"Что же еще, какая информация заложена в снимке? Стоп! - Неожиданная мысль заставила подполковника насторожиться. - А почему все-таки отвернулась от объектива продавщица? И никакого внимания тем, кто рассматривает книжки на ее столе… Говорит с кем-то из знакомых? С молодым человеком, с подругой? Конечно же! Шли по Невскому два приятеля - Икс и Игрек. Игрек увидел знакомую девицу за прилавком и подошел. Икс с девицей незнаком, и книги его не интересуют. Остановился в ожидании Игрека, думает о чем-то своем. А Игрек болтает с девицей. Вон как заговорил ее - она даже не смотрит на покупателей! - Корнилов представил себе такую картину и оживился. - Когда готовили фотографию к печати, могли обрезать, чтобы выглядела красивее. Вот и скадрировали собеседника продавщицы. Логично? Логично, товарищ подполковник. Где наша не пропадала! Проверим. Надо предупредить Белянчикова, чтобы внимательно изучил пленку с этим кадром. Если, конечно, фотограф ее не потерял!"
* * *
…В 14.15 позвонил Бугаев. Доложил, что в магазине опознали продавщицу. Это - Валя Прошина. Но еще восемь месяцев назад она уволилась. Живет на Большой Охте.
- Где работает, старые сослуживцы не знают, - сказал капитан. - Я сейчас еду на Охту, но ведь дома можно и не застать. Алабина оставляю в магазине, пускай уточнит время, когда продавались книги, и попробует выяснить, где эта Валя Прошина работает. Может, в филиале знают.
- Действуй, Семен, - сказал Корнилов. - С Охты сразу же позвони…
* * *
Ровно в половине третьего опять зазвонил телефон.
- Товарищ подполковник, лейтенант Орликов докладывает, - услышал Корнилов взволнованный голос молодого сотрудника.
Сказал ободряюще:
- Докладывай, докладывай, не торопись.
- Снимок сделан фотокорреспондентом "Смены" Бабкиным. Юрий Евгеньевич поехал к нему домой, а я из редакции звоню. Жду, может Бабкин здесь появится.
- Негатив нашли?
- Нашли, товарищ подполковник. Никаких неожиданностей.
- Если этот Бабкин придет в редакцию, спросите у него: не кадрировал ли он снимок?
Корнилов подробно объяснил Орликову, о чем следовало просить фотокорреспондента.
И опять в кабинете тишина. Игорь Васильевич достал из сейфа пачку документов, стал перечитывать, делая короткие пометки на листе бумаги.
* * *
14.40. Снова Бугаев.
- Звоню от Вали Прошиной. Застал ее дома. Она сегодня работает в вечернюю смену. Променяла книжки на ткацкий станок. Говорит, с книжками интересно, да мало платят…
Корнилов услышал, как звонкий женский голос произнес со смехом:
- Ну зачем вы, я ведь пошутила…
- А если ближе к делу? - недовольно пробурчал подполковник, удивляясь, чего ж это Бугаев там шутки расшучивает. Нашел время.
- Не опознала она никого на снимке. Да мы через пятнадцать минут приедем. Я думаю, что Валя нам еще понадобится…
- Молодец. Приезжайте. - Корнилов положил трубку, и тут же раздался новый звонок.
Белянчиков разыскал Бабкина и тоже обещал скоро приехать.
- С кучей снимков, - обрадованно сообщил он. - Есть интересные кадры!
Корнилов встал из-за стола повеселевший. "Раз уж хмурый Юра ликует, значит, кадры действительно стоящие". Он чувствовал, был уверен, что новые снимки дадут дополнительную информацию! "И девчонка эта, продавщица, может быть, чего-нибудь вспомнит. Как быстро ее нашли!" Подумав так, подполковник насторожился. Он был чуточку суеверен и боялся слишком явного везения.
Открыв дверь в приемную, Корнилов позвал Варвару. Секретарша медленно печатала одним пальцем какую-то бумагу.
- Варя, сходи в буфет. Принеси нашим сыщикам чаю и бутербродов.
- Игорь Васильевич, да буфет же закрыт до пяти! - Варвара посмотрела на часы, потом удивленно на Корнилова: - И ходили они чаевничать не так уж давно.
- Иди, иди, Варя. Сейчас хорошие люди приедут. Хорошие и голодные. Им приятно будет чайку с начальством попить.
Варвара улыбнулась:
- Знаю я этих хороших людей! Да не дадут же бутербродов. Буфетчица обедает.
- А ты скажи, что к нам приехала делегация по обмену опытом. Скажи, скажи. Тогда дадут.
Секретарша вздохнула и протянула к Корнилову руку. Он положил ей на ладонь пятерку.
- Для делегации Ираида даст лимонаду и печенья. Может, и чаю выпрошу, но на бутерброды не надейтесь.
Первым пришел Бугаев. Увидев на столе печенье и конфеты, он довольно потер руки и сказал с усмешкой:
- Стол поставят, так и работать заставят! - И взял пару конфет из стеклянной вазочки.
- Ты товарищей не забудь, - сказал Корнилов.
- Про них забудешь! - хохотнул Семен, увидев входящего в кабинет Белянчикова.
Без десяти четыре вся группа была в сборе. Сидели за большим столом, уплетая сухое печенье с конфетами. Чаю Варя не принесла, зато лимонад было отменный, упакованный, как шампанское, в серебристой фольге.
Белянчиков стал раскладывать на столе фотографии, некоторые из них были еще влажные.
- Бабкин при мне печатал, - с удовлетворением, даже с чуть заметной гордостью сказал Белянчиков. - Ну и мастак, я вам скажу, за десять минут все было готово!
Корнилов внимательно рассматривал фотографии, вполуха слушая подробный рассказ Юрия Евгеньевича о том, как они с Орликовым отыскали фотокорреспондента. Два снимка были сделаны издалека, из скверика перед Казанским собором. На переднем плане зеленела трава и сверкали на солнце водяные струи фонтана. Люди перед Домом книги слились в пеструю толпу. Еще на двух снимках, таких же крупных, как и в альбоме, была заснята другая продавщица книг. Она смотрела прямо в объектив и улыбалась.
- Юра, ты спросил у фотографа: не кадрировал ли он снимок из альбома? - откладывая просмотренные фотографии в сторону, поинтересовался Корнилов.
- Так я же о том и толкую, Игорь Васильевич! - В голосе Белянчикова чувствовалось недоумение.
Корнилов поднял глаза на капитана и увидел у него в руках большую фотографию. Бугаев пристально вглядывался в нее, стоя за спиной у Юрия Евгеньевича.
Корнилов понял, что увлекся и пропустил последние слова Белянчикова. Он кисло улыбнулся и виновато покачал головой:
- Давай ее сюда, Юра!
Та же фотография, что и в альбоме. Только не цветная. Как небо и земля. Исчезли нарядность, праздничность, словно зашло за тучу солнце. Все те же люди, только слева еще большой кусок здания, а справа, рядом с продавщицей, молодая женщина. Простоволосая, с рядовым, будничным лицом, голова чуть склонена, чуть-чуть приоткрыт рот. Впечатление такое, что она внимательно слушает обернувшуюся к ней продавщицу.
Корнилов обомлел. Словно не веря своим глазам, он повернулся к Белянчикову с немым вопросом. У Юрия Евгеньевича был вид тоже озадаченный.
- Фото кассира у тебя? - спросил Корнилов.
- У меня. - Белянчиков вышел из кабинета.
Через несколько минут перед подполковником лежала фотография кассира Нестеровой, тяжело раненной и ограбленной два дня назад. Никаких сомнений быть не могло - именно она стояла рядом с продавщицей книг на Невском проспекте.
- Ну вот, - огорченно пробурчал Бугаев. - Сеяли рожь, а косим лебеду.
- Ты погоди со своими прибаутками. Может, мы и сеяли-то не рожь… - сказал Корнилов и подумал вдруг: "Он что, специально заучивает свои присказки, что ли? Кассиршу Нефтехиммаша ранил и ограбил неизвестный мужчина в Тучковом переулке… Этот неизвестный - на снимке перед столом с книгами. Он кого-то ждет. Кого-то ждет… Продавщица…"
- Что продавщица, Семен? Никого на снимке не опознала?
- Никого.
- Не волновалась? Не задержала взгляд на этом парне?
- Я ничего не заметил. Вела себя очень спокойно. Только все время удивлялась, что попала в альбом. Говорит, даже не видела, как фотографировали.
Корнилов вспомнил смех и кокетливый голосок в телефонной трубке. "Продавщица мило беседует с кассиршей. Они подруги или хорошие знакомые - это видно по фото. А преступник стоит рядом, лицо у него отрешенное, задумчивое. Василиса Прекрасная его не интересует. Ему нужна не Василиса… Как зовут кассиршу? Люба. Любовь Андреевна. Так кого ждет преступник? Любовь Андреевну?"
- Игорь Васильевич, чего мы головы ломаем? - Бугаев снова возвращает Корнилова к действительности. - Девчонка-то у нас, здесь. Давайте пригласим. Уж подругу-то свою она не узнать не сможет.
Корнилов посмотрел на Белянчикова. Капитан нахмурился, понимает, что делать это сейчас рискованно. А Орликов с Алабиным готовы уже бежать за девчонкой.
- Семен, ты всегда торопишься. А если…
- Игорь Васильевич! - Бугаев спохватился, поднял руки. - Все ясно, ну и тумак же я!
Подполковник усмехнулся. Сотрудники уголовного розыска давно привыкли понимать друг друга с полуслова. Он еще ничего не успел и сказать, только чуточку осадил Семена, а тот уж и сам сообразил, что поторопился. Можно и не продолжать, но тут молодые ребята, Орликов с Алабиным, для них не грех и уточнить.
- А если интересующий нас парень - знакомый продавщицы из Дома книги? И она специально пригласила его посмотреть на подругу, на кассира. Если она наводчица? Поймет же сразу все! - Он машинально подергал за мочку уха.
- Разговор с продавщицей откладывается. Как ее фамилия?
- Прошина.
- Бугаев, организуй проверку, выясни связи, знакомства. С предельной осторожностью и быстротой. Особенно важно - ее знакомство с кассиром. Не мне тебя учить. Да, кстати, о тумаках. Тут ты, Семен, опять ошибся. Тумак, к твоему сведению, помесь русака с беляком.
Все дружно расхохотались.
- Мы ему, Игорь Васильевич, подберем кличку поточнее, - сказал Белянчиков.
- Ну что, заседать кончили? - сказал Корнилов. - Давайте за дело. Где наша не пропадала!
Все поднялись из-за стола.
- Ты, Семен, задержись. Пригласи свою продавщицу. Извинимся и отпустим.
Бугаев вышел и через несколько минут вернулся с высокой черноволосой девушкой.
Что-то такое за последние часы с этой девушкой произошло - Корнилов это почувствовал. Он хоть и не видел ее раньше, но хорошо помнил веселый кокетливый голос, который был слышен в трубке, когда капитан звонил из квартиры Прошиной. Эту перемену, видать, и Бугаев заметил. Смотрел он на девушку с недоумением.
Лицо у Прошиной было белее мела, застывшее, словно маска. Большие черные глаза смотрели испуганно. Да и двигалась девушка как-то странно, будто на ощупь, будто не видела перед собой ничего.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал Корнилов, показывая на кресло.
Прошина села.
Бугаев внимательно посмотрел на подполковника и пожал плечами.
- Валентина Васильевна, я прошу прощения, что мы оторвали вас от дела… Собственно, обо всем, что нас интересовало, товарищ Бугаев спросил вас еще раньше… Можно было бы и не ехать в управление. Но мы думали показать вам еще несколько фотографий…
Прошина смотрела на Корнилова не мигая. Лицо у нее по-прежнему было застывшее, она только осторожно покусывала краешек нижней губы. Корнилову показалось, что девушка или не слышит его, или не понимает. "Уж не наркоманка ли? - подумал подполковник. - Какой странный вид".
- Теперь эта необходимость отпала. Еще раз извините. Я подпишу сейчас пропуск, а товарищ капитан отправит вас домой. Оторвал человека от дел - пусть теперь на машине домой отвезет! - Он улыбнулся и протянул руку за пропуском.
Прошина продолжала сидеть в той же позе, не проронив ни слова, не отдав зажатый в руке пропуск. Рука Корнилова так и повисла в воздухе.
- Что с вами, Валентина Васильевна? Уж не напугали ли мы вас? Может быть, вам нехорошо?
Прошина вдруг всхлипнула, запрокинув голову, словно хотела набрать побольше воздуха в легкие, и, надломившись, зарыдала, содрогаясь худеньким телом.
- Семен, воды, - сказал Корнилов. - Ну что вы, что вы, Валентина Васильевна, зачем же вы так? - А сам думал: "Только истерики нам и не хватало".
Бугаев принес стакан воды и протянул его девушке, тихонько тронув ее за плечо. Прошина подняла голову.
- Выпейте, выпейте, - попросил ее Корнилов.
Стакан дрожал у нее в руках. Отпив немного, Прошина несколько минут сидела молча, закрыв глаза и снова покусывая губу.
У Корнилова мелькнула мысль, что такая разительная перемена произошла в девушке неспроста, а когда она разрыдалась - он уже почти не сомневался, что Прошина знает об ограблении и сама обо всем расскажет.
- Вы мне фотографию поглядеть давали… - совладав наконец с собой, сказала Прошина. - Я… Раз уж за мной пришли, значит… - Она вяло и безнадежно махнула рукой, даже не махнула, а словно что-то отодвинула от себя. - Парень этот на снимке - мой знакомый. - Последнюю фразу она произнесла с вызовом и в упор посмотрела на Корнилова.
"Умница, умница, продолжай, - мысленно ободрил он Прошину и включил магнитофон. - Глаза у тебя умные. Это я сразу заметил".
- Его зовут Олег. Олег Дмитриевич Самарцев. Мы с ним завтра хотели в Одессу уехать… В одиннадцатом вагоне… - Она снова заплакала, но быстро затихла.
Корнилов не торопил ее, не задавал пока никаких вопросов.
- Он не хотел убивать ее, не хотел! Я и про нож-то ничего не знала! Вы мне не верите, а я не знала! Не знала! Он хотел только чемоданчик вырвать и убежать…
"Значит, они не знают, что кассир осталась жива", - подумал Корнилов и спросил!
- Где он сейчас?
- Не знаю. Правда, не знаю. От меня прячется. Позавчера по телефону звонил. Сказал, чтобы я отпуск брала, а завтра на вокзале ждала. У одиннадцатого вагона. Чтобы в Одессу ехать.
- А где он живет? Его постоянный адрес-то вы знаете?
- Улица Димитрова, дом сто девятнадцать. У него однокомнатная квартира. Кооперативка.
- Номер?
- Тридцать три. Он один живет. Мать в Краснодаре…
Бугаев внимательно посмотрел на Корнилова и отодвинулся от стола, словно собирался подняться. Но подполковник чуть приподнял ладонь, призывая его подождать.
- Адрес матери знаете?
- Нет.
- Она в самом Краснодаре живет?
- Он мне не говорил.
- Почему вы думаете, что Самарцев не живет сейчас дома?
- Мы так договорились. Что он подыщет комнату в пригороде. И недели две там поживет. Олег должен был давно сказать мне адрес и не сказал… Говорит - пока перебьешься.
- Самарцев не работает?
- Работал на асфальтобетонном заводе. Десять дней, как уволился. Дружки его уже проводили.
- Куда проводили?
- В Одессу…
- Ничего не понимаю. Вы же только завтра…
- Приятели проводили, а он на станции Дно сошел и вернулся. Только уже не домой.
- Где он собирался остановиться в Одессе?
- Не знаю. Говорил, что квартиру у моря снимем. У пляжа.
- Вы давно знакомы?
- Два года. - Прошина снова заплакала. Заплакала горько, обреченно.
Корнилов кивнул капитану. Тот понял и вышел из кабинета, осторожно притворив за собой дверь.
"Сейчас он свяжется со следователем, и они пошлют группу на квартиру Самарцева, чтобы осторожно, без шума проверить, не дома ли хозяин, - думал подполковник, глядя на плачущую девушку. - Самарцева, конечно, там нет, и двое останутся в засаде. Бугаева учить не надо. Он сам любого научит. Не забудет связаться с Одессой, пошлет по фототелеграфу карточку Самарцева. Он, голубчик, может быть, уже гуляет по одесским пляжам. А девчонка? Похоже на то, что она соучастница. Пусть выплачется. Все-таки она не глупая девица… Сообразила. Что ее заставило впутаться в это дело? Бугаев, наверное, догадается послать человека на асфальтобетонный завод? Что еще надо сделать? Проверить, нет ли Самарцева в картотеке? Соврал он девчонке, что уехал один? Или завтра собирается вместе отправиться? Вроде успокоилась… Ну, где наша не пропадала! Продолжим".
Корнилов снова включил магнитофон.
- Валентина Васильевна, деньги где Самарцев прячет? Не сказал вам?
- Где-то во дворе. Я точно не знаю.
- В каком дворе?
- Там, в переулке… Ну… где… отобрал… - Ей с трудом далась эта фраза.
- В Тучковом переулке? У кого?
- Ни у кого. Просто где-то спрятал. Он сказал, что заранее присмотрел там место.
- Минуточку, Валентина Васильевна, вспомните тот разговор поточнее. Поточнее…
Прошина пожала плечами.
- Не торопитесь. Подумайте… Когда вы с Самарцевым говорили о том, где он спрячет деньги?
- Накануне. Он приехал из-за города и позвонил мне.
- И вы встретились… Где?
- На Невском. У "Кинохроники"…
"Если он действительно приехал из-за города, то, скорее всего, на Московский вокзал, - отметил Корнилов, - До "Кинохроники" рукой подать".
- И вы стали говорить о деньгах?
- Нет! Я ведь уже раньше знала обо всем… А тут мы просто говорили… о будущем, о том, что поженимся. Я Олега отговаривала, правда отговаривала брать эти деньги.
Корнилова передернуло от этих слов. Хорошенькое дело - брать! Кассирша все еще лежит без сознания! Может остаться инвалидом на всю жизнь. А она - отговаривала "брать эти деньги"!
- Я знала, что так получится! Вот… И говорю ему: да тебя же с этим чемоданчиком сразу сцапают, пока по городу пойдешь среди бела дня. Тут Олег засмеялся, сказал: "А я без чемоданчика пойду. Я для него в том доме надежное местечко приготовил. Перед отъездом заберу".
- Так и сказал: "В том доме надежное местечко приготовил"?
Прошина кивнула.
- А почему вы думаете, что он спрятал деньги во дворе?
- Ну а где же? Олег собирался уходить через двор.
- У Самарцева в этом доме знакомых нет?
- Нет. Он мне никогда об этом не говорил.
"Олег твой, милочка, судя по всему, продувная бестия. Так он тебе и выложил бы все планы. И уехать-то наверняка без тебя собирается, да и не в Одессу, наверное".
- С кассиром Любовью Андреевной вы давно знакомы?
- Года три.
- Подруги?
- Да нет, познакомились на танцах во Дворце культуры Гааза. Я тогда еще в Доме книги работала. Несколько раз в кино вместе ходили.
Игорь Васильевич посмотрел на часы: "Пять. Если Самарцев еще не улизнул из города с деньгами, он может это сделать сегодня. Пора заканчивать разговоры… А с Прошиной я еще побеседую…" Он выключил магнитофон.
- На сегодня хватит. Мы вынуждены задержать вас на некоторое время…
Прошина больше не слушала его, сидела, повернув голову к окну.
- Валентина Васильевна, ну зачем, зачем вы связались с этим человеком? Чего вам не хватало в жизни? - спросил Корнилов с неожиданной для него самого горячностью.
- Чего мне не хватало? - Она повернула к нему заплаканное, потускневшее, но все еще очень привлекательное лицо.
- Да, да. Я вас спрашиваю не как работник милиции, как человек, который мог бы быть вашим отцом. Ведь этот Самарцев наверняка и раньше воровал!
- Раньше?! - удивилась она. - Кажется, нет. Да откуда же я знаю. Деньги у него всегда были. И мне хотелось… Знаете, мне было интересно. Придешь в общежитие с новым колечком - на несколько дней разговоров. Все девчонки перемеряют. Охают. Или новое платье… Особенное. Такого ни у кого нет. Девчонкам очень нравилось. Я им говорила, что он артист, что мы скоро поженимся и тогда они узнают его.
- Они вам верили?
- Не знаю, - ответила Прошина. - Может быть, и нет. А все равно завидовали.