На последних словах в голосе Померанцева появились агрессивные интонации, и чуткий Турецкий моментально округлил брови:
- Тебя что-то сгущает в связи со Шмелевым?
Валерий смешался и слегка порозовел.
- Не то чтобы смущает… Просто я не сомневаюсь, что он в точности такой же убийца, как его дружок Мозолевский, а Денис…
- Ты же не хочешь сказать, что Денис покрывает старого знакомого?!
- Нет, конечно! Просто странно, что против Мозолевского улик раздобыли вполне достаточно, чтобы повязать его в любой момент, даже свидетеля, видевшего, как он стрелял в Юрия Александровича Корсакова, отыскали - старик Маслюков опознал этого "ангелочка" по фотографии. А насчет Василия - почти абсолютная пустота…
- Если не ошибаюсь, - прищурился Турецкий, - Шмелев оставался все это время на совести Яковлева… А?..
- Не ошибаетесь, - вздохнул Померанцев. - Я вам привез отчет о наружке…
Он кивнул на папку, лежавшую перед Александром Борисовичем.
- И что? - поинтересовался тот.
- Конечно, по мелочам зацепить можно, но зачем?.. Шмель довольно активно общается с местными братками, к слову сказать, не самыми отвязными и наглыми на общем фоне… Раз пять вполне открыто наведывался в особняк главного городского авторитета Коржа… Один раз побывал в прокуратуре - непосредственно у Пименова, провел в его кабинете целых полтора часа. Ну и что? Все это, вместе взятое, легко объяснимо его вполне легальной, в крайнем случае, полулегальной деятельностью. Конечно, якшаться с бандюками нехорошо, но это сфера скорее морального кодекса, а не Уголовного…
- Чем завершилась обработка его супруги? - через небольшую паузу поинтересовался Турецкий.
- Депрессией Альбертика, по-моему, - фыркнул Валерий. - Распечатки их любовного щебета я вам тоже привез. Но ничего новенького вы там не обнаружите, тут ваш Денис явно переоценил свои задумки. Мозолевский с ней об их делишках говорить вроде бы не отказывался, но крайне расплывчато, - это в последний день выяснилось уже, когда всем стало ясно, что Бертику пора делать ноги и что толку от этой "любовной" истории - никакого… А Шмель, похоже, с женой и вовсе делится исключительно доходами, а не методом организации этих доходов… Чего и следовало ожидать! Какой нормальный мужик, а уж тем более ненормальный, станет хвастать перед своей бабой, что у него руки по локоть в крови?!
- Не суди слишком строго, - вздохнул Турецкий. - Шансов на то, что супруга Шмелева - соучастница, было достаточно, поверь мне: во-первых, вся их общая недвижимость записана на ее имя. Во-вторых, у Евгении Петровны есть свой личный счет в банке, который систематически пополняется супругом. Счет немалый!
- Альберту она сказала, что как раз небольшой…
- А с какой стати она должна была говорить ему правду? - усмехнулся Сан Борисович. - Кстати, свои кровные Денис вернул?
- Минус десять тысяч! - фыркнул Померанцев. - Так ему, с моей точки зрения, и надо: в следующий раз подумает, прежде чем давать волю своей бурной фантазии!..
- Так-таки ничего существенного Альберт от нее и не услышал? - Турецкий испытующе посмотрел на Померанцева, который в ответ слегка пожал плечами. - Ладно, первым делом почитаю эти распечатки… Давай дальше.
- Ну осталось немного. А точнее, то, что вы и так уже знаете: Пименов и компания. Свой особняк уважаемый Сергей Кириллович отстроил совсем недавно и явно не на зарплату. Кстати, чуть не забыл, - в документах этого нет. Но выяснилось, что судья, отказавшая Борисенко и Меклеру в иске, некая Левакова - бывшая одноклассница Пименова… Кажется, все!
- Н-да… Турецкий покачал головой. - Улик, как ты понимаешь, маловато, исключительно насколько могу судить по Мозолевскому, хотя общая картина, сложившаяся в городе Северотуринске, в целом тобой обрисована, согласен, верно… Что Агеев? В свидетели относительно нашего прокурора не годится после своей эскапады?..
- Понимаете, Александр Борисович, я просто не знаю ответа на ваш вопрос - так же как и Денис. По идее, после того как Филя приложил пименовского охранника, они должны были испугаться и хоть как-то засуетиться… Но никаких волнений в этой связи, во всяком случае на следующий день, замечено не было…
А что касается улик, есть предложение. Этот подонок Фомин… за ним сейчас, кроме Гали Романовой, все тот же Агеев по пятам следует. Наш Геннадий Ильич с самого утра на следующий день начал объезд северотуринских банков, между прочим, вместе с женой, он тоже на ее имя кое-что положил… Кроме того, побывал у нотариуса: выяснял некоторые детали по части продажи акций… Словом, чем завершились посиделки на пименовской даче для него - ясно как день. Вот на всем на этом, а в особенности когда дело дойдет до продажи акций и передвижений денег с его счетов на чужой, и можно их всех цапнуть! Но нужны еще люди… Сами понимаете, с экономическими делами без спецов не обойтись, наверняка ведь как-нибудь по-хитрому там все сделают, чтобы шантажистов своих не светить…
Турецкий кивнул, хотя особого энтузиазма на его лице Валерий не обнаружил.
- Кровь из носу, - произнес, помолчав, Александр Борисович, - а видеокассету, которой шантажируют Фомина, добывать надо… Думаю, Денис это понимает.
- Понимает. На квартире, которую снимает Мозолевский, его ребята уже побывали. Ноль! Да там, собственно говоря, и искать-то негде: не поверите, но в быту наш Мозолевский настоящий аскет! Солдатская койка, тумбочка, два стула и полка с книгами - сплошь работы Ницше и иже с ним… Штор на окне и то нет!..
- Ладно, Валера. Пойди погуляй пару часиков, - предложил Турецкий, - а я пока посижу покумекаю над твоими бумаженциями. Вдруг какая-то хлебная идейка мелькнет? Чем черт не шутит?..
Померанцев кивнул и поднялся со стула. Двух часов ему вполне хватит, чтобы заскочить домой и прихватить куртку потеплее. Конечно, в Северотуринске погода куда лучше, чем в столице, но, как ему довелось вычитать в каком-то умном журнале, ученые, оказывается, пришли к выводу, что впредь человечеству из-за его варварского отношения к природе планеты, которое уже ничем нельзя поправить, придется жить до скончания веков в экстремальных погодных условиях.
- Да, кстати о суете, связанной с получившим по башке охранником, - уже на пороге тормознул Померанцева Александр Борисович. - По-моему, ты зря удивляешься ее отсутствию…
- Зря?
- Сам посуди! Допустим, ты совершил в своей работе, которой весьма дорожишь, поскольку имеешь с нее приличные бабки, ошибку. Не роковую - но все же!
- Так ведь как раз роковую! - не выдержал Померанцев.
- Не перебивай вышестоящих, лучше послушай дальше… Итак, с его точки зрения, не роковую: когда малый очухался, то наверняка проверил, все ли в порядке, и к хозяину заглянул, и территорию на сей раз тщательно проутюжил! И там и там - все в порядке. Хозяин продолжает как ни в чем не бывало общаться с посетителями. Территория… даже если Филя оставил какие-то следы своего проникновения, в чем лично я сомневаюсь, чиста. Словом, единственный ущерб - шишка на башке. И соответственно, выбор: повиниться хозяину и таким образом, скорее всего, потерять работу или… Вот ты бы что выбрал?
- Я бы выбрал "или"! - ни секунды не раздумывая, признался Померанцев.
- То-то! - Турецкий поднял указующий перст.
Два часа, отпущенные Померанцеву шефом, Валерий провел с пользой: заскочив домой, вернулся в управление и, обосновавшись за своим на редкость чистым столом, посвятил остаток свободного времени личной жизни, обзвонив сразу трех очаровательных девушек, с которыми его связывали по взаимному согласию вполне необременительные отношения. Настроение у него было прекрасное, чему больше всего способствовал тот факт, что пусть ненадолго, но бремя ответственности за северотуринское дело переложено на надежные плечи шефа.
Валерий ни минуты не сомневался, что Турецкий при всей своей проницательности ничего нового по сравнению с уже найденным совместными усилиями его самого и Дениса в бумагах не отыщет. И даже представить не мог, что и на сей раз просто-напросто недооценил своего шефа.
…Вернувшись в кабинет Турецкого точнехонько спустя два часа, Померанцев застал Александра Борисовича увлеченным каким-то телефонным разговором. Увидев Валерия, он молча махнул рукой в сторону стула, продолжая внимательно слушать своего собеседника. Папка с материалами следствия была закрыта, но перед Турецким лежало несколько листов бумаги, присмотревшись к которым Валерий с некоторым недоумением узнал распечатки разговоров Альберта с Евгенией Шмелевой.
- Совершенно с тобой согласен, Слава, - произнес наконец Турецкий, и стало ясно, что по ту сторону провода находится не кто иной, как Грязнов-старший. - Конечно, народу получается многовато, но тут уж ничего не поделаешь, как говорится, ночь темна… Ладно, звони Денису. Померанцев?.. В данный момент сидит передо мной… Договорились, прозит!
- Что? - невольно поинтересовался Валерий, с интересом глядя на шефа.
- Как говорят в Одессе, слушай сюда. - Сан Борисыч положил трубку и задумчиво посмотрел на Померанцева. - Лично меня заинтересовала одна маленькая деталь, мелькнувшая здесь, - он постучал указательным пальцем по страницам распечатки. - Конечно, вполне возможно, что вытянем пустышку. Но возможно, и нет… Если помнишь, в одном из разговоров Шмелевой с Вронским дама вскользь бросила фразу насчет их, к слову сказать, записанной как раз на нее дачи. Мол, она туда давно уже носа не кажет, а муж, мол, зачем-то мотается, а с ремонтом тянет, руки вроде бы не доходят…
- Хотите сказать, что дачу необходимо проверить?.. - Валерий с сомнением покачал головой. - Насколько помню, Шмелева говорила, что "дачей" ее можно назвать разве что условно, - сущая развалюха… Что касается Василия, он, судя по всему, мужик неприхотливый. Кстати, и родом из деревни…
- Точно - из деревни! - усмехнулся Турецкий. - Слава… Вячеслав Иванович по карте проверил: упомянутая дача или, если хочешь, развалюха, как раз и находится в этой почти подчистую вымершей деревне, откуда Василий Шмелев родом, и называется она… точнее, называлась, как раз по фамилии, которую носили большинство покинувших деревню жителей: Шмелевка…
Померанцев почесал в затылке, улыбнулся и вздохнул:
- Сдаюсь… Не исключено, что и впрямь проморгали!..
- То-то!.. Ну ладно, цыплят вообще-то по осени считают, не будем забегать вперед… Значит, выберете в ближайшем же будущем ночку потемнее, с гарантией, что хозяин туда не заявится… Это уже Денискина забота!.. На операцию отправляетесь в мужиковском составе: с нашей стороны - ты с Яковлевым, с кем пойдет Денис, решит он сам. Надеюсь, напоминать, что протоколы осмотра должны быть тип-топ, не надо?
- Не надо! - обиделся Померанцев. - Одного я только не пойму: если мы и впрямь что-то обнаружим, где понятых брать? Сами говорите - деревня вымершая…
- Съезди туда, Валера, предварительно днем, только проверь, нет ли за тобой "хвоста"… Сдается мне, что парочка стариков в Шмелевке все-таки проживает. Если нет, значит, думайте сами насчет понятых. Но чтоб задокументирован был каждый шаг!
- Есть! - Валерий поднялся со стула. - Судя по всему, мне следует поторопиться, чтобы к завтрашнему утру вернуться в Северотуринск.
- Удачи тебе! - кивнул Турецкий. И, дождавшись, когда Валерий покинет кабинет, неторопливо собрал листы распечатки и, вложив их в папку, изученную им самым тщательным образом, тоже поднялся.
Прежде чем просить у Меркулова направить в Северотуринск спецов из экономического подразделения (идея Померанцева была, безусловно, верна), следовало доложить своему шефу и другу все, что ему самому доложил подчиненный, добавив к этому собственные соображения… Как говорится, дружба дружбой, а служба службой!
Что касается постановления и ордера на обыск шмелевской дачи, Александр Борисович успел выписать и то и другое за время отсутствия Померанцева в прокуратуре. Он не хотел, чтобы Валерий занимался этим сам: это был небольшой, но все-таки риск - ведь фактические основания для обыска "развалюхи" крепкими бы никто не назвал… Так пусть уж лучше это будет его, Александра Борисовича Турецкого, риск, а не подчиненного ему Померанцева. Несмотря на то что выписать и то и другое Валерий, возглавлявший северотуринскую группу, имел право.
Что касается Померанцева, двигавшегося в данный момент в сторону вокзала, он, как ни странно, тоже думал об ордере на обыск шмелевской дачи, выписанном Турецким.
"Благородно, и весьма…" - пробормотал Валерий, на минуточку представив, как в итоге данной акции они останутся с носом, а документы, свидетельствующие об этом, окажутся приобщены к материалам следствия. На самом же деле, чем больше он размышлял над предстоящей операцией, тем отчетливее росла в нем уверенность, что результат будет.
18
Вопреки худшим предположениям Померанцева и Турецкого, деревня Шмелевка вымершей все-таки не была, хотя большинство покривившихся домишек действительно казались ослепшими из-за накрепко заколоченных ставень. Оставалось лишь удивляться, почему она пришла в такой упадок: Шмелевка располагалась в удивительно живописном месте, рядом сразу с двумя прозрачными и явно глубокими озерами, в которых, как подумал Валерий, наверняка водилось полно рыбы, возможно даже сомы: одно из озер было глубоким.
Кроме всего прочего, деревенские домишки оказались раскиданными сразу по трем холмам, а лес, окружавший Шмелевку, выглядел девственным. Будь Померанцев на месте здешних богатеев, он бы наверняка избрал для элитного поселка именно это место, а никакое другое. Как выяснилось довольно скоро, не один Валерий придерживался такого мнения.
На самом высоком из холмов, в центре деревушки, высился один-единственный особняк - явно отстроенный недавно, ухоженный, обнесенный сплошным деревянным забором. Оставив Денисов "лексус", которым воспользовался для нынешней поездки, Померанцев неторопливо взобрался на холм, достиг дома и постучал кулаком в крепко запертые ворота, из-за которых тотчас же отозвался громовым лаем явно не мелкий пес. Захлебываться тявканьем и рычанием собаке пришлось не менее пяти минут, прежде чем где-то вдалеке послышался женский голос, цыкнувший на хвостатого охранника. Затем слух Валерия уловил довольно тяжелые, шаркающие шаги, и наконец замок в воротах щелкнул и они доверчиво распахнулись перед незваным гостем.
Перед Померанцевым стояла довольно крепкая бабенка лет, пожалуй, за сорок, круглолицая, румяная, но одетая так, словно родилась и провела всю свою жизнь где-нибудь в девятнадцатом веке. А возможно, и восемнадцатом, во всяком случае, именно такими, воспитанный на учебниках советской поры, представлял себе Валерий крепостных крестьянок: вышитая какими-то мелкими сиреневыми цветочками рубаха, присборенная серая юбка поверх нее, плотно повязанный вокруг головы белый платочек… Некоторое время они с удивлением разглядывали друг друга: вероятно, и он, Померанцев, в глазах бабенки выглядел кем-то вроде инопланетянина в своих джинсах и слегка потертой кожаной куртке! Однако первой заговорила как раз она:
- Ты хто будешь, милок? - Голос у бабенки оказался на удивление молодым и певучим.
- Я… э-э-э… Здравствуйте!..
- Господи благослови! - Она мелко перекрестилась и уставилась на Валерия с прежним любопытством, без малейшей тени тревоги или страха перед чужаком.
- Из Москвы я, - робко произнес Померанцев. - Валерием звать… Шмелевскую да… то есть дом Шмелевых ищу… Не подскажете, это не здесь?..
- А это смотря какие Шмелевы тебе нужны, милый… Тута у нас все как есть Шмелевы!.. Неужто от самой Москвы ехал?!
- От самой, - кивнул Померанцев. - А вы тоже Шмелева?
- Я-то вот и нет, Нина Козакова я, поскольку мужик мой не отседова был… Так какой тебе дом-то нужен?
- Василия Шмелева, сам он в Северотуринске живет, охранное аге… то есть охранку держит. - Неизвестно почему, Валерий автоматически перешел на лексику, по его мнению, наиболее близкую тому диалекту, на котором разговаривала Нина Козакова.
- А-а-а… Ну так это Марьин Васька, должно быть! - сообразила его собеседница. - У него еще одежка такая камуфляжная…
Надо же! Валерий посмотрел на Козакову с уважением: не ожидал, что слово "камуфляж" ей знакомо.
- Тогда ты, милок, вовсе не туда забрел! Тебе прямочки в другой конец, во-о-он туда надо!..
Козакова вышла на улицу и показала пальцем, куда именно.
- Ихний дом отседова виден, гляди, почти на краешке, крыша красным железом крыта… Грязищи там по колено, не просохло еще. - Она красноречиво покосилась на туфли Валерия. - Тут тебе, милок, не Москва!
- Это я заметил! - улыбнулся Валерий. - А вы, стало быть, тут живете? - Он кивнул на дом.
- Нетути, - покачала головой Нина. - Я туточки не живу, а по хозяйству приглядываю. У Щегловой Надежды, стало быть. Надежда теперя богатая стала, вишь, какой домище отгрохала?.. Только чтобы летом с мужиком своим и гостями жить…
- Много у вас тут народу осталось? - поинтересовался Померанцев, прежде чем отправиться к дому Василия. - А то, чего доброго, и я бы тут домишко прикупил… Больно места красивые!..
- Какой тут народ? - вздохнула Козакова. - На Васькиной улице один дедок, да еще три семейства на всю Шмелевку… Остальные продавцы давно в городе, там и ищи… Ну бывай, милок!
И так же внезапно, как появилась, эта жительница позапрошлого века шагнула назад на подворье и захлопнула перед носом Померанцева ворота.
Дом Шмеля, двухэтажный и с двускатной крышей, и впрямь требовал ремонта. Об этом буквально вопили и осевшие серые бревна, из которых он был сложен, и навечно распахнутая калитка наполовину обвалившегося забора, и заросший толстенным мхом фундамент. Однако на окнах первого этажа имелись шторы, в данный момент плотно сдвинутые, дверь была, как убедился Померанцев, крепко заперта, а от ворот к ней вела вполне приличная, выложенная кирпичом дорожка.
Обойдя строение вокруг, Валерий обнаружил довольно большей, давно заброшенный огород и отсутствие второго, черного входа. На том месте, где он был бы уместнее всего, - напротив заброшенных грядок, отделенных от подворья невысоким плетнем, обнаружилась неожиданно выглядевшая на фоне бревенчатых стен кирпичная пристройка, напоминавшая вход в подвал какой-нибудь овощной базы и явно появившаяся здесь гораздо позже, чем сам дом. На одностворчатых металлических дверях висел замок.
Померанцев задумчиво оглядел пристройку, замок потрогал, убедившись, что он не только новенький, но и тщательно смазанный. Затем так же внимательно обследовал просторный двор. Окрестности его вполне устроили: во-первых, удобный каменистый подъезд со стороны шоссе. Во-вторых, пустующие соседние дома с заколоченными ставнями. И, наконец, густые заросли бузины и осины, делавшие всю эту довольно широкую улочку похожей на лесную аллею.
- Замечательно… - пробурчал Померанцев себе под нос и, сделав пару пометок в записной книжке, двинулся к Денисовому "лексусу", который оставил неподалеку.
Мозолевский слегка отхлебнул из бокала любимого им мартини и незаметно кинул на Женю, сидевшую напротив него, пристальный взгляд, отметив, что за считанные дни его бывшая любовница удивительно подурнела. Неужели из-за любви к нему?.. Роман ощутил в душе что-то похожее на удовлетворение и поставил бокал на стол.