Несколько минут назад Инес Руано с некоторым неудовольствием слушала монотонно стучавшую в баре музыку: ей больше нравились каверы вроде перепетой "Шуга-Бейбз" песни Стинга, но сейчас она готова была почти заплакать от благодарности. ("Инес, тебя скоро погубит глупая гордость, если ты не погибнешь раньше от гнетущей тебя неудовлетворенности".) Ей хотелось рыдать от благодарности, потому что этот рэп и все святые помогли ей не выставить себя полной идиоткой. Ну, что теперь тебе взбредет в голову? Как предпринять новую попытку? ("Ты уверена, что хочешь продолжать это? Ты ведь никогда раньше не обращала внимания на мальчиков с ангельскими личиками, тебе скорее нравились их полные противоположности, на твою беду… Разве не так? Так, так, но ведь клин клином вышибают, как говорит моя дорогая матушка. Ну давай, скажи ему что-нибудь".)
Однако единственное, что пришло Инес в голову, - осмотреть его с головы до ног, и тогда она заметила, что у этого Аполлона расстегнута пуговица на брюках. Подумаешь, ерунда какая… с каждым может случиться, принцессы никогда не станут указывать на такое, это очень нехорошо - звучит как намек или, что еще хуже, насмешка…
- Извини, я… просто хотела сказать… ну, в общем, у тебя расстегнута ширинка, вот.
Мартин поднялся, сконфуженный ("Проклятие, ну и позор, как я мог не заметить?"), а Инес снова нырнула в глубины своего бокала с джином ("Боже, помоги мне, Боже, помоги… неужели я схожу с ума, что со мной происходит?"). Мартин подумал, что нарушил стратегию, которой должен был придерживаться, чтобы привлечь внимание этой женщины. Эта стратегия состояла в том, чтобы… в чем же она состояла? "В том, чтобы следовать своим инстинктам и плыть по течению, только и всего". Это было единственное, что он должен был делать, согласно инструкциям сценариста из "Гуадиана Феникс филмз". "Вокруг вас будут происходить разные вещи, - было написано в последнем его послании, - а вы просто подчиняйтесь обстоятельствам, и, увидите, все получится замечательно".
Однако пока все шло отвратительно. Как теперь мог он подойти к этой женщине после такого конфуза?
Инес же тем временем думала, что она глупа и инфантильна, что ей мало чем помогла мнимая уверенность, которую якобы дают успех и деньги… И что за глупая блажь пришла на ум? Он красив как бог, это так, но ведь именно поэтому он должен был напоминать ей Тоникёртисов ее матери, а зачем ей Тоникёртис? Кроме того, тебе ведь уже сорок пять лет, дорогая, не хватало, чтобы у тебя заплетался язык и дрожали коленки! Почему необыкновенная красота действует так парализующе?
Конечно, мужчин можно понять, когда они немеют и глупеют перед красивой женщиной: это Инес наблюдала в своем доме с самого детства и именно поэтому презирала. Но ведь для нас, женщин, главное другое… "Что с тобой происходит, Инес, он тебе кого-то напоминает? Боже мой, что за глупости, конечно же, нет, кого он может мне напоминать? Смотри, смотри, он поднялся со своего стула и собирается уходить. Господи, он идет всего лишь в туалет и потом вернется… А если нет? Что тогда?"
* * *
- Я, конечно, не в претензии, сеньорита, но позвольте довести до вашего сведения, что вы уже довольно давно потягиваете мою водку.
Инес посмотрела налево. Она уже давно заметила этого индивидуума, сидевшего рядом с ней за барной стойкой, вернее, темный силуэт, ничем не отличавшийся от остальных, однако он ни капли ее не заинтересовал. Да и кого может заинтересовать похожий на клячу мужчина лет шестидесяти с тощими руками и ногами? К тому же, несмотря на то что на нем была та же темная униформа, что и на остальных посетителях "Кризиса 40", он выглядел ужасно старомодно, напоминая героя из романа какого-нибудь писателя XIX века - вроде Диккенса.
- Я пью вашу водку, вы говорите?
Тип с лошадиным лицом искренне улыбнулся и длинным костлявым пальцем указал Инес ее ошибку: на барной стойке сверкали два высоких стакана - один чуть более искрящийся, другой чуть менее, в одном из них было больше жидкости, в другом меньше.
- Видите? Вот этот стакан мой - я пью водку с ямайским лаймом, а вы - джин-тоник, как мне кажется, или по крайней мере так было до тех пор, пока…
Тогда Инес вспомнила, что последние глотки действительно показались ей несколько странными, но она связала это с переживаниями из-за красавчика на углу. И вдруг оказалось, что все это время, пока она пыталась привлечь внимание того парня - чего ни разу в жизни не делала - и вела себя как настоящая Мае Вест ("Что, черт возьми, со мной происходит?"), она еще и пила из чужого стакана. Невероятно.
- Не подумайте, что я говорю об этом из соображений гигиены: у меня нет ни малейшего сомнения в том, что вы абсолютно здоровы, но…
"Боже, - подумала Инес, - сколько же я выпила? Не важно, я никогда не пьянею… Никогда? Никогда, говоришь? А по-моему, - возразила она себе, - все эти глупости происходят, потому что ты пьяна в стельку - вот единственное объяснение".
В это мгновение, как будто в подтверждение ее умозаключения, пол стал подниматься, принимать вертикальное положение, как в "Сумасшедшем доме" какого-нибудь парка аттракционов. "Видишь? Поэтому ты и делала и говорила глупости, - подумала Инес и внезапно почувствовала глупое облегчение человека, нашедшего оправдание своим самым постыдным поступкам. - Все ясно: во всем виновата водка этого типа… должно быть, это настоящая гремучая смесь, потому что сколько я выпила до этого - почти ничего: ну, один джин-тоник, ладно… еще полтора, а потом черт знает сколько водки этого типа, похожего на грустную клячу".
Инес взглянула на него. Приятное, хотя и слишком бледное лицо, как будто он жил все это время под стеклянным колпаком и сегодня вышел на улицу в первый раз. "Боже, а вдруг у него СПИД? Не мели чепуху, Инес… даже если это и так - всем известно, что нельзя заразиться, попив из чужого стакана; ты бы не заразилась, даже если поцеловала бы этого типа взасос. Забудь об этом, люди постоянно путают свои стаканы в подобных местах, где ничего не видно и все сидят почти друг на друге. Отпить из стакана соседа - это еще не самое ужасное, что может произойти. Хоть бы пол вернулся на свое место, а то страшно даже отрываться от барной стойки, ведь я упаду и стану настоящим посмешищем. А где же тот парень? Почему не возвращается? Ладно, даже лучше, если он не вернется и не увидит меня в таком состоянии…"
Вернувшись из туалета и подойдя достаточно близко, чтобы различать что-либо в полумраке, Мартин Обес обнаружил, что Инес разговаривает с другим мужчиной за барной стойкой. Он решил подождать: шпионить в темноте легко и можно многое узнать о человеке по поведению. Мартин подумал, что когда закончится этот разговор (скорее всего незначительный), будет идеальный момент для того, чтобы подойти к Инес и сказать что-то вроде: "Привет, ловко ты меня нокаутировала. Не знаю, как после этого с тобой и заговорить, но ты мне так нравишься, что…" И что? Что дальше?
"Ни о чем не переживайте: пусть события идут своим ходом, и все будет хорошо", - написал Мартину предполагаемый сценарист из "Гуадиана Феникс филмз". Понятно, но в чем же состоит эта дурацкая тактика? У Мартина не было никаких более четких инструкций, наверное, он должен был сам что-то придумать, ведь он - король импровизаций. Вся его жизнь была самой настоящей импровизацией. Ну же, давай, придумай что-нибудь.
"Что ты себе вообразил, шут гороховый? Что тебе заплатят большие деньги просто так? За то, что ты будешь прохлаждаться в баре? - заныла Фло, которая не дремала даже по ночам. - Кто знает, что за всем этим кроется в действительности. У тебя просто талант ввязываться в дурацкие приключения, ничего не выяснив, не узнав даже, что за люди предлагают тебе работу. Кто знает, что это за темное дельце… вдруг тебя решили использовать просто как наживку в какой-нибудь махинации с наркотиками или еще что похуже… Какой же ты все-таки болван, Мартинсито".
Как всегда, когда сестра Флоренсия начинала на него нападать, Мартин ей противоречил. Поэтому он подошел к барной стойке. Теперь он знал, что сказать Инес. Кстати, девицы были правы, - не красавица, но очень привлекательна, его работа будет приятной, это точно. Мартин снова посмотрел на нее и только тогда понял, кто сидит рядом. Если бы он, как никудышный агент из фильма "Миссия невыполнима", не понял бы, кто сейчас угощает Инес выпивкой, и не узнал бы в этом длиннолицем человеке Грегорио Паньягуа, своего напарника и оператора, то по крайней мере одна деталь заставила бы его задуматься. На внутренней стороне запястья этого человека фосфоресцировала татуировка в виде пера птицы, она светилась в темноте, как зубы и бокалы посетителей "Кризиса 40". "Вокруг вас будут происходить разные вещи, - предупредил его предполагаемый сценарист "Гуадиана Феникс филмз", - а вы просто подчиняйтесь обстоятельствам, плывите по течению и, главное, запомните: никаких вопросов".
Именно так и поступил Мартин Обес в эту ночь. Впервые в жизни он исполнял указания буквально и не мучил себя вопросами. Поэтому в два часа ночи он уже спал в своей мансарде на улице Ампаро, и никто, даже голос его сестры, не беспокоил его.
Инес так и не заметила, что они были так близко друг к другу. В тот момент, когда Мартин вернулся к барной стойке, она была слишком сконцентрирована на том, чтобы заставить пол "Кризиса 40" перестать качаться, но в то же время не могла не думать о поразившем ее незнакомце. А вдруг он ушел не насовсем? Может быть, вернется, вдруг он что-нибудь здесь оставил? "Нет, - говорила себе Инес, - лучше не надо, потому что пол продолжает колыхаться. О, пусть лучше он не возвращается, а то я точно скажу ему какую-нибудь глупость. Ради Бога, Инес, ведь ты уже давным-давно не пьешь ничего, кроме прохладительных напитков… да, по сути дела, всю жизнь. И кто бы мог подумать… Ты просто невменяема, нельзя здесь больше оставаться в таком состоянии, иди домой… ага, а вдруг он вернется?"
В голове Инес, одурманенной алкоголем, была настоящая путаница, и она не могла договориться с собой. На какое-то время удавалось убедить себя остаться, потому что просто нельзя упускать мужчину, к которому чувствуешь такое странное притяжение. Знаешь, какова вероятность того, что ты никогда его больше не увидишь? Почти стопроцентная! Вы никогда не встретитесь снова, его проглотит Мадрид, безжалостно, как все большие города. Нет никакой возможности завести какое-нибудь новое знакомство, в конце концов натыкаешься на одно и то же - одни и те же неудачи, подумала Инес и сделала глоток, внимательно следя за тем, чтобы не взять чужой стакан. Мужчина с лицом клячи, несомненно, все еще сидел рядом, но он опять слился с тенями. "Тем лучше, - решила Инес, - не нужно, чтобы он, если вернется, видел, что я разговариваю с другим. К тому же мне все-таки стоит извиниться перед ним за глупость с ширинкой… Хотя нет, в таком состоянии лучше не пытаться оправдываться, Инес: кто знает, чего ты еще ему можешь ляпнуть… Да нет, со мной все в порядке, скоро будет лучше. Ладно, сделаем вот что: выпью-ка я что-нибудь бодрящее - сильно перченный томатный сок, например, и несколько стаканов воды. Честное слово, как только все перестанет вращаться, я попрошу все это и "алка зельтцер". А не лучше ли было бы заказать еще бокальчик? Пьяные ведь говорят, что клин клином вышибают (прямо как в любви, любовь и опьянение так походят друг на друга… браво, Инес… ты сделала настоящее открытие). В общем, дело в том, что необходимо поддерживать уровень алкоголя в крови. Что, если выпить всего полбокальчика? Всего половину, чтобы скоротать время, потому что он вернется, я уверена. Так и быть, выпей еще чуть-чуть, только на этот раз никакого джина. Закажу то же самое, что пил этот человек с лицом клячи, приятный коктейль. Водка с ямайским лаймом - так, кажется, он сказал, если не ошибаюсь. Да, теперь понятно, почему я так опьянела: этот коктейль - вроде тех, любимых туристами, карибских напитков, их незаметно для себя можно высосать хоть семь бокалов подряд".
- Слушай, Герри Белафонте, налей-ка мне вон того.
Инес начала думать, что, вероятно, так и зовут ее соседа, потому что при этих словах из темноты вновь появилось его любезное лицо. На этот раз он подал ей маленький стаканчик, не похожий на светящиеся в темноте мечи. "Всего один глоток, Инес". Прежде чем взять стаканчик, она успела узнать две вещи о своем соседе: во-первых, его имя не Белафонте, а Грегорио Паньягуа.
- Рад угостить вас, сеньорита, пейте не спеша, чтобы насладиться вкусом.
А во-вторых, Инес заметила, что на руке, столь любезно подающей ей напиток, фосфоресцирует татуировка в виде изящного длинного пера. "Петушиное", - подумала Инес, и сквозь кутерьму мыслей в ее сознание проникло детское любопытство. Интересно, это перо бойцового петуха? Да, да, готова поспорить, бойцового, какие были дома у бабушки с дедушкой.
Именно это вспомнила Инес в первую очередь, проснувшись на следующий день; однако теперь проклятое перо проникло в ее голову через левое ухо, глубоко-глубоко, до самой середины, как будто выковыривая ей мозги. Ну и похмелье, все тело болит, а голова просто раскалывается… Кстати, который час?
Инес глянула на часы: кошмар, половина пятого, а в пять часов она должна делать эти идиотские фотографии для серии "Встречи с женщинами в тени". Что было вчера? Инес ничего не помнила, и все казалось ей таким странным, что она решила проверить, все ли с ней в порядке, как солдат после сражения. Петушиное перо, сверлящее мозг, не позволяло ей видеть все ясно. Инес ощупала свою шею, туловище, ноги и руки… и на левом запястье обнаружила небольшой пурпурный надрез. "Черт возьми, чем это я порезалась?.. В любом случае ранка не такая уж и большая - по крайней мере не настолько большая, как ее спешка". Инес ненавидела опаздывать. Поэтому приняла душ, выпила парочку таблеток "алка зельтцер", затем три чашки кофе и забыла о своем порезе.
9. ЧТО ТАКОЕ АРИСТОТИКИЯ?
"Согласно определению, приводимому Гаем Фортурийским в его "De alia jactione", слово "аристотикия" означает "лучшая судьба", или "судьба лучших". Этимология этого слова прозрачна и понятна даже школьнику. "Аристос" означает "лучший", а "эутикия" - "счастливая судьба, везение". В свою очередь, "какотикия" значит "плохая судьба", и оба термина - "какотикия" и "аристотикия" - в отличие от случайных капризов фортуны - подразумевают не единичный факт, а совокупность событий, невероятно длинную последовательность удач (или, в случае какотикии, - невезений).
Что порождает эти удивительные цепочки фортуны, столь часто встречающиеся в истории, литературе и жизни?" - собирался написать автор, но придержал перо. Он сделал это не только в переносном, но и в самом буквальном смысле, потому что содержимое красных папок писалось действительно гусиным пером: ведь, помимо информации, были необходимы некоторые театральные детали - для придания соответствующего колорита работе, которой он сейчас занимался. Что делаешь - делай хорошо… не так ли, Вагнер?
И Вагнер, оказавшийся поблизости, сначала выгнул спину, а потом покрутил хвостом - потому что именно так ведут себя своенравные коты, в особенности когда они чем-то недовольны или умирают со скуки.
"Поскольку человеческие существа тщеславны, - продолжал писать этот человек, - то предпочитают думать, что удача - это следствие их таланта, а невезение зависит от капризов фортуны. Если обратиться к литературе, то можно увидеть, что о счастливой судьбе написано ничтожно мало, чего нельзя сказать о ее менее привлекательной сестре. Таким образом, любопытный читатель мог бы набрать сотни цитат о какотикии, потому что судьба (в особенности несчастливая) всегда интересовала и беспокоила человека.
Вот некоторые известные высказывания о какотикии.
Не говоря уже о знаменитой пословице "беда не приходит одна" (кстати, упомянутой в "Дон-Кихоте"), можно найти многочисленные высказывания о невезении во многих литературных произведениях. Например, в "Гамлете" (акт IV, сцена V) Офелия сетует на то, что беды "приходят не поодиночке, а легионами". Можно назвать целую плеяду самых разнообразных писателей, интересовавшихся какотикией, - таких, как Марк Твен, Валье Инклан, Стерн и Кьеркегор. Однако достаточно будет процитировать строки из юмористического стихотворения Генриха Гейне о госпоже Неудаче. "С долгим и страстным поцелуем, - пишет автор "Интермеццо", - мадам Злая Судьба садится на нашу постель и начинает вязать чулок".
- Что с тобой, Вагнер? - спросил писатель. Он уже два месяца жил с этим желтоглазым котом: однажды вечером, вскоре после смерти его старого, уже слепого и беззубого шотландского терьера, кот увязался за ним на улице. Писатель хорошо помнит, когда они познакомились, потому что как раз в тот день он получил необычный заказ, над которым в настоящее время работал… странное совпадение. "Я обращаюсь к вам, потому что у меня нет альтернативы, - услышал он от заказчика постановки, - я знаю, что вы в Мадриде всего несколько месяцев и мне следовало бы не беспокоить вас некоторое время. Но сейчас я все объясню, и тогда, несомненно, вы согласитесь взяться за это дело. А денег я не пожалею, можете быть уверены: меня всегда интересует лишь результат. Как добиться его - решайте сами. По мне - так можете организовать катарсис по-гречески, разыграть психологическую драму, как в прошлый раз, или подписать договор с дьяволом. И то и другое мне по душе, вы же знаете, как я ценю эстетику. И эффективность, само собой".
"Ох уж эти старые знакомые, - подумал тогда писатель, - почему они не остаются тенями, в которые мы пытаемся их превратить? Требования, капризы, эмоциональный шантаж - единственное, чего можно ждать от прошлого и его обитателей".
* * *
Этот кот появился в жизни Паньягуа, когда он пробыл в городе едва месяц. С того самого дня, несмотря на скверный характер животного, писатель стал привязываться к нему.
- У тебя не болит живот, Вагнер? Иди к папочке.
Однако Вагнер терпеть не мог, когда кто-нибудь называл себя его "папочкой"; он фыркнул и гордо удалился по коридору. Писатель принял дерзкую выходку с ностальгическим терпением. "Такой же вредный, как мой старый Макдуф", - подумал он, вспоминая своего дряхлого шотландского терьера, и вновь принялся за работу.
Бог знает, в чем состояла эта его работа, но, судя по материалу, лежавшему на его столе, и тому, что он писал, должно быть, это чрезвычайно добросовестный человек - из тех, кто, взявшись за дело, увлекается им и в конце концов стремится сделать из него шедевр. Ведь иначе как объяснить то, что он так старается ради осуществления обычного телевизионного розыгрыша?