На порог вышла миловидная, слегка запыхавшаяся женщина. Встав рядом с мужем, она вдруг вспомнила, что не сняла передник, и смутилась.
- Хм, констебль… Что-нибудь случилось?
Ратлидж решил взять инициативу на себя:
- Миссис Лессор, извините, что отвлек вас от чая. - Он улыбнулся и показал ей свое удостоверение, а затем задал интересующий его вопрос.
Миссис Лессор посмотрела на мужа; тот кивнул.
- По-моему, за все время, пока мистер Стандиш прожил в Морсли, он получил всего два или три письма. Я, разумеется, ни на что не смотрю, кроме фамилии адресата на конверте. Деревня у нас маленькая, и мне приходится быть осторожной. У каждого, знаете ли, есть право на личную жизнь…
Ее взгляды были достойны восхищения, но в данном случае они пришлись некстати.
- А он никогда не говорил, получая от вас письмо: "А, это от тетки… от брата… от друга из Франции"?
- Когда пришло первое письмо, он в самом деле сказал, что пришли бумаги на дом. По-моему, он очень обрадовался. А об остальных письмах он ничего не говорил.
Ратлидж понял, что снова зашел в тупик.
- У кого-нибудь из жителей Морсли есть родственники по фамилии Френч?
Миссис Лессор покачала головой:
- Никогда о такой родне не слыхала. Они живут в Норфолке? Спросите лучше там. Тамошний инспектор, возможно, знает их.
Ратлидж попробовал зайти с другой стороны:
- А ведь здесь жила его бабушка. Какие слухи ходили о ней в деревне?
Миссис Лессор снова покосилась на мужа, как будто желая убедиться, что может говорить, не стесняясь. Что бы там она ни прочла у него на лице, очевидно, он был не против. Она повернулась к Ратлиджу:
- Миссис Стандиш жила одна. Как-то она призналась мне, что поссорилась со своей невесткой. Моя мама помнила, как миссис Стандиш к нам приехала. В пятьдесят она была еще довольно красивая, и волосы у нее были роскошные. До самой ее смерти мы не знали, что у нее есть внук. Она написала завещание от руки; дом оставила ему. Когда миссис Стандиш умерла, ее внук еще не вернулся из Франции; с ним не сразу удалось связаться. Разве констебль Дентон вам не сказал?
Нет, не сказал. Правда, о бабушке пропавшего Ратлидж его не спрашивал; он сомневался, что Дентон помнит подробности, которые сообщила миссис Лессор.
Лессор откашлялся, напоминая незваным гостям об остывающем чае.
Ратлидж поблагодарил бакалейщика и его жену и вернулся к машине; Дентон следовал за ним по пятам.
- Где его дом? Я бы хотел в него заглянуть.
- Не знаю, прилично ли туда заходить. Ведь пока непонятно, случилось что-то с мистером Стандишем или нет. Может быть, он завтра вернется? - Дентон засомневался.
- Прошло уже много дней, а он все не возвращается. Если Скотленд-Ярд занялся его исчезновением, значит, представитель Скотленд-Ярда имеет право заглянуть к нему в дом.
Домик Стандиша оказался совсем недалеко; он стоял под большим деревом. Наверное, раньше участок был красивым, но теперь, как и сам дом, пришел в запустение. Палисадник зарос бурьяном.
- Мистер Стандиш не очень любил возиться в саду, - пояснил Дентон, когда они подошли к двери. - Вот его бабушка, та умела выращивать все что угодно.
Дверь была не заперта; внутри оказалось довольно темно, тем более что солнце уже садилось. Более того, растущее во дворе дерево не давало последним лучам проникнуть в окна. Наконец, Ратлидж нашел лампу, зажег ее и увидел, что дом обставлен старомодной массивной мебелью Викторианской эпохи. Но комната не казалась тесной. Повсюду лежали книги; похоже, владелец начинал одну, бросал и брался за другую.
Хэмиш напомнил: такое поведение - признак душевного смятения. Целый месяц после выписки из клиники и до возвращения в Скотленд-Ярд Ратлидж вел себя точно так же. Хватался за все подряд и ни на чем не мог остановиться.
Он озирался по сторонам. По спине пробежал холодок. Ему как будто передались переживания Стандиша; он чувствовал окружавший того мрак, который не рассеивался даже с восходом солнца.
Хэмиш сказал: "Вот увидишь, он наверняка умер, кем бы он ни был".
И Ратлидж склонен был с ним согласиться.
На столе он не увидел ничего, способного пролить свет на личность Джералда Стандиша или его бабушки. Нигде не было картин; только над вытертым креслом у окна висела миниатюра на слоновой кости. Овал в серебряной рамке. Ратлидж посветил туда лампой и решил, что девушка, изображенная на миниатюре, вполне могла быть бабушкой Стандиша, если судить по покрою ее платья. Должно быть, она специально зачесала волосы наверх перед тем, как позировать художнику. Волосы у нее были черные; черные брови на овальном лице, высокие скулы и очень синие глаза. Совсем юная девушка; невозможно даже определить ее характер. Несомненной была лишь ее красота. Неизвестно, какую она прожила жизнь. Свои дни она закончила в преклонном возрасте и в полном одиночестве.
Интересно, почему миссис Стандиш поссорилась с невесткой? Скорее всего, потому, что та повторно вышла замуж. Оглядевшись, он решил, что у миссис Стандиш денег хватало лишь на то, чтобы уютно устроиться в небольшой деревушке. Впрочем, у нее могли быть свои причины для того, чтобы жить экономно.
- Жаль, - вслух заметил Ратлидж, больше для Хэмиша, чем для Дентона.
Констебль подошел к нему и посмотрел на миниатюру через его плечо.
- Это миссис Стандиш? Не узнать… Когда я приехал в Морсли, лицо у нее было морщинистое, а волосы - седые.
- Кто она такая, может сказать только Джералд Стандиш. Но скорее всего, вы правы.
Ратлидж еще минут десять осматривал дом. Он поднялся на второй этаж. В платяном шкафу висели добротные костюмы, купленные в дорогих магазинах. Вещи не выглядели новыми. Возможно, их приобрели до войны.
А может, Стандиш одевался в магазине подержанной одежды. Тем не менее он заботился о том, чтобы его одежда была достойной и опрятной, и регулярно чистил ее. Дентон, снова заглянув через плечо Ратлиджа, заметил, что мистер Стандиш всегда уделял много внимания своему внешнему виду.
- Он не тщеславный, просто старался не опускаться. Похоже, ему важно было выглядеть прилично.
В конце концов Ратлидж узнал очень мало и еще меньше узнал такого, что могло бы ему пригодиться. Он посмотрел даже форзацы книг - вдруг там найдутся посвящения.
Мистер Джералд Стандиш по-прежнему оставался для него загадкой.
Перед уходом Ратлидж снова подошел к миниатюре.
Миниатюра - вид изобразительного искусства. Нарисовать портрет на слоновой кости тончайшей кистью - искусство, требующее навыка, терпения и внимания к деталям. Художнику необходимо сразу же схватить портретное сходство. Мастер, наверное, известный, хотя Ратлидж заметил внизу лишь его инициалы.
- Я заберу миниатюру с собой, а вам напишу расписку на тот случай, если Стандиш вернется. Я намереваюсь найти художника. Возможно, тогда мы узнаем и имя натурщицы.
Он подошел к столу, нашел бумагу и перо и написал короткую расписку.
- Да ведь художник, наверное, давно умер? - удивился Дентон.
- В этом я не сомневаюсь. Но такой талантливый мастер наверняка известен в художественных кругах, а больше мне обратиться за сведениями некуда.
Ратлидж потушил лампу. Они вышли на крыльцо. Уже наступила ночь, звезды заволакивали тучи, запахло грозой.
Деревенская улица была пустынна, если не считать пса, уверенно трусившего посреди дороги, пока не добрался до своего дома. К тому времени, как Ратлидж и констебль поравнялись с ним, пса уже впустили.
- Уже поздно, - сказал Дентон. - Если вы довезете меня до соседней деревни, буду очень вам благодарен.
После того как констебль привязал велосипед к багажнику, Ратлидж спросил:
- На вашем участке много бывает происшествий?
- Не о чем говорить, сэр. У нас нет ни богачей, ни нищих - словом, таких, кто легче поддается искушениям. Церковь и Женский институт заботятся о том, чтобы на столах у всех была еда, а над головой у каждого - крыша. Не поймите меня неправильно, на скуку я не жалуюсь. Мне часто приходится обуздывать молодых парней - головы у них горячие. Так и норовят что-нибудь выкинуть, о чем потом пожалеют. Но до серьезных преступлений у нас не доходит. Вот почему, когда пропал мистер Стандиш, я сразу связался с Норфолком, а уж инспектор Джонсон передал мой запрос в Скотленд-Ярд.
- Ну и что вы думаете о Стандише? Найдем мы его, как по-вашему?
- Боюсь, сэр, он умер. Покончил с собой.
В Дедхэм Ратлидж вернулся очень поздно и обрадовался, узнав, что в "Солнце" есть свободная комната.
На следующее утро он поехал в Сент-Хилари, к викарию. Обычно в таких случаях он обращался за сведениями к местному врачу, но подозревал, что в данном случае доктор Таунсенд ему вряд ли поможет, ведь речь шла о семье Френч.
Уильямс как раз заканчивал красить фасад дома. Крепко вцепившись одной рукой в стремянку, он пытался дотянуться кистью до угла.
Услышав, что на двор заворачивает автомобиль, он обернулся, кивнул, узнав гостя, и сначала нанес последние мазки, а затем спрыгнул со стремянки.
- Извините. Надеюсь, вы не рассердились из-за того, что вам пришлось немного подождать, - сказал он, вместо приветствия.
- Я хочу кое-что вам показать. - Ратлидж достал миниатюру, завернутую в платок. - Вы узнаете эту женщину?
- Когда изготовлена миниатюра? - Уильямс потянулся к слоновой кости, но, вспомнив о своих запачканных руках, поспешно отдернул их и наклонился вперед.
- Лет шестьдесят или семьдесят тому назад.
- М-да, точнее датировать вряд ли получится. Сколько лет натурщице? По-моему, шестнадцать - семнадцать… И даже если она похожа на себя, с возрастом ее лицо наверняка изменилось.
- И все-таки взгляните.
Викарий внимательно посмотрел на миниатюру: - Милое дитя, верно? Скорее всего, она стала прелестной женщиной. Но я ее не узнаю. А должен?
Ратлидж убрал миниатюру в карман.
- Нет. Хотя я и надеялся, что вы ее узнаете. Вы ведь бывали в доме Френчей. Скорее всего, заходили и к Таунсендам по своим приходским делам… и к мисс Уитмен тоже. Если нарисован один портрет, вполне мог быть и другой - или даже фотография.
- Да, понимаю. Конечно, мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь. Ничего подобного я не видел.
- В этой части Эссекса часто встречается фамилия Стандиш?
- Нет, нечасто, но в Дедхэме живет по крайней мере одна семья, носящая такую фамилию. Младшая дочь поет в тамошнем церковном хоре. У нее очень милый голосок.
Более того, дамы из той семьи светловолосые и румяные. Брюнеток среди них нет.
- Они состоят в родстве с Френчами?
- По-моему, нет. Во всяком случае, я ни разу не слышал об этом, хотя таким родством можно гордиться, ведь Френчи - самая богатая семья в округе.
Ратлидж никак не прокомментировал последние слова викария.
- Мисс Уитмен умеет водить машину?
- Да, она хороший водитель. Во время войны работала волонтером. В основном, как мне говорили, работала в Норфолке.
Норфолк… Совсем недалеко от Морсли. Правда, Джералд Стандиш в то время воевал во Франции.
Ратлидж поблагодарил Уильямса и спросил, как проехать к дому бывшего наставника мальчиков Френчей. И, получив нужные сведения, вскоре подъехал к уютному домику, стоящему фасадом к лугу.
Мистер Макфарланд оказался старше, чем ожидал Ратлидж. Должно быть, он уже был пожилым, когда обучал наукам Майкла и Луиса Френчей. Седые волосы поднимались с высокого лба, но кожа на лице была еще гладкой, а голубые глаза - живыми. Его ярко выраженный шотландский акцент пробудил в Ратлидже море воспоминаний… Перед глазами всплывали лица людей, служивших у него под началом. Он слышал их голоса, когда они переговаривались в окопах перед атакой. Молодые солдаты призывали друг друга крепиться, когда бросались на немецкий огонь, умоляли его подержать их за руки, когда они умирали. И еще он, конечно, вспомнил о Хэмише, который упрямо отказывался в очередной раз вести свой измученный взвод на немецкие пулеметы. Хэмиш тогда охрип от волнения и усталости, но сдаваться не собирался. Он горой стоял за своих солдат и готов был заплатить за свои убеждения самую высокую цену.
- Что с вами? - озабоченно спросил Макфарланд.
Ратлиджу пришлось приложить всю свою силу воли, чтобы отогнать непрошеные воспоминания.
- Голова заболела, - как можно хладнокровнее ответил он. Представившись, он объяснил, что его интересуют два бывших ученика мистера Макфарланда.
- Тогда входите в дом. Пока мы будем разговаривать, выпейте чего-нибудь холодного. - Макфарланд провел Ратлиджа в гостиную, заставленную книгами и нотами. В углу Ратлидж заметил старинный клавесин.
Пока хозяин ходил за водой, у Ратлиджа была возможность прийти в себя. Он подошел к окну и полюбовался красивым лугом. С другой стороны к домику подступал лес. За густыми зарослями виднелась ограда, за которой находился парк Френчей.
Вернулся Макфарланд с подносом, на котором стояли два стакана воды.
- Уберите книги с кресла и садитесь! - пригласил он.
Ратлидж сел и взял протянутый ему стакан.
- Как вы настраиваете клавесин?
- Говорят, в Елизаветинскую эпоху обожали клавесины; а ведь тогдашние замки были гораздо более сырыми и мрачными, чем мой дом. Правда, нам с вами уже не удастся услышать, как должен был звучать инструмент на самом деле… - Макфарланд поморщился. - И все же я не сдаюсь. Музыку я любил всегда, а клавесин - единственный инструмент, на котором я учился играть, если не считать волынки. Но волынке, уверяю вас, мои соседи не обрадуются.
Ратлидж рассмеялся:
- Немцы тоже не радовались, когда слышали шотландских волынщиков!
- Понятия не имею, зачем вам понадобились мои бывшие ученики. Все они давно выросли, насколько мне известно, и стали крепкими молодыми людьми. К сожалению, семерых убили на войне, но ведь на войне всегда кого-нибудь убивают, и, как правило, молодых. Кто именно вас интересует?
- Майкл и Луис Френчи.
- Ах да. Майкл как раз один из семерых. Он был самым многообещающим из всех. - Макфарланд глубоко вздохнул; его голубые глаза подернулись пеленой. - Не могу сказать о них ничего плохого. Они оба были умными и воспитанными мальчиками. У Луиса иногда случались припадки, но с возрастом они, кажется, случались реже. В остальном он был таким же живым и пытливым, как и его брат.
- Луис Френч страдает эпилепсией?
- Нет, не настолько все серьезно. Он просто… на секунду или две вдруг замирал, как будто выключался, а потом продолжал жить дальше, словно ничего не случилось.
- Братья не ссорились? И какими были их отношения с сестрой Агнес?
- Дети довольно неплохо ладили. Миссис Френч - вот кто больше всех подрывал дисциплину. У нее часто бывали приступы тревоги и беспокойства, и она причиняла близким много хлопот. Очень жаль, потому что в остальном дети не отличались ни избалованностью, ни замкнутостью. Учить их было одно удовольствие.
- Мне говорили, что Луис завидовал брату.
- Может быть. Но не больше, чем любой младший брат завидует старшему. После того как Луис уехал в школу, он быстро обрел уверенность в себе. Мне отрадно думать, что и я внес маленький вклад в формирование его характера. Я обращался с ним точно так же, как с Майклом, несмотря на его недостаток - припадки.
- У семьи Френч - и, кстати, у Трейноров - были враги?
- Странные вопросы вы задаете домашнему учителю! Насколько мне известно, нет. Кузен, молодой Мэтью, часто гостил в доме Френчей. Его родственники жили на другом конце деревни. Когда умерли его родители, он на несколько лет сдал дом, потому что сам постоянно проживал на Мадейре. Жаль, что теперь у Трейноров никто не живет. Дома не любят, когда их оставляют необитаемыми. Но вы спрашивали меня о Мэтью Трейноре… Он славный молодой человек, как и его кузены.
- Насколько я понимаю, мисс Уитмен также часто гостила у Френчей.
- Да, славная девушка. Она дружила с Агнес и часто бывала у них в доме. Не знаю, что между ними произошло, но они как будто охладели друг к другу.
- Какой была Агнес Френч в детстве?
- Часто бывала недовольной. Что неудивительно, она ведь единственная дочь, и на ее долю выпало ухаживать за родителями, когда они состарились и стали болеть. Она преданно ухаживала за ними, хотя с матерью ей досталось, да и с отцом тоже после того, как его хватил удар. Пока братья ездили с отцом в Португалию, ей приходилось вести дом. Мне казалось, что они должны были и ее приглашать с собой - по крайней мере, после смерти матери. Братья возвращались и наперебой рассказывали о том, как катались на санях с гор по каменному желобу, как поднимались на лошадях на вершины вулканов или ходили на яхте вокруг острова и плавали в море. Должно быть, втайне она все же завидовала им.
Ратлидж вполне понимал, на что вежливо намекал Макфарланд: дочерью пренебрегали, она была дурнушкой и прекрасно понимала, почему отец и братья никуда не берут ее с собой. Следующие слова Макфарланда подтвердили догадку Ратлиджа.
- Иногда я думаю: будь Агнес такой же хорошенькой и живой, как юная Валери, с ней обращались бы совсем по-другому.
- Как по-вашему, не пыталась ли мисс Уитмен занять место Агнес Френч?
- Сознательно - нет. Она ведь была просто ребенком, одинокой девочкой, которая росла без отца и тянулась к нормальной семейной жизни.
- Без отца?
- Да, ее отец служил во флоте. Мать умерла родами, и после того, как отцу пришлось вернуться на корабль, ребенка оставили на попечение няни. Взять девочку с собой отец не мог. Откровенно говоря, мне казалось, что Валери всем довольна; она бегала по дому и саду, играла с детьми Френчей. Она как будто никогда не замечала, что у нее нет матери, а отец очень редко приезжает домой. Все ее баловали, а ее живость, веселость расположили к ней и прислугу.
Ратлидж достал миниатюру и показал Макфарланду. Старому учителю понравилась изображенная на ней девушка, но он не мог сказать, кто она:
- Не знаю ее. А жаль. Славное дитя!
Ратлидж уже собирался поблагодарить его и уйти, когда Макфарланд сказал:
- Чуть не забыл! Много лет назад кое-что случилось. По-моему, дети ни о чем не узнали, потому что они были наверху, в детской, и уже спали. Мы с мистером Лоренсом Френчем сидели у него в кабинете и разговаривали. В тот день я как раз пришел на собеседование. Я искал места домашнего учителя. После ужина мы оставили мистера Хауарда Френча в гостиной, а сами перешли в кабинет. Мистер Лоренс расспрашивал меня о моем опыте и рекомендациях. Неожиданно в дом ворвался человек. Он оттолкнул горничную, которая открыла ему дверь, и побежал по коридору, распахивая все двери подряд и громко зовя мистера Френча. Мы с мистером Лоренсом поспешили выйти в коридор и увидели, что незнакомец схватил мистера Хауарда за горло. Он его чуть не задушил!
Мистер Хауард попятился; я подбежал к незнакомцу и попытался разжать ему руки. Мистер Лоренс мне помог. Но, едва тот человек выпустил горло мистера Хауарда, тут же выхватил нож. Он замахнулся на мистера Хауарда. Мистер Лоренс заслонил его собой и получил удар в грудь. Мистер Хауард закричал от гнева. Нам с ним с трудом удалось разоружить того человека. Больше никто не пострадал. Представляете, что я тогда пережил? Никогда в жизни я не сталкивался ни с чем подобным! Внизу могли оказаться все, и миссис Френч, и дети… и гости, если в доме кто-то гостил… незнакомец мог наброситься на них с ножом! Многие могли серьезно пострадать.
- Что случилось потом?