А подполковник Савостин, ожидавший теперь прибытия начальства для продолжения операции, с интересом поглядывал на парочку понятых. Ну мужик как мужик, лысый, кряжистый такой, видать из бывалых. А вот у женщины, которая особо-то и участия не принимала, а просто стояла молча и, когда надо, подпись свою ставила в протоколе, - так вот у нее были бедра такой необъятной величины, что не только у Савостина, они и у всех омоновцев плотоядные усмешки вызывали.
Улучив момент, Савостин спросил у подошедшего Волошина:
- Где таких набрал-то?
- Да… - как-то не очень охотно отмахнулся тот. - Старые знакомые…
- А какие сейчас могут быть грибы? На хрена такая туфта?
- Нет, есть… Я у Ярославского у бабок видал. Строчки называются. Лежит такая вот кучка дерьма, - он показал руками, - и стоит полтинник, а то и восемьдесят рублей, представляешь? На них смотреть противно, не то что есть.
- Ну, - даже хохотнул слегка "игривый" Савостин, - я вот на эту твою бабу смотрю, так ее надо не по грибы, а, как говорят, по ягодицы.
Волошин внимательно посмотрел на него, усмехнулся и сказал:
- Так ты думаешь, он ее потом в глухой лес, что ль, потянет? Не-е, вон разве что до тех кустиков и доведет, а дальше Сонька сама спроворит. Не веришь на слово, можешь сам отозвать в сторонку… да вон хоть бы и в тот "рафик", пока там никого нет. Она и тебя обслужит.
- Ты так говоришь, будто сам уже?..
- А ей на Ярославском вокзале вся наша служивая публика сто лет знакома. У нее ж прежде пивная точка была напротив Митьковских бань, так вся округа ходила. Летом, знаешь, жара, духотища, особенно по вечерам, а она в одном халате, ну еще фартук из клеенки. Рукава - до локтей, так и летает, сверкает вся! А внутри-то палатки теснота, темень, огарок засветит, чтоб мимо не пролить. Умора! Тут какой-нибудь ухарь заберется к ней туда, халат - на загривок, облапит сзади и натягивает, аж палатка ходуном. А она буферами своими по стойке елозит, руками за все вокруг хватается, да с такими матерками, что мужики только рыдают со своими советами! Ну цирк живой!.. А я чего? По молодости, было такое дело, и сам участвовал… Это ее теперь развезло, а пораньше-то - в самом соку!.. Она теперь с этим татарином живет, с соседом, но, говорят, и другие тоже на нее не в обиде - по старой-то памяти…
- Ладно тебе, Толя, ты уж так говоришь, будто я всерьез. Шутка.
- А у нас - как знаешь, твои дела… Ну что, отпускаем их? Или пусть побудут?
- А мы сейчас с обыском в дом к тому козлу поедем. Могут понадобиться.
- Ладно, скажу…
Глава пятая
СОРАТНИКИ
1
Он и не представлял, что все так просто и скоро получится.
Подлинность "ордера", продемонстрированного полковником Лыковым, почему-то не вызвала никаких сомнений ни у Юркина, ни у охраны его особняка.
Вадим Михайлович понимал, что это все проистекает оттого, что у большинства обывателей, какое бы положение в обществе они ни занимали, давно сложился устойчивый стереотип: власть обманывать не может. Не должна, во всяком случае. Хотя примеров обратного - пруд пруди. Но кого у нас в стране учат примеры?! Да никого! Тем более если не тебя конкретно касается. Правильно ведь говорят: гром не грянет - мужик не перекрестится.
И потом, тут присутствовало, видимо, еще одно укоренившееся в людском сознании соображение. Нормальный россиянин с зарплатой, как кошкины слезы, с мизерными своими возможностями, да и потребностями тоже, трехэтажными домами с подземными гаражами не владеет, вечные евроремонты себе, от которых у всех в округе уши пухнут, не устраивает и миллионных накоплений на банковских счетах в каком-нибудь Цюрихе не держит. Ему власти и бояться нечего. А если он еще и собственную квартплату вовремя вносит, тогда вообще идите-ка вы на все четыре стороны. Или пошлет по более точному адресу. И будет прав. А такой вот бизнесмен, из олигархов, он по определению уже злостный ворюга, и когда его посещают менты, то это означает, что социальная справедливость, о которой с утра до вечера все, кому не лень, талдычут по телевизору, где-то ж таки существует. Оттого иной сосед даже некоторое чувство облегчения испытывает, наблюдая подобную картину. И тайное злорадство, что доигрался, мол, допрыгался, вот и пришла пора тебе ответ держать. Славное бытовало раньше слово - мироед, как бы оно пришлось к месту нынче-то, особенно на митингах "красных". Вот и вся тебе философия…
Так что в коттеджном поселке "Поляны" появление милиции с группой ОМОНа ни у кого из соседей Юркина удивления не вызвало. Скорее, сочувствие. Ну да, тут же своя публика, рука руку моет…
Скорее изумился сам Анатолий Сергеевич, увидев в машине полковника свою жену. И, кажется, дошло до него наконец, что все без исключения последствия, даже самые фантастические, имеют свои причины. И уж тут ему объяснять ничего не потребовалось. Он ~ знал, зачем появилась Анна. Но сейчас же, несмотря на достаточно тяжелое физическое состояние, подумал про себя и решил, что они - не надо быть семи пядей во лбу, чтобы не сообразить, кто они, - так вот эти, даже и с ее помощью, ничего от него не добьются. И улыбнулся собственной предусмотрительности.
А Лыков расценил улыбку Юркина как робкую попытку выйти на контакт с женой. Нет, уж такого в настоящий момент допустить никак было нельзя. И последовала его команда: "Приступайте!" Но только после того, разумеется, как хозяин категорически отказался добровольно выдать что-либо из того, что для хранения категорически запрещено законом. Ни какого-то еще оружия, ни наркотиков, ни валютных средств, утаенных от налоговых органов. Он даже учредительные документы своей фирмы предъявить не пожелал. Вот такой, понимаешь, упрямый человек!..
Ну что ж, и приступили. Лыков на всякий случай предупредил своих слишком иной раз ретивых сотрудников, чтоб старались не переворачивать обстановку в доме, людям ведь жить, зачем же мебель портить, вываливать содержимое шкафов на пол, паркет выворачивать. К тому же им вполне можно было пользоваться подсказками Анны Николаевны, как-никак законной хозяйки этого особняка. А она в принципе знала, что где должно находиться. Но, увы, не находилось. В буквальном смысле ничего не было, на что она думала положить свою руку. Ни-че-го! И это обстоятельство сперва раздражало, а после уже и разозлило Вадима Михайловича.
Он зашел в кабинет хозяина, где тот сидел в кресле возле своего "выпотрошенного" огромного, старинного письменного стола и с грустью смотрел на валяющиеся на полу некоторые необязательные деловые бумаги, письма, отчеты, по которым, не обращая на них внимания, топали тяжелыми пыльными ботинками сотрудники уголовного розыска, осуществляющие обыск в доме.
- Надо бы поговорить, - вполне мирным и даже доброжелательным голосом начал Лыков, придвигая себе кресло и садясь напротив Юркина.
Тот безразлично пожал плечами. Потом сказал:
- Не понимаю, какой смысл был обрывать телефонные провода в доме? Но что сделано, то сделано, отдайте мне хотя бы мой мобильник. Мне необходимо позвонить адвокату. Без его присутствия я вам ничего отвечать не стану.
Теперь Лыков так же равнодушно пожал плечами.
- Такая возможность вам будет предоставлена. Позже. Тем более что вы еще нами не арестованы. Хотя постановление - вот оно, - он снова показал Юркину "ордер", полученный от Феди. - Слушайте, Анатолий Сергеевич, я знаю, что вы умный человек…
- Приятно слышать, - небрежно бросил Юркин.
- Вам станет еще приятнее, если вы захотите прислушаться к моим словам. В вашей машине обнаружены наркотики. Причем найдены они и изъяты с соблюдением всех следственных, процессуальных норм. Отрицать это глупо. Я уж не говорю об оружии. Но это - бог с ним. Предположим, что ваш бодигард согласится взять вину на себя, в чем лично я сомневаюсь. Скажет, что незарегистрированный пистолет принадлежит ему, хотя на стволе отпечатки именно ваших пальцев. Может, кто-то ему и поверит. Даже наверняка поверят, когда хорошо попросим. Повторяю, ладно, мы, пожалуй, и на это будем готовы закрыть глаза. Если сумеем с вами договориться.
- Я так и думал, - спокойно ответил Юркин. - Не получится. Не договоримся.
- Но вы же не знаете о чем! Вопрос-то, в сущности, совсем мелкий! Вы включаете в список учредителей нашего человека…
- Не трудитесь, я ответил.
- Да, жаль, - скучным голосом констатировал Лыков. - А я думал, вы умнее. Я полагал, что в любом деле всегда лучше сохранить за собой часть, нежели лишиться всего разом. Но если вы так хотите… Сейчас сюда привезут собачку, специально натасканную на поиски наркотиков. И уж она, смею вас уверить, ошибки не совершит. После чего вы отправитесь на нары. И обвинение против вас будет выставлено совершенно конкретное, можете не сомневаться. И срок могу обозначить заранее - от пяти до десяти лет строгого режима. А уж мы, в свою очередь, постараемся вас "нагрузить" по максимуму.
- И вы это так откровенно говорите? Ничего не боитесь? - Искреннее изумление прозвучало в голосе Юркина.
- Но ведь вы же не проявляете желания сотрудничать? Значит, можно предположить, что на первых порах, то есть довольно скоро, руководство "Земфирой" перейдет в руки вашей уважаемой супруги Анны Николаевны Юркиной…
У Анатолия Сергеевича вспыхнули глаза.
- Этого не будет никогда, как бы вы ни старались!
- Ошибаетесь, ведь когда человек не оставляет после себя завещания, все его состояние - движимое, а также и недвижимое переходит в руки его ближайшего родственника, то есть, другими словами, вдовы. Детей у вас нет. Другие родственники, почти уверен, претендовать не будут. Хотя, возможно, им придется отстегнуть по мелочи. Вам это известно не хуже меня.
- Ах вон оно что! Уже - вдова?..
- А вы как думали? Разве тюремная камера для вас, Анатолий Сергеевич? Вы не приспособлены для такого образа жизни. Всяко может случиться. Особенно в "хатах", где содержится по сорок человек на восемь посадочных мест, ха-ха! Прикиньте… У вас еще остается немного времени. Пока не приедет собачка… Пойду посмотрю, чем там они занимаются…
Лыков вышел за дверь, прикрыл ее за собой, но не до конца и, потопав-ногами, изобразив свой уход, на цыпочках вернулся к щелке и стал наблюдать. Юркин сидел не шевелясь. Голову он откинул на спинку кресла. Руки его по-прежнему оставались в наручниках - так распорядился Вадим Михайлович: "Не снимать, пока я не скажу…" Эти железки, хорошо знал он, очень помогают находить верное решение…
А еще Лыков думал о странных вкусах всех этих новоявленных бизнесменов. Ну, вот тебе, шикарный, богатый дом, а в сознании что-то не укладывается. Обстановка - прямо с цветного журнала. Все - супер, новенькое, что называется с иголочки, и рядом - огромный дурацкий письменный стол. Какие-то картины, на которых не поймешь, что изображено, зато стоимость у них почему-то миллионная. В курсе был уже полковник. А диван в гостиной продавленный, будто на нем собаки спят. Впрочем, может, и спят. А зачем, если кругом новейшее охранное оборудование? Даже сам Вадим, выстроив себе очень приличный особняк в районе Успенского, где сейчас проживают супруга с тещей и в который вложил не одну сотню тысяч баксов, с таким оборудованием как-то не сталкивался. А кроме того, еще и полы тебе по всему дому подогретые, и электроника всякая, автоматика, много чего есть полезного, что неплохо бы и для себя почерпнуть. А впрочем, зачем сейчас об этом думать, если ты и сам не знаешь, как повернется фортуна через месячишко-другой? А ну как этот приятный во всех смыслах особнячок о трех этажах и четвертом - подземном, где и бассейн, и сауна, и спортзал, вдруг поменяет владельца? А почему бы нет? Что у нас вечно под луной? А что угодно, кроме человеческой жизни. К сожалению. А здесь - молодая одинокая вдова, денег куры не клюют, соблазны всякие, неумеренность, опять же и с умишком можно пожелать много лучшего, - так долго ли до беды?
Приятно было обдумывать такие мысли, но Лыков не позволял себе расслабляться. Он-то лучше кого другого знал, что за все надо "платить. И дорого. Риск - это ведь та же суровая плата за собственное благополучие. А бесконечный риск подобен болезни, разрушающей организм, каким бы прочным он тебе ни казался. Так стоит ли в конечном счете твое благополучие тех невосполнимых физических и моральных издержек? Черт возьми, опять эта дурацкая философия! Живут же другие люди! Могут! Значит, и ты тоже можешь. Расслабляться рано, а вот о более прочной "крыше" над головой позаботиться в самый раз.
Наметки в этом плане кое-какие у него уже имелись, очередь за их реализацией…
Вот это - конкретное дело, а не философия. Ну а здесь, к сожалению, придется заканчивать. Дура Анька так и не нашла ничего, что могло бы иметь хоть какую-то ценность. Либо этот козел ее оказался более предусмотрительным и заранее перепрятал все, представляющее интерес. Только зря он думает, что угрозы в его адрес окажутся пустыми. Вот сейчас привезут собачку, и она обнаружит целый килограмм героина! А иначе как же потом доказывать, что хозяин солидной фирмы, известного на всю Москву торгового дома "Земфира", является на самом деле одним из крупнейших в столице и за ее пределами наркодельцов? И это с его-то торговыми связями! Украина, Молдавия, Кавказский регион… Да какой после этого может быть вообще разговор?! Какие сомнения? Пусть сам доказывает, что не виноват. Если сможет. Что - вряд ли…
А касаемо его самонадеянной супруги, то… Кажется, вариант, однажды случайно возникший в воображении Вадима Михайловича, может получиться наиболее удачным. Да и забавным - со всех точек зрения. Но не теперь, конечно, а позже, когда все основные акценты будут уже расставлены и каждый из фигурантов не шибко сложного пасьянса получит по заслугам. Вот тогда… Мечтала, говорит, о большой любви? Лыков плотоядно усмехнулся, заметив про себя: "Будет тебе, голубушка, и не просто большая, а очень большая любовь! Такая, что и маньяку по этой части не приснится…"
2
Вячеслав Иванович Грязное позвонил Турецкому:
- Саня, как планируешь скоротать вечерок? Твои, насколько мне известно, еще не вернулись?
- Так что, могу сказать, пока нет, - по-швейковски отрапортовал Александр Борисович. - Да у меня бы и времени на них не хватило. "Этносы" проклятые доконали…
Грязное знал, что среди доброго десятка других уголовных дел, которые курировал Турецкий, будучи помощником генерального прокурора, ему приходилось кое-какие из них брать и на себя, то есть заниматься тем, чем обычно занимаются "важняки" из Управления по расследованию особо опасных уголовных преступлений. А уж там-то кровь льется и по причине и без повода, а наркотики, торговля оружием, похищения и шантаж - явления самые распространенные и уже давно не вызывающие во впечатлительной душе следователя аналогичного резонанса.
А "этносы", то есть так они называли этнические преступные группировки, - это у Сани что-то новенькое, любопытно, надо будет поинтересоваться при случае… Кстати, кто-то спрашивал днями… а, ладно, забылось, значит, и не важно. Впрочем, случай-то - вот он, можно сказать, под рукой!
- Ну и чем занят, я не понял?
- Так что, осмелюсь доложить, ничем, кроме самой работы.
- Тогда есть небольшое дружеское предложение. У моих ребятишек очередная победа. "Ма-аленькая такая побэда", как говаривал отец народов. В этой связи поступило предложение. Ты, надеюсь, не станешь возражать провести остаток вечера в компании глубоко уважающих тебя коллег?
- Скорее всего, не стану. Чем должен соответствовать?
- Исключительно присутствием.
- Старик, я не халявщик!
- Это всем известно, но к данному случаю не относится. Жду у себя, потом отправимся вместе, тут пешочком - два шага, не забыл?
- Опять, что ль, в вашем фонде?
- Не нравится, можем перенести в Эрмитаж. Но у ребят как-то уютнее. Да и не люблю я кабаки в шумной компании.
- Считай, уговорил, - ответил Турецкий и положил трубку на место.
Он листал в данный момент очередную папку с материалами о взрыве в баре "Медведь". Там погибло более десятка человек, в основном недавних еще граждан Чечни, явно не к добру увеличивших собой численность своей национальной диаспоры в Москве. Ну и примерно столько же народу, главным образом из обслуживающего персонала заведения, улеглось на больничные койки. Следствие с самого начала "грешило" на чеченских соперников - грузин. И было за что. Эти две преступные группировки, обе - кавказские, давно вели вялую войну за контроль над автомобильным бизнесом. Иногда происходили взрывы, устранявшие конкурентов, разборки, но до большой крови не доходило. Потом это дело как-то у них устаканилось, но появились новые "камни преткновения", и в частности торговля наркотическими средствами - кокаином, героином, амфетамином и прочей дрянью, приносящей, между прочим, гигантские барыши тем, кто стоял, что называется, на раздаче. Вполне могло быть - и такая версия у следствия тоже имелась, - что пролитая кровь - это как бы естественный результат того, что господа "бароны" не смогли договориться. Но некоторые факты дела вызывали сомнение, что пролившаяся кровь - дело рук именно грузинских "отморозков". Все-то бы оно так, но… не сходилось. Не выгодно тем было начинать боевые действия именно в данный конкретный момент. Тут много составляющих, включая даже и политические аспекты дела. А потом, на карту ведь поставлено крепко, между прочим, налаженное дело, приносящее баснословные доходы, которое правоохранительным органам ну никак не удавалось до сих пор разрушить до конца. Слишком стабильными и отработанными были грузопотоки, по которым поступали в Центральную Россию наркотики из зарубежья - и ближнего, и дальнего… Прерывали, приостанавливали, уничтожали цепочки поставщиков, дилеров, барыг, а они словно сами собой восстанавливались. Фениксы, понимаешь, этакие, мать их…
Начало нового передела? Не похоже. Агентура на сей счет сведений не поставляла. Напротив, как раз по агентурной информации стало известно, что акция в "Медведе" вызвала у чеченских преступных лидеров некоторое, мягко выражаясь, смятение. А ну как еще и власть, которой, в сущности, один хрен, кто прав, а кто виноват, отреагирует так, как надо в данный момент именно ей? И что получится в натуре, никому объяснять не надо. Просто потом, когда поезд уже уйдет, тебе предоставят возможность доказывать, что ты никакой не верблюд. Возможно, именно этими соображениями продиктована и подброшенная в правоохранительные органы и почему-то отчасти уже утвердившаяся там полностью абсурдная, по твердому убеждению Турецкого, версия, что это грузины решили сами таким вот жестоким образом убить сразу двух "зайцев". Избавиться от некоторых своих слишком ненадежных "корешей" и одновременно крепко нагадить соперникам из чеченской братвы. Красиво подставить их, другими словами. Что сегодня - весьма немаловажный аргумент в борьбе за рынки сбыта.
Одним словом, думай, Турецкий. А если фантазии не хватает, есть и другой выход: нарушив на минуточку "гражданские права и свободы", указанные в Конституции, взять за жабры паханов из обеих группировок и хорошенько их потрясти. Чтоб песок посыпался. Ох, какой сразу крик поднимется, какие вопли выплеснутся! Всполошится Государственная дума! Генерального прокурора - на ковер! Мамочка родная… А всего и дела-то - хоть один раз реально показать, кто в России хозяин. Нет, не дадут. Не позволят! Ну и как с таким контингентом работать после этого?!