- В том-то и дело! Не могу себе представить, кто желал ей смерти! Уж точно никто из прислуги. Все мы прослужили у нее много лет. То есть все, кроме Харолда Финли, но он был тихим и ответственным молодым человеком. Ну а жители Фарнэма… зачем им желать ей зла?
- А родственники?
Экономка смерила его ошеломленным взглядом.
- Например, Джастин Фаулер, - подсказал Ратлидж.
- Ох, нет, что вы! Только не мистер Джастин.
- Почему?
- Бедняжка, когда он только поселился у нас, ему снились страшные сны. Миссис Рассел, бывало, входила и будила его, а потом утешала. Это было ужасно. Моя комната была как раз над его спальней, и я слышала, как он кричит. Иногда по ночам бедная миссис Рассел совсем не спала, а сидела с ним.
- Ее сын или мисс Фаррадей знали об этом? Может быть, они ревновали? Как по-вашему?
- Да как они могли знать? Миссис Рассел нарочно поселила его в комнату рядом со своей, чтобы другие дети ничего не слышали.
- А если они, предположим, пошли ее искать, а ее не оказалось в своей комнате?
- Очень сомневаюсь. Мистер Уайат спал очень крепко. Ну а мисс Фаррадей никогда не требовалось утешать. С самого первого дня, как я ее увидела, она была независимым маленьким созданием. Кто-то рассказывал: она привыкла, что ее родители уезжают, а ее оставляют на слуг.
- Она вам нравилась? - спросил Ратлидж, уловив в голосе экономки какой-то подтекст.
- Не могу сказать, что не нравилась. Она была очень хорошенькая, ее все любили. И все-таки она была не из тех, кто спускается на кухню и просит чего-нибудь вкусненького или пришить ей ленты к шляпке. После таких мелочей начинаешь крепче любить ребенка… Так вот, она никогда не ластилась и ничего не просила.
- Почему Джастину Фаулеру снились страшные сны?
- Я спросила миссис Рассел, и она ответила, что он долго болел и лежал в больнице, что мне не надо беспокоиться, мол, все пройдет, как только он поправится. Но знаете, я всегда думала: может, его бил отец? У него были такие ужасные шрамы! Не люблю лезть не в свое дело… но миссис Рассел говорила: она рада, что мальчик пошел больше в мать, чем в отца. У меня сложилось впечатление, что у мистера Фаулера было темное прошлое.
- Какого рода темное?
- Миссис Рассел никогда ничего не говорила прямо, но, насколько я поняла, у мистера Фаулера был роман с уличной женщиной. Невольно задумаешься, какой он был на самом деле.
- Он женился на той женщине или просто жил с ней?
- Жениться на ней он не мог, потому что у нее уже были муж и ребенок. Но это не помешало ей сбежать с мистером Фаулером.
Ратлидж насторожился. Он впервые услышал о ребенке. Адвокат Харрисон заверил его, что никакого ребенка у двоемужницы не было.
- Чей ребенок? Мистера Фаулера или мужа?
- По-моему, мужа. Поэтому поступок мистера Фаулера казался моей хозяйке еще более отвратительным.
- Мальчик или девочка?
- По-моему, в такие подробности миссис Рассел не вникала. Поймите меня правильно, хозяйка никогда не секретничала со мной, но иногда забывалась и кое о чем проговаривалась. Да ведь и я не слепая, многое замечала и сама. Когда мисс Синтия выказала склонность к мистеру Джастину, миссис Рассел очень испугалась, что он разобьет ей сердце. Потом мальчики уехали в университет, и все прошло. Но иногда, как говорится, яблочко от яблони недалеко падает.
Вдруг Ратлидж кое-что вспомнил. Когда они с инспектором Робинсоном говорили о завещании Фаулеров, он обмолвился…
Мистер Фаулер много лет подряд вносил деньги на счет какой-то лондонской благотворительной школы. Странное распоряжение для молодого холостяка правоведа!
- Вы поддерживали связь с членами семьи после того, как дом закрыли?
- Мистер Рассел написал мне один или два раза, и мистер Джастин тоже писал… Потом их отправили во Францию, и больше я о них ничего не знала. Но не удивлялась - они ведь были молодыми людьми. Что им за интерес переписываться со мной?
- Вы знаете, что миссис Бродли умерла?
- Да, очень жаль; мне написала ее сестра.
- А Харолд Финли вернулся с войны живым?
- По-моему, нет. Он тоже несколько раз писал мне. Очень приятные были письма. Он навещал меня в начале лета пятнадцатого года. Его тогда ранили - он стоял возле ящика с боеприпасами, произошел взрыв, и его ранило в ногу. Когда он приезжал, мне показалось, что у него усталый вид. Наверное, ему еще было больно, и он так ужасно хромал. Он все говорил, как ему не терпится вернуться во Францию. Я пожелала ему всего хорошего. Тогда я в последний раз видела его. - Миссис Даннер взяла перо, но потом снова положила его. - Я очень его любила. Господь не послал мне детей, но, если бы у меня был сын, мне бы хотелось, чтобы он был похож на Харолда.
- Откуда он родом?
- Кажется, из Нориджа. А вы так и не объяснили, почему полиция снова расследует пропажу миссис Рассел и почему делом заинтересовался Скотленд-Ярд.
Ратлидж решил сказать ей правду - о том, как Бен Уиллет выдал себя за Уайата Рассела.
- Помню его… Он, кажется, сын Неда Уиллета, рыбака. Но зачем ему понадобилось выдавать себя за мистера Рассела? Не верится прямо.
- Через две недели после того, как он приходил к нам, его нашли мертвым, и вот что было у него на шее. - Ратлидж передал миссис Даннер медальон.
Едва взглянув на медальон, миссис Даннер вскинула голову.
- Медальон миссис Рассел! Но фотография там не та, что она хранила. - Экономка помолчала, а потом сказала: - Не мог он убить ее… Ведь он был всего лишь мальчик!
- Золотая цепочка могла соблазнить даже мальчика, если его семья перебивалась с хлеба на воду.
- Но ведь он сохранил ее, а не купил на нее хлеба!
Ратлидж промолчал, и миссис Даннер добавила:
- Если бы он в самом деле убил ее, тогда мистер Уайат или мистер Джастин наверняка убили бы его самого - если бы обо всем узнали. Я одного не понимаю… если все-таки это сделал кто-то из них - мистер Уайат или мистер Джастин, - зачем они оставили на нем медальон? Ведь он так много для нее значил…
Впервые за много времени подал голос Хэмиш, и Ратлидж так отчетливо слышал его голос, что ему показалось: молодой шотландец стоит прямо у него за спиной - как часто бывало во время ночных вахт: "Потому что убийца знал, что полицейские непременно отдадут медальон ему".
Глава 20
После визита к миссис Даннер, оказавшегося таким плодотворным, Ратлидж поехал к себе на квартиру, распаковал саквояж и сел у окна, наблюдая за тем, как пылинки пляшут в свете лампы на столе у его локтя.
Собиралась гроза; Ратлидж явственно чувствовал изменения погоды.
Ему вспомнились слова экономки: "Я одного не понимаю… если все-таки это сделал кто-то из них - мистер Уайат или мистер Джастин, - зачем они оставили на нем медальон? Ведь он так много для нее значил…"
Конечно, можно было предположить, что тело упало в Темзу до того, как убийца успел снять медальон. Возможно, убийце помешали, когда он опустошал карманы мертвеца. Не желая попадаться на глаза случайным свидетелям, он столкнул в воду труп вместе с медальоном.
Может быть, Джастин Фаулер прямо обвинил Уиллета в убийстве миссис Рассел? И потому Уиллету пришлось убить его. А потом он, зная, что умирает от рака, попытался очистить совесть, переложив вину на Уайата Рассела.
Ратлидж покачал головой. Объяснение, можно сказать, притянуто за уши…
"Любимчик Синтии"…
Так назвал Бена Уиллета Уайат Рассел. Неужели Уиллету хватило хладнокровия убить приемную мать Синтии Фаррадей, как и человека, с которым она вместе росла? И как он мог потом жить после всего, что мисс Фаррадей для него сделала?
Вдали зарокотал гром; из-за его раскатов голос Хэмиша был едва слышен: "Уиллета прикончил Санди Барбер, чтобы избавить от позора отца и сестру".
Возможно, так оно и было, если Уиллет в самом деле так сильно изменился. Его убили, не дав ему вернуться домой, в Фарнэм, и открыть свою подлинную натуру.
Отсюда неизбежно вытекает другой вопрос: кто покушался на жизнь Уайата Рассела?
А может быть, Уиллета убил вовсе не Санди Барбер. Джессап так любит Абигейл, что мог сам убить Уиллета, чтобы оградить ее от кривотолков. Джессап также, в силу своего положения, мог перехватывать письма от блудного сына. А если он куда больше знает о книге, вышедшей во Франции, чем говорит?
Снова и снова перебирая в голове все, что ему стало известно, Ратлидж понимал, что головоломка по-прежнему не складывается, как ни крути.
Хэмиш сказал: "Если кто-то хочет повесить на Уайата убийство Уиллета, значит, кто-то хочет отомстить".
Да, вполне возможно.
Но Ратлидж никак не мог успокоиться.
Он сидел у окна. Над Лондоном бушевала гроза. Деревья на улице клонились под порывами ветра, молнии вспарывали тьму. Громовые раскаты напоминали канонаду.
Улик набралось вполне достаточно для ареста, и старший суперинтендент Боулс наверняка велел бы ему готовить дело для передачи в суд. Пусть теперь они разбираются…
Ратлидж немного по-другому относился к своим обязанностям. Он считал, что долг полицейского - рассмотреть все улики и обстоятельства и арестовать виновного. Суд же решит, наказать ли обвиняемого по всей строгости закона или оправдать без всякого ущерба. Собственно говоря, речь идет о критерии истины. То, чего так и не понял приходской священник. Даже миссис Ченнинг однажды спросила, почему он предпочел стать полицейским и не захотел пойти по стопам отца и служить в какой-нибудь адвокатской конторе.
Старые предрассудки сдаются с трудом. Многие до сих пор думают, что полицейского надо впускать через черный ход и относиться к нему как к прислуге. Правда, подобные взгляды характерны больше для представителей старого поколения. Сейчас отношение меняется.
Хэмиш ворвался в его мысли со словами: "Ты должен решать. Кто из них захотел заменить собой правосудие?"
Может быть, Джессап? Он ведь всегда считал, что Бен Уиллет поступил неправильно, бросив семью и родную деревню. Или Санди Барбер, который любит жену и готов любой ценой защищать ее?
Ответа по-прежнему не было.
На следующее утро Ратлидж вышел из дому рано. Проехав по мокрым после дождя улицам, он завернул на работу. Из своего кабинета он позвонил в Колчестер адвокату Харрисону, который вел дела покойных мистера и миссис Фаулер.
Когда мистера Харрисона позвали к телефону, Ратлидж спросил, какой именно благотворительной школе для мальчиков завещали деньги Фаулеры.
- Школе имени Джеймсона Балдриджа, - сразу ответил Харрисон. - До того, как переводить завещанную сумму, я воспользовался случаем и навел о школе справки. Мистер Балдридж был членом парламента и близким другом Уильяма Гладстона, который и поощрил бездетного Балдриджа пожертвовать крупную сумму какой-нибудь лондонской благотворительной школе. Школа вполне обеспечена; ее руководство разумно распоряжается выделенными средствами. Поэтому мы выполнили пожелания мистера Фаулера-старшего.
- Почему Фаулер так заботился об этой школе?
- К сожалению, он так мне и не сказал. Он начал жертвовать школе деньги еще до своего возвращения в Колчестер.
- Что это за школа?
- Для бедных мальчиков безотносительно вероисповедания; единственное условие - ученики должны происходить из бедных семей и проявлять способности. Преподавание в школе ведется на чрезвычайно высоком уровне. Почти все выпускники в дальнейшем преуспели в жизни. Несколько человек служат в столичной полиции, многие сделали военную карьеру, некоторые приняли духовный сан. Есть учителя. Несколько человек даже попали на государственную службу.
- На государственную службу? - удивился Ратлидж.
- Один выпускник стал камердинером министра. Еще один служит управляющим крупным имением в Шотландии.
- А неудачники среди них есть? - спросил Ратлидж.
- Мне дали понять, что они тоже неплохо устроились, - сухо ответил Харрисон.
- Значит, в тюрьму не попал никто?
- Если и попали, директор не счел нужным о них упоминать.
Ратлидж поблагодарил мистера Харрисона и поехал разыскивать благотворительную школу для мальчиков имени Джеймсона Балдриджа.
Школа находилась на тихой улочке недалеко от собора Святого Павла; со дня своего основания она существенно разрослась. Кирпичное здание Викторианской эпохи поднималось ввысь на несколько этажей; арочный каменный вход напоминал епископский дворец. Правда, барельефы, идущие по фасаду, изображали не святых, а древнегреческих ученых и поэтов. Нажав кнопку звонка, Ратлидж поднял голову и посмотрел на Платона и Гомера.
Дверь ему открыл молодой человек, одетый так же хорошо, как студенты Харроу или Итона, и вежливо спросил, по какому он делу.
- К директору. Моя фамилия Ратлидж.
Его пригласили в просторный холл с полом в клетку из черного и белого мрамора, и молодой человек ненадолго отлучился. Через несколько минут к нему вышел пожилой человек, похожий на преподавателя, и спросил, какое у него дело к мистеру Лезерингтону.
- Скотленд-Ярд. Хочу навести справки об одном вашем бывшем выпускнике.
- Вот как, мистер Ратлидж… Моя фамилия Уоринг. Я могу вам помочь. Сюда, пожалуйста!
Его провели по тихому коридору в небольшой кабинет, уставленный стеллажами и рядами папок. Уоринг предложил ему стул.
- Первым делом мне бы хотелось спросить, почему вы интересуетесь одним из наших мальчиков.
- О нем мне известно следующее: его мать умерла от чахотки, а отец сидел в тюрьме. Я пока точно не знаю, учился ли он в вашей школе, но косвенные улики свидетельствуют о том, что учился. Мы ищем его, потому что, возможно, он стал свидетелем преступления, совершенного несколько лет назад. И нам помогут любые сведения, которые он сумеет нам предоставить.
Уоринг жестом показал ему на ряд папок.
- Назовите фамилию мальчика и примерные годы, когда он мог учиться в нашей школе; я попробую его найти.
- Мне известно лишь имя его матери, Глэдис Митчел. И приблизительная дата. На вашу школу я вышел потому, что человек, который, возможно, также имеет отношение к этому мальчику, много лет жертвовал вашей школе определенные суммы денег. Фамилия того человека - Фаулер.
Судя по лицу, Уоринг узнал фамилию, однако он лишь спросил:
- Когда он мог у нас учиться?
Ратлидж произвел мысленные подсчеты.
Глэдис Митчел могла лишь в двух случаях заявить, что отцом ее ребенка является Фаулер. Либо он был зачат после короткого романа с Фаулером, который оборвался, но впоследствии возобновился. Либо ребенок был зачат сразу после того, как их отношения закончились. Между разрывом с Глэдис Митчел и женитьбой на матери Джастина прошло десять лет. Фаулеров убили перед тем, как Джастину исполнилось двенадцать лет. Мальчику - если ребенок в самом деле был мужского пола - в то время было двадцать два или двадцать четыре года. С того дня прошло еще двенадцать лет; значит, сейчас убийце года тридцать четыре, а может, тридцать пять или тридцать шесть… Во всех случаях он - примерно ровесник Харолда Финли. Ратлидж назвал Уорингу предположительное время.
- Как по-вашему, он воевал?
Если речь шла о Финли, то да.
- Возможно.
- У нас в нашей часовне есть почетный список учеников, павших смертью храбрых. Возможно, его имя там. Но сначала давайте взглянем… - Уоринг пробежал пальцем по корешкам высоких папок на третьей полке, - вот на это. Митчел, говорите?
- Да. - Немного подумав, Ратлидж добавил: - Посмотрите еще на фамилию Финли.
Через полчаса Уоринг закрыл папку и покачал головой:
- К сожалению, скорее всего, вы ошиблись. Учеников с такими фамилиями у нас не было.
- А не могла ли его фамилия быть Фаулер?
Уоринг пристально посмотрел на него:
- Вы хотите сказать, что этот мальчик мог быть сыном мистера Фаулера?
- Насколько мне известно, нет. Но мать мальчика могла дать ему эту фамилию. Чтобы… выразить признательность его родне.
- Фаулера тоже не было; я бы его заметил.
Больше искать было нечего. Ратлидж перебрал все возможные варианты. Конечно, оставалась еще сестра Глэдис Митчел, но ее фамилию Ратлидж не знал. Что ж, придется снова наведаться в архив и попробовать разыскать ее. Или еще раз побеседовать с мистером Харрисоном.
Он поблагодарил Уоринга за помощь; тот явно испытал облегчение, поняв, что розыски ни к чему не привели. Школе, да и ему лично, лишние неприятности ни к чему.
Вернувшись на работу, Ратлидж еще раз позвонил мистеру Харрисону, но тот сообщил, что не знает, как фамилия сестры Глэдис Митчел.
- Кажется, вы говорили, что она занималась организацией похорон.
- Да, в самом деле. Однако счет нам пришел напрямую от владельца похоронного бюро. С сестрой мы ни в какие отношения не вступали.
Ратлидж понял: адвокаты не сочли нужным переводить деньги сестре миссис Митчел, хотя прямо мистер Харрисон об этом и не сказал.
- Точно так же оплачивалось пребывание Глэдис Митчел в санатории или, например, сооружение надгробного памятника?
- Совершенно верно.
Едва Ратлидж успел положить трубку, как вошел сержант Гибсон.
- Какие новости о старшем суперинтенденте?
- Ему в первый раз позволили немного посидеть в кресле. Хотя впереди у старшего суперинтендента еще много времени, он не любит пребывать в праздности.
Ратлидж согласился с сержантом. После того как у Боулса случился инфаркт, в Скотленд-Ярде все чуточку изменилось. Все как-то притихли и занимались своими делами без особой уверенности в будущем. Инспектор Майклсон, которого послали расследовать убийство в Нортумберленд, старался лишний раз не попадаться начальству на глаза. Интересно, подумал Ратлидж, полетит ли голова Майклсона, если Боулса заставят выйти в отставку по состоянию здоровья? Уверенный в том, что состоит под защитой Боулса, Майклсон ухитрялся наступать на больные мозоли всем кому не лень. Вопрос в том, позаботится ли Боулс о том, чтобы Майклсона так же защищал его преемник.
Сам Ратлидж считал временное отсутствие Майклсона благотворной передышкой.
Он вернулся к себе в кабинет и попытался сосредоточиться на папке с делом, которую немного раньше принес ему Гибсон. Но мысли его все время возвращались к стоящей перед ним задаче.
Замечание миссис Даннер о медальоне казалось ему верным.
Кроме того, неразгаданной оставалась загадка благотворительной школы.