- Думаю, точкой опоры для нас станут заметки Перегрина Джея. Я собираюсь уцепиться за них, как в свое время цеплялся за спасательный плот мистер Кондукис.
- Я все-таки не совсем понимаю, какой линии мы будем придерживаться, - не унимался Фокс.
- Линию мы позволим ему выбрать самому, - ответил Аллейн. - Для начала. Идемте.
Мосон впустил их в дом, блиставший ненавязчивым великолепием, и бледный молодой человек вышел им навстречу. Аллейн припомнил его по своему первому визиту. Молодой человек был секретарем Кондукиса.
- Мистер Аллейн. И мистер… э?
- Инспектор Фокс.
- Да. Здравствуйте. Мистер Кондукис ждет вас в библиотеке. Он очень расстроен случившимся. Ужасно расстроен, особенно из-за мальчика. Разумеется, мы послали цветы и прочее в таком роде и находимся в постоянном контакте с театром. Несомненно, мистер Кондукис сделает все, что в его силах. Что ж, пройдемте? Возможно, вы найдете его несколько странным сегодня, мистер Аллейн. Он страшно переживает.
По коврам, заглушавшим шага, они прошли к двери библиотеки. Часы мелодично пробили шесть.
- К вам старший офицер полиции Аллейн и инспектор Фокс, сэр.
- Да, спасибо.
Мистер Кондукис стоял в дальнем углу библиотеки. Видимо, в ожидании посетителей он смотрел в окно. В вечернем свете длинная комната напоминала кабинет какого-нибудь академика прошлого столетия. Изысканная мебель принадлежала к разным периодам, но создавала общее впечатление утонченной старины и строгости. Мистер Кондукис вполне вписывался в интерьер. Он мог бы служить живым воплощением могущества и богатства.
Когда, повернувшись, мистер Кондукис двинулся им навстречу, Аллейн подумал, уж не болен ли хозяин дома, или же на его лицо просто падает свет, отраженный от стен цвета зеленых яблок. В петлице его пиджака благоухала гардения, а из нагрудного кармашка высовывался уголок малинового шелкового платка.
- Добрый вечер, - сказал мистер Кондукис. - Спасибо, что нашли время зайти ко мне, рад новой встрече с вами.
Он протянул руку, большую и белую. Однако рукопожатие оказалось мимолетным, мистер Кондукис поспешно отдернул руку.
Вошел Мосон, неся поднос с напитками. Поставив поднос на столик, он задержался на секунду и, поймав взгляд хозяина, удалился.
- Вы выпьете, - утвердительным тоном произнес мистер Кондукис.
- Спасибо, нет, - отказался Аллейн. - К сожалению, мы на службе. Но вы не смотрите на нас, угощайтесь.
- Я категорически не пью, - сказал Кондукис. - Присядем?
Они сели, утонув в малиновых кожаных креслах.
- Вы дали понять, что желаете нас видеть, сэр, - сказал Аллейн, - но в любом случае мы просили бы о встрече. Видимо, лучше всего начать с вопросов, которые могли возникнуть у вас по поводу этого прискорбного дела, а затем, с вашего позволения, мы хотели бы уточнить некоторые моменты, интересующие нас.
Мистер Кондукис поднес ко рту сложенные замком ладони и глянул поверх них на Аллейна. Затем он уставился на свои пальцы. "Наверное, так он выглядит, когда просчитывает в уме свои гигантские сделки", - подумал Аллейн.
- Я очень озабочен случившимся, - сказал мистер Кондукис. - Театр - моя собственность, его деятельность находится под моим контролем. Я профинансировал постановку. Перчатки и документы принадлежат мне. Следовательно, я имею полное право на получение подробных сведений от вашего департамента или в данном случае, поскольку делом занимаетесь вы, от вас.
Говорил он безоговорочно властным и авторитетным тоном. Аллейн вдруг ощутил огромную внутреннюю силу, исходившую от человека, сидящего напротив него.
- Боюсь, я не уполномочен делать подобные заявления по требованию частных лиц, - с необыкновенной дружелюбностью возразил Аллейн, - даже если они являются владельцами предприятия или собственности, особенно в случае смертельного исхода и подозрения на применение насилия, случившихся на территории собственности. Но с другой стороны, я, как уже говорил, буду рад выслушать любые вопросы, которые вы мне пожелаете задать.
И подумал: "Он как ящерица или хамелеон, короче, как животное, которое почти не мигает. Никогда не знаешь, когда последует бросок".
Мистер Кондукис не выразил ни согласия, ни возражения. Судя по его реакции, можно было предположить, что он вообще не слышал Аллейна.
- Вы считаете, - произнес он, - что смертельный исход и травма мальчика вызваны актом насилия?
- Да.
- И совершил его один и тот же человек?
- Да.
- У вас имеется обоснованное мнение, почему он это сделал?
- Мы пришли к некоей рабочей гипотезе.
- В чем она состоит?
- Я могу лишь сказать, что оба нападения явились следствием самозащиты.
- Самозащита человека, застигнутого в момент кражи?
- Видимо, да.
- Вы знаете, кто этот человек?
- Почти уверен, что знаю. Но утверждать наверняка не могу.
- Кто он?
- Об этом в интересах следствия я должен умолчать. Пока.
Мистер Кондукис в упор посмотрел на Аллейна, если взгляд абсолютно ничего не выражающих глаз, направленный на объект, можно назвать "взглядом в упор".
- Вы говорили, что хотели встретиться со мной? Зачем?
- По нескольким причинам. Первая касается вашей собственности - перчатки и документов. Как вам известно, их нашли, но, думаю, вы должны знать, как обстояли дела на самом деле.
И Аллейн поведал мистеру Кондукису историю о Джереми Джонсе и подмене. Он мог бы поклясться, что хозяин дома воспринял его рассказ со сладостным облегчением, словно преступник, услышавший об отсрочке приговора. Толстые белые пальцы разжались. Кондукис издал долгий, едва слышный вздох.
- Вы арестовали его?
- Нет. Разумеется, мы забрали перчатку. Она сейчас в сейфе Скотленд-ярда вместе с документами.
- Удивительно, как вы, суперинтендант уголовного розыска, могли хотя бы наполовину поверить его россказням.
- Тем не менее я склонен верить Джонсу.
- Тогда я склонен думать, что вы либо невероятно глупы, либо беспричинно уклончивы, и в любом случае некомпетентны.
Атака удивила Аллейна. Он не ожидал, что противник с неподвижными, почти немигающими глазами столь скоро перейдет к нападению. Словно почувствовав его реакцию, мистер Кондукис переложил одну ногу на другую и произнес:
- Я слишком сурово выразился, прошу прощения. Позвольте объяснить мою точку зрения. Разве вы не видите, что история, сочиненная Джонсом, - вынужденный экспромт? Он не подменял настоящую перчатку поддельной полгода назад. Он убил Джоббинса, был замечен мальчиком и попытался убить и его. В стычке он потерял копию, но, если бы ему не помешали, несомненно, положил бы ее в сейф, а настоящую перчатку он забрал и отнес в банк.
- Предварительно упаковав с тщательной предосторожностью в четыре слоя обертки и поместив в отдельную коробку, запечатав ее?
- Он мог сделать это ночью, прежде чем Джей вернулся домой.
- Мы можем порасспросить служащих в банке. Джонс говорит, что он клал перчатку на хранение шесть месяцев назад в присутствии свидетеля.
- Свидетель мог не знать, что сверток пуст.
- По более глубокому размышлению, - сказал Аллейн, - уверен, вы придете к выводу, что ваша теория несостоятельна. Она ведь и впрямь несостоятельна.
- Почему?
- Вам пояснить, сэр? Если, как Джонс утверждает, он забрал перчатку шесть месяцев назад и не собирался пока признаваться в обмане, у него не было ни малейшей необходимости в дальнейших действиях. Если мысль о краже пришла ему в голову недавно, он прекрасно мог бы совершить подмену во время извлечения реликвий из театрального сейфа, ответственным за которое наверняка бы назначили его. У него не было никакой нужды прокрадываться глубокой ночью в театр и рисковать быть пойманным. Да и зачем, скажите на милость, полгода назад он связался с крючкотворами из банка? Только для того, чтобы арендовать сейф и положить туда "куклу"?
- Он фанатик. Он прислал мне письмо с пространными рассуждениями о продаже вещей американским заказчикам. Он даже пытался, как мне сказали, добиться встречи со мной. Мой секретарь может показать вам письмо. Оно в высшей степени экстравагантно.
- Мне было бы интересно взглянуть на него.
Последовала короткая пауза. "Он грозный противник, но менее стойкий, чем я ожидал. Он сдает позиции".
- У вас есть еще вопросы? - осведомился Аллейн.
Неизвестно, являлись ли неожиданные паузы одним из стратегических приемов мистера Кондукиса. Как бы то ни было, в ответ на вопрос он погрузился в молчание, которое Аллейн выдержал с невозмутимым спокойствием. Освещение в длинной зеленой комнате изменилось, небо за окнами потемнело. Там, у окна, сидя за антикварным столиком, Перегрин Джей впервые увидел документы и перчатку. А напротив, с левой стороны у стены, под картиной - наверняка кисти Кандинского - стояло бюро времен Людовика …надцатого, из которого мистер Кондукис извлек реликвии. Фокс, сидевший поодаль и, как обычно, совершивший маленькое чудо и став невидимкой, негромко покашлял.
Мистер Кондукис пошевелился.
- Я хотел бы получить информацию о дальнейшем представлении пьесы и ситуации с актерами.
- Как я понимаю, сезон будет продолжаться. Мы ни в коей мере не собираемся препятствовать работе театра.
- Воспрепятствуете, если арестуете члена труппы.
- Его или ее заменит дублер.
- Ее, - произнес мистер Кондукис голосом напрочь лишенным всякой интонации. - О дамах, разумеется, речь идти не может.
Он подождал ответа, но Аллейн решил, что теперь его очередь держать паузу, и промолчал.
- Мисс Дестини Мед звонила мне, - продолжал мистер Кондукис. - Она чрезвычайно расстроена случившимся. Она сказала, что вы навестили ее сегодня днем, в результате чего она сейчас пребывает в совершенном изнеможении. Уверен, нет никакой необходимости доводить ее до такого состояния.
Аллейн на секунду представил себе, какова была бы реакция мистера Кондукиса, если бы он и Фокс разразились в ответ громким смехом.
- Мисс Мед отнеслась к нашему визиту с пониманием и была изумительно откровенна. Мне жаль, что беседа утомила ее.
- Мне больше нечего сказать.
Мистер Кондукис встал. Аллейн тоже.
- Боюсь, у меня есть, - сказал он. - Я на службе, сэр, и это расследование.
- Я ничем не могу помочь расследованию.
- Когда мы убедимся в этом, мы оставим вас в покое. Лучше решить наши проблемы здесь, а не в Скотленд-ярде, не правда ли?
Мистер Кондукис подошел к подносу с напитками и налил себе стакан воды. Затем вынул из кармана жилета миниатюрную золотую коробочку, вытряхнул на ладонь таблетку, проглотил ее и запил водой.
- Извините, - сказал он. - Время приема лекарства.
"Язва?" - подумал Аллейн.
Мистер Кондукис обернулся к нему.
- Разумеется, я всегда готов помочь вам и лишь сожалею, что не в состоянии быть хотя бы в малейшей степени полезным. Восстановлением "Дельфина" и последующей эксплуатацией театра я руководил через доверенных лиц. Если не считать знакомства и единственной непродолжительной беседы с мистером Джеем, я, в сущности, лично не контактировал с членами администрации и труппы.
- За исключением, возможно, мисс Мед.
- Именно так.
- И мистера Гроува.
- Я был знаком с ним прежде. Он должен навестить меня сегодня.
- Кажется, вы состоите с ним в родстве?
- В отдаленном.
- Так он и сказал, - непринужденно продолжал Аллейн. - Кажется, мистер Маркус Найт тоже был вам представлен?
- Почему вы так решили?
- Перегрин Джей узнал его автограф на меню, которое вы уничтожили на глазах мистера Джея.
- Молодой человек был не в себе в то утро.
- Вы хотите сказать, сэр, что он ошибся и Найта не было среди ваших гостей на "Каллиопе"?
После долгой паузы Мистер Кондукис ответил:
- Он был моим гостем. Вел себя неприлично. Вообразил, что им пренебрегают, и устроил скандал. Я предложил ему покинуть яхту в Вильфранше.
- И таким образом он избежал катастрофы.
- Да.
Мистер Кондукис снова сел, на сей раз на стул. Он сидел, выпрямив спину, но, словно сообразив, что его поза производит впечатление напряженности, скрестил ноги и сунул руки в карманы брюк. Аллейн стоял в нескольких шагах от него.
- Я собираюсь задать вопрос, - сказал он, - который может оказаться чрезвычайно неприятен вам. Я хочу услышать о карнавальной ночи на борту "Каллиопы".
Аллейну приходилось видеть людей, сидевших в той особого рода неподвижности, которая напала теперь на мистера Кондукиса. Так сидят в камерах в здании суда, ожидая возвращения присяжных. Во времена, когда применялась смертная казнь, по рассказам тюремных надзирателей, так сидели люди в ожидании отсрочки приговора. Аллейн видел легкие ритмичные движения шелкового малинового платка и слышал дыхание мистера Кондукиса, каким бы бесшумным оно ни было.
- Это случилось шесть лет назад, не так ли? - начал Аллейн. - И в ночь карнавала произошла катастрофа.
В знак согласия мистер Кондукис на секунду прикрыл глаза, но не проронил ни слова.
- Была среди ваших гостей на яхте миссис Констанция Гузман?
- Да, - равнодушным тоном ответил Кондукис.
- Вы сказали мистеру Джею, что купили шекспировские реликвии шесть лет назад.
- Правильно.
- Были ли они с вами на борту яхты?
- Почему вы так решили?
- Потому что Джей нашел под перчаткой обеденное меню с "Каллиопы". Ему показалось, что в заглавии стояло "Вильфранш". То самое меню, которое вы сожгли в камине.
- Меню, видимо, случайно попало в письменный прибор. Оно неприятно напомнило о злосчастном путешествии.
- Значит, письменный прибор и его содержимое были на яхте?
- Да.
- Могу я спросить почему, сэр?
Мистер Кондукис пошевелил губами, затем сжал их и снова пошевелил.
- Я купил их у… - он с резким звуком прочистил горло - …у человека, бывшего на яхте.
- Можно ли узнать, кто этот человек?
- Я забыл.
- Забыли?
- Не помню его имени.
- Это был Найт?
- Нет.
- Существуют морские архивы, мы можем справиться в них. Не молчите, пожалуйста.
- Он был членом команды. Он попросил меня о встрече и показал письменный прибор, который хотел продать. Ему он достался, как я понял, от хозяйки меблированных комнат. Я решил, что содержимое почти наверняка ничего не стоит, но все же дал ему денег, столько, сколько он запросил.
- И сумма составила?..
- Тридцать фунтов.
- Что стало с этим человеком?
- Утонул, - глухим сдавленным голосом ответил мистер Кондукис.
- Каким же образом письменный прибор и его содержимое оказались спасены?
- Ума не приложу, какой фантастический поворот мысли заставил вас вообразить, что все это имеет отношение к расследованию.
- Я надеюсь доказать вам, что имеет. Уверен, что связь существует.
- Письменный прибор был со мной на палубе. Я показывал его содержимое некоторым моим гостям, мне было интересно узнать их мнение.
- Миссис Гузман видела реликвии?
- Возможно.
- Она заинтересовалась?
Выражение, промелькнувшее на лице мистера Кондукиса, Аллейн позже охарактеризовал как "сугубо деловое".
- Она коллекционер.
- Не высказывала ли она желания купить их?
- Высказывала. Но я был не склонен продавать.
Аллейну вдруг пришло в голову любопытное соображение.
- Скажите, - спросил он, - вы и ваша собеседница были в карнавальных костюмах?
Мистер Кондукис глянул на него с презрительным недоумением.
- Миссис Гузман была, кажется, в андалузском наряде. На мне было домино поверх вечернего костюма.
- Вы оба были в перчатках?
- Нет! - громко произнес Кондукис и добавил: - Мы играли в бридж.
- На ком-нибудь из гостей были перчатки?
- Дурацкий вопрос. Возможно, на ком-нибудь были.
- Экипаж тоже был в карнавальных костюмах?
- Разумеется, нет!
- Стюарды?
- Одеты как лакеи в восемнадцатом веке.
- В перчатках?
- Не помню.
- Почему вы так не любите светлые перчатки, мистер Кондукис?
- Понятия не имею, - затаив дыхание произнес тот, - к чему вы клоните.
- Вы сказали Перегрину Джею, что терпеть их не можете.
- Личное предубеждение, я не могу объяснить его.
- Не обеспокоили ли вас в ночь катастрофы чьи-то руки в перчатках? Мистер Кондукис, вам нездоровится?
- Я… Нет, нет, я здоров. Вы настойчиво расспрашиваете об эпизоде, прискорбном для меня, трагическом эпизоде, который я болезненно пережил и который потряс меня до основания.
- Я не стал бы этого делать, если бы мог. Боюсь, я должен продолжать. Будьте добры, расскажите подробнее, что случилось в момент катастрофы с вами и людьми, находившимися рядом или появившимися рядом позднее?
На мгновение Аллейну показалось, что Кондукис откажется отвечать, разразится криком или просто выйдет из комнаты, предоставив их самим себе. Однако он не сделал ничего подобного. Бесцветным монотонным голосом он принялся быстро перечислять известные факты. Он говорил о тумане, о неожиданном появлении танкера перед "Каллиопой", о разрушении яхты. Он говорил о пожаре, о нефтяной пленке на воде и о том, как он вдруг увидел внизу прямо под собой деревянный плот из плавательного бассейна и как палуба пошла вертикально вверх, и он заскользил по ней и очутился на плоту.
- Письменный прибор по-прежнему был при вас?
Аллейн правильно угадал. Кондукис сжимал его под мышкой, по-видимому совершенно бессознательно. Когда он рухнул на плот, прибор оказался под ним, потом у него были синяки. Правой рукой он ухватился за веревочную петлю, находившуюся сбоку. Рядом с плотом возникла миссис Гузман и вцепилась в другую петлю. Аллейн представил себе крупный нос, разинутый рот, мантилью, прилипшую к массивной голове и колыхавшиеся на воде кипу мокрых черных кружев и белое тело.
Рассказ прервался столь же неожиданно, как и начался.
- Все. Нас подобрал танкер.
- Были ли на плоту еще люди?
- По-видимому. Я плохо помню. Я потерял сознание.
- Другие мужчины? Миссис Гузман?
- Видимо. По крайней мере, мне так говорили.
- Должен заметить, вы подвергали себя опасности. Плот не рассчитан на большую нагрузку. Сколько человек он может выдержать?
- Я не знаю, не знаю, не знаю.
- Мистер Кондукис, когда вы увидели руки Перегрина Джея в перчатках, цепляющиеся за край дыры на сцене, и услышали его крик о помощи, его слова о том, что он утонет, если вы его не спасете, не напомнила ли вам эта ситуация…
Мистер Кондукис поднялся и принялся пятиться к бюро, словно человек на кинопленке, прокручиваемой назад. Фокс тоже встал и скользнул ему за спину. Мистер Кондукис вынул из нагрудного кармана шелковый малиновый платок и поднес его ко рту, над верхней губой блестели капельки пота. Лоб также прорезали струйки пота, смуглая кожа на лице натянулась, и отчетливо проступили скулы.
- Замолчите, - сказал он. - Да, замолчите.
Кто-то вошел в дом. В отдалении раздался громкий голос, но слов разобрать было нельзя.
Дверь отворилась, и в библиотеке появился новый посетитель.