- Доктор Уэйд. Все не так плохо, как могло бы быть. Обезвоживание. Потеря крови. Пуля попала в ребро, задето левое легкое. Каким-то чудом не повреждены крупные артерии, и у него есть слабая надежда выжить. Что с ним случилось? - Врач оглядел их обоих с ног до головы. Ратлидж понял, что вид у них с Моррисоном самый плачевный.
- Мы пока не знаем. Мы нашли его на болоте в верхнем течении реки Хокинг. Я бы хотел поговорить с ним. Он в сознании?
- К сожалению, пациенту уже дали успокоительное, чтобы помочь справиться с болью.
- Вы не нашли пулю?
- Нет, она прошла навылет. Но, судя по отверстию, я бы сказал, что в него стреляли из оружия сорок пятого калибра. На дюйм выше или ниже - и он был бы мертв. Более того, ему стреляли в спину. Какая низость! Ратлидж сказал:
- Было темно. Ночь была теплая. Он шел в расстегнутом пальто; пальто было на нем, когда я нашел его. В высокой траве он с любого расстояния представлял собой хорошую мишень. Когда? Вы можете приблизительно сказать, когда в него стреляли?
- Судя по свертыванию крови по краям раны, я бы сказал, часа в три ночи. Плюс-минус час. Кроме того, у него много порезов и царапин. Более раннее происшествие? А может, пьяная драка?
- Он упал с мотоцикла в канаву.
- Да, это подходит.
- Кроме того, на войне майора Рассела ранили в голову. Иногда он бывает не в себе.
- Это я тоже заметил. Ваш майор как заговоренный. Не думаю, что он скоро снова сядет на свой мотоцикл. С такой раной головы ему вообще нельзя ездить на мотоцикле.
Ратлидж указал на Моррисона:
- Вот духовник майора. Я бы хотел оставить его здесь на случай, если Рассел придет в сознание и сумеет описать того, кто на него напал. Вы позволите мистеру Моррисону побыть с ним?
Моррисон вскочил на ноги, явно не радуясь такой перспективе.
- Но меня вызывали… к миссис Барбер…
- К ней вы пойдете позже, - ответил Ратлидж. - Сейчас мне придется срочно уехать, но после обеда я вернусь. - Он снова повернулся к доктору Уэйду: - Больше вам нечего мне сказать?
- К сожалению, нет. Пока нечего. Судить о его состоянии еще рано. Возможно, потребуется операция, если ребра вдавлены в легкое или имеется внутреннее кровотечение. Правда, он потерял столько крови, что я бы не хотел рисковать. Посмотрим!
Поблагодарив врача, Ратлидж вышел. Моррисон уныло поплелся с ним к дверям.
- Может быть, вызвать сюда констебля и попросить его посидеть с Расселом? - предложил он. - Или пусть сестра запишет все, что он скажет…
- Преподобный, он ведь не исповедоваться будет. Либо он сумеет опознать злоумышленника, либо нет. Если он умрет, мы вернемся к тому, с чего начали. Если он кого-то назовет, а потом умрет, вы станете достойным доверия свидетелем.
- Да, понимаю. Должен признаться, - сухо продолжал священник, - я еще не вполне пришел в себя. В духовной семинарии, знаете ли, не готовят к выполнению обязанностей полицейского!
Ратлидж улыбнулся, завел машину и сел за руль, а Моррисон вернулся в отделение скорой помощи, к постели раненого.
Ратлидж просидел на месте добрых пять минут после того, как за священником закрылась дверь.
Времени возвращаться в Эссекс и осматривать оружейный шкафчик у него не было.
Кроме того, нельзя забывать, что Джессап караулил его у развалин старой церкви. Может, узнал, что там прячется Рассел? И пришел туда позлорадствовать, потому что знал, что Рассел теперь лежит на болоте неподалеку от "Берега"? А что, похоже. Но зачем Джессапу стрелять в Рассела?
На последний вопрос ответил Хэмиш: "Затем, что в темноте он мог принять майора за тебя".
Ратлидж отпустил тормоз и заехал к себе на квартиру, чтобы переодеть рваную и окровавленную одежду.
Из дому он поехал в отель "Мальборо" и позвонил в Скотленд-Ярд, попросив позвать к телефону сержанта Гибсона.
Ему ответили, что Гибсона в здании нет.
Ничего не поделаешь, придется пока обходиться без так нужных ему сведений.
Ратлидж повесил трубку, вышел из отеля и поехал через весь Лондон в больницу, куда привез майора Рассела.
Когда он вошел в одноместную палату, куда перевели пациента, он увидел, что рядом с постелью Рассела сидит Моррисон. Ратлиджу показалось, что священник спит на стуле, но, когда он вошел, Моррисон поднял голову. Подождал, пока Ратлидж подойдет поближе, и тихо сказал:
- Он просыпался. Ненадолго. По-моему, он не понимает, где находится и почему оказался здесь.
- Возможно, он лучше все вспомнит позже. Как он?
- Врачи опасаются заражения крови. Особенно после того, как я рассказал, что он лежал на болоте. Влажная, заболоченная земля, бог знает, что попало в рану. В остальном, похоже, рана довольно чистая. И они считают, что такой опасности внутреннего кровотечения, как они боялись вначале, нет. Вполне вероятно, он выживет.
- Ему повезло, что нападавший так плохо стрелял. Возможно, он напал на Рассела раньше, чем думал… - Ратлидж замолчал, заметив, как дрогнули веки Рассела.
Неожиданно майор широко открыл глаза и сразу поморщился от боли. Узнав Ратлиджа, оглядел палату расширенными от тревоги глазами. Потом сделал внезапный рывок, как будто собирался сесть, но сразу же зашипел от боли - должно быть, плечо у него горело огнем. На лбу у него выступил пот, и он снова осторожно опустился на подушку.
- Лежите тихо, - велел ему Ратлидж. - Врачи очень волнуются за вас, и я тоже.
- Что с мотоциклом? - едва слышно спросил Рассел хриплым голосом. Ясно было, что он не помнит ничего, что с ним было после падения в канаву с "Триумфа".
- Не волнуйтесь, все нормально. Кто-то стрелял в вас возле "Берега". Сейчас вы в лондонской больнице, мы привезли вас оттуда. Помните, как вы отправились к себе в усадьбу?
Майор наморщил лоб, пробуя усвоить то, что ему сказал Ратлидж. Потом, не сводя пристального взгляда с лица Ратлиджа, он переспросил:
- Стреляли? - как будто предположение казалось ему таким же чуждым, как и незнакомая обстановка. - Когда?
- Вчера ночью. Помните, как вы спали в развалинах церкви на окраине Фарнэма? Помните, как Нэнси Бразерс приносила вам еду? - Не сразу, шаг за шагом Ратлиджу удалось рассказать Расселу все, что с ним случилось после падения с "Триумфа" и до того, как он вышел из дома священника среди ночи. Наконец, Ратлидж спросил: - Кто стрелял в вас? Вы знаете?
Майор слегка качнул головой, как будто боялся, что движение снова причинит ему мучительную боль.
- Он… предал меня, - сказал он, косясь на Моррисона.
- Наоборот, он, скорее всего, спас вам жизнь. Приехал ко мне, когда утром нигде не смог вас найти.
- Сказал… он сказал, что не сможет солгать, если вы спросите… если спросите, где я.
- Если бы мы не нашли вас на болоте, вы бы сейчас уже умерли. Да и тогда нам казалось, что вы близки к смерти.
Одна рука слабо дернулась вверх, к груди.
- Я умираю?
- Скорее всего, нет. Но нам нужно выяснить, кто в вас стрелял. Вы хоть что-нибудь помните?
- Ничего.
- Если у вас что-то есть на совести, советую вам облегчить ее. Моррисон, если хотите, исповедует вас.
Рассел закрыл глаза.
- Больно… Ух, как больно!
Ратлидж попросил Моррисона позвать дежурную сестру. Когда священник ушел, Ратлидж, понизив голос, сказал:
- Прежде чем я уйду, я обязан спросить вас. Это мой долг. Вы убили Джастина Фаулера?
- О господи… нет!
- Вы убили Бена Уиллета?
- Я же сказал. Нет, отказался.
Хэмиш спросил: "И ты ему веришь?"
Ратлидж ему не ответил. Вскоре Моррисон привел сестру; та несла на подносе стакан воды и чашечку с лекарством.
Рассел попробовал положить здоровую руку Ратлиджу на плечо, но его пальцы схватили воздух.
- Когда я упал… Силуэт… теперь припоминаю. - Он помолчал, и, когда сестра уже поднесла к его губам воду, Рассел покачал головой, не сводя взгляда с лица Ратлиджа. - Меня… пошлют назад, в клинику Святой Маргариты?
- Поговорите с доктором Уэйдом, он здесь все решает.
Ратлидж прекрасно понимал отношение майора к психиатрической клинике. Он сам провел в клинике Флеминга месяц, прежде чем доктор решил, что он может жить самостоятельно. И врач, как выяснилось, оказался прав; даже через месяц он еще не был полностью готов к Уорикширу.
Приняв лекарство, принесенное медсестрой, Рассел откинулся на подушку. Ратлидж подождал, пока он проглотит таблетку, а потом ушел, пообещав Моррисону, как только все наладится, отвезти его в Эссекс.
Вернувшись к машине, Ратлидж сел за руль и стал думать, что делать дальше. Наконец, он принял решение. Он поехал в центр Лондона и снова направился к телефону в отеле "Мальборо". С трудом заставив себя протиснуться в крошечную кабинку, он набрал номер одного своего знакомого из военного министерства.
Выслушав Ратлиджа, Джордж Манро спросил:
- Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
- Понимаю. Об огромном количестве времени и труда. От твоего ответа зависит успех всего следствия!
Он услышал, как вздохнул его собеседник.
- Знаю. Ладно, Иен, я твой должник. Сделаю, что смогу.
- Спасибо! - Он повесил трубку.
Джордж Манро сражался рядом с ним во время последнего этапа операции на Сомме. Пуля, перебившая ему бедренную артерию, могла его убить. Но Ратлиджу удалось остановить кровотечение и вытащить Манро к своим. Он отвел его на перевязочный пункт, где доктор по фамилии Макферсон и три медсестры спасли Манро жизнь и, что было еще важнее для самого Манро, ногу. Правда, хромота у него осталась. Кроме того, он горько сетовал, что после выписки из госпиталя его не вернули на фронт, а отправили в военное министерство. Правда, все оказалось к лучшему. Манро все же остался в строю и служил там, где пригодились его знания стратегии и тактики. Он быстро добился повышения.
Тем временем его жена назвала их первенца Иеном Макферсоном, в благодарность тем, кто спас жизнь ее мужу.
Ратлидж понимал, что пора наведаться и на работу - он отсутствовал уже давно. Нехотя оставив машину у входа, он поднялся к себе в кабинет.
Казалось, его отсутствия никто не заметил. Пока его не было, к нему входил Гибсон. Он забрал несколько лежащих у него на столе папок и заменил их новыми. Ратлидж сел и просмотрел их, подписал два документа, подготовил еще одну папку к сдаче в архив.
В дверь постучали, и сразу вошел сержант Гибсон.
- Сэр, вас разыскивал констебль Грин.
- Как себя чувствует суперинтендент Боулс?
- Сейчас ему уже лучше, хотя еще недавно все висело на волоске. Похоже, он выживет, но вернется ли на работу - и когда, - пока неизвестно.
- Какие ставки на него на нашей бирже?
Гибсон застенчиво улыбнулся:
- Пока, сэр, пять к одному, что он не вернется. По-моему, наши просто принимают желаемое за действительное.
Ратлидж тоже улыбнулся.
- С сегодняшнего утра его обязанности временно исполняет суперинтендент Уильямсон, а старший суперинтендент Боулс считается в отпуске по болезни, - продолжал Гибсон.
Ратлиджу нечасто приходилось иметь дело с Уильямсоном, и он еще не разобрался, что тот собой представляет. То ли просто хороший человек, которого Боулс до сих пор держал на коротком поводке, то ли бледная копия самого Боулса.
- Во всяком случае, - продолжал Гибсон, - нам надо продолжать работать, как будто ничего не случилось. Если у нас возникнут вопросы, его дверь всегда для нас открыта. Во всем остальном он требует, чтобы мы выполняли свой долг, как будто старший суперинтендент по-прежнему здесь.
Весьма наивно с его стороны, подумал Ратлидж, но вслух ничего не сказал. Скотленд-Ярд в целом - организация профессионалов, на которых можно положиться. И Уильямсону хватает ума не выказывать излишнего рвения на временно освободившемся месте его предшественника.
Ратлидж понял, что Гибсон ждет от него каких-то слов о новом начальнике.
- Хороший человек, - заметил Ратлидж и спросил:
- Что удалось узнать по тем запросам, которые оставил я?
Гибсон нахмурился:
- Никак не получается разыскать этого Джастина Фаулера. Он как будто сквозь землю провалился! Насколько я могу судить, последнее его место жительства - усадьба "Берег", Фарнэм-роуд, Эссекс.
Все совпадало с тем, что говорили Ратлиджу до сих пор: Джастин Фаулер покинул усадьбу последним, если не считать Финли, водителя. Может быть, он чувствовал себя обязанным уехать, чтобы дом можно было закрыть и освободить слуг от их обязанностей?
"Куда он приезжал в отпуск?" - спросил Хэмиш.
Дом его родителей в Колчестере продали, а деньги положили на его имя в доверительный фонд. К тому же вряд ли Фаулеру хотелось бы вернуться в Колчестер, в дом, хранивший воспоминания о смерти его родителей. Если он не снял квартиру и не купил себе дом в Лондоне, его домом оставался "Берег".
Туда ли он приехал в отпуск в 1915 году? Приехал, потому что ему захотелось вспомнить счастливое довоенное время… Остаться в усадьбе надолго он не мог, зато мог провести несколько часов в парке или в доме, если у него оставался ключ.
Отсюда вытекала еще одна проблема, о которой Ратлидж до сих пор не задумывался. Как Фаулер добрался до реки Хокинг?
Неожиданно он понял, что сержант Гибсон что-то говорит. Ратлидж воскликнул:
- Извините! Я пытался сложить вместе кусочки головоломки. Продолжайте!
Гибсон спросил:
- Вы побеседовали с мисс Фаррадей или майором Расселом? По-моему, они должны знать, где находится Фаулер.
- К сожалению, они ничем не могли мне помочь. Если Фаулер жив, то где он? Если умер, почему о его смерти никому не сообщили?
- Сэр, по-моему… вы только не обижайтесь… нам следует ожидать худшего.
Через двадцать минут Ратлидж сложил последние просмотренные дела в корзину для архивирования. Манро ему так и не перезвонил, хотя он дал ему больше часа. Как заметил Хэмиш, это был недобрый знак.
Оставался еще один человек, с которым ему хотелось поговорить, прежде чем он поедет в больницу, а оттуда - в Эссекс.
Мисс Фаррадей оказалась дома. Когда Ратлиджа провели к ней в гостиную, она сказала:
- Хватит с меня! Надеюсь, вы приехали не для того, чтобы сообщить мне еще что-то плохое?
- Где жил Джастин Фаулер после того, как закрыли "Берег"?
- Он ушел в армию в конце сентября… так, кажется, и в свой первый отпуск снял номер в отеле "Принц Фредерик". Как-то вечером он пригласил меня поужинать. Мы с ним хорошо поговорили. В основном об армии и о нашей прежней жизни. Я спросила, хочет ли он, чтобы я ему писала, и он ответил: будет лучше, если я не стану ему писать. Его по-прежнему сильно удручало исчезновение тети Элизабет. По-моему, он остался в доме после того, как мы с Уайатом уехали, отчасти потому, что надеялся: она еще вернется, и нужно, чтобы кто-то ее встретил.
- А потом?
- Отель "Принц Фредерик" разбомбили немецкие цеппелины. Очень жаль, потому что, по-моему, тамошний ресторан был лучшим в Лондоне. Не знаю, где Джастин останавливался в следующий раз, когда приезжал в Лондон… Я даже не знаю, приезжал ли он вообще. Во всяком случае, мне он не звонил. Его фамилии не было в списках убитых, раненых и пропавших без вести. Правда, я слышала, что не все пропавшие без вести и убитые были обнаружены. - Синтия отвернулась. - Может быть, нашел себе девушку, которая ему понравилась, и проводил с ней все свободное время.
Он различил в ее голосе едва заметные нотки ревности.
- Его адвокаты не знают, где он и что с ним. Я с ними побеседовал.
В ее голосе слышалась грусть, которую она не могла скрыть.
- Джастин зажил своей жизнью, а Уайата тяжело ранили на войне… Бен умер… Поневоле задумаешься над тем, как скоротечна жизнь. Мы почти ничего и никого не способны удержать. Жаль, я не понимаю, почему он был таким. Какая тень омрачала его жизнь?
Ратлидж считал, что не его дело рассказывать Синтии Фаррадей о прошлом Джастина Фаулера. И все же он сказал:
- До того, как он приехал в "Берег", кое-что произошло. И тень нависла над ним еще до того, как вы с ним познакомились.
- Спасибо, что вы мне сказали, - ответила Синтия. - Вы мне помогли. У меня всегда было чувство, что он чего-то ждет. Ждет, когда что-то случится или кто-то придет. Может быть, именно поэтому он никогда не ездил в Фарнэм. Ему нравилось, что "Берег" расположен так уединенно. Как-то я случайно подслушала, как он говорит тете Элизабет: в усадьбе он чувствует себя в безопасности.
Ратлидж представил себе Джастина Фаулера мальчиком. Его родителей убили, он сам едва не умер. Может, он боялся, что неизвестный убийца явится за ним однажды и довершит начатое? Какое тяжкое бремя для ребенка!
- Предположим, в один из своих отпусков он захотел навестить "Берег"… Как бы он туда добрался?
- На машине тети Элизабет. Харолд Финли пригнал ее в Лондон, когда записался добровольцем. Машина стояла в гараже за домом Уайата. Время от времени мы все на ней ездили. В основном, конечно, машина стояла на месте. Помню, один раз я ездила на ней в Дувр, а в другой раз - в Корнуолл, на свадьбу подруги.
- Вы помните, кто брал машину летом пятнадцатого года?
- Нет, конечно, не помню. Уже не помню. Могу лишь сказать, что в те несколько раз, когда я хотела взять ее, она всегда стояла на месте.
Когда Ратлидж встал, собираясь уходить, но Синтия Фаррадей его остановила:
- А знаете, что я сейчас вспомнила? В первый теплый день после того, как Джастин приехал в "Берег", мы пошли купаться на реку. И я увидела, что его грудь покрыта ужасными шрамами. Я спросила, откуда они. Он сказал, что долго лежал в больнице. Я подумала, что ему делали какую-то операцию. Вот почему он был такой худой и бледный. Тогда, в детстве, я легко отвлекалась. Но теперь понимаю, что шрамы были не такими, какие остаются после операции. Я ведь помогала ухаживать за ранеными во время войны - читала им, писала за них письма, отвлекала их от страданий. Мне тогда и в голову не приходило, что… его шрамы тоже были ранами.
Ратлидж промолчал.
- Скажите, это его родители… это из-за них? - робко спросила Синтия.
- Нет, не родители, - ответил Ратлидж. - Неизвестный.
- Боже правый! Жаль, что мне никто не сказал… Жаль, что я ничего не знала!
- Вряд ли миссис Рассел хотела, чтобы вы знали. Она понимала: самое важное - забыть.
- Она даже Уайату ничего не сказала?
- Скорее всего, нет. По той же причине.
Синтия глубоко вздохнула:
- Если найдете его, пожалуйста, сообщите мне… если с ним все в порядке?
- Если он сам захочет.
Ей пришлось довольствоваться таким ответом.