"Керосином?! Это что, насмешка или издевка?" – хотел было обидеться я, но взглянув на монументально высеченную физиономию механика, успокоился: он уже от природы вряд ли был способен на подобного рода розыгрыши.
– Если "голова" даст течь, – продолжал бубнить меж тем Дмитрий, – керосин из нее сразу же слей, а трещину залепи эпоксидкой. "Подвески" тоже бери, – придвинул он мне ворох похожих на конскую упряжь ремней, – вот еще кабелей сразу две штуки даю: если один вдруг оборвется, перепаивать не придется.
– А может оборваться? – опасливо поинтересовался я.
– Кабели только от криворукости человеческой рвутся, – съехидничал механик. Но потом добавил более миролюбиво: – Ну или разве что за толстую ветку невзначай зацепятся. С другой стороны, откуда деревьям на озере взяться?…
– На пруду, – машинально уточнил я.
– Не велика разница. В любом случае нужно пользоваться только деревянной или резиновой лодкой и ни в коем случае не металлической! И вообще "головку" прибора держи подальше от всякого железа – показатели точнее будут. – Я понимающе кивнул, и Дмитрий, ткнув пальцем в три серых одинаковых прибора с узкими табло и большими черными кнопками, продолжил: – Вот с чем основная проблема! Это электронные блоки, но на данный момент все три неисправны. На одном разбито табло, в другом вышла из строя плата высокого напряжения, а в третьем сгорела основная плата…
– За плату мы заплатим, – скаламбурил я, – назовите только цену.
– По идее, здесь можно было бы только табло перепаять, – неожиданно проникновенно заглянул мне в глаза механик, – но к нему ведь не подлезешь. Так что все равно придется все три блока вскрывать. Работы на два дня минимум, а поскольку возиться с ними придется во внеурочное время… Две тысячи! – выпалил он.
Сумма, конечно, была запрошена приличная, но не смертельная, но я на всякий случай с притворным сожалением вздохнул и сказал:
– Оплата справедливая, согласен. Вот только сроки меня, увы, не устраивают. Если б прибор был готов уже к завтрашнему дню, тогда, пожалуй, и договорились бы. А через два дня… Нет, поздновато… Так что, – протянул я Дмитрию руку, как бы прощаясь, – бывайте здоровы!
Механик, явно не ожидавший подобного поворота событий, растерянно захлопал ресницами, и в этот момент в мастерскую вошел Леонид.
– Ну, как дела, друзья? – мазнул он взглядом по разложенным на столе предметам. – Родились какие-нибудь идеи?
– Если бы… – "удрученно" махнул я рукой. – Меня сроки поджимают, а Дмитрий слишком занят – не успевает к нужному мне дню починить магнитометр.
– Занят?! – вскинулся на механика Леонид. – Твои дела и до сентября подождать могут, Дима! Так что принимайся за ремонт прямо сейчас! Имей совесть: как-никак, духовным лицам этот прибор нужен!
– Ну, коли для духовников, тогда сделаю… – пошел механик на попятную, стараясь выглядеть недовольным, однако будучи не в силах сдержать удовлетворенной улыбки.
…На следующий день я вновь приехал к Леониду и уже с порога увидел на его рабочем столе обещанный магнитометр. Далее начался процесс моего обучения: сборка и подготовка хитроумной конструкции к работе, регистрация и считка данных замеряемого магнитного поля… Когда с теорией было покончено, я задал Леониду самый животрепещущий для меня вопрос:
– Так как же все-таки отыскать с помощью магнитометра залежи металла?
– Смотрите сюда, – ответил он и, положив перед собой чистый лист бумаги, лихим взмахом карандаша изобразил на нем неровный овал. – Это пруд. А вот это – оператор или, скажем так, ваш помощник, – подрисовал он фигурку человечка рядом с овалом. – Для начала вам нужно будет протянуть над прудом мерную веревку длиной, разумеется, несколько большей, нежели ширина самого водоема. Метки на веревку нанесите заранее обычной изолентой: накрутите ее, допустим, через каждые два метра. Затем привяжите к концам веревки по колышку и вдвоем с оператором протяните ее над поверхностью пруда с одного берега на другой. – Леонид прочертил прямую, пересекающую овал линию, а затем нанес на нее десять маленьких черточек. – Вот, собственно, на этом и строится практическая основа, помогающая выявлять любую подземную либо подводную магнитную аномалию. Далее вы на лодке подплываете к первой метке на веревке, поворачиваете указатель режима на магнитометре в положение 53 и нажимаете кнопку "Пуск". Спустя пару секунд в окошечке табло высветятся пять цифр. На первую внимания не обращайте, а вот следующие четыре непременно зафиксируйте на бумаге, а лучше прямо на схеме пруда. Потом, перебирая веревку руками, доплываете до второй метки и проделываете то же самое. И так до тех пор, пока не упретесь в противоположный берег.
– И в итоге у меня получится некий числовой ряд… – начал было я размышлять вслух, но Леонид меня перебил:
– Нет, по одному числовому ряду сделать нужных выводов вы не сможете. Поэтому придется перенести мерную веревку на два метра в сторону и проделать все процедуры в том же порядке.
– И далее пройтись так по всей площади пруда? – высказал я догадку.
– Совершенно верно, – поощрительно улыбнулся Леонид. – Молодцы, быстро схватываете!
– Спасибо. А что со всеми этими цифрами делать потом?
– Всего лишь поработать над ними головой, – снова улыбнулся он. – Снять пару-тройку сотен цифровых показаний сможет, как известно, даже школьник. А вот правильно обработать полученный объем данных по силам только внимательному и опытному оператору. Понятно, что опыта у вас пока нет, но, надеюсь, мои дальнейшие объяснения вам помогут…
Лекция геофизика длилась до тех пор, пока я окончательно не усвоил методику нанесения на чистый лист бумаги виртуальных магнитных бугров и впадин. Зато стены МГРИ я покинул не только с вожделенным магнитометром, но и с несколькими использованными магнитограммами, любезно представленными мне Леонидом для дополнительной домашней практики. С механиком Дмитрием расплатился прямо на месте и, разумеется, наличными. Что же касается платы за аренду прибора, то пообещал просто руководителю кафедры непременно сводить его по окончании своих работ в хороший ресторан. Возражений на мое предложение не последовало.
Глава 3. Первые препоны
Когда настала пора идти на вокзал за билетами, меня вдруг охватил необъяснимый мандраж: все валилось из рук, тело налилось буквально свинцовой тяжестью, ноги неудержимо влекли к дивану. Не став противиться, я лег, по возможности расслабился и попытался понять причину столь странного поведения организма. Каких-то особых причин для волнения вроде бы не было: решение посетить монастырь я принял сугубо добровольно, никакими юридическими обязательствами себя не обременял. Поэтому недолгую предстоящую поездку в Энск мысленно попытался отнести к разряду самой заурядной туристической. "Съезжу, отдохну, – старательно успокаивал я себя, – подышу свежим воздухом. Полюбуюсь местными достопримечательностями, вволю накупаюсь в местной речке, свежего деревенского молочка попью… Ничего страшного со мной не случится. Чай, в обычный российский городок еду. Ну да, добираться придется с пересадками, так разве ж мне привыкать? Прорвусь!.."
"Накачав" себя подобным образом, я решительно вернулся в вертикальное положение и принялся за сборы. Собирался тщательно. Прежде всего, как обычно, составил два списка: в первый внес все, что должно было помочь мне справиться с поставленной задачей, а во второй – предметы одежды, гигиены и прочие бытовые мелочи. Снаряжение тоже отбирал придирчиво, но в итоге все равно образовались два рюкзака и сумка. Прикинув их на вес, я поначалу даже крякнул от натуги, однако выкладывать ничего не стал. Решил, что лучше немного попотеть, чем в самый ответственный момент оказаться вдруг без какой-нибудь нужной мелочи.
Покончив со сборами, выключил в квартире все, что выключалось и, обвешав себя поклажей, двинулся на вокзал. Ну а дальше все пошло как по накатанным рельсам: метро, перрон, вагон, кивок пожилой проводницы, полка в плацкартном вагоне. Ближе к ночи я выпил стакан чая и, отказавшись играть с соседями по купе в "подкидного", завалился спать: решил отдохнуть перед полным неизвестности грядущим днем. Желанный сон однако долго не приходил: меня то накрывало пронизанной тревожными видениями полусонной волной, то бросало в жар от страха, что я проспал свою остановку. Пищали измученные летней духотой маленькие дети, звенели ложки в пустых стеклянных стаканах, жалобно скрипели вагонные колеса…
Ночь тем не менее пролетела мгновенно, и только электрический писк походного будильника заставил меня открыть глаза. По счастью, вовремя. Едва я успел натянуть одежду, как поезд нервно задергался на стрелочных переходах, явно уже приближаясь к станции. Из-за плотного предутреннего тумана видимость за окном была практически нулевой: вагон осторожно крался мимо каких-то мрачных, похожих на элеваторы строений, готовясь вот-вот замереть окончательно. Подхватив свой багаж, я ринулся в тамбур. Заспанная проводница, приглаживая на ходу всклокоченную прическу, грубо протиснулась мимо меня и принялась отпирать дверь, не попадая спросонок ключом в замочную скважину.
– Стоянка – одна минута, – хмуро буркнула она, справившись наконец с замком и распахнув дверь.
– Спасибо, что предупредили, – столь же "любезно" ответил я, – иначе я точно не успел бы выйти.
Спустившись на плохо забетонированную дорожку, начал озираться по сторонам, желая как можно скорее сориентироваться в незнакомом месте. Тут очень кстати мимо просеменила навьюченная баулами женщина, и я пристроился следом, надеясь, что она выведет меня к зданию вокзала. Мой расчет оправдался: уже спустя пару минут я стоял перед одноэтажным зданием с черепичной крышей, на фронтоне которого красовалась вывеска с надписью "Кондилово". Толкнув входную дверь, оказался в небольшом сумрачном зале ожидания, где на стенах пылились плакаты времен "развитого социализма", а на нескольких жестких скамейках дремали порядка шести-семи пассажиров. Опустился на ближайшую скамейку и я. Соседкой оказалась закутанная в платок девушка, то и дело поглядывавшая на ручные часики. Я негромко кашлянул, дабы привлечь ее внимание, и она тотчас повернулась в мою сторону.
– Извините за беспокойство, – как можно дружелюбнее улыбнулся ей я, – не подскажете, когда пойдет автобус до Энска?
И без того огромные глаза девушки расширились еще более.
– А отсюда "пазики" только до Черничино и Линёво ходят!
– Тогда как же мне попасть в Энск? – обескураженно спросил я.
– Вам надо было до станции Деребнёво доехать, – жалостливо покачала головой девушка. – Вы просто чуть раньше с поезда сошли…
– Но, судя по карте, отсюда до Энска самое короткое расстояние, – возразил я, не желая мириться со столь обидным проколом. – Вы, наверное, сами просто не в курсе.
– Это я-то не в курсе?! – снова округлила глаза соседка по скамейке. – Да я в Энске без малого двадцать пять лет прожила! Впрочем, если вы не торопитесь, можете подождать до обеда: в два сорок семь здесь останавливается 48-й поезд. Доедете на нем до Деребнёво и к вечеру точно попадете в свой Энск.
– Если бы он был мой, – вздохнул я, обреченно откидываясь на спинку скамьи, – вряд ли я дорóгой тогда ошибся бы.
– К родственникам едете? – после недолгой паузы поинтересовалась девушка, решив, видимо, хоть как-то отвлечь меня от грустных мыслей.
– Нет, на работу, по приглашению, – охотно отозвался я, радуясь, что в гнетущей атмосфере зала ожидания звучит хоть один живой, да к тому же весьма приятный голосок.
– Пригласили, не сообщив верной дороги? – почти по-детски хихикнула она.
– Думаю, это я сам допустил оплошность, – покаянно развел я руками. – Мне следовало бы еще раз списаться с принимающей стороной для уточнения всех деталей, но ведь у нас, писателей, всегда столько всего в голове крутится, что поневоле некоторые моменты иной раз упускаешь…
– Так вы писатель?! – восторженно воззрилась на меня девушка. – Самый настоящий?
– Настоящий, – скромно кивнул я. – Но, как видите, толку от этого немного. Вместо того чтобы подъезжать сейчас к Энску, сижу вот здесь и…
Закончить фразу я не успел, поскольку в этот момент распахнулась одна из дверных створок, и в зал ожидания стремительно вошел высокий мужчина в сапогах и мотоциклетном шлеме старого образца.
– Дедушка, – мгновенно вскочила с места девушка, – ну наконец-то!
Она подбежала к мужчине и, пока помогала ему стаскивать с головы явно тесноватый для него шлем, я невольно залюбовался ее стройной гибкой фигуркой. "Вот кого надо на столичный подиум выводить! – подумалось мне. – Так нет: понабрали сплошь швабр костлявых. А здесь вон какие красавицы пропадают!.."
Меж тем мотоциклист и девушка приблизились к моей скамейке, и я тотчас поднялся, готовясь распрощаться с дамой по всем правилам.
– Никак, Танчик, ты себе ухажера завела? – пробасил мужчина, критически оглядывая меня с головы до ног. – А что? Вроде ничего, солидный парень…
– Ой, дедушка, – отмахнулась явно засмущавшаяся селянка, – опять ты в своем репертуаре! Это мой случайный знакомый, он из Москвы, писатель…
– Александр Григорьевич, – счел долгом представиться я.
– Вообще-то Александр ехал в Энск, – продолжила девушка, – но по ошибке сошел с поезда чуть раньше…
– Не иначе, бес попутал, – степенно проговорил мужчина. – Тогда, может, возьмем его с собой? А что? Довезем до наших Лисовок, а дальше он до Энска либо на катере доберется, либо пешком до моста дойдет.
– Но ты же писал, что мост еще по весне снесло, – удивилась красавица.
– Так это другой снесло, деревянный, – ответил он, подхватывая ее чемодан. – Да и то, пока тебя не было, восстановить успели…
Я задумался. С одной стороны, спустя несколько часов сюда прибудет поезд, который на сей раз точно доставит меня в нужную точку, а с другой… С другой стороны, хотелось еще хоть какое-то время провести в обществе столь приятной девушки, а заодно и подробнее разузнать о прочих известных дорогах до Энска. Очень кстати припомнив совет Михаила не пренебрегать общением с местным населением, я торопливо подтянул к себе один из рюкзаков и сказал:
– Буду очень признателен за помощь. Надеюсь, я вас не стесню?
– Не стеснишь, – заверил мужчина, уже направляясь к выходу. – У меня мотоцикл с коляской!
Действительно, метрах в двадцати от здания вокзала стоял мотоцикл, давно причисленный современными молодыми людьми к экзотическим видам транспорта. Правда, несмотря на оптимизм его владельца, с размещением багажа пришлось повозиться. Попробовав и так и этак, Федор Богданович, хозяин мотоцикла, уселся в итоге в коляску, а мы с Татьяной (так звали мою соседку по скамейке в зале ожидания) принялись утрамбовывать вокруг него наш немалый багаж. Рюкзак с магнитометром, сохранность которого волновала меня более всего, я повесил на спину, а сам пристроился потом позади Татьяны, уверенно взявшейся за руль.
Мотоцикл гулко заурчал и, быстро миновав прилепившийся к станции поселок, запылил вскоре по проселочной дороге вдоль огромного поля, по которому, несмотря на ранний час, уже медленно двигался окутанный клубами желтоватой пыли комбайн. Когда же поля закончились, мы въехали в странные на вид посадки, которые ни лесом, ни даже зарослями кустарника назвать было невозможно.
– Полигон это бывший, – пояснил Федор Богданович, перехватив мой недоуменный взгляд на скукожившиеся деревца неестественных размеров и форм. – По счастью, давно заброшен.
– И что же здесь испытывалось? – полюбопытствовал я.
– Химические бомбы "красные соколы" сюда скидывали. Но это еще до Большой войны было, при Тухачевском.
Созерцание изуродованного лесного массива навело меня на грустные мысли: уж коли еще в начале прошлого века человек был столь жесток к природе, то на какие же "зверства" он способен теперь?!
Когда мы въехали в молодую дубовую рощицу, на душе стало намного спокойнее. К тому же и сам характер дороги, наряду с окружавшим нас ландшафтом, существенно изменился. Теперь мы словно бы качались на застывших земляных волнах, и воспринималось это отчасти даже забавно, ведь на закованных в асфальт московских улицах таких дорожных "качелей" днем с огнем не сыщешь.
А потом грохот разношенного мотоциклетного мотора резко стих, и в мои измученные непривычным треском уши начал вливаться поток благодатной тишины. Татьяна остановила мотоцикл на высоком берегу реки и, видимо, не случайно: отсюда, со своеобразной смотровой площадки, открывался потрясающий вид на необъятное пространство речной долины. А на противоположном ее берегу прихотливыми группками строений раскинулся, подобно сказочному королевству, разноцветный городок, словно списанный с иллюстраций к сказке о Золотом петушке.
– А вон там и наша Лисовка! – гордо произнес Федор Богданович, приподнявшись с сиденья и указующе протянув руку вправо. – Место тихое и для отдыха очень даже приспособленное.
Я проследил взглядом за его рукой и сквозь листву лесозащитной посадки увидел металлические и шиферные крыши куда менее презентабельных строений, чем в "сказочном королевстве" за рекой.
– А на том берегу что за чудо? – кивнул я в сторону поразившего меня своей красотой городка.
– Так это и есть Энск, – ответила вместо Федора Богдановича Татьяна. – Только добраться до него вам будет непросто. Ближайший паром, который ходит в Энск регулярно, находится в Черногрудино, до которого идти не меньше часа, причем совсем в другую сторону. А шоссейный мост нам хотя и по дороге, только он еще дальше…
– Поехали пока к нам, – гулко перебил ее на удивление моложавый дед, – пообедаем, а заодно наш гость и поможет мне кое в чем. Вы, Александр, мужчина, я вижу, крепкий: авось, не откажете ветерану труда в помощи? Там всего-то на пару часов работки…
– Ой, и правда, погостите у нас хоть чуть-чуть! – азартно поддержала его девушка. – А мы с дедушкой расскажем вам про нашу жизнь здесь. Вы ведь, наверное, приехали в наши края ради поиска сюжета к какому-нибудь новому любовному роману?
"Почему обязательно к любовному?" – удивился я мысленно. Но, взглянув в радостно сияющие глаза деревенской красотки, понял, что в цветущем юном возрасте все девчата думают только об одном…
Приняв мое молчание за знак согласия, Татьяна энергично надавила на рычаг стартера. Мотоцикл снова взревел и помчал нас с вершины холмистого обрыва вниз, к дому моих новых знакомых. Поездка оказалась непродолжительной, а деревня Лисовки, мало чем отличавшаяся от других российских деревень, состояла всего из одной-единственной улицы, упрятанной в лесной чаще. Татьяна затормозила у добротных широких ворот, и я, не без удовольствия покинув тряское сиденье, помог Федору Богдановичу распахнуть их тяжелые створки и закатить "Урал" под специальный навес во дворе. Когда же разогнулся, застыл буквально столбом – настолько поразился красоте возвышавшегося передо мной ярко раскрашенного двухэтажного теремка, щедро украшенного искусной деревянной резьбой, фигурными ставнями и даже ажурным кованым флюгером!