"Ладно, наше дело маленькое. Довезти до нужной станции, нас там встретят, груз примут, распишутся в бумагах, заберут папку с документацией, и тогда мы сможем вернуться в свой Челябинск".
Так-так, так-так – отсчитывал поезд один стык за другим.
"Но от Южно-Уральска до Арзамаса пилить и пилить. И в дороге может случиться всякое. Не надо забивать себе голову ненужными мыслями", – приказал себе Борщев и вернулся на ту половину, где сидели его люди.
– Значит так, двое не спят – ты и ты, – майор подошел к сержантам Василию Котову и Олегу Башлакову. – Четыре часа дежурите вы, а затем дежурство примут Кудинов и Копейщиков. Все понятно?
– Так точно, товарищ майор, – отчеканили сержанты, не вставая со своих мест.
– Смотрите, чтобы все было в порядке.
– Все будет чики-чики, – улыбнувшись, сказал Олег Башлаков и поправил ремень. В его руках, как у фокусника, появилась колода карт. – Мы немного поиграем, а то спать хочется.
Майор Борщев хотел уже лечь, но увидев карты в руках сержанта, улыбнулся.
– Сержант, давай сыграем с тобой.
– Что вы, товарищ майор, – заулыбался Башлаков, – с вами никакой уголовник не сядет играть, вы же все штучки-дрючки наизусть знаете.
– Буду играть честно.
– Я понимаю, вы можете сказать, что станете играть честно, но все равно обманете. Сколько раз я с вами не садился играть, ни разу не выиграл.
– Чего уж там, сержант, давай сыграем в очко – все на виду.
– Ой, в очко, товарищ майор, я вообще с вами боюсь играть.
– Не прикидывайся, Башлаков, можно подумать, что ты сам играешь честно! Ты тоже обмануть большой специалист.
– Да какой из меня шулер? Но, если надо, я могу обыграть его, – и Башлаков кивнул на Васю Котова, которой ничего не понимал в играх и смотрел на манипуляции с картами как на что-то невероятное.
Майор отодвинул Василия Котова и уселся на его место.
– Ну, сдавай.
– Лучше, вы сдавайте. Только будем играть честно, в открытую.
– Что ж, давай, – кивнул майор Борщев, снял шапку и положил рядом с собой.
Василий Котов устроился рядышком, чтобы видеть игру. Он, конечно же, был наслышан о том, как здорово играет майор, знал, что обыграть его практически невозможно И ему хотелось увидеть соревнование майора с сержантом собственными глазами, ведь Олег Башлаков тоже слыл классным игроком в карты.
– Давай, снимай, – держа колоду на огромной ладони, подмигнул майор.
– К себе или от себя? – усмехнулся сержант. – Левой рукой от сердца?
– Как хочешь, мне без разницы.
Сержант немного помедлил, затем встряхнул правую руку, словно бы сбрасывая с пальцев оцепенение, и аккуратно снял половину колоды, положив ее на гладкие полированные доски сиденья.
– Готово! Борщев улыбнулся.
– Ну, а теперь смотри.
– Ловкость рук и никакого мошенничества… – замурлыкал себе под нос сержант Майор накрыл колоду теми картами, что остались у него, и сбросил верхнюю карту сержанту, а одну не глядя положил себе.
– На что мы играем, товарищ майор? – заглядывая в глаза старшему по званию, ухмыльнулся сержант.
– На что хочешь. Все равно выиграю.
– Тогда давайте на интерес.
– Ну и зачем мне это? – скривив губы, хмыкнул майор.
– Давайте сыграем так: если из десяти партий два раза выиграю я, то… – сержант задумался, глядя в потолок, на котором ярко светилась лампочка.
"Чего бы такое попросить у майора, чтобы и его не обидеть, и себе хоть какая-то польза была?"
Башлакова выручил сам майор.
– Вот что я тебе могу предложить, Олег. Если ты действительно, как обещаешь, выиграешь из десяти две партии, то будешь спать лишних четыре часа. Я за тебя отдежурю.
Сержанта такая перспектива устраивала. Он вновь потер ладонь о ладонь, тряхнул кистями рук и размял пальцы. Захрустели суставы. Пальцы у сержанта Башлакова были тонкие, как у настоящего шулера, с аккуратными ухоженными ногтями И майор ненароком подумал:
"Когда это сержант успел так отполировать ногти?"
Но тут же вспомнил странную привычку Башлакова. Когда тому нечего было делать, то он либо причесывался по целому часу у зеркала, либо маленькой пилочкой чистил свои ногти, а затем полировал их о рукав бушлата.
– Может, сразу две? – спросил, улыбнувшись, майор.
– Конечно же, товарищ майор, кто играет с одной картой?
– Если ты не выиграешь, – тут же сказал Борщев, прикрыв колоду ладонью, – то будешь дежурить два раза подряд. Согласен?
– Согласен, – понимая, что выбора нет, кивнул Олег.
– Ну, поехали.
– Поехали.
– А, может, по одной?
– Как хотите.
– По одной.
Олег поднял свою карту, и на его лице появилась гримаса явного неудовольствия, хотя на самом деле в его руках оказался трефовый туз.
"Еще бы одного тузика и будет золотое очко".
Сержант представил себе, как огорчится майор, и как обрадуется он сам. А еще Олегу Башлакову хотелось повыпендриваться перед сержантом Котовым.
– Давайте еще одну карту.
– Бери сам, – хмыкнул майор, подсовывая колоду.
– Не везет в любви, повезет в игре.
Олег Башлаков медленно взял верхнюю карту, подвинул ее к себе, а затем, таясь от майора, заглянул в нее и тут же прижал к груди.
– Еще одного туза взял? – хмыкнул Борщев.
– Туза – не туза, а тоже карта хорошая, – соврал Башлаков.
– Может, она и хорошая, да только если расписываешь пульку, а так – ни два, ни полтора, и ты теперь думаешь, брать ли третью. Вот что я тебе скажу, сержант: возьмешь ты сейчас третью – будет, перебор, а не возьмешь – я наберу больше.
– Посмотрим, посмотрим…
Второй картой, вытащенной Башлаковым, оказался трефовый валет.
"Что ж, тринадцать. Риск почти минимальный. Навряд ли сейчас придет туз. Ясное дело, девятка или десятка меня не устроют, а восьмерочка – то, что доктор прописал".
И Башлаков, глядя в глаза своему командиру, потянул тонкие пальцы к колоде.
– Ты подумай хорошенько.
– Уже подумал.
Башлаков взял карту, резко прижал к груди, а затем заглянул, отогнув уголок – семерка.
"Итого двадцать", – отметил, морщась, словно от зубной боли, Олег Башлаков. На такую комбинацию он, честно говоря, не рассчитывал. – Вот повезло, так повезло. Первая партия, скорее всего, будет за ним".
Но сержант все еще медлил, напустив на свое лицо выражение растерянности и задумчивости, как будто вот-вот протянет руку, чтобы попросить четвертую карту. А затем, словно отчаявшись, махнул рукой и, глядя в глаза майору Борщеву, прошептал:
– Теперь себе.
Майор ухмыльнулся, посмотрел на единственного зрителя, жадно следившего за игрой.
– Смотри сюда, Олег.
– Смотрю.
Первую карту Борщев отложил Не переворачивая.
– Заначка.
Второй картой майору выпала семерка. Он ее перевернул, демонстрируя и Котову, и Башлакову. Затем взял короля и тоже показал обоим.
– Ты проиграл, Олег, – тихо проговорил майор и перевернул первую карту. Трефовая десятка.
– Черт! – выкрикнул сержант и ударил кулаком по сиденью, а затем швырнул свои карты рубашкой вниз. – У меня же было двадцать! Двадцать!
– А я знал, что у тебя двадцать, – вновь хмыкнул Борщев.
– Откуда, товарищ майор? Вы что, карты насквозь видите? Тем более, колода моя…
– Эх, парень, парень, послужил бы ты с мое, поездил бы лет десять с зэками, научился бы видеть карты насквозь, даже не через бумагу, а через руку.
– Ничего, товарищ майор, у меня еще будет возможность отыграться. Давайте сделаем по-честному, пусть Котов сдаст.
Майор пожал своими широченными плечами.
– Что ж, если хочешь, пусть сдаст Котов.
И на этот раз у Борщева выпало "очко", а у Олега Башлакова двадцать.
– Нет, с вами садиться бесполезно, – вскочил со своего места Олег и затопал ногами. – Нет-нет-нет! Я уже раскаиваюсь, товарищ майор, что связался с вами. Я согласен с тем, что проиграл, только расскажите, как вы это делаете. Почему у вас все время двадцать одно, а у меня двадцать, не больше и не меньше?
– Никакого секрета нет, – майор откинул седую прядь со лба и щелкнул пальцами. – Просто мне везет, а тебе тоже везет, но меньше.
– Это сказки для детей, товарищ майор, вы, наверное, знаете какую-то тайну или секрет.
– Секретов я знаю много и карточных фокусов знаю достаточно. У меня были хорошие учителя, сейчас таких уже нет.
– Как это нет? – поинтересовался сержант.
– Половину постреляли, половина бросила эти дела.
– А кто вас научил – конкретно?
– Был один учитель…
– Уголовник?
– Конечно, уголовник, причем какого класса! Он мог обыграть кого угодно.
– И что с ним случилось?
– Кличка у него была хорошая – Туз.
– Я слышал про этого шулера.
– Ты только слышал, а я вот три года охранял зону, где Туз сидел.
– Где?
– Далеко отсюда – на Колыме.
– Вы и там служили?
– Да, я там начинал, – признался майор Борщев и поморщился.
– Так что, товарищ майор, этот Туз действительно был таким классным игроком?
– Он обыграл бы тебя и меня с завязанными глазами.
– Как?
– А вот так, – ухмыльнулся майор. – Смотри, я тебе кое-что покажу.
И майор, быстро перетасовав колоду, сказал, глядя в глаза Башлакову:
– Сейчас я буду угадывать карты, а ты говори, правильно или нет.
Сержант пожал плечами.
– Ну что ж, попробуйте.
Борщев быстро, одну за другой, назвал пять карт.
– Вы все подстроили. Сами тасовали, сами разложили, запомнили… Я тоже так могу.
– Если не веришь – перекинь колоду сам. Олег взял карты и, как заправский шулер, начал тасовать. Василий Котов раскрыв рот смотрел на манипуляции, которые производил с картами его напарник. А тот старался. Карты с похрустыванием летали в воздухе. От них мельтешило в глазах.
– Ну, попробуйте теперь, – Башлаков подал колоду майору.
Борщев положил ее на ладонь и затем одну за другой принялся швырять карты, угадывая их. Глаза Василия Котова чуть не вылезли из орбит. Двенадцать карт бросил на сиденье майор, и все двенадцать были названы абсолютно точно.
– Как вы это делаете? Как? Расскажите мне, товарищ майор.
Майор сгреб Василия Котова и прошептал ему на ухо.
– Посмотри на мою ладонь, – и поднес ладонь правой руки к лицу сержанта.
Тот увидел маленький треугольник зеркала на широченной ладони майора.
– Теперь тебе все понятно?
– Так просто? – выдохнул Василий и посмотрел на Башлакова.
– Просто?
– А когда вы его успели в руку взять? – спохватился сержант Котов.
– Его у меня и не было, – Борщев показал пустые ладони.
Котов удивленно моргал глазами – В этой жизни все просто, когда знаешь секрет.
– Как это майор делает? – спросил у Котова Башлаков.
– Пусть товарищ майор сам тебе расскажет, я тоже могу угадывать карты.
– Отвернись! – приказ предназначался Башлакову.
– Есть!
Майор передал зеркальце Котову и тот немного неумело, но все же проделал фокус, чем изумил Олега Башлакова.
– Да ну вас всех к черту! Больше я с вами, товарищ майор, не сяду.
– Даже если прикажу?
– Даже если прикажете.
– Ну ладно, ладно, Олег, успокойся. Вот зеркальце, все очень просто.
Олег Башлаков, довольный тем, что ему открыли секрет фокуса, расхохотался. И после того, как майор ушел отдыхать, сержанты принялись демонстрировать фокус друг другу. Затем сели играть в очко. Олег Башлаков отвел душу – легко обыграл Василия Котова.
Поезд с пятью вагонами, грохоча по стыкам рельсов, мчался сквозь ночь в западном направлении. На стеклах расходились морозные узоры. Майор не спал, хоть и лежал с закрытыми глазами. Его, словно червь, точило и точило странное предчувствие, одолевали сомнения. Борщев пытался понять, что его смущает во всей этой операции, что здесь не так. Но как он ни старался, так и не мог понять, списывая свое беспокойство то на рану в плече, то на хреновую погоду с резкими перепадами давления.
В конце концов под восклицания Олега Башлакова, возгласы Василия Котова и однообразный перестук вагонных колес, он забылся тяжелым, гнетущим сном.
Глава 4
– Ты почему грустная? – заглянув в глаза Ирине Быстрицкой, спросил Глеб Сиверов. – Я что-то не так сделал? Или не сделал чего-то?
– Да нет, все нормально, – улыбнулась Ирина, но в ее улыбке сквозила усталость.
– Нет, дорогая, ты что-то не договариваешь, что-то утаиваешь.
– Просто напало на меня грустное настроение. На улице слякоть и вообще – не по себе как-то. Не люблю я конец зимы.
– Почему? – поинтересовался Глеб. – Говорят, у природы нет плохой погоды.
– Это так только говорят, – Ирина наклонилась и поцеловала Глеба в щеку. – А на самом деле бывают хорошие дни, а бывают так себе. Вот и сейчас, не знаю почему, но мне вдруг стало грустно. Когда по карнизу барабанит капель, когда за окнами слякоть, когда деревья черные, меня всегда одолевает тоска.
– Может, поедем куда-нибудь в теплые страны на берег Индийского океана, где плещутся лазурные волны, где можно покататься на яхте, походить под палящими лучами солнца в легкой майке?
– Нет, Глеб, мне не хочется никуда ехать. Это просто конец зимы, а в это время года на меня всегда тоска нападает.
– Послушай, дорогая, поехали со мной?
– Куда? – взглянула в глаза Глебу Ирина и откинула со лба волосы.
– Съездим на Тверскую? Я кое-что придумал.
– Да перестань. Не очень хочется выбираться куда-то в такую погоду.
– Такая погода может простоять еще неделю, а то и две. И ты намерена все это время сидеть дома, как затворница?
– Нет, не намерена.
– Тогда поехали.
– Не люблю слякоть.
– Я обещаю тебе исправить погоду к следующему утру.
– Хочу сейчас.
– Нужно было заказывать с вечера.
– Тогда я заказываю пушистый снег, легкий мороз, безоблачное небо…
Глеб поднялся из кресла, обнял Ирину, прижал ее к себе и прошептал ей на ухо:
– Я думаю, твое плохое настроение мгновенно улетучится. Завтра мы идем в театр.
– Я помню об этом, Глеб, – Тем более. Поехали. Только давай соберемся быстро, а то ты опять передумаешь и мы с тобой просидим целый день дома, слушая музыку и глядя в окно.
– Хорошо, – согласилась Ирина.
– Без обид?
– Я знаю, меня всегда надо подгонять, я копуха, единственный, кому позволено это делать, – ты.
И через полчаса они уже были готовы к выходу Новая машина Глеба стояла во дворе. Он открыл дверцу. Ирина уселась на переднее сиденье. Глеб запустил двигатель, и серебристый автомобиль вырулил со двора. Вскоре они оказались на Тверской.
Глеб остановил машину и помог Ирине выйти.
– Куда мы? – тут же спросила она.
– Да так, зайдем в этот магазин, – хитро подмигнул Глеб.
– Меховые изделия? Зима кончается.
– Я кое-что здесь видел, хочу, чтобы и ты посмотрела.
– Ну что ж, пойдем. Посмотрим.
– Только посмотрим.
– Мне не понравится…
– Не спеши с выводами.
Глеб подвел Ирину к манекену и кивнул:
– Тебе нравится эта шуба? Ирина пожала плечами.
– Конечно, нравится. Разве такая вещь может оставить женщину равнодушной?
– Точно нравится?
– Глеб, не задавай глупых вопросов.
– Пока я только и делал, что выслушивал глупые ответы злой и неблагодарной девчонки…
– Спроси любую женщину и она тебе тут же скажет, что всю жизнь мечтала именно о такой шубе.
– Тогда примерь.
Глеб подозвал продавца, который, услужливо раскланиваясь, поприветствовал покупателей.
– Мы хотели бы примерить эту шубу. Продавец – мужчина со смазливым лицом, в строгом костюме – взглянул на Глеба и кивнул.
– Пожалуйста, пройдите сюда.
Он проводил Глеба и Ирину в небольшой зал со стеклянными зеркальными стенами, усадил Глеба в кресло. Тут же, как по мановению волшебной палочки, две женщины внесли шубу.
– Вот, пожалуйста.
Глеб смотрел на Ирину, которая, запахнув шубу, прошлась у одной из зеркальных стен. "Ну как?" – спросил он взглядом.
Ирина кивнула и улыбнулась в ответ.
– Я вижу, тебе нравится?
– Глеб, не задавай глупых вопросов. Конечно же, нравится.
– Даже в конце зимы?
– Я неблагодарная, прошу забыть мою глупость. Но по карману ли нам.., тебе это?
Глеб прижал указательный палец к губам.
– Сколько стоит эта шуба? – осведомился он у учтивого мужчины в строгом костюме.
– Десять тысяч долларов.
– Десять тысяч долларов? Что ж, мы берем ее. Продавец засуетился.
– Пожалуйста, пожалуйста, пока девушки упакуют шубу, вам принесут кофе.
– Нет, мы не хотим кофе, – отказался Глеб. Ирина смотрела на Сиверова, улыбаясь краешками губ, и не спешила снимать шубу.
– Ты что, действительно решил купить мне шубу?
– Ну да, завтра мы идем в театр, и я хочу, чтобы ты выглядела лучше всех.
– Покупаешь шубу для театра?
– Нет, просто так, Ирина. Хочу развеять твое грустное настроение.
– Но ведь зима уже кончается, на улице капель, слякоть.
– Во-первых, я обещал тебе хорошую погоду… А потом , разве через год не будет зимы? И меха, насколько я знаю, никогда не выходят из моды.
В магазине было не так много покупателей. Ирина молча прохаживалась, глядя на свое отражение. Она приподняла роскошный воротник, и он скрыл нижнюю часть ее лица. Но глаза женщины сияли, они лучились восторгом и радостью.
Глеб буднично вытащил из кармана деньги, рассчитался. Упакованная в целлофановый мешок шуба легла в красивую коробку, и Глеб с Ириной покинули магазин.
Соболиную шубу несли следом две девушки, до самой машины.
– А если бы мы приехали на троллейбусе, – ужаснулась Быстрицкая.
– Мы бы стали самыми оригинальными покупателями в этом магазине.
Глеб положил коробку на заднее сиденье. Ирина, уже когда села в машину и захлопнула дверь, прижалась к Глебу щекой и прошептала:
– Что случилось, дорогой? Почему ты сделал мне такой подарок?
– Просто хотел развеять твое грустное настроение.
– Мое настроение изменилось, – призналась Ирина и улыбнулась.
– Ну вот и хорошо.
Серебристый БМВ покатил по грязным, раскисшим улицам Москвы в сторону ВДНХ.
Ни Глеб, ни Ирина, занятые веселыми разговорами, не заметили, как за ними на расстоянии пятидесяти метров следует черный джип. В джипе сидело четверо мужчин.
– Ты видел, сколько у него денег? – спросил один из них, выбрасывая в открытое окошко окурок.
– Да, видел.
– Десять штук отдал, полпачки осталось.
– Наверное, крутой, бизнесмен какой-нибудь.
– Какого черта тогда живет в таком задрипанном районе?
– Нет, тачка у него классная, и баба у него классная. Я бы не отказался ни от тачки, ни от бабы, вступил в разговор водитель джипа, глядя в зеркало на двух приятелей, устроившихся на заднем сиденье.
– Не про тебя такие бабы.