Секретарша проводила его в кабинет адвоката, стены которого были увешаны охотничьими трофеями хозяина, устрашающего вида головами животных: волка, рыси, кабана, лося. В углу кабинета находилось чучело огромного медведя, которому таксидермист придал своеобразное выражение лица, то есть морды: очень жалобное, словно зверь с тоской вопрошает: "Ну зачем же вы меня убили? Что я вам сделал плохого?"
Ромберг поднялся навстречу майору, протягивая ему руку.
- Итак? - спросил адвокат без каких–либо предисловий.
- Пустой номер. Мы прождали без толку больше трех часов.
- Ну что ж, этого следовало ожидать. У нас неглупый противник, это очевидно. Разумеется, потом он позвонил?
- Около часа назад. Назначил новую встречу - на этот раз в ресторане "Пиноккио". Я не сомневаюсь, что это лишь начало цепочки. Скорее всего, преступник не придет туда, а новое место сообщит по телефону… Ах да! Совершенно забыл: он позвонил отцу мальчика и дал послушать голос сына, записанный на диктофон.
- С Павликом все в порядке?
- Ребенок сказал, что ни его, ни гувернантку не обижают.
- Бедный малыш! - Ромберг сел в кресло, по обыкновению вертя в руках снятые очки в старомодной черепаховой оправе. - А теперь скажите, чем я могу быть вам полезен, майор?
- Я хотел бы с вашей помощью установить, кто из ближайшего окружения Арсеньева мог сыграть с ним такую злую шутку.
Глаза адвоката округлились от удивления.
- Из окружения Арсеньева? Я не понимаю вас. Почему вы намерены искать виновных среди близких людей Александра Николаевича? Что это за выдумки?
- Да потому, что лицо, организовавшее похищение, слишком уж хорошо осведомлено об образе жизни семейства банкира.
- Но это отнюдь не является доказательством вашей правоты, - возразил Ромберг. - Ваши утверждения являются всего лишь гипотезой. Надо быть безумцем, чтобы решиться на похищение мальчика и женщины. А среди людей, окружающих Александра Николаевича, такого безумца нет. Вы уж мне поверьте.
- Я знаю это. Я сейчас говорю не о непосредственных исполнителях похищения. Я имею в виду организатора этого преступления, того, в чьей голове сложился план столь сложной и рискованной операции. Вот он–то и может входить в ближайшее окружение банкира… или, по крайней мере, контактировать с кем–то из близких Арсеньеву людей. У преступника могут с ними быть либо личные, либо профессиональные отношения.
Ромберг с серьезной миной надел свои черепаховые очки с толстыми стеклами, кинул на собеседника внимательный взгляд, а потом сказал с легкой улыбкой:
- Добрая классическая дедукция плюс психологические обобщения? Начитались рассказов о Шерлоке Холмсе? А вам не кажется, что в сложившейся ситуации это слишком рискованно, дорогой майор Киноша? - Он немного помолчал, а затем добавил: - А почему бы вам не пойти более простым путем: выследить бандита, который придет за деньгами, и через него выйти на главаря.
- Разумеется, я сделаю это, но приходится учитывать и то, что я могу упустить самого главного бандита. Да и, собственно, чем я рискую, разрабатывая свою версию?
- Вы рискуете ошибиться, только и всего, - с благожелательной улыбкой сказал Вадим Натанович. - Не надо слишком доверять психологии в случаях подобного рода. Мне кажется, куда надежнее опираться в работе на конкретные факты. К тому же… если вы позволите, я хотел бы дать вам дружеский совет. Я надеюсь, вы помните, что я с огромным трудом уговорил Александра Николаевича обратиться в милицию. Он категорически отказывался это делать. Если вы начнете копать среди его сотрудников и знакомых, он не испытает особого восторга. Александр Николаевич может рассердиться. К тому же, уверяю вас, он не принадлежит к покладистым людям.
- Я постоянно имею дело с подобного рода людьми.
- Мне кажется, вы несколько переоцениваете свои силы, - скептически усмехнулся адвокат. - Александр Николаевич - личность незаурядная даже среди себе подобных. Ну да бог с вами, мой дорогой майор. Я затронул этот вопрос, имея в виду лишь ваши интересы. Так что вы хотите от меня узнать? Спрашивайте, я в вашем распоряжении. - Скрестив на груди короткие, сильные руки, он пристально посмотрел на майора из–под кустистых седых бровей.
- Скажите, у Александра Николаевича были враги?
- Конечно. Неужели вы думаете, что у банкира такого ранга может не быть врагов?
- Я имею в виду врагов конкретных: несправедливо уволенных, разгромленных и разоренных Арсеньевым конкурентов.
Вадим Натанович передернул плечами.
- В высших сферах финансового мира нет места снисхождению, там никому не дают спуску. То же происходит и в малом бизнесе. Так что на ваш вопрос я отвечу утвердительно: враги у него определенно есть.
- А как насчет сотрудников, имеющих к нему претензии?
- У меня есть на примете несколько человек, которым Арсеньев основательно подпортил карьеру. Я подготовлю вам их список.
- Заранее благодарен. Думаю, что он может оказаться полезным. Теперь следующий вопрос. У Александра Николаевича были любовницы?
Киноша заметил, что на лице адвоката появилась улыбка, которую он тут же погасил. Майор понимал, что такие люди, как Ромберг, часто бывают очень циничны.
- Боже мой! Было бы странно, если бы у него их не имелось. Он часто бывает за границей, останавливается в лучших отелях. А там столько красивых девушек…
- Я имею в виду не это, - прервал адвоката Киноша. - Меня интересуют постоянные связи.
Вадим Натанович крякнул от удовольствия. Было видно, что ему понравилась идея майора.
- Значит, вы предполагаете, что это месть… месть женщины?
- Вам это кажется неправдоподобным?
- Отнюдь! - воскликнул Ромберг. - Это очень даже похоже на правду! Оскорбленная женщина способна на многое. Кстати, подобные случаи нередки. В моей практике были такие. Помню, одна женщина, моя клиентка, вступила в связь с несовершеннолетним мальчиком исключительно ради того, чтобы отомстить его отцу. Она успела основательно развратить мальчишку, прежде чем эта история вышла наружу. Так что ваше предположение не лишено смысла и весьма оригинально. Однако здесь существует одно существенное "но": Александр Николаевич относится к мужчинам, у которых на первом плане вовсе не женщины. Он - трудоголик. При этом он вовсе не пуританин и не прочь при случае приударить за красивой девушкой, но длительных связей Александр Николаевич не завязывает. Маленькие приключения в перерывах между подписанием договоров - вот максимум на что он может пойти, не более. Он слишком ценит свое время, чтобы тратить его нецелесообразно.
- И еще одно…
- Что же именно?
- Меня очень интересует личность человека, который звонит Арсеньеву по телефону.
- А разве здесь можно говорить о какой–то личности? - Ромберг с сомнением посмотрел на майора. - С ваших слов мне известно, что у него безликий, бесполый, лишенный эмоций голос…
- Голос - возможно, но его слова, которые он произносит…
- Ах, вот что вы имеете в виду! - Вадим Натанович с явным удивлением взглянул на майора. - И какие же черты личности позволили вам выявить его слова?
- В его холодной рассудительности и пунктуальности угадывается стремление к превосходству, желание подавлять окружающих. Я бы даже сказал, притязания на могущество, на право распоряжаться судьбами других людей. Этот тип стремится показать окружающим, что он сильнее и умнее их. Причем он демонстрирует откровенную жестокость.
- Скажу честно, вы меня поразили, мой дорогой майор. Реконструкция личности по нескольким словам! На это даже я не способен!
- Может быть, вы припомните кого–нибудь из сотрудников или знакомых Александра Николаевича, подходящих под такое описание? - с улыбкой спросил Киноша. - Желательно, чтобы у него были основания считать себя обиженным Арсеньевым.
- Итак, нас интересует человек педантичный, скрупулезный, одержимый желанием властвовать над окружающими. Ну еще к тому же жестокий, - подытожил Ромберг. - Откровенно говоря, я вот так сразу даже и не могу сообразить, кому из тех, кого я знаю, подошла бы эта характеристика. Я могу поговорить с Максимом Маковским, личным секретарем Арсеньева. Он просто умница и может нам помочь. Если вы не возражаете, я познакомлю его с вашими соображениями на этот счет.
Киноша не возражал. Он понимал, что время адвоката стоит весьма дорого, поэтому поспешил встать. Вадим Натанович учтиво проводил его до двери.
- Мне было очень приятно с вами побеседовать. Ваши суждения на редкость оригинальны и поучительны. Пожалуй, в наше время редко встретишь человека, столь мастерски владеющего приемами Шерлока Холмса. Думаю, что мне стоит побеседовать с Леонидом Лукьяновичем, вашим начальником, и разубедить его на ваш счет.
- Думаю, что вам этого делать не стоит, Вадим Натанович. Если бы он сомневался в моих способностях, то просто не доверил бы мне данного дела. Причина его неприязни ко мне кроется совершенно в другом. Кто–то из великих сказал: "Если руководитель глупее своих подчиненных, страдают подчиненные, если руководитель умнее своих подчиненных, страдает он сам".
Пожав посетителю руку, адвокат вернулся к письменному столу, размышляя над последними словами майора. Киноша так витиевато выразился, что Ромберг не сразу понял, умным или глупым считает оперативник своего начальника.
Глава 12,
в которой Пуля рассказывает окончание современной сказки "Гуси–лебеди", а похитители готовятся к завершающему этапу операции
Ближе к вечеру, громыхая посудой, стоящей на подносе, в подвал спустился Гора. Он принес нам с Павликом ужин, который состоял из салата из огурцов и помидоров, кабачков, фаршированных мясом, яблочного пирога и сливового компота.
- Вкусно! Неужели ты сам все это приготовил? - спросила я с удивлением.
- И мне очень нравится, - поддакнул Павлик.
- Тоже мне, большая хитрость: провернуть мясо через мясорубку и положить сахар в кипящую воду со сливами, - смущенно ответил Гора.
- Многие мужчины даже не предполагают, сколько минут нужно варить яйца, чтобы они получились всмятку, а ты приготовил фаршированные кабачки и яблочный пирог. Это настоящий подвиг.
- Да, уж скажешь тоже - подвиг, - совсем застеснялся великан.
- Да ты не смущайся, Гора! Ты готовишь не хуже нашего повара, который несколько лет учился во Франции, - подбодрил его Павлик.
Гора совсем сконфузился и от смущения, не зная, куда деть свои большие руки, стал теребить фартук, который на его мощной фигуре выглядел просто фиговым листочком, едва прикрывающим могучий живот.
- Пульхерия, а когда ты будешь рассказывать свою сказку? Мне бы так хотелось узнать, чем там закончилось дело, - поинтересовался здоровяк.
- О, Гранд–Каньон моего сердца, неужели тебе все еще нравится, когда тебе вешают лапшу на уши? - рассмеялась я.
- Это не лапша, - насупился Гора.
- Макароны - пища для тела, информационная лапша - пища для ума.
- Я не ем, что попало. Я - гурман. - Великан ударил себя в грудь огромным кулаком.
- Спасибо за комплимент, мой большой друг. Ты мне просто льстишь, - изобразила я смущение.
- Пульсяндра, Гора тебе не льстит. Мне тоже нравятся твои "Гуси–лебеди", - сказал Павлик и сыто погладил себя по животу. - Я наелся и с удовольствием послушал бы сейчас еще и сказку.
- Ну раз аудитория так настойчиво просит, у меня нет сил ей отказать. Только…
- Девочка повстречала говорящий ручей и отказалась есть его кисель, - прервал меня Павлик, предугадав мой вопрос и напоминая мне, на чем я остановилась.
Окончание современной сказки "Гуси–лебеди"
Собственно говоря, девочка уже не нуждалась в объяснениях ручья. Она видела, что над лесом, темневшим неподалеку, взлетела стая гусей–лебедей. Они полетели куда–то с очередным заданием от своей хозяйки.
Бесстрашная девочка направилась прямо в самую чащу. Вскоре перед ней открылась поляна, а на этой поляне стояла избушка, у которой вместо фундамента были огромные ноги, похожие на куриные. Девочка уже ничему не удивлялась: избушка на ногах - фигня по сравнению с говорящими предметами, у которых даже рта нет, чтобы говорить. Японская хлебопечка рядом с печью, которая сама печет, да еще при этом всех угощает пирогами, нахваливая во весь голос свою продукцию, - выглядит такой же морально устаревшей, как свечка рядом с лампочкой.
Только девочка собиралась постучать в дверь, как она сама распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина, опирающаяся на клюку, в платочке на седых волосах и в теплой фуфайке. Лицо у нее было продолговатое, с большим крючковатым носом, глаза под седыми, кустистыми бровями сверкали хитро и зло. Возраста она была весьма преклонного, однако очки не носила, а лишь подслеповато щурилась. Старушка совсем одичала без человеческого общения, поэтому без всяких предисловий грубовато спросила:
- Косметику хочешь предложить или бытовую технику? Только учти, зря время потратишь: мне ни того ни другого не нужно, - приняла ее яга за коммивояжера.
- Я сетевым маркетингом не занимаюсь. Вы меня с кем–то перепутали, бабуся.
- Да кто вас разберет, современную молодежь, чем вы нынче занимаетесь! Ты случайно не социальный работник? А то мне мазь нужна с пчелиным ядом от радикулита. Как погоде испортиться, так спина меня об этом за три дня предупреждает, спасу нет. Я как барометр–анероид на погоду реагирую.
- Вы уж, скорее, барометр–гуманоид, бабушка. А гадюку к спине прикладывать не пробовали? - усмехаясь, спросила девочка. - Радикальное средство практически от всех болезней: уничтожает вместе с хозяином. Наповал.
- Шутница, значит. Это хорошо. Вместо телевизора у меня будешь. Мой недавно сломался, а починить у меня времени нет. Мне без телевизора скучно. Я к "Аншлагу" привыкла. Их ведущая - вылитая я в молодости.
- Я к вам не за этим пожаловала, - буркнула девочка и напрямик сказала: - Верни мне моего брата. Нехорошо детей воровать. Тебя поймают и в тюрьму посадят.
- Ты считаешь, что моя глушь намного лучше тюрьмы? - усмехнулась старушка.
- Зато там ты не сможешь телевизор смотреть и своими генетическими опытами заниматься.
- А про опыты ты откуда узнала?
- Не надо было гусей–лебедей делать говорящими.
- Так я одна здесь живу, мне даже поговорить не с кем. Вот я и научила их разговаривать. Видимо, зря… Да ты проходи, милочка. Путь ко мне был не близким, тебе отдохнуть надо с дороги. Проголодалась небось?
Хитрая старушка смекнула, что девочку отпускать ни за что нельзя, иначе она всем про нее разболтает. К тому же в качестве генетического материала девчонка тоже могла сгодиться.
- Говорят, ты детей ешь? - спросила ее храбрая девочка.
- Какие глупости ты говоришь! Я - вегетарианка. У меня полный двор птицы. Зачем мне человечина, если курятина вкуснее? Ты сама посуди! Неужели про меня люди такие гадкие сказки рассказывают? Это все от невежества и недостатка информированности. Пора свой пресс–центр заводить.
- А зачем тогда ты киднеппингом занимаешься, детей воруешь? - напрямик спросила ее девочка.
- Для работы. Я, девочка, ученая, провожу большую исследовательскую работу.
- Ты знаешь, что незаконно и негуманно для этих целей не только детей использовать, но и животных? Гринписа на тебя, бабуся, нет. Гитлеровцы в концлагерях этим занимались. Их весь мир за это осудил, - нахмурилась девочка.
- Ох, знаю, - вздохнула старушка. - А что мне прикажешь делать? Пока на мышах да крысах хорошего результата добьешься, вся жизнь пройдет. А я уже старенькая, мне недолго осталось.
- Это не аргумент, бабуся. Думаю, что тебе недолго осталось не поэтому. Я все про тебя людям расскажу, никакого пресс–центра не нужно, - выпалила простодушно девочка.
- Мы с тобой об этом после поговорим. Ты лучше в дом проходи.
Девочка вошла и видит, что ее братец на полу возле печки сидит, яблочками играет.
- Я тебе сейчас баньку истоплю, - сказала ей старушка добрым голосом. - Шла ты долго, устала, а баня - самое лучшее средство против усталости.
- Какой у вас беспорядок в доме, бабушка. Маленький ребенок в пыли на полу сидит, - сказала брезгливо девочка.
- Не нравится - подмети, - огрызнулась старушка. - Веник и совок возле двери стоят.
Когда баба–яга ушла баню топить, девочка стала у нее в избушке убираться. Смотрит, бежит мышка. У девочки еще кусок пирога оставался. Она его мышке бросила.
- Спасибо тебе, добрая девочка, - пропищала мышь.
- Кушай на здоровье, - сказала девочка.
Мышка решила ее за доброту отблагодарить:
- Ты старухе не верь, она тебя в бане вымоет, а потом для своих опытов использовать будет. Бери своего брата, и бегите отсюда скорее, а я вас прикрою.
Девочка долго раздумывать не стала, поблагодарила мышку, схватила мальчика и выскочила из избушки. Помчались они прочь что было сил.
А бабка тем временем, подходя к окошку, периодически спрашивала у девочки:
- Ты закончила подметать? А то вода уже почти нагрелась.
- Подожди, еще немного осталось, - отвечала за девочку мышка.
И так несколько раз. Когда баня основательно прогрелась, старуха за девочкой в избушку пришла, видит: ни девочки, ни брата ее нет. Поняла она, что провела ее девчонка. Сильно разозлилась яга. Позвала своих гусей–лебедей. Строго–настрого наказала им без девочки и ее брата домой не возвращаться, а не то она их говорящими яблоками нафарширует и в говорящей печке зажарит.
Бегут брат и сестра изо всех сил, через пни и коряги перепрыгивают, сквозь чащу продираются. Вот уже и лес кончается, поле показалось, а над лесом гуси–лебеди крыльями машут, по–своему лопочут, вот–вот настигнут.
Добежали дети до ручья.
- Спрячь нас, ручеек, - просит его девочка.
А глупый ручей ей отвечает:
- Поешь моего киселя, молоком закуси, тогда спрячу.
У детей от страха зуб на зуб не попадает, а он еще издевается над ними. "Пожуйте моего бережка", мазохист несчастный. Делать нечего. Пришлось киселем давиться. Зато спрятал их ручей от гусей–лебедей.
Пролетели гуси мимо. Девочка поблагодарила ручей и с братом дальше побежала. А гуси–лебеди местность по периметру облетают, сверху просматривают, детей разыскивают.
Бегут девочка с мальчиком, из сил выбиваются. Добежали они до яблони. В небе уже слышен гомон птичий, того и гляди, их настигнут. Просит девочка яблоню спрятать ее с братом от хищных птиц. А яблоня - такая же тупая, как ручей, говорит:
- Съешьте моего яблочка, тогда спрячу.
- Некогда нам тут яблоки есть, за нами птицы злые гонятся, к бабе–яге нас вернуть хотят.
А яблоня им все о своем, о девичьем талдычит: "Съешьте да съешьте…" Делать нечего, пришлось детям яблоки жевать. Зато укрыла их яблоня своими ветками, а гуси опять мимо пролетели.