - Вам кого?
- Позовите, пожалуйста, Наташу.
Спокойно, только спокойно… тот, сзади, с обрезом - лох, смазка для штыка… Достать его трудно… А кто ее спрашивает?… но можно… Муж… можно достать… Ах, муж! Даю трубочку… надо попро…
- Лешка! Лешка, ты где? Кто эти люди? Что случилось?