Его взгляд впился в картину, висящую на стене в золоченной тяжелой раме. Это был портрет девушки. Она смотрела на него, как живая, весело улыбаясь и кокетничая. У Артема пробежала дрожь по коже. Не в силах отвести в сторону глаз, он сглатывал слюну и не знал, что ему надо при этом говорить. Портрет, вещь, конечно, неодушевленная, но видел-то он не портрет, а ее живую, ту самую, с которой его однажды столкнула судьба. Как внезапно они встретились, так же внезапно и разошлись. Их короткий роман был песней, прерванной грубым окриком.
История четырехлетней давности, о которой он уже успел забыть, но которая нередко возвращалась к нему в сладких снах. Может, все было и не так, как рисует его романтическая натура, но тут уж никуда не денешься. Каждый видит, как он чувствует и ощущает окружающий мир. Для Артема эта девушка не была промежуточным этапом, он ее не забыл, но со временем она растаяла в его молодом сознании. И вдруг она ожила. Ожила после того, как погибла при глупейших, невероятных обстоятельствах. Ожила в его сознании, будто они только вчера простились, и не существовало никакой четырехлетней пропасти.
Он смотрел ей в глаза и шептал слова прощения. Кто мог тогда подумать, что он попадет в ее дом, когда ее уже не станет.
Их романтическое знакомство случилось в разгар сезона в солнечной Ялте. Ему двадцать шесть, ей двадцать, а ее младшей сестренке четырнадцать. Вот тогда он видел те самые необычные янтарные глазищи, лучистые и обжигающие, как солнце, и ясные, как чистое безоблачное небо.
Они с сестренкой стояли на балконе двенадцатого этажа гостиницы "Ялта", любовались звездным небом и отражением в море огромной желтой луны, словно в смятой фольге от съеденной конфеты. Он вошел в номер бесцеремонно, быстро и, поняв, что никого в нем нет, запер за собой дверь.
Они застали его врасплох. Он что-то делал, согнувшись над ковром у порога.
- Вы кто?
Он замер и прикрыл глаза. На обдумывание две секунды, столько, сколько хватит женского любопытства, пока оно не перейдет в панику и не начнется душераздирающий визг.
Он обернулся и встал.
- Я ваш гость. Мне кажется, вы меня ждали? Ничего интереснее ему в голову не пришло. О
какой фантазии можно говорить, когда он пять минут назад вытащил пухлый бумажник в лифте у иностранца, а тому пришло в голову полезть за ним, чтобы достать визитную карточку для местной шлюхи, находящейся в том же лифте. Он успел выскочить на двенадцатом этаже, пока заграничный лох хлопал себя по карманам и, проскочив коридор, свернул вправо и влетел в первый же на пути номер.
Сейчас они видели, а может, и не видели, как он сунул бумажник под ковер. Так или нет, но выходить из номера он не собирался. Если его лицо не успели запомнить, тот голубой костюм и вишневую в горошек бабочку на вороте накрахмаленной сорочки, наверняка зафиксировали в памяти. Красивая элегантная одежда всегда была его слабостью. При его работе такая броскость равна явке с повинной. Но жить серенькой мышкой ему душа не позволяла. Даже в театральном институте ему поручали лучшие роли в костюмированных спектаклях. Он любил, а главное, умел носить элегантную одежду, будь то фрак, смокинг или обычный костюм. Недаром говорят: "Подлецу все к лицу". Впрочем, себя он таковым не считал.
Итак, он ждал реакции или, сказать точнее, приговора от двух невинных юных особ.
Овечки оказались еще никем не пуганными и совсем наивными. Но дело не только в простодушном взгляде на жизнь и наивности милашек: Артем не видел того, что видели девушки. Перед ними стоял молодой красавец, шоколадный загар которого еще ярче высвечивал голубые глаза под тон костюма, с темными волнистыми волосами, с открытой широкой улыбкой, обнажавшей белые ровные зубы. И кого им бояться?
- Мы рады гостям, если только вы не перепутали номер,- скромно сказала старшая, и щеки ее покраснели.- Меня зовут Юля, а мою сестру - Вероника. Мы только вчера приехали и не знаем, кто до нас жил в этом номере. Ваши друзья, очевидно, съехали.
- Какое это имеет значение. Даже если я и ошибся номером, то не сожалею об этом. Мне кажется, наша случайная встреча может переродиться в крепкую дружбу.- Артем прошел на балкон, выглянул, оценил и, оглянувшись, сказал: - Тут вполне поместится журнальный столик и три стула. Прекрасный вид и очень хорошая погода. Если вы ничего не имеете против шампанского, то мы можем встретить рассвет с бокалами в руках.
Юля улыбнулась, не решаясь дать положительный ответ, но и отказывать у нее язык не поворачивался. Вмешалась Вероника, она еще не понимала, что значат приличия, которые следует соблюдать воспитанной девушке и такт, которого следует придерживаться.
- Пейте свое шампанское сами, а я хочу "кока-колу" и "безе".
Юля дернула свою сестру за руку, но та не стесняясь, продолжала:
- Только где вы все это возьмете?
- Не вижу проблем,- еще шире улыбнулся молодой человек.- Он подошел к телефону, связался с бюро обслуживания и очень долго разговаривал с оператором.
Конечно, он рисковал. В любую минуту могли постучать, и появилась бы милиция. Куда разумнее было бы скинуть пиджак, бабочку и спуститься по балкону на этаж ниже, а то и на два. Оконные шторы сдвигались и раздвигались с помощью капронового шнура, прочного и вполне пригодного для несложных альпинистских работ. Но Артем не мог жить и получать удовольствие, если за спиной не таилась опасность и на горизонте не маячил жареный петух с длинным клювом.
Положив трубку на рычаг, он обернулся к девушкам и потер руки.
- Проблемы, связанные с напитками, решены, а теперь приступим к небольшой перестановке и создадим наиболее комфортные условия для приятного отдыха.
Журнальный столик и стулья переместились на балкон, и даже шнур настольной лампы дотянулся от розетки до нового месторасположения мебельной утвари.
Когда в номер постучали, Артем сам пошел открывать. Кто там за дверью - можно только гадать. Пятьдесят на пятьдесят. Либо это ограбленный иностранец с милицией и свидетелями, либо официант из ресторана. Первый вариант ему сулил не меньше трех лет отпуска в местах не столь отдаленных, если, разумеется, они найдут бумажник под ковром, второй вариант казался ему более приятным. Он давал возможность продлить отпуск в жемчужине Крыма.
Не жизнь, а казино. Он выиграл ставку.
В номер закатили тележку, где стояло ведерко со льдом и шампанским, "кока-колой", дюжина пирожных, блюдо с фруктами и ваза с алыми розами.
Получив солидные чаевые, официант ретировался. Свечей, к сожалению, в ресторане не нашлось.
Они сидели под звездами. Молодые, красивые и одухотворенные.
- Вы так и не сказали, как вас зовут, уважаемый ночной гость.
- Артем. Я из Москвы.
- А мы из Питера. Нас впервые отпустили одних в далекое путешествие. Правда, в Ялте работает папин хороший друг, и он обещал взять нас под свое крыло. Очень влиятельный дяденька.
Вероника закончила мысль старшей сестры, не отрываясь при этом от пирожного, крошки которого сыпались с ее губ на стол:
- В Симферополе нас встретила машина, привезла сюда в гостиницу, и нам предоставили этот двухместный номер. И за все это мы ничегошеньки не заплатили.
- Хорошие друзья у вашего батюшки. Мне приходится за свои удовольствия платить. У меня нет влиятельных родственников. Впрочем, мужчине они не нужны, он сам должен быть уверенным в собственных силах и не искать опоры на стороне. На Бога надейся, а сам не плошай.
- Судя по вашему виду, вы не плошаете,- улыбнулась Юля.- Хорошо, когда человек знает себе цену.
- Согласен. Хуже, если он себя переоценивает. Это ведет к заносчивости, высокомерию, а в следствии - к ошибкам и краху.
- Вы философ, Артем,- засмеялась Юля.
Он поднял бокал с шампанским и сказал:
- Выпьем за счастье. За такое, каким его каждый себе представляет.
- Я знаю, какое кому счастье нужно,- хихикнула Вероника.- Юлька мечтает о тихом домашнем очаге. Хочет выйти замуж за принца, привезти его в наш дом и жить как у Христа за пазухой, рожая детей столько, сколько коз пасется на наших полях. А мне дети не нужны. Я тоже хочу замуж, но смотрю на это как на обычный порядок вещей. Главное, побыстрее из дома смыться. Куда угодно. Это Юлька любимица в семье, ей все можно, а меня учебой заклевали. Музыка, английский, французский, школа танцев да еще верховая езда. Что-то мне пригодится в жизни. Скажем, танцы и лошади. Я собираюсь стать актрисой и сниматься в кино. Но зачем мне французский?
- Могу пояснить, юное дарование,- ласково произнес Артем.- Верховая езда в кино может пригодиться в двух случаях. В революционных мелодрамах прошлого столетия. С вашей незаурядной внешностью, любезная Вероника, вы, безусловно, сможете стать актрисой. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Но я так же уверен, что роль комиссара вам не предложат. А вот на роль молодой княжны вы вполне подойдете. Вам дадут чудного белокрылого пегаса, на котором вы будете скакать по сказочным рощам, а за вами следом, не отставая, помчится эдакий гвардии поручик на своем вороном скакуне. Но согласно этикету восемнадцатого и девятнадцатого веков, вам придется разговаривать с ними по-французски. А теперь, опустимся с небес на нашу бренную землю и глянем на ситуацию с прагматической точки зрения. На роль княжны будут пробовать много очаровательных и талантливых актрис. Начнутся кинопробы и выяснится, что одна до смерти боится лошадей, другая говорит по-французски, так же, как по-японски, третья понятия не имеет, что такое мазурка и оттопчет ноги своему поручику, а четвертой Бог не дал слуха, и она не может попасть в такт. И тут появляетесь вы! Из ваших рукавов будут выплескиваться озера и лебеди, а не кости и уксусная кислота, как у ваших соперниц. Выбор режиссера очевиден. Но чтобы дожить до таких времен, надо учиться и делать это с удовольствием.
- Класс! Убедили. Юля закрой рот, не то ты проглотишь нашего гостя.
Девушка встрепенулась. Она и впрямь слушала Артема с открытым ртом. Только вряд ли она осознавала его слова, она им любовалась, и с ней творилось что-то неладное.
- Кажется, вы предложили тост за счастье? Чего же мы до сих пор держим бокалы.- Юля выпила шампанское до дна. Щеки разгорелись, а глаза заблестели.
- Пора вам показать, на что я способна,- откладывая пирожное в сторону, сказала Вероника.- Надеюсь, вы не отдавите мне ноги? - Она исчезла в комнате и вернулась с магнитофоном.- Слава Богу, я прихватила с собой пару кассет с классикой. Остальные - сплошная Юлькина попса. Ни то ни се! Уж если, так шедевры классики или "тяжелый металл". Я сторонница крайностей и не терплю золотую середину. Придерживаюсь жестких убеждений во всем. Сказки про женскую слабость - миф для амеб и размазни. Женщина должна быть сильной! Ну, принц? Готовы со мной закружиться в "Сказках венского леса?"
Вероника казалась Артему взрослой женщиной, а не ребенком, каким он себе ее представлял в первые минуты встречи. Это она старшая сестра, а Юля - сущий ребенок, краснеющий при каждом сказанном слове.
Стол в номере сдвинули в сторону, освободили середину и включили музыку. Вальс Штрауса наполнил своей нежной мелодичностью безликие стены апартаментов.
Вероника оказалась высокой девушкой и доставала до плеча кавалера, а Артем, надо напомнить, имел приличный рост.
Юля восторгалась кружащей по комнате парой, а Вероника поражалась своему кавалеру. Где современный парень мог научиться классическому танцу? Он словно порхал над полом, и с ним было невероятно легко. Он превосходил ее репетитора, профессионала из Мариинки, которому платили бешеные деньги за каждый урок.
Что такое деньги, Вероника знала лучше, чем старшая сестра. Юлька и без того имела все, что ей нужно. Как же, студентка, невеста, ей ни в чем не отказывали, она и не думала о деньгах. А младшей деньги вроде как и не нужны. Только подружки могли себе позволить ходить на дискотеки, в кафе и на концерты на стадионах, а она нет. На привязи держат. Боятся вкус ребенку испортить. Как бы дурных привычек не нацепляла. Глупости! Дурь к дуракам липнет. В свои четырнадцать Вероника многое успела попробовать со своими одноклассниками. И пиво, и водочку, и сигареты, и марихуану, но не приняла этого. С мальчиками она тоже не торопилась. Принцев на горизонте не было, а с дебилами и разговаривать тошно, не то, что вступать в более близкие отношения. Школьные подружки подтрунивали над ней в этом смысле. Еще бы! каждая вторая уже по аборту сделала, а она слюнявых щенков на дух не переносила.
Однако задатки актрисы в Веронике все же были. В доме она умела прикидываться святошей. Юле прикидываться не приходилось. Она по природе своей таковой была. Правда, мужчины ее интересовали, но, как и младшая сестра, Юля мечтала только о принце,
- Может быть, и вы со мной потанцуете? - спросил Артем, подойдя к Юле.
И опять она покраснела. И что с ней творится, не понятно.
- Я не училась танцам.
- Понимаю. Потопчемся под попсу, как точно выразилась Вероника.
Вероника поставила им музыку. Такую, что уши увядали. Ухмылка не сходила с ее красивого ехидного личика.
Но они танцевали. И у них неплохо получалось, потому, что не слышали музыки. Обнимая ее, Артем ощущал, как по коже девушки пробегает дрожь.
- Я, наверное, красная, как помидор. Это все шампанское виновато. Пойдем лучше на балкон. Свежего воздуха хочется вдохнуть.
Они вышли на балкон. Звезды продолжали подмигивать им своими крохотными фонариками. Все небо в звездах. Они стояли молча и смотрели на черное море. Артем взял девушку за руку, и она вздрогнула, но он словно не заметил этого. Когда забрезжил рассвет, Вероника, свернувшись клубочком, спала на диване, а Юля целовалась с принцем, млея от счастья, и все еще не осознавала тех изменений, которые в ней произошли.
В дверь постучали. Артем очнулся и отвел взгляд от портрета.
В спальню вошел знакомый ему доктор в сопровождении двух мужчин в белых халатах.
- Ну вот, молодой человек, пора и вами заняться. А Варя все никак не может найти пижаму. Но где-то она должна быть. Ваши вещи, как я понимаю, остались в машине. Завтра привезем. Ну а сейчас займемся вашим лицом, пока раны еще свежие, а потом и ногой.
Артем слушал скороговорку маленького человека с растопыренными волосами и ничего не понимал. Он все еще продолжал целоваться на балконе под звездами Крыма с самой нежной в мире девушкой.
3.
Кабинет выглядел так, как его описывал капитан Куприянов, но у Трифонова был свой взгляд. Глаза те же, чуть подслеповатее, чем у молодого опера, но видел он все немного по-другому и оценки делал иные.
На пороге стояли двое охранников. Куприянов разглядывал книжные шкафы, а вернувшийся по указанию дежурного по городу криминалист, не успевший уйти из управления домой, скромно сидел на валике кожаного дивана.
- Сейф пустой. Его грабители опустошили или милиция? - непонятно кому конкретно задал вопрос Трифонов.
Криминалист решил, что вопрос касается его.
- В том-то и дело, товарищ полковник, что грабители ничего не успели унести. Их спугнули. В сейфе лежали четыре папки с документами клиентов адвоката, жестяная коробка, круглая из-под печенья. В ней двадцать три тысячи шестьсот сорок пять долларов, затянутые резинкой в одну пачку. Еше одна папка с ксерокопиями паспортов и документов о приватизации квартир, техпаспортов автомобилей и водительских прав. В нижнем отделении лежал золотой портсигар, а в нем миниатюрная записная книжка. Все это мы описали при понятых,- он кивнул на охранников,- а потом отвезли на экспертизу.
- Как открывали сейф?
- Ключей в замке не было. Я снял пробы, отпечатки, осмотрел замки. Царапин не заметил. Чисто сработано. Если конечно не воспользовались родными ключами.
Трифонов подошел к дыре в полу, присел на корточки и осмотрел паркет и бетонную плиту под досками.
- Работали долго, усердно. Без шума не вырезать в бетонной плите квадрат пятьдесят на пятьдесят. Мало того, они ослабили этим деревянный настил, и паркет мог прогнуться или вовсе провалиться. Что скажете?
Трифонов глянул на охранников.
- Подвал арендовала какая-то фирма. Ясное дело, начали делать ремонт. Так что на шум мы внимания не обращали. Обещали, что за две недели все сделают и просили потерпеть некоторые неудобства.
- Что за фирма?
- Это не к нам. К владельцам дома. Мы сами тут арендаторы.
- Опора у них была, Александр Иваныч,- подал голос Куприянов.- Мы с Лыткариным спускались в подвал. Инструмент они вывезли, а опора осталась. Стальная балка, пустотелая, а в ней - стальной штырь на резьбе. Принцип крутящегося стульчика, что пианисты используют. На верхнем конце приварена стальная площадка размером в дыру. Когда они бетон вырезали, то поставили опору, вывинтили площадку на нужную высоту, словно домкрат, вот она и заменила собой выпиленный бетон и ни доски, ни паркет проседать не могли. А когда время пришло, то опору отбросили, и им оставалось только паркет вскрыть. Минутное дело. А к ремонту самого подвала она даже не приступали.
- Когда начались работы?
- Дней десять назад,- неуверенно сказал один из охранников.
- Полная чепуха получается. Значит, они все же унесли то, за чем приходили,- сделал заключение Трифонов.- После стольких стараний уйти с пустыми руками? Ерунда!
- Их же спугнули, товарищ полковник… - попытался возразить криминалист.
- Кто? - возмутился Куприянов.- Эти что ли? - Он кивнул на неуклюжих безоружных охранников.- Кого они могут напугать? Двое сунулись сдуру, теперь в морге прохлаждаются. Сейф-то уже вскрыт, долго ли туда залезть и сгрести в сумку все что надо.
- Все правильно, Семен,- согласился Трифонов.- Мало того, они пришли сюда не за долларами. Не та сумма, ради которой стоит подвалы арендовать, светиться, дорогое оборудование привозить, работать в поте лица, а потом еще двух человек завалить. Деньги их попросту не интересовали. Установили, где хозяин кабинета?
- Нет,- твердо ответил криминалист.- Послали к нему домой ребят. Нет его. Соседей разбудили.