Квартира была двухкомнатная, и в обеих комнатах царил "творческий" беспорядок. Огромное количество одежды в трех набитых почти доверху шкафах, пара брюк и свитер - в кресле, вагон косметики - на трюмо, у зеркала в прихожей, на полочках в ванной, чашка с остатками кофе на журнальном столике рядом с компьютером, пустая бутылка из-под пепси-колы под диваном, на кухне грязная тарелка в раковине, в холодильнике засохший кусок сыра, пакет прокисшего молока и десяток апельсинов. Стала бы Коротаева выбрасывать все из холодильника, отправляясь на два дня в Питер, прикидывал Денис. Скорее всего, не стала бы, а посуду, возможно, помыла бы за собой. Разбросанная одежда, открытая помада на полу под зеркалом, недопитая чашка не слишком однозначно, но все же указывали, что Мария, покидая квартиру, куда-то очень торопилась. Но не на поезд, сумка, собранная в дорогу, стоит в шкафу. С молчаливого разрешения Коротаева Денис осмотрел и сумку: куча шмоток, как будто она не на два дня уезжала, а как минимум на месяц, и на дне маленький яркий сверточек, перевязанный красной ленточкой, - очевидно подарок.
- Я это заберу, - буркнул Коротаев и сунул сверток в карман.
- Ценности у Марии какие-нибудь были? - спросил Денис. - Возможно, золотые украшения?..
- Крестик золотой на золотой цепочке. Но она его никогда не снимает. И еще колечко с рубином, но оно в шкатулке лежит там… у кровати. Маша не очень любила побрякушки.
Произнося "кровать", Коротаев не зря смутился. Кроватью то, на чем спала Мария, назвать было трудно - шесть матрасов прямо на полу, не тех, конечно, советских - полосатых с тряпочками для крепости в четыре ряда, нормальных, толстых и мягких, один, в центре композиции, вообще водяной. Но, так или иначе, на полочке у окна действительно стояла шкатулка, а в ней совсем чуть-чуть бижутерии и то самое колечко. Там же у "кровати" телефон и автоответчик. На автоответчике ни одного сообщения. А рядом пустая полка, почему-то менее пыльная, чем соседние.
- Здесь что-то лежало, когда вы в последний раз заходили? - спросил он.
- Не помню, - отмахнулся Коротаев.
Ладно, может, Мария сама что-то отсюда забрала. Следов борьбы или ограбления Денис так и не заметил и, тем не менее, поинтересовался:
- Как вам кажется, все вещи на своих местах? Может, все-таки чего-то не хватает?
- Я в этой квартире был, когда ее покупал, здесь были только стены, - почему-то распсиховался Коротаев. - Вы скоро закончите, меня другие дела ждут.
- Скоро, - пообещал Денис. - Просто я совсем не вижу в квартире зимней одежды, ни шубы, ни теплой куртки…
- Значит, не перевезла еще от Эдика. Квартиру этой весной купили, а до того Мария жила с дядей.
- Понятно. В принципе, я закончил, только компьютер с вашего разрешения я хотел бы забрать с собой и спокойно в нем поковыряться.
- Берите. Это все?
- Почти. Здесь нет никаких документов. Ну, паспорт она, положим, могла носить с собой, но диплом, свидетельство о рождении… Может быть, вы сами забрали?
- Наверно, тоже у дяди, - огрызнулся совсем потерявший терпение Коротаев.
ГРИГОРИЙ ШАРАНИН
Утро он начал с легкой пробежки, затем минут двадцать колотил боксерскую грушу, облился холодной водой, выпил чашечку крепкого кофе и только после этого принял окончательное решение.
Весь сегодняшний день он посвятит Щербаку, который так настойчиво и безрезультатно мешал ему работать с квартирой Коротаевой. Надо посмотреть, что он нарыл за это время, ведь не всегда его можно было видеть в подворотне напротив окон Коротае-вой, значит, чем-то он занимался, что-то искал. А это что-то может очень пригодиться Шаранину.
Он сел в свою старенькую шестерку. Моя Железная Леди, называл он ее. Еще никогда она его не подводила.
Шаранин знал, где искать Щербака, и он не ошибся. Он стоял в своей излюбленной подворотне и высматривал изменения, произошедшие с окнами Коротаевой со вчерашнего дня.
Какой же он дотошный и терпеливый, подумал Шаранин, позавидовать можно.
Щербак постоял в подворотне минут пятнадцать, затем подъехал на своем джипе Денис Грязное, они минут пятнадцать потрепались, видимо ожидая кого-то. Дождались. На "форестере" прикатил какой-то надутый мужик, помахал у Грязнова перед носом какими-то ключами, и они вдвоем двинулись к дому. Скорее всего, это отец Коротаевой, решил Григорий, и они пошли осматривать квартиру. Значит, пустой автоответчик - привет не Щербаку, а его шефу. Тоже неплохо. Жаль, не удалось послушать голос папаши, он или не он был на автоответчике? А Щербак вышел, поймал машину и уехал. Шаранин чуть не упустил его, выезжая из соседней подворотни. Он боялся слишком приближаться к Щербаку, ведь тот, возможно, знал и самого Шаранина, и его Железную Леди.
Щербак поехал в офис "Глории" за Сандуровски-ми банями и просидел там больше часа, потом поехал обедать, дальше на Петровку в МУР. Наверняка проверял, не значится ли Маша в милицейских сводках. Видимо, не значится, поскольку дальше Щербак отправился в офис ОЗМ, очевидно, получить список последних звонков на Машин мобильный… Все это было, конечно, здорово, но находки Щербака Григорий мог только угадывать, ничего конкретного он так и не узнал. В конце дня Щербак снова встретился с надутым мужиком на "форестере", и, сильно рискуя, Шаранин, оставив Железную Леди в ста метрах, пешком прошелся мимо мирно беседовавших мужчин. Голос он, конечно, услышал, голос не тот. Но содержание беседы, естественно, уловить не смог, завязывать шнурки или ронять ключи в водосток рядом со Щербаком было слишком рискованно.
Правда, поведение папаши Григорию показалось странным. Создавалось впечатление, что он не слишком и обеспокоен пропажей дочери. Но дело даже не в том. Раз папаша тесно контактирует с сотрудниками "Глории", значит, собственное расследование, о котором говорил Деркач, ведет именно "Глория", на кого же тогда работает "Заря"? Шаранин терялся в догадках.
Тем не менее день прошел впустую. Он устал, потерял время и ничего нового не узнал.
Вечером, придя домой, он взял дневник Коротаевой, но перечитывать его не было сил. "Мой сладкий дядюшка…", - от первой попавшейся на глаза фразы стало клонить в сон. Она переплеталась в сознании с другими фразами: "Мой сладкий дядюшка, скажи-ка, дядя, ведь недаром, мой дядя самых честных правил…". Он уснул прямо в кресле.
ДЕНИС ГРЯЗНОВ
Вручив компьютер Коротаевой Максу, Денис позвонил дядюшке Марии Бешкетову Эдуарду Андреевичу домой. Может, вернулся уже из командировки? Не вернулся, но его домработница очень легко согласилась ответить на все интересующие Дениса вопросы и пригласила немедленно приехать.
- Маша, что ли, совсем-совсем пропала?! - затараторила она прямо в дверях, - здрасте! Проходите! Меня Эльвира предупреждала, что вы можете появиться. Уже сто раз звонила, но она разве ж объяснит?! Была. Промчалась, как метеор: фр-р-р. "Где Машенька?! Где Эдик?!" Денис, да?
Он шагнул в полутемную прихожую.
- Да.
- Рита, - она стащила с одной руки резиновую перчатку и взяла его под локоть бережно, - свет перегорел, вы мне поможете? Ой, какие у вас туфли! Под домом черт-те как заасфальтировали, стойте - натопчете! Вот вам тапочки. Нет, не эти, эти - Машенькины, вон те - Эдуарда Андреевича. Сейчас, обождите там одну минуточку, дам лампочку. Вот… Становитесь на стремянку, простите, что я вам голову морочу, вам удобно? Погодите, принесу электрические рукавицы.
- Не нужно. - Денис нащупал лампочку в хитромудром светильнике и порезался: она была лопнувшей. - Будете прибирать - поаккуратней, - посоветовал он, - где-то на полу осколки.
- Божечки! - увидав кровь, Рита побледнела и закатила глаза.
Он спрятал руку за спину.
При нормальном освещении ей оказалось не под пятьдесят, как определил он вначале по хрипловатому голосу и походке, а едва ли тридцать. Виной всему простуда и шлепанцы: шикарные, бархатные, в виде морды тигренка с удивленными, шкодными глазищами, но слишком уж огромные, передвигаться в них можно было только лыжным шагом. Сидеть в кресле в таких оно, конечно, замечательно, - подумал Денис, - а заниматься домашней работой - вряд ли.
- Это к несчастью! - продолжала тем временем причитать Рита. - В последний раз Маша тоже поранилась и такое случилось! Это я виновата…
- Что случилось? Когда?
Она сорвала с себя вторую перчатку и взяла двумя руками его ладонь.
- Я вам расскажу, только пообещайте не говорить, что все это глупости, и дослушайте до конца.
- Рита! На это можете рассчитывать! - ответил Денис очень серьезно.
Он хотел добавить какую-нибудь галантность: "Мадам! На моих устах печать, я весь обратился в слух!" - или что-нибудь в том же духе, дабы сразить Риту наповал, но в последнее мгновение передумал. Не нужно фраз родом из позапрошлого века: решит, что я над ней насмехаюсь, не факт, что она и в самом деле такая простушка, какой кажется на первый взгляд.
Пока она, склонив голову, исследовала его порез, он, пользуясь возможностью, рассмотрел ее вблизи: симпатичная, следит за собой, лицо и руки ухоженные, если бы не это захлопотанное выражение, походила бы скорее на хозяйку, чем на экономку.
- Откуда у вас этот шрам, Денис? - она подняла глаза, но, смутившись, тут же и опустила.
- Задерживал особо опасного преступника. Шутка, в детстве приложился пятерней к электроплитке. - Он подумал, что ее сейчас передернет, но нет, ничего подобного. - От схватки с убийцей шрам в другом месте…
Она провела его на кухню, преодолев слабые протесты, усадила его за стол, смазала палец йодом, налила поллитровую чашку чая и поставила перед ним хрустальную корзинку с песочными завитушками.
- Это проклятие какое-то, ей-богу. Я отнесла наточить ножи три недели… - она пожевала губами, высчитывая что-то в уме, - нет, месяц назад, или… в общем, неважно, Машенька тогда жила у нас, и она в первый же вечер порезалась. Они с Эдуардом Андреевичем ужинали дома, я положила нож на стол острием к ней, совершенно машинально, я не думала, что он ей понадобится, а она схватилась за лезвие и… Ей, наверное, было так больно. Обозвала меня дурой. А я сама себя убить хотела! Есть люди, для которых все это - чепуха, а для нее нет, она не такая - ранимая, я тогда уже поняла, что случится несчастье.
- Значит, Маша часто заглядывала в гости к Эдуарду Андреевичу? - спросил Денис.
- Почему в гости?! - возмутилась Рита. - Она жила тут. У нее своя комната.
- Но у нее же квартира на Цветном бульваре?
Рита пожала плечами:
- Ну, когда там, когда здесь. Примерно поровну. У нее с Эдуардом Андреевичем чудесные отношения, хоть он ей и неродной дядя. Потом, она не очень любила возиться по хозяйству. Понимаете? Она много работает, на работе, наверное, устает, а вечером хочется ж куда-нибудь выйти, поклубиться, она-то девушка обеспеченная, чего ей в четырех стенах делать?! Домом ей заниматься некогда, а здесь она на всем готовом, - Рита взглянула на Дениса недовольно. - Вы меня сбили! А обещали слушать и не перебивать!
"Положим, не перебивать я не обещал", - возразил про себя Денис, но вслух произнес только:
- Молчу-молчу! - и вскинул руки кверху.
- Моя хорошая знакомая рассказывала, - начала Рита назидательно и несколько отрешенно, - одна женщина была в гостях у сестры и тоже порезалась. Сильно. Тупым ножом, ни с того ни с сего. Сестра ее уговаривала пойти к бабке снять сглаз, а та отшучивалась: чушь все это, да чушь. А сама была как Маша - подверженная сглазу. Вроде бы даже некрещеная! И, короче говоря, сперва у нее сын заболел псориазом, потом муж попал в аварию, а потом она сама исчезла. И нет, и нет: день, два, неделю, уже и милиция зачесалась, а найти не могут. Нашлась только через два года. Явилась домой как ни в чем не бывало и рассказывает, что в тот день встретила подругу, с которой года два как не виделась; та, значит, затащила ее в гости на новую квартиру где-то в Бирюлево, а до того они жили рядом, кажется в Раменках. Подруга жутко обрадовалась, стала ее угощать, поить шампанским и уговаривать остаться на ночь, потому что у нее-де вся семья разъехалась, а ей одной страшно. Эта женщина, конечно, ни в какую, тогда подруга упросила ее посидеть хотя бы до вечера, потом вышла на пять минут чего-то купить - и с концами. А дверь изнутри не открывается, только ключом, телефона нет, этаж высокий, как выбраться - непонятно, никак не выберешься! Женщина сидит, ждет, прошло уже несколько часов, подруга не возвращается, тогда она стала шарить по всем ящикам - может, ключ от входной двери найдется, и опять порезалась. Точно таким же ножом. А потом услышала Голос. И все: он ее не отпускал. Устроилась вахтершей в общежитии через дорогу: дальше отойти не могла и домой позвонить тоже. Два года промучилась, тогда Голос разрешил ей привести кого-нибудь взамен себя. Она пригласила одну студентку, якобы продать по дешевке какие-то тряпки. Вот. Муж хотел съездить все проверить, но она ни в какую: как только он заговорит - сразу в слезы, и всю ее колотит. В конце концов, он тоже отказался.
Денис медленно вытащил из кармана пачку сигарет.
- Позволите?
- А? Да, - Рита пришла в себя, - вот пепельница.
Она достала из буфета китайскую резную фигурку розового камня: толстяк, сидящий на корточках перед огромным тазом. Когда она приоткрывала дверцу, Денис обратил внимание на молоток, лежавший на полке с посудой - явно не на месте.
- Рита, вы мне не все рассказали, - протянул он задумчиво.
Она посмотрела на него с удивлением.
- Если бы вы не порезались, я бы вам этого вообще не рассказала! А теперь я несу за вас ответственность, понимаете? Только не переживайте, ради бога, вы обычный человек, у вас нет предрасположенности к порче, я вижу: вы в это не верите, ну и не забивайте себе голову! А по поводу той женщины: там, конечно, клиника, - она покрутила пальцем у виска.
- Вы хотите сказать, - подхватил Денис, обрадованный тем, что беседа вернулась в материальную плоскость, - у Маши мог случиться нервный срыв на почве переутомления на работе или по другой причине?
- Н-нет, - выдавила Рита, - нет. То есть… Я не говорю, что у Маши не все дома. Не подумайте! Но при стечении обстоятельств…
- Она может услышать Голос, - подсказал Денис.
- Не обязательно голос.
- Хорошо. Не важно, как это назвать, но она может утратить над собой контроль, так?
- Да, вы правильно сказали.
- А что именно способно на нее повлиять таким вот образом?
Рита нахмурилась.
- Когда Маша пропала?
- Седьмого ее видели на работе последний раз. Точней пока не знаю.
- Это что у нас был за день?
- Пятница.
- Так, а я, значит, видела ее утром в четверг. Это значит шестого… Простите меня, Денис, я сейчас не могу! Я подумаю, обещаю, и скажу, что могло на Машу повлиять. Это все не так просто, честное слово, мне нужно время. Вы еще заглянете?
- Конечно! - тут же заверил ее Денис. - А в четверг вы что-нибудь необычное заметили? Подумайте, пожалуйста.
Рита раздраженно махнула рукой.
- Да нет! Сварила ей кофе с лимонным соком, как она любит, она отхлебнула полглоточка и ускакала - опаздывала. Как всегда.
- А были у нее знакомые, ухажеры, кто-нибудь ей звонил, особенно за неделю-две до исчезновения, вспомните!
- Что значит звонили? Звонили! На трубку, - Рита изобразила пальцами мобильный телефон. - Вы думаете, я прислушивалась?! Оно мне сто лет не нужно!
- Понятно, - Денис кивнул солидно, чтобы ее успокоить, - а на квартире у Маши вы бывали?
- Нет! - Нисколько не успокоилась Рита. - Да вы представьте себе: кто я и кто она! Где мы по жизни можем пересечься?! На кухне?!
- Ладно, пойдемте, покажите мне Машину комнату. - Денис встал и заметил на полу маленькую блестку - тонкий, выпуклый осколок стекла.
На ходу он бегло осмотрел квартиру. Дом был новой постройки, не старше трех-четырех лет, планировка современная - с разборными перегородками, количество и расположение комнат по желанию заказчика. Бешкетов пожелал их пять: огромная столовая и кабинет выходили на западную сторону, комната неопределенного назначения, Машина и спальня хозяина - на восточную. Между последними двумя имелась дверь, причем даже не дверь, а скорее ширма: тонкая, складывающаяся гармошкой, из какого-то экзотического дерева, обитого шелком. Очень интимно! - усмехнулся про себя Денис. - У дяди с племянницей и вправду отношения самые что ни на есть чудесные!
В комнате, как и всюду в доме, было прибрано, за исключением туалетного столика, видимо, Маша не позволяла Рите к нему прикасаться. Но ничего интересного Денис в нем не обнаружил: косметика, членские карточки нескольких казино, их он на всякий случай спрятал в карман, и фотография: Мария в обнимку с пожилым, восточного вида мужчиной, чем-то похожим на известного актера Валентина Гафта, только волос на голове побольше.
- Это Эдуард Андреевич?
- Да, это они с Машей, на прошлый Новый год.
В платяном шкафу было достаточно много вещей,
в том числе и шубы, которых он не обнаружил в
квартире на Цветном, это подтверждало Ритины слова о том, что Маша половину времени жила у дяди. И документы тоже нашлись, все, кроме паспорта.
У Дениса родилась идея:
- Рита, вы хорошо знаете Машин гардероб? Если мы вычислим, каких вещей не хватает, то сможем понять, куда она направлялась: если в Питер на день рождения к матери - это одно, вечером по злачным местам - другое, а в ларек за пачкой сигарет - третье.
Но Рита только разочарованно покачала головой:
- Ой, она с такой скоростью меняла эти шмотки, что у меня в голове они все смешались. Я бы с удовольствием, но… Это все равно что, знаете, считать, сколько тараканов не хватает у моей тетки в кладовке.
- А кого-нибудь из ее друзей вы случайно не знаете? Возможно, кто-то приходил к ней сюда? Мне, конечно, ее родители назвали пару подруг…
- Карину назвали? Нет? Да, конечно, откуда им, они ж в Ленинграде, а Маша тут. Есть у нее подруга душевная Карина, Симонян, кажется. Она с Эдуардом Андреичем вместе работает, они с Машенькой тут у нас и познакомились, Эдуард Андреевич день рождения отмечал, он в ресторане не любит, а тут места - слава богу! Много кого с работы пригласил. И с тех пор Карина с Машенькой не разлей вода стали. Карина очень умная девушка, она Маше много дельных советов могла бы дать, если б та слушала…
Рита пропавшую явно недолюбливает, подвел Денис, оказавшись на улице, итоги визита. Классовая ненависть здесь не главное, вероятнее всего дело в Бешкетове - старом ловеласе. И, надо признать, эта Рита - решительная штучка: взяла, разгрохала молотком лампочку, ввернула на место, попросила заменить, чтобы я поранился, наплела идиотскую байку про порезанные пальцы и хотела меня разговорить - выудить подробности! Зачем?