Марго принимает подарок. Она счастлива и слышит только звук своего сердца, в отличие от меня. Мне сразу разговор Витала показался странным. Что за дружбан, который знает про дочку и ее парня? Мы появились только вчера. И что за путаница с телефоном: "твой", "мой"? Когда Витал откинул руку с трубкой, чтобы передать ее Марго, я весь превратился в слух и разобрал последнюю фразу собеседника.
"Задержи их! Мы едем".
Я вздрагиваю, словно за шиворот мне сунули сосульку. По теплу пробегают мурашки. Я узнаю, кому принадлежит этот голос.
Витал берется за третий стакан.
- Папа, хватит. Тебе больше нельзя! - волнуется Марго.
- Отвали! Я знаю норму.
Витал пьет, Марго пытается ему помешать, водка выплескивается мужчине на грудь.
- Ты чё сдурела! Это ж водка! - вопит Витал.
Он замахивается и шлепает дочку по щеке. Она даже не пытается увернуться. Что с ней происходит? Я силой оттаскиваю Марго в сторону и шепчу на ухо:
- Марго, он позвонил Тиски. Это засада. За нами едут.
- Папа не пей! Когда ты не пьешь, ты хороший. - Марго не слышит меня. Она хочет вернуть доброго трезвого папу из детских фантазий.
Витал плюхается на стул, открывает новую бутылку и наполняет стакан. Марго хватает одну из бутылок и бежит на кухню, отвинчивая зубами пробку.
- Жратву притащи! Там что-то осталось. - кричит Витал ей вслед, поднимает стакан и обращается ко мне: - Будешь?
Я мотаю головой.
- Ну и дурак. - Он выпивает, мутным взглядом встречает вернувшуюся Марго. - Где закусь?
Марго хватает следующую бутылку и снова бежит на кухню.
- Чё это она? - напрягается Витал. В тишине слышно журчание выливаемой в раковину водки. - Ах ты, паскуда!
Витал бредет на кухню. Я за ним. Мы видим, как последние капли водки исчезают в раковине.
- Ну, доча. Ну, сука!
- Уходим, Марго, - прошу я.
Но Марго никого не слушает и выбегает из кухни. Она берет последнюю закрытую бутылку водки. Зубы зажимают колпачок, рука крутит бутылку. Она хочет вернуться к раковине, но в дверях путь перегораживает Витал. В его руке кухонный тесак.
- Водяру не трожь, - приказывает он. В ледяном взгляде животная ненависть. - Поставь на место!
- Папа, тебе надо лечиться. Я тебе помогу.
- Поставь бутылку, - угрожающе шипит пьяница.
- Мы найдем хорошего врача. У меня есть деньги.
Взгляд Витала прикован к раскрытой бутылке. Марго опускает руку, и водка струится на пол. Девушка смотрит в глаза алкашу, лепечет о счастливой жизни и верит, что ее слова сбудутся. Она в тумане мечтаний, а я замечаю, как напрягается ладонь, сжимающая рукоятку ножа. Губы Витала кривятся от злости, зрачки превращаются в колючие точки, он замахивается и…
Но я уже готов. Я жгу глиняный образ Витала огнем ненависти. Он корчится от мышечных конвульсий, дергающийся нож задевает острием его живот, Витал сваливается, и на его рубашке появляется кровавая полоса.
- Что ты наделал? - Марго бросается на помощь к отцу. - Верни его обратно! Папа!
В мой мозг словно впрыснули яд. Он просачивается и отдается режущей болью то здесь, то там. Так быстро мне не приходилось обездвиживать людей. Я успел подготовиться и остановить Витала за несколько секунд. Но расплачиваюсь за это вспышкой жуткой боли.
- Надо уходить, Марина. - Я держусь за стену, чтобы самому не рухнуть.
- Ты изверг, Солома. Папа ранен.
О, господи! И правда любовь затмевает разум.
38
Где могут скрываться бежавшие из интерната подростки в незнакомом городе? Летом существует много мест для ночлежки, однако Павел Соломатин сунулся в ту квартиру, которую считал своей. Ошибается он или нет, еще предстоит выяснить, но с ним находится девушка, которая точно знает адрес своей прежней квартиры. А что если они нашли приют там?
Так рассуждал Николай Самаров, выходя из здания следственного комитета. После разговора с Верхневольском ему не терпелось найти юношу-инвалида, избавившегося от инвалидного кресла. Как ему это удалось? Отныне этот вопрос становился для следователя главным.
Самаров сел в свой автомобиль, видавшую виды "Шкоду", и направился на Юго-запад Москвы в микрорайон Солнцево.
Мобильный телефон заиграл мелодию, настроенную на звонок супруги. Николай включил беспроводную гарнитуру, накинутую к уху. Человек-сюртук не нарушал правила даже в мелочах. Он догадывался, о чем будет говорить жена Анна. Вот уже год, как ее беспокоит только одна тема.
- Привет. Я за рулем.
- Коля, ты заехал к профессору?
- Еще нет.
- Но ты сейчас едешь к нему?
- Аня, у меня дела…
- Ну почему только я должна думать о сыне? Почему только у меня болит сердце, а ты вечно пропадаешь на долбанной службе и палец о палец не ударишь ради здоровья единственного ребенка!
- Наш Сергей уже два раза лежала в этой клинике.
- Ну и что! Может быть, после третьего раза наступит улучшение.
- Я не могу постоянно использовать служебное положение.
- Что?! Да если бы ты зарабатывал достаточно, мы бы не связывались с бесплатной медициной, а поехали лечиться заграницу!
- Там тоже хватает детей инвалидов! - в сердцах выкрикнул Самаров.
Прошлым летом в парке аттракционов лопнула одна из шестерен большой карусели. Трое подростков вылетели из сидений. Один отделался синяками, другой переломом ключицы, а для семьи Самаровых этот день стал трагедией. Врачи констатировали у его сына Сергея компрессионный перелом поясничного отдела позвоночника, и вот уже год мальчик не может ходить. Владельцы аттракциона уцепились за факт, что пострадали лишь три человека из тридцати двух. Мальчишки пришли в парк после тренировки в футбольной школе. Они цепляли друг друга и дурачились во время работы карусели. По логике адвоката выходило, что дети сами виноваты - не соблюдали правила и не закрепили страховочные ремни. Судебное разбирательство закончилось символической материальной компенсацией, которой хватило лишь на инвалидную коляску.
В наушнике послышалось всхлипывание. Жена плакала. Это были слезы бессилия. Энтузиазм матери, с которым она цеплялась в первые месяцы за любой способ помощи сыну, постепенно сходил на нет.
- Аня, я помню о Сереже, и всегда думаю о нем.
- Что нам делать? - шмыгала носом жена.
Если бы существовал простой ответ на это вопрос, жизнь тысяч семей стала бы легче.
- Сегодня я узнал о мальчике, который начал ходить после трех лет инвалидности. Он попал в аварию в тринадцать лет, как и наш Сергей. И диагноз такой же!
- Он был колясочником?
- Да.
- И встал?
- Да!
- Как ему это удалось?
Самаровы читали о подобных случаях, жадно ловили слухи в больничных коридорах, но никогда не видели человека, победившего страшный диагноз. Но ведь подобное случается! Это не выдумка! А что, если существует методика или какая-то особая хитрость? Родители мальчика-инвалида надеялись, что знакомство с исцелившимся человеком способно приоткрыть важную тайну.
- Пока не знаю. Я его даже не видел, - честно признался Самаров. - Но я найду его, и тогда может быть…
Разговор супругов, как часто бывало в последнее время, закончился невысказанной надеждой.
В отличие от жены Николай Самаров научил себя переключаться с семейной трагедии на служебные обязанности. Иначе бы он не выдержал. Расследование преступлений являлось для него самым действенным лекарством, позволявшим не взорваться от внутренней боли.
Следователь позвонил в ОВД "Солнцево" и изложил суть вопроса. Его переключили на участкового. Самаров представился и попросил рассказать о Виталии Андрееве, недавно освободившимся из мест заключения.
- Запойный тип, - поведал участковый. - Бывает буйным, соседи жалуются. Дружки к нему ходят, такие же алкаши. Андреев уже что-то успел натворить?
- Пока не знаю. Я хочу допросить его по делу, в котором замешаны его знакомые.
- Вы один к нему едете?
- Да. А что?
- Давайте я подгоню наряд. От этого контингента чего угодно можно ждать.
Самаров не стал возражать. Наглядная демонстрация силы ускорит общение с бывшим уголовником.
39
Савчук на месте пассажира вращал седой головой, вглядывался в однотипные многоэтажки и отчитывал сидевшего за рулем Кабана.
- Куда ты свернул! Это не тот дом. Мы же здесь вчера были!
- Тогда Моня рулил.
- Я по навигатору, - отозвался сзади толстяк.
- Надо было включить.
- Да вот эта хата, я узнал, - уверенно сказал Кабан, сворачивая во двор.
Тиски сверился с адресом на углу дома и посмотрел на часы. Быстро домчались! Душевное равновесие вернулось к главарю, но на похвалу он был скуп.
- Следующий раз быстрее соображай.
Тиски достал из кармана черную маску для сна, приложил к глазам, проверил прочность резинки.
- Ты чего? - покосился Кабан.
- Это для Парализатора. Я тут выяснил кое-что и понял, если закрыть ему глаза, он бессилен.
- Превращается в обычного Колченогого?
- Типа того.
Кабан неожиданно нажал на тормоз.
- Опаньки! А легавые что здесь делают? - Впереди стоял "форд" патрульно-постовой службы, из которого вышли двое полицейских с короткими автоматами. - По ходу в наш подъезд чалятся.
- Сдай назад и приткнись, чтоб не отсвечивать, - обеспокоился Тиски.
Кабан нашел щель между машинами и въехал задними колесами на газон. Полицейские зашли в подъезд.
- Подождем, - решил Тиски.
Двое полицейских вышли из лифта на восьмом этаже и остановились у семьдесят третьей квартиры.
- Следак, похоже, еще не приехал, - сказал лейтенант.
- Участковый предупредил, что Андреев буйный, когда выпьет, - отозвался сержант, поправляя ремень автомата на плече.
- А трезвым он не бывает.
- У меня эффективный переносной вытрезвитель, - сержант за неимением приклада похлопал по затворной раме автомата.
- Скорее вырубатель.
- Кому как повезет. Заходим?
- Погоди, что за шум за дверью?
40
Марго срывает рубашку с тела Витала. На правом боку сочится кровь.
- Он ранен! Нужен бинт, - волнуется девушка.
- Марина, это всего лишь царапина. Он сам себя задел, - твержу я. - Так ему и надо!
- Ты изверг, Солома!
Ну вот, опять двадцать пять! Я еще и виноват! А если бы я не остановил буйного алкоголика? Из-за бутылки он схватился за нож. Как Марго этого не понимает!
Витал тупо хлопает глазами. Я ногой отталкиваю подальше нож, которым он чуть не пырнул родную дочь. Но "чуть" не считается. Сейчас в глазах Марго папочка жертва, а я бездушный садист. Она мечется по квартире, роется в ящиках, пытаясь найти медикаменты.
- Марго, уходим. Сюда едут бандиты! - Я взываю к ее разуму, но вижу, что бесполезно.
Как же не постоянны девушки! Что у них творится в голове? Час назад она хотела избавиться от папаши, а сейчас жаждет ему помочь. А время уходит. Опасность всё ближе. Надо что-то предпринимать. Не могу же я уйти один. Эх, была не была!
Я хватаю Марго за единственную руку и тащу к двери.
- Отпусти! Я ударю! - вопит она.
Я помню про ее меткую коленку и стараюсь располагаться к девушке боком.
- Нам надо смыться! Иначе будет поздно!
Я распахиваю дверь и натыкаюсь на дуло автомата.
- Стоять! - рычит сержант полиции.
Вот дела! Надо же! В прошлый раз ждали полицию, появились бандиты. Сейчас в точности наоборот.
Я отпускаю Марго. Мы невольно прижимаемся к стене коридора, чтобы не находиться перед стволом автомата. Глазам полицейских открывается страшная картина. На полу в разорванной рубашке с окровавленным животом лежит обездвиженный человек.
- Вот так сюрприз, мокруха! - лейтенант полиции, кажется, рад увиденному. - Смыться хотели? А мы вас с поличным. Мордой к стене, руки за голову!
Я подчиняюсь и тычусь носом в старые обои.
- Помогите ему, - умоляет Марго.
- К стене! Сержант проверь квартиру!
Тяжелый топот, хлопок туалетной двери.
- Чисто!
- Это мы удачно зашли. Держи их на мушке, а я позвоню в отдел.
- Что здесь происходит? - слышится с лестничной клетки новый голос.
Я искоса пытаюсь посмотреть.
- Следователь Самаров. - Мужчина в костюме и галстуке показывает удостоверение полицейскому и вглядывается в меня. - Повернись.
Я разворачиваюсь. Следователь сверяется с фотографией.
- Мой клиент. И девушка тоже.
- Они прирезали хозяина квартиры.
Самаров проходит в комнату и садится на корточки рядом с Виталом.
- Он живой, легкая царапина. Виталий Андреев, вы меня слышите? Что здесь произошло?
Витал мычит.
- Живой? - разочаровывается лейтенант, в мыслях уже примеривший новые погоны. - Везет алкашам.
- Не можете говорить? А пошевелить рукой? Та-ак, те же симптомы. - Самаров на минуту задумывается, встает и обращается к полицейскому. - Делаем следующее. Лейтенант, вы везете парня и девушку в свое отделение. Задерживаете до моего прибытия. А я вызываю "скорую".
- Он сам на нас напал, - пытаюсь объяснить я.
- И что ты с ним сделал? То же самое, что с Артуром Викторовичем Соломиным? - наседает следователь.
Вот дерьмо! Он знает про ограбление квартиры. Мы влипли!
- Не хочешь объяснять, Павел Соломатин? А придется. В отделении поговорим. А я пока дождусь врача и проконсультируюсь с ним. Уводите!
На моих запястьях защелкиваются наручники. Ужасное ощущение! Словно меня уменьшили в три раза.
- А с этой что делать? - сержант недоуменно смотрит на единственную руку Марго.
- Пристегни к своему большому! - гогочет лейтенант, запихивая нас в лифт.
Тесная кабина кажется мне предвестником камеры. Неужели меня посадят в тюрьму!
Нас выводят во двор. Я вижу наше такси, припаркованное напротив соседнего подъезда. Сидящий за рулем Никита опускает солнцезащитный козырек и сжимается. Я не смотрю в его сторону, зачем подставлять хорошего человека.
У Кабана ползут брови вверх.
- Тиски, гляди, их менты повязали!
Савчук злобно матерится. Неожиданное вмешательство правоохранительных органов путает его планы. Полицейский "форд" проезжает перед носом джипа. Тиски склоняет голову и трет лоб, прикрываясь широкой ладонью.
- Давай за ними, - решает он. - На хвост не садись, держись на расстоянии.
41
В полицейском автомобиле тесно. Нас впихнули на задний диван. Я прижат к запертой двери, Марго посередине, с противоположной стороны ее подпирает разговорчивый сержант.
- Вы чего, типа налетчики? По квартирам специализируетесь. А кто у вас главный? Не ты ли Одноручка? - Сержант запускает ладонь между ног девушки. - А ножки у тебя настоящие?
- Отцепись! - пихается культей Марго.
- Сопротивление сотруднику полиции. Еще одна статья. - С гнусной улыбкой сержант сжимает талию девушки. - А это что такое? Ну-ка, ну-ка! Я должен тебя обыскать.
Полицейский задирает курточку и сдергивает с девушки поясную сумку.
- Не трогай! - извивается Марго и получает от полицейского локтем под дых.
- Ни хрена себе! - в руках сержанта три пачки денег, которые мы экспроприировали у моего дяди.
Лейтенант, сидящий за рулем, косится на добычу и кивает.
- Брось сюда.
- Тут баксы и евро, - сержант опускает пачки на пассажирское сиденье.
Одной рукой лейтенант перебирает деньги и запихивает их в бардачок.
- Откуда тиснули? У алкаша взяли?
- У него шаром покати, - замечает сержант.
- Это мои деньги. Отдай! - хрипит Марго, восстанавливая сбитое ударом дыхание.
- Какие деньги? Ты их видел? - нагло спрашивает лейтенант у напарника.
- Не-а, - ухмыляется сержант.
- Вот и я не видел. Верни ей сумку и втолкуй, что к чему.
Сержант обхватывает руками девушку и защелкивает сумочку.
- Если вякнешь про бабки, я тебя в камеру к уркам посажу. По ошибке. А сначала сам поимею.
- Сволочь!
Марго вцепляется в физиономию полицейского. Сержант бьет ее кулаком в бок.
- Без синяков, - предупреждает лейтенант.
- Да она мне нос расцарапала, паскуда! - Сержант сдавливает рукой шею девушки, наклоняет ее и шипит. - Или ты станешь паинькой, или я тебя на дубинку насажу и заставлю вертеться.
- Отпусти ее! - срываюсь я.
- А ты не вякай! Вам теперь сидеть и сидеть. А сидеть можно по-разному. Если девочка будет умной, то и за тебя отработает. - Сержант запускает руку под блузку Марго. - Ты ведь не будешь глупить, детка? О, да у тебя уже сть за что подержаться!
Марго дергается. Сержант сжимает ей руку.
- В кабинете я найду, к чему тебя приковать.
- И что куда вставить! - смеется лейтенант.
Я закрываю глаза и вижу две глиняных фигурки полицейских. Они гнутся, извиваются и распускают руки. Они издеваются над беззащитной девушкой. Я ненавижу их. И хочу остановить. Они должны окаменеть, а девушка должна стать свободной.
Я распахиваю веки. Моя ненависть буравит затылок лейтенанта и прожигает наглую рожу распоясавшегося сержанта. По их телам пробегает судорога. Машина дергается и виляет к обочине. Отяжелевшие руки сержанта падают на колени Марго. Она отпихивает их. Сержант замирает с раскрытым ртом и расширенными от ужаса глазами. Автомобиль перескакивает через бордюр и врезается в столб. Впереди срабатывают подушки безопасности. Я стукаюсь плечом в спинку переднего кресла. Скорость небольшая, я отделываюсь ушибом.
- Ты как? - осматриваю я Марго.
- Без этих грязных лап значительно лучше. - Она сталкивает безвольные руки полицейского и кричит ему в лицо: - Чтоб отсохло у тебя козлина!
- Тише Марго. Надо линять.
- Это ты их парализовал?
- А что еще оставалось. Поищи у мента ключ от наручников, - тороплю я.
Марго шарит по карманам сержанта, находит ключ, и я сбрасываю ненавистные оковы.
- Уходим. Моя дверь заблокирована.
Марго распахивает дверцу со своей стороны и толкает ногой сержанта. Полицейский вываливается. Мы выбираемся наружу, переступая через него. Я осматриваюсь. Автомобиль смачно поцеловал столб, из-под смятого капота идет пар. На нас обращают внимание прохожие и остановившиеся водители. Я беру Марго за руку, и мы, как ни в чем не бывало, топаем через газон.
Быстрее отсюда! Пока свидетели в шоке, надо исчезнуть. Мы прибавляем шаг и скрываемся за углом промышленного здания.