– Ван Хельсинг из недавно вышедшего на экраны фильма, – подсказал я. – Но все это, увы, кино, фантастика, выдуманные сценаристами персонажи. Подумайте лучше, кто из жителей вашего города мог бы тогда претендовать на роль вампира, а кто – ну, допустим, на роль двойника Вана Хельсинга? – Оба моих собеседника вдруг посерьезнели и даже несколько испуганно переглянулись. Поняв, что ляпнул что-то не к месту, но отступать уже не желая, я продолжил: – Если уж мы хотим разгадать тайну пули, молодые люди, то для начала должны отработать хоть какую-то версию. Давайте поступим так: каждый из вас напишет сейчас свой вариант ответа за заданный мною вопрос, причем втайне друг от друга. Подписываться необязательно. А я, в свою очередь, обещаю опросить подобным образом кого-нибудь еще из местных жителей, обобщить полученные сведения и поделиться потом выводами с вами. Ну как, согласны?
Брат с сестрой дружно кивнули жгуче-рыжими шевелюрами, нацарапали что-то каждый на своем клочке бумаге, и я поторопился упрятать их записки в карман, ибо почувствовал вдруг жуткую усталость. Видимо, бурно проведенный день оказался для меня, столичного жителя, непривычно тяжелым, и теперь организм настойчиво сигнализировал, что пора бы предоставить ему хоть толику полноценного отдыха. А ведь мне надлежало еще добираться до Лисовок!
Дорогу к лодочной переправе я решил выяснить, как обычно, методом опроса встречных местных жителей, поэтому, подкрепив себя еще одной чашечкой кофе и демонстративно взглянув на часы, начал откланиваться.
– Да посидите еще! – заканючил Владислав.
– Тем более что скоро мама придет, – поддержала брата Анастасия, – чего-нибудь вкусненького принесет. Поужинаете с нами, расскажете нам о столичной жизни…
"Эх, – мысленно вздохнул я, – мне б еще самому о ней хоть что-нибудь узнать!. А то ведь живу по принципу: работа – дом, дом – работа, а в промежутках – забитое дурно пахнущими телами московское метро с его круглогодичной духотой и толкотней". Но признаться в том значило разом уронить себя в глазах восторженно принявших меня новых знакомых, тем более таких юных и впечатлительных. Поэтому я как можно убедительнее пообещал поведать о столичной жизни при следующей встрече. Владиславу же дал на прощание персональное задание: вновь посетить то самое кладбище и провести там простой, но очень важный для нашего расследования эксперимент. А именно: с помощью бечевки соединить место падения серебряной пули с пробоиной в столбе и постараться установить точку, из которой был произведен выстрел.
Слава согласно кивнул и даже вызвался проводить меня, однако я деликатно отказался: "известному поисковику" не пристало проявлять беспомощность в чужом городе на глазах у явно уважающего его мальчишки. В любой точке планеты "профессиональный кладоискатель" должен уметь ориентироваться сам. К тому же не очень хотелось сообщать адрес своего временного поселения, ибо успел убедиться: в этом не понятном мне пока городке лучше как можно больше узнавать об окружающих и как можно меньше выдавать информации о себе. Так что, пообещав Владиславу в случае необходимости непременно связаться с ним по телефону, я торопливо попрощался и с ним, и с его замечательной сестренкой и вскоре уже вышагивал по проспекту Революции, который, как мне показалось, пронизывал город Энск насквозь – с одного конца до другого.
У шаркавшей по тротуару древней старушки с корзинкой на согнутой в локте руке я поинтересовался, ходит ли здесь хоть какой-нибудь транспорт до моста.
– А тебе куда, сынок, добраться-то нужно? – подняла она на меня слезящиеся глаза.
– В Лисовки, – не стал я лукавить.
– Тогда на кой же тебе к мосту ехать? Ежели денюжки есть, лучше перевозчика на лодочной станции найми.
– А где эту станцию найти? Я не местный, извините…
– Да тут недалече, – тяжело развернулась старушка на пятачке асфальта. – Вон, видишь хозяйственный магазин напротив? Вот прямо от него и спускайся, милок, вниз, к реке. Мальчишки туда часто купаться бегают, так что дорожка протоптанная. А уж лодки и сам увидишь, их там много.
Действительно, хорошо утоптанная тропа, вьющаяся вкруг неширокого овражка, вывела меня вскоре к живописной бухте. Берега ее были усыпаны неестественно желтым песком, и я сразу понял, что передо мной – городской пляж. Нестерпимо захотелось сбросить с себя пропотевшую одежду и прямо голышом броситься в отливающую зеленью неподвижную воду, но пойти на такой "подвиг" в столь оживленном месте я постеснялся. Лишь расстегнул на рубашке все пуговицы и направился к возвышавшейся в отдалении двухэтажной будке, рассчитывая именно в ней найти нужного мне перевозчика. По пути машинально разглядывал покачивающиеся на волнах разномастные суда, среди которых были и многоместные баркасы, и крохотные одноместные яхты, и обычные моторные лодки. Приблизившись к будке, я услышал доносившееся с нижнего, щедро застекленного этажа характерное пощелкивание костяшек домино и смело шагнул внутрь.
За небольшим столом, заваленным рыбьей чешуей, сидели трое мужчин, удивительно похожих друг на друга. Круглолицые, с курчавыми всклокоченными седыми волосами, они напомнили мне отчего-то трех богатырей с картины Васнецова. Только эти "богатыри" были истинно современного "разлива", то есть выглядели безмерно распухшими от постоянного потребления пива и явно затянувшегося периода хронического безделья.
– Никак нам бог послал кусочек сыра? – хрипловатым голосом отреагировал на мое появление мужчина, сидевший лицом к входной двери.
– Почти, – поддержал я его шутливый тон. – Как только перебросите меня на другой берег, кусочек сыра окажется у вас в зубах.
– А ты что, один? – искоса взглянул на меня второй игрок.
– Один.
– Ну тогда, значит, без сыра останемся. Лодка-то у нас на пятерых рассчитана, и из-за одного пассажира – считай, порожняком! – нам гонять ее туда-обратно смысла нет.
– А сколько стоит проезд в одну сторону? – поинтересовался я.
– Полтинник с человека. С пятерых получается двести пятьдесят, и тогда хоть бензин оправдываем.
– Понял. Что ж, в таком случае извините за беспокойство, – развернулся я к двери, – сыр, видимо, придется съесть самому.
Тратить двести пятьдесят рублей на преодоление какой-то пары сотен метров водной поверхности мне показалось верхом неоправданного транжирства. В конце концов мой бюджет на данный момент времени был довольно скромен, а заветные доходы еще только призрачно маячили впереди. Я и по жизни-то в плане расходования денег веду себя крайне аккуратно, стараюсь жить строго по средствам. В долг и сам не беру, и другим не даю. Нет денег на икру – обойдусь сливочным маслом. Нет и на масло – погрызу сухую корочку.
Правда, из окна будки вслед мне понеслись крики насчет достижения возможной договоренности, но я даже не оглянулся. К тому же искупаться очень хотелось. Поэтому, подобрав оставленный кем-то на берегу большой пластиковый пакет, я решительно приблизился к воде и начал раздеваться. Потом привязал пакет с одеждой к левой руке подобранной тут же, на берегу, бечевкой и благоговейно вошел в словно замершую к вечеру реку. Плавать я любил и умел (в море легко преодолевал по два-три километра), поэтому никаких проблем от предстоящего заплыва не ждал. Вода была приятно теплой, а до противоположного берега, казалось, – буквально рукой подать!
Первые сто метров я преодолел быстро и в полном восторге. Освеженное тело двигалось на удивление легко, а чуть притопленный в воде пакет не мешал грести совершенно. Однако стоило мне достичь середины реки, как я ощутил вдруг давление довольно сильного и более холодного течения, начавшего неумолимо сносить меня в сторону от мысленно проложенного маршрута. Усилия пришлось удвоить, но тем не менее я с тоской проводил взглядом не одно удобное для высадки место… А вскоре течение уже мощно тащило меня вдоль широкого и плотного камышового леса. Я попробовал нащупать ногами почву, но никакой опоры кроме топкого растительного месива, увы, не обнаружил. А тут еще и некстати раздувшийся пластиковый мешок ни в какую не желал пускать меня в плотную щетину камышовых зарослей. Словом, довольно скоро я почувствовал, что силы меня оставляют.
Запрошенные речниками двести пятьдесят рублей стали казаться теперь суммой столь мизерной, что я не единожды упрекнул себя за опрометчивый отказ от их предложения. Бороться с течением я в итоге перестал вовсе. Просто, крепко обхватив объемный пакет-поплавок, безвольно поплыл туда, куда оно меня влекло. Правда, не спуская при этом глаз с правого берега, где, по моим прикидкам, рано или поздно должен был открыться проход к твердому берегу. Когда меня стихийно пронесло по водной глади километра полтора и вдали мелькнул знакомый силуэт большого городского моста, я наконец различил в непроходимом травяном массиве некое подобие узкой просеки.
Глава 6. Нежданное знакомство
Собрав остатки сил и упорства, я рванул в сторону этой протоки, моля Бога помочь мне как можно скорее добраться до нормального плотного дна. Так оно, по счастью, и случилось: вскоре я ощутил ступнями обкатанные водой галечные валуны.
Выбравшись на задубевших от холода и потому едва гнущихся ногах на берег, я первым делом стянул с себя трусы и, отжав их почти досуха, использовал потом в качестве полотенца. Когда же покончил с процедурой облачения в извлеченную из пакета одежду и поднял голову, неожиданно увидел направленные на меня две пары глаз. Одна пара принадлежала здоровенной овчарке пегой масти, а другая – белокурой девочке лет двенадцати. В положение я попал, мягко говоря, щекотливое, ибо не имел в руках ни палки, ни ножа, а собаченция уже недобро пригнула голову и нервно облизывалась. От девочки же, напротив, веяло спокойствием и доброжелательностью, поэтому я рискнул обратиться к ней с вопросом:
– Не подскажешь, детка, я, случаем, не к Лисовкам выплыл?
– Нет, дяденька, вы в Чудово приплыли, – ответила она тонким, но серьезным голоском, не очень свойственным детям в столь юном возрасте. – А чтобы в Лисовки попасть, вам нужно дальше плыть.
– А что, пешком я не смогу до них добраться?
– Если папа дорогу покажет, то доберетесь, конечно, – с прежней рассудительностью заверила меня юная селянка.
– А твой пес меня, случаем, не цапнет? – опасливо задал я очередной вопрос.
– Ну что вы?! Он у нас добрый! Если у человека палки при себе нет, он на него даже не тявкнет. – Для убедительности девочка положила тонкую, почти прозрачную ручонку меж настороженно торчащих ушей овчарки и произнесла все с той же, начавшей казаться мне несколько комичной, серьезностью: – Лежать, Марат!
Пес недовольно от меня отвернулся, как бы предоставляя возможность беспрепятственно пройти мимо, я и не преминул его "добротой" воспользоваться. Оказавшись на вершине косогора, плавно переходившего в небольшую ровную поляну, я увидел метрах в тридцати от себя довольно опрятную избу, возле которой к забору была привязана дородная черная корова. Поскольку уже смеркалось, а желания добавить к блужданиям по реке еще и блуждания по лесу у меня не было, я обошел стороной удивленно воззрившуюся на меня буренку и решительно поднялся по высоким ступенькам к приоткрытой двери жилища.
Из полутемного коридора, освещенного лишь засиженной мухами единственной лампочкой, я столь же смело шагнул в просторную, но тоже не очень светлую комнату. Спиной ко мне перед большим иконостасом стоял на коленях мужчина и вполголоса молился:
– Господи, прости нам все прегрешения наши…
Почувствовав себя крайне неловко, я попятился, но мужчина, оглянувшись на звук отворенной мною двери, остановил меня.
– Проходите, проходите, не стесняйтесь, – любезно произнес он, быстро поднявшись с колен. – Чем обязан вашему появлению в моей скромной обители?
– Да вот, умудрился совершить большую глупость: отправился из города вплавь, – расстроенно признался я. – Надеялся прямо в Лисовки угодить, однако где-то на полпути столкнулся с совершенно безумным течением, которое и вынесло меня сюда.
– Хорошо отделались, – укоризненно произнес мужчина, который, когда выпрямился, оказался почти на голову выше меня. Потом протянул руку и представился: – Ростислав.
– Александр, – пожал я его могучую длань. – Извините, пожалуйста, за беспокойство…
– Да не извиняйтесь, присаживайтесь лучше, – указал он на стоявшую в углу кушетку, – устали ж наверняка, пока плыли. У нас ведь речка коварная! Счастье ваше, что засуха сейчас стоит и воды потому мало. А что ж услугами лодочников-то не воспользовались?
– Да не догадался как-то, – уклончиво буркнул я. – Я ж вообще в ваши края только вчера приехал. Днем вот посетил Энск, а теперь в Лисовки возвращаюсь… На берегу, кстати, не ваша ли девочка сидит? – сменил я во избежание дальнейших расспросов тему. – Она сказала, что ее папа сможет показать мне дорогу в Лисовки.
– Ой, действительно, – встрепенулся Ростислав, – пора ее домой забирать, а то вечер прохладный выдался – не приведи Господи, продрогнет…
– Да сама скоро прибежит! – хотел успокоить я его, но дверь за ним уже захлопнулась.
Когда же Ростислав вернулся и внес дочь в комнату на руках, я искренне устыдился своего неуместного выкрика ему вслед. А он меж тем осторожно усадил девочку в специальное креслице на шаровых опорах, позволяющих легко перемещаться по помещению, и та сразу начала играть с забежавшей следом собакой, бросая ей привязанную веревкой к креслу палку.
Все еще пребывая в смущении, я вполголоса спросил у присевшего рядом со мной хозяина дома:
– Что с ней?
– Ох, страшно даже вспоминать… – помрачнел он. Однако после недолгого молчания коротко и явно без большой охоты все-таки прояснил ситуацию. – В позапрошлом году всей семьей поехали на пикник в Черногрудино. Но как она умудрилась самостоятельно вскарабкаться на высокий Чёртов камень – до сих пор ума не приложу! Удивить, нас, оказывается, хотела… Но, оступившись, полетела с семиметровой высоты вниз. Приземлилась на камни… Сейчас-то чувствует себя уже более-менее терпимо, а первые два месяца даже говорить не могла – только стонала. Ритка, жена моя, пытки этой не выдержала и уехала в Курган, к родственникам. Но я ее не виню и не осуждаю: сам едва не рехнулся. Спасибо вот отцу Аристарху, что посоветовал перебраться на эту заимку…
– А что в ней такого примечательного? – полюбопытствовал я, обведя взглядом голые стены, местами прикрытые вместо обоев школьными географическими картами.
– Жил здесь некогда великий знахарь и святой человек! – тотчас воодушевился хозяин избы. – Местные старушки называют его Благодаром, но мне почему-то кажется, что это не настоящее имя святого, а просто благодарственное словосочетание. Впрочем, это неважно. Главное, что святой Благодар обнаружил, а потом и откопал неподалеку отсюда чудесный подземный источник, из которого даже зимой бьет теплая вода! И если лежать в ней хотя бы по полчаса в день, постепенно отступают любые болезни!
– Понятно. И вы, значит, купили здесь дом, чтобы дочку с помощью этого источника вылечить?
– Нет, дом покупать не пришлось. Здесь еще с довоенных времен осталось несколько довольно крепких домов, бывшими жильцами по каким-то причинам оставленных и потому стоявших пустыми и заброшенными. Когда я вселился в один из них, в этот, тут только еще в двух избушках старушки ютились, которые без источника давно загнулись бы. А мы с Масяткой уже скоро год как здесь обитаем…
– Совсем одни?
– Да нет, отец иногда с гостинцами наезжает. Да и тетка по материнской линии не забывает – наведывается время от времени. А теперь поблизости еще несколько домов восстановили, и вроде уже как хутор у нас получился. Да нам, собственно, многого тут и не надо. По утрам я на рыбалку хожу: леща, щуку, судака на жерличку ловлю… К десяти домой возвращаюсь. Принимаем с дочей лечебную ванну, завтракаем, потом по лесу гуляем. Пока на руках, правда… А попутно, кстати, и учимся! – Ростислав гордо указал на развешанные по стенам карты и плакаты. – Не по программе, к сожалению, а так, на ощупь как бы… Однако читать, считать, стихи учить не ленимся. Надеюсь, к Новому году вернемся в город уже своими ножками.
– Полагаете, источник все-таки поможет избавиться от травмы?
– Пусть и не до конца, – упрямо мотнул головой Ростислав, невольно повысив голос, – пусть даже поначалу на костылях ходить будет, зато нормальную школу посещать сможет, благо та рядом!..
– У меня левая ножка уже целиком теплая стала, – тотчас жизнерадостно отозвалась девочка. – А пятка уже даже и боль чувствует.
Горло от жалости к малютке сдавили спазмы, и я смог лишь подойти к ней и молча, но ободряюще погладить по русым волосам.
– А с отцом Аристархом, простите, где познакомились? – спросил я Ростислава, вернувшись на кушетку и намеренно желая перевести разговор на менее душещипательную тему.
Отец девочки, напротив, поднялся и, приблизившись к керогазу, ловко разжег его. Но на вопрос мой тем не менее ответил, чуть недоуменно пожав плечами:
– Так его все здесь знают, он же наш, из местных. И учился здесь, и после армии здесь же по коммунальной линии работал. Особой набожностью, правда, тогда не отличался. Потом вдруг исчез почти на четыре года с лишним. Мы уж и забывать о нем начали, как вдруг он снова объявился, да еще и с оглушительной помпой! Целая делегация вместе с ним в наш город пожаловала – человек двенадцать, не меньше. Все в черных рясах, здоровенные, по виду только излишне мрачные… Сказали, что из областной епархии прибыли. Потом представили нам отца Аристарха как нового настоятеля нашего давно заброшенного монастыря и в заключение посоветовали с ним дружить. Особенно – местным бизнесменам. Государство, мол, ныне активно содействует возрождению православной веры, так что и вы тут тоже… того… не жмитесь, в общем. Вот отец Аристарх уже почитай как три года и занимается восстановлением монастыря…
– И успешно занимается? – как бы между прочим поинтересовался я.
– Вполне. Недаром ведь он раньше строительными работами ведал! К примеру, храм, который на горке стоит, отец Аристарх из руин, можно сказать, возродил! Дорожки опять же асфальтированные по всей вверенной ему территории проложил… Даже стены монастырские реанимировал, благо от прежних камнерезов груды отходов остались…
– А раньше на территории монастыря что располагалось? – решил я проверить сведения, полученные из электронной энциклопедии.
– Ох, да чего там только раньше не было! Если не ошибаюсь, в пятидесятых годах вроде бы камнерезная фабрика, а после нее – склады для сельхозтехники… В общем, сплошное производство, и ничего божественного. Однако извините, Александр, мне Масю пора кормить, – заботливо подкатил отец кресло с дочерью к столу. – Масенька, тебе мёду в кашку положить?…
…Терпеливо дождавшись, когда Ростислав освободится (хотя и отчетливо осознавая, что мне давно пора двигаться к месту ночлега), я не удержался от еще одного волновавшего меня вопроса:
– Простите, Ростислав, но вы случайно не помните, как звали вашего нынешнего настоятеля в прежней, мирской жизни? Почему-то рассказанная вами история задела за живое…
– Помню, конечно. Романом Даниловичем Красновским он раньше величался. Кстати, именем его деда даже наша школа была названа – герой войны как-никак! Да и отец Романа далеко не последним человеком в наших краях был – первым замом председателя областного совета много лет трудился…
Поняв, что дальнейшие мои расспросы могут рано или поздно показаться хозяину дома подозрительными, я поднялся и начал прощаться: