- Мама,- окликнул тещу Виктор,- Инна говорит тост...
- А ведь шах каждый день,- не слыша зятя, продолжала Александра Эдуардовна,- летал над городом на одноместном самолете, ему кто-то предсказал, что он умрет насильственной...
- Мама, мы слушаем Инну! - зло выкрикнул Виктор.
Александра Эдуардовна повернула удивленное лицо к зятю:
- Инну? - переспросила она, пожав плечами.- С удовольствием.
- Я хочу выпить за нас! За нас! - почти кричала Инна. Ей казалось, что ее не слушают, не хотят слышать.- Мы, конечно, не пережили столько, пользы еще столько не принесли... И в космос не летали. Но мы работаем и тоже приносим пользу. Вот я смотрела "Великую Отечественную"... Там в первой серии женщина от бомбежки бежит... С ребенком, с внуком. Если бы это ты, мама, с Викешей... И я бы пошла в ополчение...
- Инна, довольно!- перебил ее недовольный голос матери.- Мы все поняли...
Инна отпрянула от стола, замерла, поставила рюмку и выбежала из столовой. За ней вышла и мать.
Через пятнадцать минут Александра Эдуардовна вернулась в столовую с бледным, внезапно постаревшим лицом.
- Я попрошу всех оставаться на местах,- тон ее голоса был чужим и официальным,- мне пришлось сейчас вызвать милицию.
Она и Он.
- Здесь - самый вкусный стол в Москве. Вы сейчас сами в этом убедитесь,- он объяснял ей, отчего ежедневно обедает ресторане.
Она молча слушала, прикидывая, сколько может стоить здесь самый дешевый и скромный обед. Любое второе блюдо в меню- не менее двух рублей.
- Кроме того, это выгодно, как я убедился. Плотный обед исключает ужин. Вполне достаточно творога или фруктов. А в выходные я обычно покупаю на рынке мясо и овощи, готовлю сам. Кстати, это мне обходится дешевле, нежели можно предположить. Я например, беру маленькую грудиночку на суп. Мороженая С костями грудинка в магазине потянет на те же два двадцать. И разве сравнишь с ней вкус рыночного мяса! А бульон какой - насыщенный, прозрачный! - Он посмотрел на нее с превосходством. Знал, в обеденный перерыв она кипятит у себя в кабинетике чайник, разводит в стакане бульонные кубики.
Подали салат. Она внимательно разглядывала, как он оформлен, прикидывала, что из этих ухищрений можно взять на вооружение. Пожалуй, вот такие майонезные дорожки она сделает корнетиком для крема. А яйца с черной икрой в виде розеток и бордюр из соцветий цветной капусты - это совсем просто, только чуточку терпения. Когда речь идет о Стасе, терпения у нее хватает. В том числе и на то, чтобы месяцами ждать его. А этот вот мальчик - любопытная штучка...
- Скажите,- решилась она наконец спросить его,- ваша машина, это же западногерманская марка, откуда она у вас?
- Всего лишь свадебный подарок тестя,- беззаботно ответил он, сигналя официантке, что пора нести следующее блюдо.
- Широкий человек ваш тесть...- усмехнулась она.
- Да как вам сказать...- в его глазах появилась ирония,- это лопата у него широкая, которой деньги гребут. Всю жизнь за границей. Жаль только, что меня в эти сферы не пускает и дочь свою не удостаивает... А "Фольксваген" - это всего лишь автомобильный ширпотреб. Крайне дешевая машина. И по цене, и в эксплуатации. Но прочная.
Когда официантка с подносом подошла к столу, он высокомерно улыбнулся..
- Простите, сегодня по случаю выходного дня все будет почти банальным. Здесь много случайных посетителей. Поэтому особенно изысканных блюд Теймураз предпочитает не готовить. Как-нибудь мы заглянем сюда в будни, и я угощу вас айвовым самбуком. О!..- И он покровительственно накрыл ее ладонь своей. Она посмотрела насмешливо, но руку не отняла.
Александра Эдуардовна.
Вызов дежурный по городу принял в 14.50. К месту происшествия лейтенант милиции Сиволодский прибыл в 15.10. Фургончик с кинологом и собакой Джерри чуть отстал.
У единственного подъезда дома-башни стоял, покуривая, старший лейтенант милиции.
- Тут кинолога надо,- сказал он Сиволодскому,- а мне тут делать нечего, о чем мне там,- он поднял глаза вверх,- недвусмысленно заявили.
Участковый был лет на пять, не больше, старше Сиволодского, и лейтенант сразу же проникся уважением к его опыту. И коль он тут стоит, спокойно покуривая, дело, видимо, пустяковое.
- Браслет пропал. Иди, разбирайся... Я даже не успел толком протокол составить, выставили вон. Собаку потребовали. И только с вами, с МУРом дело желают иметь. Звонили туда, знакомому начальству. Народ...- Чувствовалось, участковый обижен.
- Что за люди?
- Понятия не имею. Въехали недавно. Только документы на прописку сдали. А ответственный квартиросъемщик - пенсионерка.
Подъехал фургончик. Участковый опасливо посторонился, пропуская Джерри. Сиволодский, прощаясь, откозырял и пошел за кинологом. Их встретила молодая женщина. Худенькая, с заплаканными глазами. Без слов пропустила в квартиру и пошла, держась за стенку. У распахнутых застекленных дверей стоял высокий плотный мужчина. Представился:
- Петухов, Василий Васильевич.
За стеклянными дверями, вокруг сервированного к чаю стола где явно было кое-что и покрепче, да убрали, ожидая представителя власти, сидело несколько человек.
Кинолог приказал Джерри сидеть и сам присел в холле на стульчике у телефонного столика.
- Мы вам все объясним,- деловито начал Петухов,- присаживайтесь, вот сюда. Чаю? Перекусить? Время обеденное...
Сиволодский снял фуражку и подумал, что с жары не чаю, а чего-то холодненького хорошо бы выпить, но постеснялся. Огляделся... Он всегда знал, что пенсионеры бывают разного значения, Интересно, кем была ответственная квартиросъемщица? Наверняка не меньше директора фабрики.
- Подозревать некого,- решительно заявил Петухов.- Все мы тут люди свои. И должен сказать, съели вместе сто пудов соли. Одним словом, все мы вместе работали в одном торгпредстве, за рубежом.
Сиволодский поинтересовался, где именно. Петухов, разъяснив, продолжил:
- Взять эту вещь никто не мог. Ее даже сегодня не видели. Из этой комнаты практически никто не выходил и в ту комнату не заходил. За редким исключением. Прежде всего покидал эту комнату я. Но не дальше холла.- Он кивнул за стеклянные двери.- Я там танцевал цыганочку. На ковре неудобно.- Сиволодский невольно опустил глаза - на ковре топорщились целлофановые лохмотья.
- Комнату покидала Наталья Сергеевна Попова,- Петухов указал на строгого вида женщину лет двадцати пяти,- она учительница, с детьми играла в детской комнате, но не там, где хранились ценности. Подходил к ней ее супруг, кандидат технических наук, между прочим, очень уважаемый человек. Он на трюмо видел коробочку.
- Футляр, красивый футляр я видел через раскрытую дверь,- пояснил глухим басом Константин Сергеевич Попов.- Мне показалось, футляр был раскрыт.
- Показалось или был раскрыт? - уточнил Сиволодский.
- Я не присматривался, но, кажется, раскрыт.
- И дети...- добавила сухощавая брюнетка с подсиненной проседью,- дети там играли.
Петухов степенно кивнул:
- Дети играли в другой комнате. Они исключаются. Были под присмотром взрослых.
- Какого возраста дети? - осведомился Сиволодский, прикидывая, как их придется допрашивать: с родителями, с педагогом...
- Дошкольного, Пяти и пяти с половиной лет. Ирочка и Викеша,- пояснила та же дама с подсиненной проседью.
- Мы готовы помочь следствию всеми силами,- решительно заявил Петухов,- можете нас обыскивать. Мы даже настаиваем на личном досмотре.
Сиволодский задумчиво покачал головой. Знал бы, что придется обыскивать женщин... но, кажется, майор Левченко на задание раньше выехала. Подождать да позвонить? К тому же у нее опыт работы по поиску драгоценностей. Но пока ее нет.
- Я могу видеть пострадавших?
Из-за стола вскочила полная женщина, суетливо бросилась к дверям.
- Жена моя,- успокоительно уведомил Петухов.- Петухова Анна Николаевна.
Сиволодский услышал ее голос:
- Сана, Саночка, возьми себя в руки... Там пришли... Нет, другой. Оттуда. Альберт Петрович, дайте же ей руку... Инна, накапай валокордина... Как это нет? Чтоб в доме не было сердечного?!! Вы с ума сошли...
Через несколько минут Александра Эдуардовна вышла. Под руку ее поддерживал адмирал. "Ну вот, теперь ясно, куда я попал",- подумал Сиволодский и поднялся.
Хозяйка протянула паспорт и изящным жестом пригласила лейтенанта следовать за ней.
- Это произошло здесь? - спросил Сиволодский, оглядывая комнату Александры Эдуардовны. В комнате было множество красивых вещей: японские статуэтки нэцке, вьетнамские лакированные миниатюры, серебряный туалетный набор на трюмо ,китайские фарфоровые вазы, на письменном столе инкрустированный прибор, тоже китайский.
"Было гут что взять, кроме браслета, если вор серьезный, хладнокровный, а другой рисковать в полном народу доме не станет",- подумал лейтенант.
Александра Эдуардовна подвинула к торцу стола кресло и уютно устроилась в нем, укрывшись большим ярким шотландским пледом.
- Михаил Игоревич,- печально сказала она,- может быть, пока мы отложим формальности и начнем поиск? Вы привезли собаку?! Пусть она и займется своим делом.
- Видите пи...- замялся Сиволодский,- прежде я должен знать, что искать собаке. Опишите вашу пропажу.
Александра Эдуардовна резко откинула плед, поднялась и подошла к шкафу. Через, минуту перед Сиволодским лежали серьги, кольцо и брошь.
- Вещи золотые? - спросил он, когда Александра Эдуардовна снова села. Сиволодский не предполагал, что простую бирюзу оправляют в золото. Да и техника финифти в его представлении связывалась с серебром, мельхиором...
- Да,- утвердительно кивнула Соколова,- там есть проба. Лупа в верхнем ящике стола, если угодно,- голос ее звучал отрешенно.- Помню, мы с Альбертом Петровичем пошли в театр. Приехал Брехт со своей труппой... После работы, очень торопились, по дороге забежали в нашу торгпредовскую столовую перекусить, на мне были белое платье китайской чесучи и этот гарнитур. Я вошла, и все перестали стучать ложками...- Александра Эдуардовна заплакала.
"Так, значит, дело было до 1956 года,- вспомнил Сиволодский даты жизни Бертольда Брехта, пьесы которого он недавно прочитал, то есть после войны, когда уже существовал его театр... И жили они с мужем в те времена за границей. Вещь хоть куда... Красивая, золото, плюс работа, ценность, конечно. Но не валютная же это ценность, чтобы так убиваться! Воспоминания, наверное, связаны..."
- Скажите, Александра Эдуардовна, сколько стоит весь гарнитур?
- Я не знаю, сколько он стоил,- это подарок Альберта Петровича.- Сейчас за него дают, за целый, не менее сорока тысяч.
- Да не может быть! - вырвалось у Сиволодского.- Филигрань богатая, но...
- Это не филигрань, молодой человек,- оскорбилась Александра Эдуардовна,- это золотая скань, это иранская бирюза, гляньте на игру черных прожилок!
И тем не менее Сиволодский недоверчиво покачал головой: сорок тысяч - явное преувеличение, впрочем, сколько бы ни стоили украшения, его дело - их искать и найти.
- Вы кого-то подозреваете? - спросил лейтенант.
Александра Эдуардовна только развела руками и снова заплакала. Сказала сквозь слезы:
- Как же мне подозревать родных и близких, очень близких людей? Я не выдержу подобного разочарования...
Последняя фраза все же обнадежила лейтенанта - как ни больно ей, но подозрения, однако, существуют. Тогда начнем по порядку:
- Где были эти вещи, когда вы видели их в последний раз?
- Здесь, в шкафу,- ответила Александра Эдуардовна, не задумываясь.
- Почему же один из гостей утверждает, что заметил раскрытый футляр от браслета на трюмо? Он и сейчас там лежит, этот футляр... Разве вы не видите?
Александра Эдуардовна вздрогнула. Впилась взглядом в подзеркальник. Долго всматривалась в знакомые предметы. Лейтенант увидел, как у нее начали мелко дрожать колени.
"Что же, выходит, я сама положила? - тревожно подумала она.- Но когда? Совершенно не помню. Или это все-таки Инна, из мелкой зависти, из мести, из мещанской своей ограниченности? Значит, спрятала, чтобы сделать мне больно! Дурацкого тоста ей оказалось мало... Но это уже дело не милицейское. Пусть лейтенант только найдет, и если это она, я объясню, как в тот закуток что попало..." Неимоверная злоба против дочери поднялась в груди Александры Эдуардовны. Она вообще удивлялась, как из ее Инны могло получиться нечто путное. Когда матери приходилось кому-то говорить о дочери, она всякий раз начинала со слов: "странно", "удивительно".
Удивительно, ничего на мордашку вышла! - Инна не была похожа на мать. Как ни странно, закончила все же вуз, на работу в приличное место попала! Правда, Инна, по представлениям Александры Эдуардовны, никогда не блистала интеллектом.
Чудеса, нашла приличного парня! Виктор оказался даже очень хорошим человеком. Только, по мнению матери, дочь слишком уж была уверена в муже и позволяла себе дома выглядеть как послевоенная домработница.
Но что больше всего раздражало Александру Эдуардовну в дочери, да и в зяте тоже,- это их подспудное, вслух не высказываемое и оттого еще более твердое несогласие с ее взглядом на жизнь. У Инны и Виктора оказалась совершенно иная шкала ценностей. И не было даже стремления повысить ее! Ну ладно, Виктор, он с детства в своей подмосковной семье ничего слаще морковки не ел. Но Инна! Конечно, кровь не вода, отец Инны при всех чинах, постах, регалиях всегда был равнодушен к быту и комфорту, к самой идее благополучия, как понимала ее Александра Эдуардовна, от того они, в общем, и разошлись. И не познала Инна ножниц между желаниями и возможностями, тех самых ножниц, что заставляют быстрее соображать и быстрее крутиться а этой жизни. Оттого она так и взъелась сегодня... Беседы застольные вышли, конечно, не слишком тактичными, но ведь никто никого не хотел обидеть. Хотя, если посмотреть правде в глаза, то действительно нынешние дети по гроб жизни должны быть обязаны своим родителям - во всяком случае, тем из них, что собрались за столом Александры Эдуардовны, за исключением, пожалуй, только Альберта Петровича. Все обязаны - всем джентльменским набором: квартира, машина, дача, престижная служба, иногда - научная степень.
- Я не знаю, чего вы ждете,- очнувшись от своих дум, нервозно проговорила Александра Эдуардовна.- Есть футляр, который брал в руки вор. Почему вы не догадались привести с собой эксперта, чтоб он снял отпечатки пальцев?
- Я и сам в состоянии провести дактилоскопию,- успокоил ее Сиволодский,- хотя футляр брало в руки столько людей и он так мал, что... Не скоро найдешь верный неискаженный отпечаток. Но я сделаю...
Александру Эдуардовну уже не нужно было успокаивать. Она была уверена, что собака сумеет отыскать пропажу, куда бы Инка ее ни сунула.
Кинолог с Джерри так и сидели в холле. Дети поставили перед собакой мисочку с водой, но она только косилась, высунув язык. На детей глядела серьезно и вдумчиво.
Но тут Сиволодского осенила мысль. "Как же так,- подумал он,- футляр валяется, хозяйка видит его, но пропажу обнаруживает..." .
- Александра Эдуардовна, при каких обстоятельствах вы обнаружили пропажу?
- Видите ли... Моя дочь... Очень утомилась и...- Сиволодский не понял, отчего эта уверенная женщина вдруг так растерялась,- Пошла прилечь. Я подумала, жара, надо помочь...- Сиволодского кольнуло, он слышит полуправду, но почему? - И я зашла в свою комнату, чтобы взять из аптечки...- Вот где полуправда, отметил Сиволодский, в этой комнате лекарств нет, когда он пришел, жена Петухова удивлялась, что в доме нет сердечных капель. Зачем Соколовой легенда? - Я взяла китайское средство, очень действенное при переутомлении... Полезла за ним и...
- Сана,- с порога окликнул Александру Эдуардовну адмирал. Сиволодский повернулся на его голос.- При чем тут... Ведь это я просил тебя надеть гарнитур; вот почему ты и полезла в шкаф,- адмирал усмехнулся.
- Это-то само собой,- замахала руками Александра Эдуардовна.- Я же рассказываю... Я не умею по-вашему, ать-два! Я соблюдаю последовательность... Я достала капли для Инны. Вспомнила вот... о просьбе Альберта Петровича. Да, полезла в шкаф...- глаза женщины наполнились слезами, но Александра Эдуардовна на сей раз справилась с собой, проглотила комок.- А там... А там только один футляр, круглый. А вот этого, длинного, нет. В панике я его и на трюмо-то не заметила. Мне сразу дурно самой стало. И я сразу же вызвала милицию.
Адмирал опять усмехнулся - на сей раз зло.
Лейтенант Сиволодский передал продолговатый затейливый футляр кинологу.
Джерри чихнула, без ее нюха можно было определить, что футляр пахнет застарелыми духами. Собака снова потянулась мордой, принюхалась, затанцевала не месте, натягивая поводок и чертя носом по полу, затрусила к двери. Подняла морду и скованно через намордник гавкнула, оглядываясь на хозяина. Кинолог вопросительно посмотрел на лейтенанта.
- Открывай дверь,- сказал Сиволодский.
- Нет!!! - сорвалась с места Александра Эдуардовна,- вы нам подсунули дефективную собаку! В дом только приходили, никто из дома не уходил! Вещь в доме! Пусть понюхает другую коробку. Вы что не знаете, что у золота есть специфический запах?
Кинолог пожал плечами и вернул Джерри в холл.
Александра Эдуардовна принесла овальный футляр, раскрыла его и бесстрашно протянула собаке. Та попятилась. Кинолог бережно принял коробочку, с минуту с интересом разглядывал украшения, дал понюхать ее Джерри. Собака отчего-то заскулила, опять принялась носом вычерчивать узоры по паркету. В эту минуту в комнату вошла девочка. Джерри чуть не прыжком подскочила к ребенку, и только умелое движение кинолога не дало собаке поставить лапы на детские плечи. Джерри уже рвала намордник... Дама с высокой прической вылетела из-за стола, а за ней рванулась дочь Изабеллы Юрьевны, Люба...
- Я же сказала, дефективная собака! - закричала хозяйка дома.
- Подождите, подождите...- бросился наперерез всем Сиволодский.- Подождите, Джерри, фу! Сережа, да убери ты ее!..
Собака повиновалась, но, сидя у ног милиционера, приглушенно рычала.
- Тебя как зовут? - ласково спросил. Сиволодский, присаживаясь на корточки возле девочки.- Ирочка?
Он нашел взглядом ее мать и бабушку - обе бледные, взъерошенные...
- Это не допрос, я не нарушаю законность,- уверил он их (признаться, Сиволодский побаивался всю эту публику, за малейшую ошибку так толкнут со своих высоких вершин, что и положение о молодых специалистах не поможет).- Я только задам два-три вопроса, если позволите... Вы же сами говорили, что в интересах следствия готовы... Это не допрос. Ирочка, ты не видела браслет и бусы в комнате Александры Эдуардовны?
Ирочка посмотрела на Викешу, смущенно улыбнулась и сказала:
- Мне Викеша давал их померить. Вот сюда,- приложила она ручки к кокетке кружевного платьица, куда только что едва не бросила свои лапы собака. По комнате пошел не то вздох облегчения, не то сдержанный ропот.
- А куда же вы их положили? - тем же ласковым тоном спросил лейтенант.
- В коробочку.
- В какую? Где она лежала?
- У зеркала в комнате тети Саши.
- Да,- мужественно подтвердил слова подружки Викеша.
- Бабушка, извини, пожалуйста, я дал Ире померить. Но мы положили обратно...
- Когда это было, ты помнишь? Ты взял из шкафа?