- Галстук тут не при чем. Пиджак! - Он мотнул головой на большое плотно закрытое окно. - Даже в прохладную погоду ты как только приходишь сюда обедать, сразу же снимаешь пиджак. А сегодня, когда все окна наглухо законопачены и в зале невыносимая духота, ты и не думаешь снять пиджак. И даже попиваешь брэнди, что отнюдь не освежает.
- И ты гадаешь, почему.
- Именно. Я все гадаю, почему.
Да Силва печально покачал головой.
- Вот оно, неудобство обедать в компании опытного спецагента: от него ничего невозможно утаить. Любой твой поступок вызывает подозрение, каждое твое слово подвергается сомнению. - Он подался вперед с заговорщицким видом, так что официант, принесший им меню, инстинктивно отпрянул: не дай Бог, если его заподозрят в подслушивании, да ещё беседы этого высокого мужчины, который, как говорят, является капитаном городской полиции. Да Силва огляделся вокруг, удостоверился, что никто не смотрит в их сторону, и, понизив голос, заговорил:
- Дело в том, что у меня очень недобросовестная прачка. Сегодня утром вижу: на рубашке дырка. Если начальство это заметит, я пропал. Меня вышибут из полиции. Поставят по стойке смирно и сорвут погоны. И уж поверь, мои рубашки и без этой дыры далеко не безупречны.
- Остроумно, - кивнул Уилсон и тоже понизил голос. - А почему бы нам не проработать вот такую версию? Ты не снимаешь пиджак, чтобы сидящие в зале обыватели не напугались до смерти при виде здоровенного бразильца, который пьет брэнди, хлебает суп, а у него под мышкой болтается кобура с "пушкой" и с каждым взмахом ложки поблескивает полицейский значок на груди. Ну, что скажешь?
- Что бы я хлебал суп? - да Силва явно обиделся.
- Ладно, тогда хлебаешь брэнди и пьешь суп.
- И то лучше.
- Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Так из-за чего ты сегодня при параде?
Да Силва заметно стушевался. Он допил брэнди и снова потянулся к бутылке.
- Да ничего такого, о чем бы стоило говорить. Просто все офицеры управления получили приказ постоянно носить при себе личное оружие. Глупость очередная, не говоря уж о том, какое это неудобство, - но что поделаешь.
Уилсон изучающе смотрел на лицо приятеля.
- Приказ вышел накануне встречи представителей стран-членов Организации Американских Государств?
Да Силва бросил на собеседника удивленный взгляд.
- Так ты все-таки читаешь газеты…
- Нас, конечно, тоже предупредили, - ответил Уилсон и вытащил сигарету из пачки. Он закурил, глубоко затянулся и нахмурился за пеленой табачного дыма. - Но я вот не счел необходимым навесить на себя лишний килограмм железа. Во всяком случае пока. В конце концов встреча открывается только через неделю. И делегации начнут прибывать не ранее воскресенья или понедельника.
- Это правильно, - нехотя сказал да Силва. - Но у нас такое ощущение, что в наш прекрасный город начинают съезжаться непрошеные гости, которым, возможно, придет в голову использовать этот большой съезд как повод для тренировочной стрельбы по движущимся мишеням. - Он добавил как бы невзначай. - Может быть, такая мысль придет в голову кое-кому из твоих соотечественников.
- Как это понимать?
Да Силва пожал плечами.
- Ну, скажем, Хуан Доркас будет представлять на встрече Аргентину, и, насколько я знаю, ему доставляет удовольствие вставлять американцам палки в колеса буквально по любому вопросу.
- И ты думаешь, что…
Да Силва серьезно посмотрел на Уилсона.
- Я ничего не думаю. Но кое-что подозреваю. Я подозреваю, к примеру, что ребята из вашего ЦРУ очень бы обрадовались, скажем, тому, что с сеньором Доркасом вдруг случился приступ жестокой мигрени, или перелом ноги, отчего он вынужден отсутствовать на переговорах. А может, что и похуже перелома ноги…
Лицо Уилсона окаменело.
- Ты что же, обвиняешь нас…
Да Силва скроил сладкую гримасу.
- Мой дорогой Уилсон, я ни в чем вас не обвиняю. Я просто констатирую факт. И если тебя мучают угрызения совести по поводу аналогичных происшествий в прошлом - а их полный список, я уверен, известен тебе лучше, чем мне, - то извини.
Уилсон некоторое время молча смотрел на него, потом яростно ввинтил сигарету в пепельницу и потянулся к бутылке.
- Если тебя это может успокоить, то даю тебе как другу слово, что ничего подобного - даже похожего - у нас не планируется.
- Насколько тебе известно.
- Насколько мне известно. А мне было бы известно.
Да Силва усмехнулся.
- Уилсон, ты мне нравишься. И до определенной степени я тебе доверяю. Но на твоем месте я, имея особые инструкции Вашингтона, тоже был бы бдителен. - Он поднял руку, отметая возможные возражения. - Кроме того, если бы я был директором ЦРУ и что-то планировал, едва ли я стал бы рассказывать всем кому ни попадя о своем плане тайной операции. Я бы даже не стал посвящать в него всех своих сотрудников.
- Другими словами, что бы я ни говорил, ты мне все равно не поверишь.
- Ну зачем же так обобщать. Но в данном случае - пожалуй, нет. - Да Силва вынул изо рта сигарету и улыбнулся. - Во всяком случае, моя обязанность - обеспечить безопасность всем делегациям. Да ведь и ты бы этим стал заниматься, если бы встреча состоялась в Вашингтоне. В конце концов мы с тобой оба отвечаем за то, чтобы не возникло никаких непредвиденных осложнений. Если бы встреча была в Вашингтоне, ты бы сам, наверное, рассовал пушки по всем карманам.
Уилсон с усилием подавил раздражение. Он вдохнул поглубже, стараясь сохранять спокойствие.
- Я-то вряд ли. Мой портной был бы против. К тому же я очень миролюбивый!
- А вот тут мы с тобой расходимся, - подхватил да Силва. - Я очень любопытный. Например, мне очень любопытно узнать, почему людям дома не сидится. - Он быстро поднял большую ладонь. - Не туристам, конечно, - они в Бразилии нужны - а вот дипломаты. По моему разумению, было бы куда дипломатичнее остаться у себя в столице, а не обострять международные отношения, подвергая себя опасности быть избитым, оплеванным или, того хуже, застреленным. Ну и, разумеется, тогда у городских полицейских осталось бы больше времени для выполнения более полезных поручений, например, по охране погрузочно-разгрузочных платформ аэровокзала.
- Ты хочешь сказать, что не нужны нам никакие международные встречи? Предлагаешь вернуться в шестнадцатый век?
Да Силва покачал головой.
- Напротив. Пожинать плоды просвещения двадцатого века. Вот ученые немало поломали себе головы и изобрели космические ракеты или телевещание. Почему же не использовать технические достижения с толком? Например, проводить эти встречи по телевидению. Тогда все участники могли бы сидеть дома около своих уютных каминов и вести важные переговоры. По-моему, такое использование телевидения имело бы куда большее практическое значение, чем показ пасхального парада на Пятой авеню в Нью-Йорке туземцам Занзибара или демонстрация старых ковбойских боевиков к вящему недоумению всех рас и народов. - Он помолчал. - Включая и вас, американцев.
- Идея вообще-то неплоха, - заметил Уилсон. - Но у меня есть возражения.
- Назови хоть одно!
- Ну, во-первых, - начал Уилсон, вертя в руках рюмку, - представь себе, что кому-то из делегатов этой телеконференции не понравится чья-то речь - он возьмет и просто выключит телевизор.
Да Силва недоумевающе уставился на него.
- А ты считаешь это недостатком?
Уилсон усмехнулся и совсем подобрел.
- Возможно, нет. Но представь, какой шум поднялся бы в конгрессе, если бы зарубежные пикники больше не финансировались из федерального бюджета? Тогда чего доброго нам бы удалось сбалансировать бюджет! Да и через неделю все авиакомпании остались бы не у дел. Не говоря уж о двух тысячах чиновников Главного счетного управления.
- Это верно, - с усмешкой согласился да Силва. - Мне наплевать на судьбу авиакомпаний, но я бы не хотел нанести столь серьезный удар по американской экономике, выбросив на улицу сразу две тысячи безработных клерков.
- Ты хочешь сказать, ещё две тысячи безработных, - поправил его Уилсон.
- Плюс восемьдесят агентов ЦРУ, - невинно добавил да Силва.
Улыбка на губах Уилсона тут же увяла.
- Ты все зубоскалишь! Сколько раз можно повторять, что ЦРУ…
- Достойнейшая организация, на которую работают достойные люди самых прогрессивных взглядов и с незапятнанным прошлым, - с улыбкой закончил да Силва. - Но к несчастью, не слишком интересующиеся положением дел в Бразилии, о чем мне стоит лишь пожалеть. - Он уже не улыбался. - Во всяком случае мы нейтрализовали пока что собственных неблагонадежных граждан всех, кого смогли найти, и взяли под охрану все морские порты и аэропорты. Мы взяли под особое наблюдение несколько лиц, от которых можно ждать беды, но мы же не в состоянии их всех обезвредить.
Уилсон иронически посмотрел на капитана.
- Но среди них нет ни одного американца.
- Нет, - согласился да Силва. - Хотя это не особенно меня успокаивает. После того, как вы заполонили весь мир своей жевательной резинкой, солнечными очками и гавайскими рубашками, очень трудно отличить американцев от туземного населения. И к тому же ваши специалисты давно уже привыкли нанимать для особо сложных заданий местных исполнителей.
Уилсон беспомощно развел руками.
- Если тебе что-то втемяшится в голову, Зе, тебя уж никак не переубедишь. Что же касается Хуана Доркаса, то я знаю, сколько уже предпринималось попыток убрать его. Но не будешь же ты утверждать, будто все эти попытки - дело рук ЦРУ.
- Нет, - спокойно глядя на Уилсона, ответил да Силва. - Не все. Может быть, ЦРУ вообще к этому не причастно. Но на нашем континенте живут очень эмоциональные люди. Наши дипломаты иногда говорят от имени своих правительств, а иногда нет - но они редко говорят от имени народа. И очень часто, когда они все же апеллируют к общественному мнению, они делают это в силу своих тайных причин. А люди, простые люди, нередко пытаются решать возникающие проблемы самым простым способом. И неважно, кто именно хочет раз и навсегда избавиться от Хуана Доркаса, наша обязанность позаботиться, чтобы этого не произошло. По крайней мере, у нас в Бразилии. - Он неопределенно взмахнул рукой. - Я вздохну с облегчением, когда конференция ОАГ закончится.
- Это я могу понять, - сказал Уилсон с притворным сочувствием. - Нет, ты вряд ли вбил себе в голову эти шпионские бредни сам - ты, наверное, насмотрелся шпионских боевиков по телевизору. - Он фыркнул. - Доркас! Да это просто какой-то псих!
Да Силва отнесся к его словам серьезно.
- Почему ты так считаешь? Ты хоть раз его видел? Говорил с ним?
- Нет. Я вряд ли хоть раз видел его приличную фотографию. Насколько я знаю, он терпеть не может журналистов и фоторепортеров.
- И поэтому он, с твоей точки зрения, псих?
Уилсон пропустил этот саркастическое замечание мимо ушей.
- Дело не в этом. Говорят, этот парень сказочно богат, у него крупные капиталовложения чуть ли не во всех латиноамериканских странах…
Да Силва кивнул.
- Верно.
- … и все же он выступает против любой инициативы американского правительства, направленной на противостояние повстанческому движению на континенте. Хотя при смене режима в любой латиноамериканской стране он первый потеряет все в результате экспроприации. Вот почему я и считают его психом.
Да Силва медленно помотал головой.
- Знаешь, Уилсон, тебе вероятно это трудно понять, но у нас далеко не все соглашаются с предлагаемыми Вашингтоном методами подавления революционного движения. Если хочешь знать, у нас кое-кто из политиков считает, что вы только подогреваете революцию. - Он передернул плечами. - И Доркас один из них.
- Подогреваем революцию! - изумился Уилсон. - Что за ерунда!
- Может быть. Но вот тебе маленький пример: американские войска были посланы в Доминиканскую республику только под тем предлогом, что, как утверждали ваши дипломаты, там действовали восемнадцать - а может быть их было двадцать восемь или аж целых тридцать восемь - коммунистов, представлявших угрозу для демократического режима…
Уилсон нахмурился.
- А ты считаешь, их там не было?
- Не сомневаюсь, что они там были - мягко ответил да Силва. - Более того, зная, как составляются посольские депеши, я уверен, что их там было больше. Но я хочу сказать, что после ввода туда американских войск численность доминиканских коммунистов возросла, может быть, в сто раз. Вот что у нас имеют в виду под словом "подогреваете". - Он жестом заставил Уилсона выслушать его до конца. - Так вот если бы я был сеньором Доркасом, озабоченным сохранностью своих инвестиций, боюсь, я тоже бы очень критически относился к политическим методам, способствующим столь быстрому росту революционных настроений в регионе.
- Так, с твоей точки зрения, нам надо сидеть сложа руки? - недовольно спросил Уилсон.
Да Силва вдруг рассмеялся.
- С моей точки зрения, не следует рассказывать тебе свою точку зрения. Во-первых, мне в этом нет никакой выгоды, а во-вторых, я уверен, что и твоего мнения я не сумею изменить ни на вот столько. Я думаю, ты делаешь то, что считаешь нужным. Что само по себе, кстати, в точности соответствует целям Хуана Доркаса. И моим тоже, поскольку я хочу предотвратить беду в своей стране. - Он откинулся назад. Его черные глаза впились в приятеля, а сильные пальцы мучили ножку рюмки. - Ну ладно, хватит о политике. Раньше нам как-то удавалось находить иные темы для беседы. Давай попробуем и сейчас.
Уилсон некоторое время смотрел на собеседника, потом кивнул.
- Ладно. Согласен. Если только ты сам снова не заведешь разговор о политике под впечатлением своих страхов о кознях ЦРУ.
Да Силва усмехнулся.
- А как насчет ОГПУ? Ты позволишь мне опасаться их козней?
Уилсон рассмеялся.
- Нет, ты невозможный чудак! Ладно, опасайся кого хочешь.
- Ну так-то лучше. - Да Силва достал сигарету их пачки и закурил. - Ну, а что за странное происшествие случилось сегодня утром? Странно, но малозначительное.
- Не забыл! - воскликнул Уилсон с притворным восхищением. - Ну, после нашего с тобой столь жаркого спора и твоих фантастических предположений, боюсь, эта история тебе покажется скучной.
- Обожаю скучные истории. Итак, что же произошло?
- Ну если ты так хочешь… Кое-что произошло в больнице как раз перед тем, как я отправился сюда. Ты ведь знаешь, я один из членов попечительского совета "Больницы для страждущих" - это одна из разновидностей наказания, предусмотренного в этом городе для иностранцев, неспособных быстро придумать отговорку и отказаться - и сегодня утром я присутствовал на очередной нашей конференции и… - Он осекся, точно подбирая слова.
- Вы вдруг обнаружили, что обанкротились.
Уилсон усмехнулся.
- Это само собой, но в этом-то нет ничего необычного. Или малозначительного. Об этом мы поговорим с тобой в другой раз.
- Я в этом не сомневаюсь. Но все же что случилось?
- Словом, - продолжал Уилсон, чуть нахмурившись, - после конференции мы уже собрались разойтись на обед, как вдруг вошла наша старшая сестра и сообщила, что мы потеряли пациента…
- Потеряли пациента? От чего умер?
Уилсон отрицательно помотал головой.
- Не то. Ты не понял. Мы в буквальном смысле потеряли одного пациента. Потеряли - антоним слова "нашли".
- И как же можно потерять пациента? - да Силва с любопытством взглянул на Уилсона. - Я даже не поверю, что вы можете поместить пациента не в то отделение - при той фантастической организации труда и деловитости американцев и англичан, заправляющих всеми делами в "Больнице для страждущих".
- Ключевое слово здесь - "фантастический", - заметил Уилсон. - Дело было так. На вызов поехала "скорая" - острый приступ аппендицита, кажется, - они забрали больного, положили его на носилки в фургон - все нормально, а когда приехали в приемный покой и открыли дверцы фургона, чтобы достать носилки с больным - можешь себе представить? Больного-то на носилках и не оказалось.
- Не оказалось?
- Именно. Надо думать, бедняга испугался, что ему взрежут живот…
Да Силва покачал головой.
- Очень странно. Человек с приступом аппендицита вызывает "скорую", а по дороге в больницу резко меняет свои намерения и сбегает? Очень странное происшествие.
- Да, я сказал, что происшествие любопытное, - спокойно подтвердил Уилсон. - Но вот и весь сказ. Он, должно быть, выскочил из фургона, когда тот остановился на красном свете…
Да Силва недоуменно поглядел на него.
- В такой ливень? Не говоря уж о том, что "скорая", остановившаяся на красном свете в Рио - вещь совершенно невозможная. Мне вообще трудно представить себе, по какой причине водитель "скорой" может остановиться. Только разве что перед каменной стеной, которую он не может проехать насквозь.
- Ну, я не сомневаюсь, что этот больной не смог бы вылезти из фургона, пока тот несся по городу со скоростью девяносто миль в час. - Уилсон улыбнулся. - А может быть, санитары остановились на где-то на минуту, чтобы выпить кофе. Это бы меня не удивило. В конце концов, они же не знали, что приступ действительно серьезный. Вызов-то был по подозрению на аппендицит.
Да Силва удивленно смотрел на Уилсона.
- Но разве с пациентом не остается санитар?
- Не в такую же погоду! В кабине должны сидеть двое. Один ведет фургон, другой вручную крутит "дворниками".
- Нет, я серьезно…
- И я серьезно. Если ты готов предоставить нам хорошего слесаря-механика из гаража полицейского управления, я не возражаю.
- А полиции вы об этом сообщили? То есть не о "дворниках", конечно…
Уилсон кивнул.
- Полиция в курсе. Сержант, прикомандированный к отделению "скорой помощи", встречал фургон. Но едва ли больничная администрация станет терять время на поиски человека, которому просто расхотелось ложиться в больницу. У нас и без этого дел по горло. - Он передернул плечами. - Во всяком случае, мы сразу узнаем своего беглеца, если его обнаружим.
- Как?
Уилсон усмехнулся.
- В такую-то погоду? Он попадет к нам не только с острым аппендицитом, но и с двусторонней пневмонией.
- Или со сломанной ногой - если он выпрыгнул на ходу, - подхватил да Силва и взглянул на часы. - Боже! Ты посмотри, сколько уже времени! - Он поспешно затушил сигарету и вскочил на ноги. - Бери счет и давай на выход! У меня масса дел.
- Какой счет? - вытаращил глаза Уилсон. - Мы же ничего не ели.
- Нет? - да Силва опустился на стул и, обернувшись, знаком подозвал официанта. - Не ели, говоришь? - Он помотал головой. - Я действительно жду не дождусь, когда эта встреча ОАГ завершится. Если я уж и не помню, обедал или нет, то я явно не в форме.
- Да не горюй! - ободряюще заметил Уилсон и подтолкнул к нему бутылку брэнди. - Выпей и успокойся. Все легко объяснимо. Все потому, что ты сидишь и не снимаешь пиджак. Ты же всегда снимаешь его со спинки стула, когда поешь и собираешься уходить, так что вполне понятно, что сидя за столом в пиджаке, ты решил, что уже поел.
- Демонстрируешь искусство дедуктивного мышления? - ухмыльнулся капитан полиции.
Уилсон скромно потупил взор.