Возможно, Макдэниел имел полное право критиковать его. Ведь у Дельрея была превосходная сеть секретных сотрудников для отслеживания террористической и подрывной деятельности. Он регулярно с ними встречался и добивался от них эффективной работы, при этом утешал напуганных, раздавал "клинекс" виноватым, чтобы они вытерли заплаканные глаза, деньги - тем, кто доносами зарабатывал на жизнь, и ощутимые подзатыльники тем, кто, как говаривала бабушка Дельрея, начинал не по одежке протягивать ножки.
Однако во всей той информации, которую удалось собрать Дельрею о замыслах террористов, даже о самых незначительных, не было ничего о рахмановской "Справедливости для…" или проклятой дуге. В данном случае люди Макдэниела обнаружили угрозу, не отходя от своих компьютеров. Как беспилотные бомбардировщики на Среднем Востоке или в Афганистане, когда управляющие ими пилоты находятся где-нибудь неподалеку от супермаркета в Колорадо-Спрингс или Омахе…
Примерно в то же время, когда появился молодой Макдэниел, у Дельрея возникла еще одна неприятная мысль: а может быть, он действительно уже далеко не так профессионален, как когда-то?..
Но ведь Рахман мог быть где-то под самым носом у Дельрея. Члены группировки "Справедливость для…" могли изучать электротехнику где-нибудь в Бруклине или в Нью-Джерси точно так же, как в свое время те, кто совершил теракт одиннадцатого сентября, изучали летное дело.
И еще одно - последнее время, надо признать, Дельрей стал каким-то рассеянным. Причина коренилась в его "другой жизни" - так он ее называл, - его жизни с Сереной, которую Фред старался не подпускать к своей работе, примерно так же как огонь стараются держать вдали от бензина. Теперь же она сделалась во много раз важнее - Фред Дельрей стал отцом. У них с Сереной год назад родился мальчик. Они обсуждали все вопросы, связанные с переменами в их семейном статусе, еще до рождения ребенка, и Серена решительно заявила, что это никак не должно отразиться на работе Фреда, он ни в коем случае не должен ее менять. Даже если она и подразумевала в дальнейшем участие в смертельно опасных операциях. Серена понимала, что работа имеет для него такое же огромное личностное значение, как для нее танцы. И возможно, в конечном итоге переход на чисто бюрократическую должность в психологическом отношении мог оказаться для него гораздо более опасным.
А вдруг роль отца влияла на выполнение им его профессиональных обязанностей? Дельрей постоянно с нетерпением ждал момента, когда он поведет Престона в парк или в магазин, будет его кормить или читать ему. (Серена частенько заходила в детскую и, смеясь, легким движением вынимала из рук Дельрея экзистенциалистское творение Кьеркегора "Страх и трепет", заменяя его старой доброй детской книжкой "Доброй ночи, луна". Дельрей не понимал, что даже в таком раннем возрасте слова имеют значение.)
Поезд метро остановился на "Гринвич-Виллидж", и пассажиры начали заполнять вагон.
Инстинкт оперативника мгновенно отметил четверых вошедших: двоих классических карманников; парня, у которого с собой был нож или опасная открывашка, и молодого потного бизнесмена, с такой силой прижимавшего руку к карману, что если бы там была банка с кока-колой, он наверняка бы ее раздавил.
Улицы… Как же Фред Дельрей любил работу на улицах.
Но эти четверо не имели никакого отношения к его работе, и он быстро о них забыл, вновь вернувшись к болезненной для него теме. "Ну да, Фред, - говорил он себе, - ты облажался: упустил Рахмана и "Справедливость для…". Однако жертвы и разрушения в целом незначительные". Макдэниел был снисходителен и пока не собирался делать из Дельрея козла отпущения. Пока… А ведь кто-нибудь другой на его месте так бы и поступил, совершенно не задумываясь.
И все же у Фреда был шанс найти какую-нибудь нить, которая бы вывела его на этого негодяя, и предотвратить очередное жуткое преступление. Дельрей еще мог искупить свою вину.
На следующей станции он вышел и направился в восточном направлении. Через какое-то время Фред добрался до района латиноамериканских винных погребков, больших многоквартирных домов, старых темных клубов, дурно пахнущих закусочных, объявлений о вызове такси на испанском, арабском и фарси. И ни одного куда-то спешащего с озабоченным видом бизнесмена, как в Вест-Виллидж. Здесь вообще никто никуда не спешил: большинство - в основном мужчины - просто сидели на расшатанных стульях или на порогах домов; молодежь - худая и стройная, пожилые - с большими выпирающими животами. И все они внимательно наблюдали за прохожими.
Именно в таких районах и проходила наиболее серьезная работа Фреда. По сути, это и был его офис.
Он подошел к окну кофейни и заглянул внутрь, но рассмотреть там что-нибудь было очень трудно - стекло не мыли уже несколько месяцев.
Ах, слава Богу, на месте. Дельрей увидел там человека, который мог стать либо его спасением, либо причиной окончательного падения.
В общем, его последним шансом.
Привычным жестом убедившись в том, что кобура пистолета находится на положенном ей месте, он открыл дверь и вошел внутрь.
11
- Ну как ты себя чувствуешь? - спросила Сакс, входя в лабораторию.
- Нормально, - сухо ответил Райм. - Где собранные материалы?
Говорил он без пауз.
- Рон с помощниками сейчас принесет. Я сама вела "кобру".
Подразумевается, подумал Райм, что она ехала на предельной скорости.
- А как ты? - спросил Том.
- Вся вымокла.
Что сразу же бросалось в глаза. Волосы уже начали высыхать, но одежда промокла насквозь. В остальном Амелия чувствовала себя отлично. Уже раньше стало понятно, что особых причин для беспокойства за нее не имелось. В первые мгновения после взрыва Райм был, конечно, потрясен, но, убедившись, что Амелия не пострадала, думал только о собранных вещественных доказательствах.
Ведь детектив прекрасно понимал: сорок пять шансов из ста за то, что в ближайшее время кто-то еще в Нью-Йорке может погибнуть от удара током. И уже очень скоро.
- Ну так где?..
- Что случилось? - спросила Сакс у Тома, покосившись при этом на Райма.
- Я же сказал, что со мной все нормально.
- Я с ним разговариваю. - Амелия тоже понемногу начинала выходить из себя.
- Подскочило давление. Довольно резко.
- Но теперь оно не очень высокое, Том, так? - резким тоном произнес Линкольн Райм. - Оно абсолютно нормальное. Это все равно как сообщить, что когда-то русские разместили свои ракеты на Кубе. Да, какое-то время мир жил в состоянии предельного напряжения. Однако на месте Майами не появился радиоактивный кратер - значит, проблема как-то разрешилась. Немедленно вызови Пуласки. Вызови людей из Куинса. Мне нужны ваши материалы.
Помощник не обратил на его слова ни малейшего внимания и ответил Сакс:
- Лекарства не понадобились, но я внимательно слежу за его состоянием.
Она еще раз пристальным взглядом окинула Райма, после чего сказала, что ей нужно подняться наверх переодеться.
- Что-нибудь случилось? - спросил Лон Селлитто, за несколько минут до того приехавший из центра. - Ты неважно себя чувствуешь, Линк?
- Всемогущий Боже! - выпалил Райм. - Что, здесь все оглохли? Никто меня не слушает? - Он перевел взгляд на дверь. - А, наконец-то. Черт, Пуласки, хоть от тебя можно добиться какого-то толку. Что ты привез?
Молодой полицейский, уже успевший переодеться в свою обычную форму, вкатил в комнату коробки для молока, которые криминалисты часто используют для транспортировки вещественных доказательств.
Мгновение спустя два техника из Центрального отдела криминалистики в Куинсе внесли громоздкий предмет, завернутый в пластик. Провод. Самое странное орудие преступления, которое когда-либо приходилось видеть Райму. И одно из самых опасных. За проводом последовала дверца из подвала подстанции, также завернутая в пластик.
- Пуласки? А кафе?..
- Вы были совершенно правы. У меня кое-что есть, сэр.
Приподнятая бровь Райма свидетельствовала, что обращение "сэр" было излишним. Криминалист был отставным капитаном нью-йоркской полиции и имел не большее право на подобное обращение, чем любой человек с улицы. И ему хотелось добиться того, чтобы Пуласки наконец-то преодолел свою постоянную неуверенность в себе. Отчасти она объяснялась молодостью, но не только. В ходе первого дела, над которым они работали вместе, начинающий полицейский получил серьезную травму головы. Из-за нее ему чуть было не пришлось уйти из полиции, но все-таки он остался, несмотря на последствия травмы - иногда появлявшиеся приступы спутанности сознания и потери ориентации в пространстве. (Его решимость не уходить из полиции во многом была результатом такого же решения, когда-то принятого Раймом.)
Чтобы сделать из Пуласки высококлассного криминалиста, необходимо было сформировать в нем жесткое и устойчивое эго. Можно обладать всеми знаниями и умениями на свете, но без настоящей силы характера они окажутся совершенно бесполезными. Райм хотел добиться того, чтобы молодой полицейский занял подобающее его способностям место в иерархии нью-йоркской криминалистики. И он знал, что это вполне достижимо. У Райма была мечта: дожить до того времени, когда Пуласки и Сакс возглавят подразделение криминалистики, став, таким образом, его достойными наследниками.
Райм поблагодарил техников, которые удалились с почтительными поклонами и выражением лиц, свидетельствовавшим об огромном интересе к оборудованию его лаборатории. Не многие сотрудники управления получали возможность лично навестить здесь великого криминалиста. Райм занимал особое место в иерархии нью-йоркской полиции. Недавно в ней произошел довольно значительный переворот, и бывший глава отдела криминалистики отправился в округ Майами-Дейд. В настоящее время до назначения постоянного главы отдела несколько старших детективов руководили проведением операций. Ходили даже разговоры о возвращении Райма в штат.
Когда нынешний исполняющий обязанности руководителя отдела упомянул о такой возможности, Райм ответил, что у него могут возникнуть проблемы со стандартным тестом профессиональной пригодности, применяемым в нью-йоркской полиции. Экзамен по физической подготовке требовал от кандидатов выполнения определенных нормативов: пробег к барьеру шесть футов высотой и перепрыгивание через него, моделирование обезвреживания преступника, бег вверх по лестнице, протаскивание манекена весом шестьдесят фунтов на определенное расстояние, нажатие на спусковой крючок оружия шестнадцать раз доминантной рукой и пятнадцать раз - другой.
Райм отказался, объяснив свое решение тем, что никогда не пройдет тест, однако выразил благодарность за проявленный к нему интерес.
Сверху спустилась Сакс. На ней был легкий голубой свитер, заправленный в джинсы. Она вымыла голову и завязала волосы в хвост.
В это мгновение в дверь позвонили, и Том проводил к Райму еще одного посетителя: худощавого и с виду очень скромного человека средних лет, похожего на бухгалтера или торговца обувью, его звали Мел Купер. По мнению Райма, он был одним из лучших экспертов-криминалистов в стране. Купер обладал несколькими дипломами: по математике, физике, органической химии. Кроме того, Мел являлся весьма крупной фигурой в Международной ассоциации специалистов по идентификации и в Международной ассоциации экспертизы крови. И неудивительно, что он принадлежал к числу тех, к чьей помощи постоянно обращались нью-йоркские полицейские. Именно Райм много лет назад перетянул на работу в полицию этого талантливого специалиста, и теперь, если Райму и Селлитто требовалась его помощь при расследовании какого-либо очередного дела, Купер бросал все свои дела и спешил на помощь.
- Мел, я очень рад, что у тебя нашлось время.
- Гм. Нашлось время… А не ты ли позвонил моему лейтенанту и обрушился на него с самыми страшными угрозами, если он не снимет меня с дела Хановера-Стернза и не передаст в твое распоряжение?
- Я сделал это ради твоего же блага, Мел. Твои грандиозные таланты растрачивались на примитивнейшее дело о незаконных операциях с ценными бумагами.
- И, откровенно говоря, я благодарен тебе за такую передышку.
Купер кивком поприветствовал всех присутствующих, поправил на носу гаррипоттеровские очки и своей бесшумной походкой направился к исследовательскому столу. Хотя, если судить по внешности, он был совсем не атлетического сложения, а от спорта дальше был, наверное, только сам Линкольн, но тем не менее Мел Купер двигался с грацией настоящего футболиста, и Райм вспомнил, что когда-то Мел брал первые призы на конкурсах бальных танцев.
- Давайте послушаем подробности, - сказал Райм, повернувшись к Сакс.
Она перелистала свои заметки и изложила все, что сообщил ей представитель энергетической компании.
- "Алгонкин консолидейтед" обеспечивает электроэнергией большую часть данной территории: Пенсильванию, Нью-Йорк, Коннектикут. Нью-Джерси.
- Это трубы, что дымят на Ист-Ривер?
- Именно они, - ответила Сакс Куперу. - Там расположен их центральный офис и там же находится станция, производящая электроэнергию. Представитель компании сказал, что преступник мог проникнуть на подстанцию в любое время в течение последних тридцати шести часов и оставить там провод. На подстанциях, как правило, никого не бывает. В начале двенадцатого ночи он - или они - сумел проникнуть в компьютерную сеть компании и начал отключать одну за другой подстанции в данном районе, переводя всю электроэнергию на подстанцию на Пятьдесят седьмой улице. Когда напряжение достигает определенного уровня, цепь замыкается. Процесс невозможно остановить. Ток либо переходит на другой провод, либо во что-то такое, что имеет заземление. Автоматические выключатели на подстанции должны были отключить ее, но преступник перепрограммировал их таким образом, чтобы они смогли принять десятикратную нагрузку. И вот сюда, - она коснулась пакета с проводом, - пошел весь ток. Взрыв был неизбежен. Как в случае с плотиной, давление воды на которую внезапно возросло в несколько сотен раз. А вот как работает энергосистема в Нью-Йорке. Один из рабочих начертил эту схему для меня. Благодаря ей многое становится понятным.
Сакс вынула лист бумаги с чертежом, подошла к доске и темно-синим маркером перенесла на нее схему.
Энергоблок, или источник питания (345 000 вольт)
(по проводам высокого напряжения).
Передающая подстанция (снижает напряжете с 345 000 вольт до 138 000 вольт)
(через местные передающие линии).
Местная подстанция (снижает напряжение со 138 000 вольт до 13 800 вольт)
(через питающие линии распределительной сети).
1. Сети с несколькими трансформаторами в крупных коммерческих зданиях (снижают напряжение со 13 800 вольт до 120/208 вольт).
2. Уличные трансформаторы (снижают напряжение со 13 800 вольт до 120/208 вольт)
(через входящие обслуживающие линии).
Жилые дома и офисы (120/208 вольт).
Закончив со схемой, Сакс продолжила:
- MX-10, подстанция на Пятьдесят седьмой улице. В нее входит высоковольтная линия. Он мог подсоединить провод в любом месте на линию электропередачи, но это не так просто, ведь напряжение там довольно высокое. Поэтому он выбрал место выхода из подстанции, где напряжение составляет всего лишь 13 800 вольт.
Селлитто присвистнул и пробормотал:
- Всего лишь!
- Установив провод, он перепрограммировал автоматические выключатели - и подстанцию буквально затопило электроэнергией.
- И произошел взрыв, - подвел итог Райм.
Амелия взяла мешочек с кусочками металла в форме слез.
- И произошел взрыв, - повторила она слова Райма. - Вот. Они валялись там повсюду. Как шрапнель.
- Что это такое? - спросил Селлитто.
- Расплавленные частицы металла от столба рядом с остановкой автобуса. Они разлетелись во все стороны, оставляя выбоины в асфальте и пробивая обшивку автомобилей. Жертва обгорела, но смерть наступила не поэтому. - Райм заметил, что Амелия вдруг понизила голос. - На него пришелся удар множества металлических осколков. Ему прижгло раны. - Она поморщилась. - Из-за чего он некоторое время оставался в сознании. Взгляните.
Сакс кивнула Пуласки.
Он вставил флэшку в ближайший компьютер и создал новый файл по делу. Через мгновение на экране больших мониторов, расставленных в лаборатории, появились фотографии. За многие годы работы в криминалистике Райм приобрел иммунитет к самым жутким сценам, но то, что увидел на экране, потрясло даже его. Тело юноши было буквально изрешечено мелкими металлическими осколками. Крови практически не было из-за температуры, до которой нагрелся металл. Предполагал ли преступник, каков будет результат его действий? Рассчитывал ли на это жуткое прижигание ран, из-за чего жертва будет достаточно долго оставаться в сознании, чтобы ощутить невероятную боль? Входило ли нечто подобное в его планы? Теперь Райм понял причину мрачного настроения Сакс.
- Господи! - пробормотал великий криминалист. - Кто он такой? - спросил Райм, имея в виду жертву.
- Имя - Луис Мартин. Помощник менеджера в музыкальном магазине. Двадцать восемь лет. Не привлекался.
- Никаких связей с "Алгонкин"?.. Какая-нибудь причина, по которой кто-то мог хотеть его гибели?
- Никаких, - ответила Сакс.
- Ошибка со временем и местом, - прокомментировал Селлитто.
- Рон. - Райм посмотрел на Пуласки. - А кафе? Что ты там нашел?
- Примерно в десять сорок пять туда заходил человек в темно-синем комбинезоне. С ним был ноутбук. Он выходил в Интернет.
- Синий комбинезон? - спросил Селлитто. - С какой-нибудь эмблемой?
- Никто ничего не заметил. Но у рабочих компании "Алгонкин" форма точно такого же цвета.
- А еще какие-нибудь подробности? - настаивал Селлитто.
- Скорее всего белый, за сорок, в очках, бейсболка темного цвета. Хотя пара свидетелей не заметила ни очков, ни бейсболки. О цвете волос тоже говорят самое разное: кто говорит, что волосы светлые, кто утверждает, что они рыжие, а кто - темные.
- Свидетели, - презрительно произнес Райм.
Пусть преступник, обнаженный до пояса, на глазах у десяти свидетелей пристрелит человека. Каждый из названных десяти будет клятвенно заверять, что на убийце была майка, и, конечно, эта майка будет десяти разных цветов. За последние несколько лет скептицизм Райма относительно ценности свидетельских показаний несколько смягчился благодаря умению Сакс вести допрос и благодаря Кэтрин Дэнс, сумевшей убедить его в том, что кинесика способна давать достаточно надежные и научно обоснованные факты относительно человеческой психологии и поведения. Однако полностью от своего скептицизма он так и не смог отделаться.
- И что же случилось с этим парнем в комбинезоне потом? - спросил Линкольн.
- Никто точно не знает. Возникла общая суматоха. Послышался страшный грохот, все вокруг осветилось вспышкой, посетители выбежали из кафе на улицу. После того его больше никто не видел.
- Он забрал свой кофе с собой? - спросил Райм.