- Ах! - горький вздох свидетельствовал о том, как тяжело Тамаре говорить о покойном брате. - Иногда Макс думал не своей светлой головой, а… Ну, вы меня понимаете. Седина в бороду, бес в ребро, хочется снова почувствовать себя молодым, хочется всех радостей, много и сразу… Я знаю, Михаил, что моя невестка тоже заинтересовалась психоанализом. Так, между нами, не расскажете ли вы мне…
- Нет, не расскажу, Тамара, - Михаил крайне редко позволял себе перебивать пациентов. - Думаю, что вы поймете меня правильно.
- Вы меня тоже поймите правильно, Михаил, - Тамара открыла глаза и смотрела на Михаила строго и, как ему показалось, с неодобрением. - Я интересуюсь не ради праздного любопытства, мне, слава богу, есть чем заняться, кроме сплетен о моей невестке. У меня совершенно другой интерес. Обоснованный.
- Каким бы он ни был, Тамара, я не обсуждаю моих пациентов с другими людьми, - Михаил мягко улыбнулся, давая понять, что ему неудобно быть столь категоричным и неуступчивым, но ничего не поделаешь - таковы правила. - Насколько бы обоснованным ни был ваш интерес…
- Даже если я скажу, что это Анна убила Максима?
Михаилу показалось, что он ослышался.
- Простите, что вы сказали? - переспросил он.
- Я сказала, что моя невестка убила моего брата! - чеканя слова, повторила Тамара. - И у меня есть веские доказательства. Какие именно, я уточнять не буду, но поверьте мне, что они есть! Я не бросаю слов на ветер!
- При чем тогда здесь я? - Тамара говорила так уверенно, что Михаил немного растерялся. - Если у вас есть доказательства, то передайте их куда следует…
- Еще не время, - перебила Тамара. - Придет время - передам!
"Ясно, - подумал Михаил, собираясь с мыслями. - Нет у тебя, дорогая моя пациентка, никаких доказательств. Это был пробный выстрел холостым снарядом - а вдруг попадет? Кажется, не попало".
- Вы, наверное, знаете, как трудно добиться торжества справедливости! Это только в сериалах все легко и просто, а в жизни все жестко и сурово. Я смогу открыть карты только тогда, когда буду стопроцентно уверена в успехе, в победе. Раньше - никак! И я очень надеюсь на вашу порядочность, Михаил. Если уж вы не хотите рассказывать мне о том, что вы обсуждаете с Анной, то и ей не передавайте наши разговоры.
- Естественно, Тамара. Наши разговоры останутся между нами.
"Что-то я только и делаю в последнее время, как убеждаю моих новых пациенток в том, что я стойко храню конфиденциальность, - с оттенком раздражения подумал Михаил. - Это у них семейная традиция такая? Или, отпустив бороду, я стал внушать меньше доверия? По идее, должно было быть наоборот. Борода - это символ основательности, надежности…"
Он машинально провел рукой по подбородку.
- Вы как старик Хоттабыч, - Тамара улыбнулась, но было заметно, что улыбается и шутит она не от души, искренности не хватало. - Так и кажется, что сейчас выдернете волосок из бороды и совершите чудо. Вы знаете, какого чуда я бы попросила?
- Откуда? - для убедительности Михаил даже пожал плечами.
- Неправда, - Тамара недоверчиво прищурилась. - Вы, наверное, думаете, что я бы захотела встать на ноги?
Она хлопнула правой рукой по накрытому пледом колену.
- Нет! Я бы пошла дальше. Я бы переиграла свою жизнь! - во взгляде, устремленном на Михаила, сверкнула искорка торжества. - Я бы переиграла все и пожелала родиться мужчиной! Старшим братом! Я бы поменялась ролями с Максом, который стал бы моей младшей сестрой! И тогда бы…
"Ты бы сбросила его в пропасть или еще куда", - подумал Михаил, наблюдая, как на лице Тамары вдохновение мешается с болью.
- И тогда все было бы иначе! - Тамара потрясла в воздухе кулаком. - Кстати, Михаил, вы согласны с тем, что зло непременно должно быть наказано?
- Я бы выразился иначе, - ушел от прямого ответа Михаил. - Пусть торжествует добро.
- Хорошо, пусть так, - не стала спорить Тамара. - Пусть торжествует добро, а это означает, что каждый, способствовавший этому торжеству, будет вознагражден по заслугам. Любое доброе дело должно вознаграждаться, разве не так?
Михаил кивнул. У него сложилось впечатление, что Тамара не философствует абстрактно, а делает определенные намеки. Решай, мол, с кем тебе по пути, делай правильные выводы, и будешь вознагражден.
- Иногда можно за один день изменить свою судьбу, - Тамара горько улыбнулась, намекая на собственные обстоятельства. - Главное - не упустить свой шанс, не разменять счастье на медные пятаки…
Тамара еще долго рассуждала на отвлеченные темы, а Михаил добросовестно старался анализировать то, что слышал. Впрочем, добросовестно, да не совсем, потому что его сейчас не столько интересовали психологические проблемы пациентки, сколько тайна этого странного семейства, тайна этого тихого, но какого-то зловещего дома. Михаил накрутил себя до такой степени, что в какой-то момент буквально физически ощутил угрозу, исходящую от Тамары, Анны и дома, в котором они живут. Зябко передернув плечами, Михаил обозвал себя впечатлительной гимназисткой и усилием воли отогнал прочь пугающие мысли. Мысли, конечно же, никуда не делись, а затаились в укромном уголке до поры до времени.
Послать все к чертям собачьим? Извиниться, вернуть полученные деньги (Тамара, демонстрируя широту своей узкой натуры, заплатила разом за месяц вперед), откланяться и забыть? А получится ли забыть? А хорошо ли таким вот образом вычеркнуть из своей жизни женщину, которая… которая… А можно ли, едва прикоснувшись к тайне, отказаться от попытки разгадать ее? А позволительно ли профессионалу вести себя подобным образом? Сегодня - согласился, завтра - отказал?
Доводов можно было привести много, но итог оказался бы тем же. Никого никуда Михаил не послал и ни от чего не отказался. Разве что по окончании сеанса рванул к машине с поистине спринтерской скоростью, не глядя по сторонам, не желая никого встречать. Сел, завел двигатель и уехал. Хотелось поскорее добраться домой, поужинать и подумать. Есть хотелось зверски. Так и вставала перед глазами отбивная с хрустящей корочкой, политая брусничным соусом. Соус Михаил готовил сам - несколько минут варил ягоды с сахаром и корицей, перетирал блендером, добавлял немного красного вина и крахмала и доводил до кипения. Всех дел меньше чем на час, а соус получается великолепный, ни с каким кетчупом не сравнить. И что самое главное - ко всему подходит, "оживляет" любую трапезу, даже самую скудную.
Возле Северянинского моста Михаилом овладело странное беспокойство. Ни с того ни с сего засвербело где-то внутри. Что-то было не так. Михаил прислушался к шуму двигателя, окинул беглым взглядом салон, повернул направо, проехал остановку общественного транспорта, притормозил, выключил двигатель, вышел из машины, заглянул на всякий случай под днище, открыл капот… Вроде все в порядке, можно ехать дальше. Захлопнув крышку капота, он для полного спокойствия решил проверить багажник своего "Лансера", мало ли что, но на полпути остановился, сел в машину и посмотрел в зеркало заднего вида.
Причина беспокойства стала ясна, но беспокойство от этого не уменьшилось. Людям обычно свойственно волноваться, когда они обнаруживают за собой слежку. В том, что за ним следят, сомнений не было - на эту бежевую "Нексию" Михаил обратил внимание, еще когда ехал на встречу. Обратил машинально, но номер "229 ом" в память запал. "229" - февраль, двадцать девятое, день рождения Михаила. И буквы "о" и "м" - Оболенский Михаил. А еще трещина на лобовом стекле в нижнем правом углу запомнилась. Просто так, без всяких ассоциаций.
Стекла у "Нексии" были тонированными, салон просматривался едва-едва, но можно было рассмотреть, что внутри находятся как минимум два человека - водитель и пассажир на переднем сиденье. "Нексия" стояла на обочине пустоватого по позднему времени проспекта Мира со включенным двигателем и явно дожидалась, когда Михаил тронется с места, чтобы пристроиться ему в хвост.
Просто так никто ни за кем следить не будет - это аксиома. Просто так вообще ничего не делается, все имеет какой-то смысл, скрытый или явный. Если за тобой следят, значит, ты кого-то сильно интересуешь.
Варианты с похищением ради получения выкупа отпадали сразу. При самом оптимистичном раскладе Михаил вряд ли бы мог кого заинтересовать в этом смысле, совсем не то у него было благосостояние. Хотят похитить, чтобы разобрать на органы? Здравствуйте - приехали.
Кто-то из пациентов попал под колпак? Прокололся на чем-то, и теперь следят не только за ним, но и за всеми его контактами? Даже за психоаналитиком? Какой, скажите на милость, смысл следить за психоаналитиком в подобной ситуации? Никакого!
Но причина как-то связана с работой, не иначе. В быту или по работе Михаил никому нигде дороги не переходил и перейти не мог - это точно. Возможно, кто-то из пациентов в чем-то его заподозрил? А в чем его можно заподозрить? Да во всем, что в голову взбредет! Кому-кому, а Михаилу хорошо было известно, какие мысли порой приходят в голову людям на совершенно пустом месте, без всяких оснований. Взять хотя бы Владимира Юрьевича. Умный человек, врач-реаниматолог, заведующий отделением в крупнейшей клинике страны, а супругу ревнует к каждому встречному и поперечному. Не бред ревности, поскольку пациент осознает, что ревнует необоснованно. Невроз. Патологическая ревность. "Я никак не могу убедить себя в том, что я у Полины единственный", - сказал Владимир Юрьевич, обрисовывая свою проблему. Может, у кого-то из мужей пациенток появилась мысль о том, что жена изменяет ему с Михаилом? С другой стороны, какой смысл следить за психоаналитиком, к которому ревнуешь свою жену? Врывайся в офис во время сеанса, лови, так сказать, на горячем. Для супружеской измены в кабинете психоаналитика созданы все условия. Вариант с ревнивцем отпадает… Нет, не отпадает. Если пациентка бывшая, если она уже не ходит на сеансы, а муж что-то заподозрил (к примеру, хорошо отозвалась она пару раз о Михаиле, для больной головы этого вполне достаточно), то тут без слежки не обойтись. Парам-пам-пам… "Люди создают слишком много проблем, поэтому я предпочитаю работать с трупами", - говорил патологоанатом из какого-то детектива.
Перебрав в уме всех бывших пациенток, Михаил так и не смог выбрать из них кого-то. Да, трое, нет - четверо из них жаловались на сильную ревность со стороны своих мужей, но одна пациентка переехала жить в Испанию, у мужа там какой-то винодельческий бизнес, с двумя другими Михаил закончил работать довольно давно, более двух лет назад, так что они уже вряд ли "актуальны", а четвертая овдовела незадолго до завершения сеансов… Овдовела? А что, если это Анна устроила слежку? Или, скорее, Тамара?
Михаил еще раз посмотрел в зеркало. "Нексия" стояла на том же месте. Тамара? Очень может быть.
- … … …! - выругался вслух Михаил и, забывшись, стукнул кулаком по рулю.
Руль отозвался коротким сигналом. Парень и девушка, "голосовавшие" метрах в десяти впереди, вздрогнули. Михаил улыбнулся и моргнул фарами. Девушка показала ему язык. "А ведь редко сейчас показывают друг другу язык", - подумал Михаил. Когда он был ребенком… впрочем, дети вообще ведут себя более естественно, нежели взрослые, и делать какие-то "временные" выводы, сравнивая детей и взрослых, по меньшей мере опрометчиво.
Михаил поймал себя на том, что уже не думает про слежку, и улыбнулся. Против науки не попрешь - мозг попытался увести его мысли подальше от чреватой расстройствами темы. Бессознательное заботилось о Михаиле, ловко и незаметно управляя сознательным.
Бежевая "Нексия" продолжала стоять позади, только двигатель уже был выключен и фары погасли.
"Идиоты какие-то, - раздраженно подумал Михаил. - Неужели до них не доходит, что подобным поведением они выдают себя с головой? Или просто дилетанты, никогда серьезно не занимавшиеся слежкой".
А все-таки зачем Тамаре следить за ним? Или наличие у Тамары некоей тайны побуждает неосознанно приписывать ей все таинственное? А почему не Анне? Нет, Анна не такая… Не такая? Убедительно…
Сильно потянуло домой. Правильное, в общем-то, даже - закономерное желание, ведь стены дома связаны в нашем восприятии с безопасностью. Михаил еще раз глянул в зеркало, еще раз ругнулся сквозь зубы и повернул ключ в замке зажигания. Выждал минуту, пока справа не стало совсем-совсем свободно, и резко рванул с места. Бежевая "Нексия" повторила маневр с секундным опозданием. Если с мозгами у ребят было не очень хорошо, раз уж их обнаружил такой дилетант, как Михаил, то с реакцией дела обстояли куда лучше.
Теперь уже не осталось никаких сомнений - следят. Михаил запомнил номер "Нексии" полностью (на первую букву и серию он раньше внимания не обратил), отметил в уме, что машина московская, и решил пока ничего не предпринимать, на контакт не напрашиваться, в полицию не обращаться, а подождать дальнейшего развития событий.
Заезжать во двор следом за Михаилом преследователи не стали - поддали газу и проехали мимо. "Значит, знают, где я живу", - отметил Михаил. На душе стало как-то гадко и липко.
6
Оказалось, что в "Нексии" сидели не приколисты. Утром, сразу возле дома, позади "Лансера" пристроилась синяя "Соната", в которой, кроме водителя, никого не было. Дважды там, где машины ехали, а не ползли, Михаил пробовал вырваться вперед, но "Соната" всякий раз легко его нагоняла. Номер у нее тоже был московский, только код не 77, как у "Нексии", а 177.
Всю дорогу Михаил думал о слежке, но так никакой убедительной версии и не придумал. Михаил привык давать всему происходящему рациональное объяснение, да и не галлюцинации же это, в конце концов, а реальная слежка! Да вдобавок на разных автомобилях… Серьезные люди, не дилетанты какие-нибудь. Кстати, а почему на разных? Если меняют автомобили, чтобы оставаться незамеченными, то зачем сидят на хвосте вплотную? Пофигизм дилетантов-исполнителей или обдуманное целенаправленное воздействие на нервы Михаилу? Чтобы он запаниковал и… И что он тогда должен сделать? Поспешить вывезти из квартиры в лес чей-то труп? Срочно поехать перепрятывать какие-то сокровища? Рвануть в Шереметьево и попытаться улететь из страны? Смысл-то какой во всем этом? Смысл непременно должен быть. Это же жизнь, а не фильм, снятый каким-нибудь авангардным абсурдистом или абсурдным авангардистом. Кто-то оплачивает слежку, иначе ее бы не было. Даром никто не работает.
Нахлынувшее раздражение по приезде в офис никуда не исчезло, а только усилилось. Впору было пожалеть об отсутствии секретарши, на которую можно было накричать для разрядки. Михаил так никогда бы не поступил, но о том, что у него нет секретарши, пожалел, с секретаршей гораздо удобнее. Правда, и денег она стоит немалых, зарплата, обязательные платежи с зарплаты, оборудование рабочего места… Нет, лучше уж как можно скорее выплатить ипотеку. Справляется же пока сам, долго ли умеючи? Чем правильнее организован процесс, тем меньшим количеством работников достигается результат. Недаром Суворов учил воевать не числом, а умением…
При упоминании Суворова черная тоска мгновенно овладела Михаилом, оттеснив раздражение куда-то на задний план. В тоске этой смешалось все самое плохое - безысходность, горечь и невосполнимость утраты, страх смерти, пронзительная обреченность одиночества. Михаил подошел к окну, распахнул его и стоял так, не замечая ничего вокруг до тех пор, пока не услышал за спиной:
- Доброе утро, Михаил Александрович.
У Ларисы Витольдовны все фразы получались вопросительными, словно она во всем сомневалась и все старалась уточнить. В самом ли деле доброе сегодня утро? Михаил Александрович демонстрирует ей свою спину или кто-то другой? Надо же - подошло время сеанса, а Михаил не только не настроился на работу, но даже телефоны не отключил. А уж насчет того, что негоже психологу встречать пациентов отвернувшись, вообще говорить нечего. Человек может решить, что тебе до него нет никакого дела, контакт исчезнет навсегда и вся работа пойдет насмарку. Обидчивее людей могут быть только люди.
На работу с давно знакомыми пациентами настраиваться легко. Лариса Витольдовна еще не успела застелить кушетку одноразовой простыней и взбить принесенную с собой подушечку, чтобы надеть на нее одноразовую наволочку (у каждого свои понятия о гигиене и комфорте), а Михаил уже сидел в кресле и приветливо улыбался.
- Вчера я опять сорвалась, - сообщила Лариса Витольдовна перед тем, как улечься. - Когда же это закончится?
- Когда-нибудь, - ответил Михаил. - Вы уже научились частично контролировать себя, не так ли?
- Научилась, - не то подтвердила, не то переспросила Лариса Витольдовна.
Ее сын, банковский деятель средней руки, был с Михаилом откровенен. "Маме нужен собеседник, - сказал он, - чуткий, понимающий, терпеливый, чтобы выслушал, посочувствовал и успокоил". Михаил согласился. С Ларисой Витольдовной он занимался не столько психоанализом, сколько психотерапией. Но и анализ имел место, так, например, Лариса Витольдовна с помощью Михаила сумела избавиться от "комплекса младшей сестры". Брат ее скончался семь лет назад, а комплекс, производное любви и обиды, продолжал существовать. Утрата объекта не приводит к исчезновению комплекса, он "перенаправляется" на другой объект или на фантом, замещающий утраченный.
Проводив Ларису Витольдовну, Михаил выглянул в окно - уж не топчутся ли на тротуаре какие-нибудь наблюдатели? Никого подозрительного не увидел, пешеходы двигались в обе стороны быстрым шагом, на окна не пялились, за входом не следили. Два автомобиля, припаркованные под знаком, запрещающим остановку с аварийными мигающими сигналами, тоже не вызвали подозрений, потому что от одного в сторону отделения банка, расположенного в доме напротив, спешил рысцой мужчина в черном костюме, а к другому столь же быстро подбежал лысый мужик в кожаной куртке (как ему не жарко-то?), сел на водительское сиденье и уехал. Обычная для центра Москвы ситуация - приткнуться негде, а остановиться надо. Да, при отделении банка есть крошечная четырехместная парковка, но с раннего утра и до позднего вечера она занята автомобилями сотрудников.
За три минуты до начала сеанса Анна позвонила на мобильный.
- Я дико извиняюсь, Михаил, - Михаила всегда интересовало, как это можно извиняться "дико", - но нельзя ли нам перенести сегодняшний сеанс на вечер? Я сознаю, что сейчас вы уже никого не сможете пригласить вместо меня, и готова оплатить ваш простой, ведь он произошел по моей вине…