Игра по крупному - Фридрих Незнанский 35 стр.

- Опять мы влипли в историю, - сказал я. - Эта труба как шампур нанизывает на себя инте­ресы всех, через чью территорию проходит.

- От этого никуда не деться, - сказал Соло­нин. И вдруг вскрикнул, задев что-то своей раной.

- Никогда не думал, что ты так боишься фи­зической боли, - сказал я.

- Просто забыл, что это такое, - ответил Витя и начал забинтовывать руку.

- Почему не обратился в госпиталь?

- Лишний раз светиться? - спросил Витя. - Я все жду, какая будет мне новая команда. От вас или от Питера Реддвея.

- Свою миссию ты выполнил, - сказал я. - Никто лучше тебя с этим не справился бы.

- Алаверды! - Он поднял вверх здоровую руку. - Только под вашим мудрым руководст­вом, Александр Борисович!

- Надеюсь, нам дадут передышку, - сказал я. - Очень болит?

- Еще как, - ответил он. - Просто отвык от подобной боли.

- Мужик, называется! Видели бы тебя сейчас твои поклонницы Фирюза и Делара. Ты же в их глазах Шварценеггер, по меньшей мере. А сам чуть не рыдаешь от царапины.

- Нравятся они мне обе, - признался Ви­тя. - Хотя обе и замужем.

- Рад, что в тебе стал просыпаться интерес к жизни, - сказал я. - Хоть и самым безнравст­венным образом. До самолета четыре часа. Поэ­тому считай, что я дал тебе увольнительную. Мо­жешь прогуляться, повидаться с кем-нибудь...

Я не договорил, мои слова прервал междуго­родный звонок.

- Борисыч! - сказал Слава Грязнов, чуть растягивая, по обыкновению, слова. - Слыхал, что вас отзывают в Москву, как не справивших­ся?

- Уж не тебя ли назначили на наше место?

Он рассмеялся - не моей шутке, а, наверное,

от радости, что мы живы-здоровы.

- Так какие трудности, Борисыч? - спросил Слава.

- Прежде всего материальные, - ответил я. - Выслал бы перевод, поддержал нуждаю­щихся.

- Сами тут... - вздохнул он. - Шуршим по­маленьку... Костя докладывал, будто вы там сво­рачиваетесь?

- Вроде того, - сказал я. - А вы? Всех повя­зали?

- Оставили кое-кого до твоего приезда.

- То есть? - спросил я. - Ты про кого? Про Козлачевского?

- Есть зацепка, - сказал он. - Но не больше того. Словом, еще один тюменский "генерал" найден с перерезанным горлом. А до этого будто бы сам застрелился телохранитель этого козла Гоши. Володька Фрязин, которого я у тебя умык­нул, оказался на высоте.

- Не можешь не похвастаться, - спросил я, - достижениями под твоим непосредствен­ным руководством? Не мог потерпеть, пока мы прибудем в Москву. Я сегодня ночью прилетаю. И закончим на этом, Слава. Тут Витя передает тебе привет.

Поговорив с Грязновым, я подошел к окну. И присвистнул, увидев, что за ним делается.

- А ну посмотри! - сказал я Вите. - Подой­ди поближе.

Солонин встал возле меня и поскреб в затыл­ке. Машина сына Президента в сопровождении джипа с охраной неспешно ехала в сторону пло­щади Ахундова, в направлении "гнездышка", где еще недавно наш рыцарь без страха и упрека освобождал прекрасную даму из рук негодяев.

- Звони Фирюзе! - сказал я, отходя от окна.

Витя махнул рукой и сел в кресло. Длинные

свои конечности на спинку соседнего кресла он не закинул, что свидетельствовало о его плохом настроении.

- Ты грустишь о несостоявшемся свида­нии, - сказал я. - Если командированный му­жик не оприходовал какую-нибудь вдовушку на своем временном месте, то можно считать, что он никуда и не выезжал...

- Пошляк вы, Александр Борисович, если приписываете мне подобные комплексы. Как будто в иных местах и странах у меня было по- другому. Рок какой-то! Не успеет понравиться девушка, как тут же приходится отбивать ее от негодяев. А девушки в нашей группе смотрят на нас как на товарищей по работе.

- И все-таки жизнь продолжается! - сказал я. - Мы с тобой способствуем тому, чтобы жизнь не прерывалась, чтобы влюбленные бегали на свидания, встречались, целовались и так далее.

- Поэтому я должен отказаться от собствен­ной личной жизни? Не рано ли вы, Александр Борисович, стали благодушествовать? Влюблен­ные в данный момент меня меньше всего волну­ют. Кадуев на свободе, и те, кто за ним стоит, руки не опустят... Козлачевский, как я понял, тоже на свободе. Ну отбились мы, предотвратили взрыв, уберегли архивы... И что? Причины, по которым метро взрывают, женщин похищают, архивы крадут, - остались. И я не удивлюсь, если наш с вами разговор слушает сейчас мерзавец Кадуев, тряся бороденкой, которую я все- таки основательно ему пощипал...

- Сматываемся, - сказал я. - Именно поэ­тому, Витя, сматываемся, пока нас снова не по­просили освободить, захватить, предотвратить...

И опять телефонный звонок.

- У вас дурной язык, - сказал Витя, не ше­лохнувшись. - Обязательно что-нибудь накар­каете. Поэтому берите трубку сами.

Он как в воду смотрел.

- Говорит начальник охраны... - хрипел чей-то голос. - Нашего Алекпера только что по­хитили... возле площади Ахундова... Сразу не­сколько машин блокировали трассу...

Я прислушался. Вдалеке раздавались отдель­ные выстрелы и очереди из автоматов.

- Вы слышите? - проговорил тот же го­лос. - Наш Алекпер в последнюю минуту, когда его тащили в машину, крикнул, чтобы мы вам позвонили... Все, заканчиваю связь. Мы отстре­ливаемся, не даем увезти нашего Алекпера...

Я поднял голову и увидел, что Витя все слы­шал по параллельному аппарату.

- Что-то мне здесь непонятно, - сказал я.

- Мне тоже... И поэтому не будем медлить.

- Только я на этот раз пойду впереди, - ска­зал я. - И не спорь. Меня они если и узнают, то не сразу. Они ждут тебя.

- Вы не имеете права рисковать... - сказал Витя.

- Тобой, - добавил я. - Ты раритет. Нацио­нальное достояние. Но сделаем так... Из номера ты выйдешь первым. Пусть наблюдатели это передадут. Сядешь в лифт, спустишься, а потом поднимешься на пару этажей вверх. Таким обра­зом, из здания выйду первым я. Они-то будут ждать тебя, что ты выбежишь первым и двинешься к своей машине... Это очень важный психоло­гический момент.

- А вам не хочется позвонить Алекперу в ма­шину? - спросил Витя.

- Только ради твоей безопасности, - отве­тил я. - Ведь они могут разговор с Алекпером прослушать. И тогда Кадуев опять уйдет. В общем, Витя, решай сам... Если сейчас у них сорвется, они будут стеречь тебя на пути в аэро­порт, с гранатометом или с направленным фуга­сом. Уж лучше сейчас нейтрализовать их.

- Так я и сделаю, - сказал Витя. - Только выйду с другой стороны, через кухню, там, где завозят продукты. А вам лучше не рисковать.

- Мы только зря теряем время, - поморщил­ся я. - Не будут они в меня стрелять. Не захотят обнаруживать себя до твоего появления. Неужели это надо объяснять? Они тебя решили проводить как следует.

Витя улыбнулся. К нему вернулось бодрое расположение духа. Я уже был за него спокоен.

Так мы и сделали. Витя вышел из номера первым, поддерживая правой рукой раненую левую. Мимо него прошли, оживленно перегова­риваясь, какие-то бородатые молодчики. В даль­нем конце коридора кто-то нервно прохаживался в ожидании лифта. Витя правильно сделал, что не направился туда. План наш немножко ломался, видимо, Витя решил не пользоваться лифтом. Но это ничего не нарушало, главное, чтобы Витя не вышел из гостиницы раньше меня.

Я спокойно спустился вниз, все делал нарочи­то медленно, понимая, что наблюдатели, если таковые есть, будут реагировать только на мои резкие телодвижения.

Подозревать можно было кого угодно. Но как я ни приглядывался к гостиничной публике, толкавшейся в вестибюле, ничего подозрительного не заметил. Это ставило под сомнение мою вер­сию, что Витю хотят завлечь в ловушку.

И все же я был уверен в своей правоте. Слиш­ком уж отчаянно взывал начальник охраны о по­мощи, будто, кроме Вити, выручить Алекпера никто не мог. Я слушал этот отчаянный призыв о помощи и нисколько не сомневался, что Витю хотят вытащить из гостиницы под пули киллеров. Жаль, что не посоветовал этому начальнику ох­раны: звоните в полицию!

Грубая работа? Вряд ли. Расчет был чисто психологический: Солонин, не раздумывая, ки­нется спасать.

Я вышел из гостиницы, ощущая пистолет под мышкой. На улице ярко светило солнце. Дело шло к весне. Множество молодых людей были в черных куртках и джинсах, будто траур вошел здесь в моду. Все куда-то спешили, только не­сколько машин, припаркованных недалеко от гостиницы, словно намертво прилипли к асфаль­ту. В общем шуме не было слышно урчанья мо­торов этих машин, но я увидел, что из выхлопных труб вьются, растворяясь в теплом воздухе, коль­ца дыма. Увидит ли это Витя?

Там, за тонированными стеклами, его поджи­дают, его высматривают зрачки смерти.

А где сам Кадуев? Если он здесь, то прячется в одной из машин. Подойти поближе? Вызвать огонь на себя?

Кому это нужно?.. Схлопочу очередь в живот, здешняя полиция лишь зафиксирует очередной теракт, представив его как разборку местных группировок. А в больнице, если чудом останусь жив, никто со мной не будет возиться, как с Мансуровым.

Но как долго они будут ждать Солонина? Я невольно посмотрел на часы. Прошло не больше четырех минут после звонка начальника охраны. Зная динамичность и оперативность Солонина, они могли бы уже предположить, что фокус не удался. Рыбка не клюнула. Что сидеть и ждать у моря погоды - не имеет смысла. Если бы поку­шение на Алекпера действительно было - о нем знали бы уже все...

Я вздрогнул, когда услышал, как взревели мо­торы, которые только что работали на холостом ходу. Те, что были в машинах, словно услышали мои доводы и сочли их логичными.

Машины еще не скрылись из вида, как из-за угла объявился Витя собственной персоной.

- Я запомнил их номера, - сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд. - А что еще я мог сделать?

- Думаешь, будут сторожить нас по дороге в аэропорт? - спросил я.

- И думать нечего, - сказал он озабочен­но. - Я хотел выскочить, как они того ожидали... Но слишком много людей. А с их подготовкой они только перестреляли бы множество невин­ных. И еще одного, которого я не только им, но и себе никогда бы не простил, - "великодушно" включил он и меня в это число.

- Тебе тоже из Баку живым не выбраться, - не остался в долгу я. - Кадуеву уже ничего на этом свете не нужно, кроме твоей головы.

Мы поднялись на свой этаж. Молодцев, что толклись здесь недавно, видно не было. Скорее всего, посты наблюдения были сняты.

Небось гадают, кто им испортил все дело.

- Что дальше? - спросил Витя, когда мы вошли в номер. - Вы неплохо за них все просчи­тываете. Что сейчас они могут предпринять?

- Это не так уж сложно, - ответил я. - Они везде одинаковы, эти кадуевы, козлачевские и прочие. Играют, причем умело, на человеческих слабостях и достоинствах. У тебя просят помощи, ты подскакиваешь и мчишься навстречу собст­венной гибели. Неужели ты этого сразу не понял?

- Не-а, - сказал он, доставая пиво из холо­дильника. - Вот только голос этого командира охраны показался мне чересчур истеричным. За ваше умение делать правильные выводы! - Он отсалютовал мне банкой и выпил ее до дна.

А банка была последней, и это мне не понра­вилось. Я даже обозвал его про себя эгоистом. Что делать, если два здоровых мужика столько времени прожили вместе в одном номере гости­ницы... Вполне могли надоесть друг другу.

- Будем сейчас думать, как отсюда выбраться живыми и невредимыми, - сказал я. - Ты запо­мнил номера их машин, но они могут поставить и фугас, у которого не различишь ни номера, ни марки. Рванет, когда будешь проезжать мимо.

Телефонный звонок прервал мои мрачные предсказания.

- Здравствуйте! - сказал Самед. - Вас можно поздравить. Только что наш Президент подписал договор с вашей правительственной де­легацией. Нефть пойдет через Россию.

- Гип-гип, - сказал я. - Но ура кричать пока не буду.

- Какие-нибудь трудности? - спросил Самед.

- Как всегда, временные, - ответил я. - Вот прикончат нас на пути в аэропорт - и все труд­ности сразу исчезнут.

- Я слышал, будто ваш товарищ уже разо­брался с теми, кто посягал...

- Не со всеми, - сказал я. - И потому те­перь посягают на него самого. Кровная месть, хотя ни в каком родстве он со своими преследо­вателями не состоит. Сидим в номере и не чаем, как отсюда выбраться. А тут еще позвонили, по­просили о помощи, будто на вашего троюродного братца опять напали на площади Ахундова...

- В самом деле? - встревожился Самед. - А я никак не могу до него дозвониться. Давно вам звонили? - спросил он, и я услыхал, как он на­бирает по другому телефону номер.

- Минут тридцать-сорок назад, - сказал я.

Я услыхал, как Самед с кем-то говорит по

телефону на азербайджанском языке.

- С Алекпером все в порядке, - сказал он. - Там, куда я сейчас звонил, это подтвердили. Ни­какого нападения не было.

- А нельзя ли там, куда вы только что звони­ли, попросить, чтобы нам дали вертолет до аэро­порта?

Витя присвистнул и даже сбросил свои ноги со спинки моего кресла.

- Все-таки Виктор Солонин - национальное достояние, не побоюсь этих слов, всего СНГ и ближайших окрестностей. Можно бы и поберечь героя, - произнес я торжественно.

Самед рассмеялся.

- Вы правы, - сказал он. - Одна история в метро заслуживает, чтобы ему поставили у входа памятник.

Витя бегал взад-вперед по комнате, не зная, возмущаться ему или обратить мои слова в шутку. Но, как водится в таких случаях, ничего остроумного ему на ум не приходило.

- Вам сколько осталось до вашего самоле­та? - спросил Самед. - Про вертолет не знаю, но, может, вам лучше поехать поездом?

- Поездом поедешь? - спросил я Витю.

Он замахал руками, лицо стало свирепым.

- С тобой и пошутить нельзя, - сказал я. - Это я не вам, уважаемый Самед Асланович. Не желает он в поезде "Москва -Баку". Привык к самолетам.

- Как вы себе это представляете? - спросил Самед. - Чтобы вертолет, прилетевший за вами, сел на крышу гостиницы?

М-да, я не подумал... Вообще-то уезжать с таким шиком не в наших традициях.

- Мы подумаем, - сказал я. - Позвоните, если вам нетрудно, через полчаса, время пока терпит.

Я подошел к Вите.

- Мне всегда казалось, что мы напрасно не берем на вооружение тактику тех, на кого охо­тимся, - сказал он. - Помните, Вячеслав Ива­нович рассказывал про убийство молодой жен­щины в Тюмени? Будто ее муж, чтобы ее высле­дить, поехал за ней не на дорогой иномарке, на которой обычно ездил, а на простой "шестерке"? Неплохо было придумано... Вот и наши пресле­дователи ждут, что нас отвезут отсюда с большой помпой - с бронетехникой и мотоциклистами, а мы удалимся совсем не так...

- Значит, вертолет отменяется? - спросил я.

- Я этого не говорил.

...Вертолет прилетел за нами через полчаса. И мы на глазах у всех с вещичками поднялись на крышу. Потом точно так же, под гул винтов вер­толета, спустились вниз на грузовом лифте и через кухню, по пути, уже апробированному Со­лониным, вышли через заднее крыльцо, где нас ждал старенький "Москвич" с заведенным мото­ром.

В нем уже сидели два президентских гвардей­ца с автоматами "узи" израильского производ­ства.

- Печка хоть работает? - спросил Витя, с трудом умещаясь на заднем сиденье рядом со мной.

Гвардейцы промолчали. Должно быть, поте­ряли дар речи от такой глупости - скоростным машинам эти русские предпочли их тихоход.

- Ребята, я вам потом все объясню, - сказал Витя, и в это время взревел двигатель вертолета и огромная машина взмыла над площадью.

Мы ехали в сторону аэропорта уже минут сорок, когда водитель вдруг пожаловался, что мотор барахлит.

- Очень хорошо, - сказал Витя. - Просто замечательно.

Мы как раз собирались инсценировать по­ломку машины, но родная техника сама напо­мнила нам о себе, и мы остановились.

Итак, мы остановились на полпути в аэропорт из-за возникшей проблемы с мотором. Дальше все должно было происходить так, как мы распи­сали, с точностью до минуты. Кадуевцы будут возвращаться восвояси донельзя злые, расслаб­ленные и утратившие чувство опасности. Русско­го шайтана только что доставили в аэропорт на президентском вертолете, который уже возвра­щается назад и чей гул уже слышен. И тут на пустынном шоссе стоит машина, а ее водитель машет руками, просит помощи... Значит, есть повод остановиться и проследить, полетит ли дальше вертолет или начнет кружить над ними, кадуевцами.

И я выбежал на дорогу, размахивая руками, как того требовал наш сценарий. И машины кадуевцев, которые мы видели возле гостиницы, действительно остановились. Наши провалив­шиеся преследователи вылезли, поглядывая на небо, но что-то не очень торопились оказать нам помощь.

И тут Витя и гвардейцы стремительно выско­чили из-за "Москвича" и навели на них авто­маты.

- Кадуев! - закричал Витя. - Не туда смот­ришь! Здесь я. - И добавил несколько крепких слов, которых я от него не ожидал...

А вертолет уже резко шел вниз, и из него выглядывал ствол пулемета, нацеленный на подъехавшие машины...

... - Ну вот, - сказал я Вите уже в салоне самолета, когда он развернул журнал "Плей­бой". - В самый раз для тебя журнальчик. Так сказать, журавль в небе. А по мне уж лучше си­ница в руке, чем утка под кроватью... в соответ­ствии с новой поговоркой.

Но Витя не слышал меня. Он мгновенно уснул, откинув голову на спинку кресла, ровно дыша и безмятежно скрестив руки на груди. Как учили его на курсах мистера Реддвея.