Из собранной информации Денис, в принципе, уже составил примерный психологический портрет Коротаевой. Возможно, в нем не хватало мелких деталей, но в целом Мария в свои двадцать три года продолжала оставаться капризным избалованным ребенком. Единственное дитя в семье, которому наверняка неизменно заглядывали в рот и беспрекословно исполняли малейшие желания. Дитя выросло, превратилось в красивую девушку, и уже не только родители стали искать повода ей угодить, появились поклонники. Способности к учебе, возможно, у нее и были, но Денис совершенно не удивился бы, если бы узнал, что успешным окончанием института и последующей аспирантурой она опять обязана внешности. Преподаватели тоже живые люди. С мужской их половиной вообще все понятно, а женщин, возможно, покоряли Машины наивность и инфантильность. А в министерство ее пристроил, наверное, кто-то из влюбленных профессоров или дядя, у которого тоже наверняка есть связи.
Но чем больше Денис погружался в Машину жизнь, тем сильнее ему казалось, что ее исчезновение - не более чем очередной каприз. Хотя таких "принцесс", бывает, и ненавидят. Ненавидят женщины, у которых они шутя отбивают мужей, а потом также шутя бросают, ненавидят умные и некрасивые, вынужденные оставаться на вторых ролях, потому что красивые Маши неизменно занимают более высокие места на карьерной лестнице…
Денис все еще сидел, размышляя над остывшей телятиной, когда в кафе вошел мальчик с мороженым. Обычный мальчик, Денис даже не обратил на него внимания. Но мальчик уверенным шагом направился к его столику.
- У вас сигаретки не найдется?
Денис опешил.
- Чего?
- Сигаретки, говорю, не найдется?
- Иди отсюда, пока я тебе уши не надрал.
- Жадина!
Мальчик ткнул мороженым прямо в рукав его светлой куртки. Кусок шоколадного пломбира медленно, словно издеваясь, соскользнул к локтю, оставляя за собой широкий жирный след.
Денис вскочил, схватил салфетку и принялся растирать ею пятно, но это было совершенно бесполезно. А мальчишка сорвался с места и выбежал на улицу.
Конечно, за ним вдогонку бросился официант, но разве такого догонишь.
ГРИГОРИЙ ШАРАНИН
Шаранин расплатился с мальчишкой и теперь наблюдал, как Денис прошел в химчистку.
Директором химчистки оказалась сухенькая женщина лет пятидесяти. Она сидела в крошечном кабинете, заваленном коробками и мешками.
- Вы ко мне?
- Вы директор? - спросил Шаранин. - Тогда к вам.
- Присаживайтесь.
- Я по объявлению. Нужен еще?
- Вы наладчик?
- Ага, наладчик.
- Прописка московская?
- Московская.
Шаранин для пущей убедительности поторговался относительно зарплаты, затем попросился осмотреть оборудование. Сама директор не пошла с ним в цех, а вызвала какого-то Тихоновича и попросила его показать Шаранину оборудование.
Старый и хромой Тихонович не выпускал изо рта сигарету даже в кабинете директора. Он небрежно кивнул в сторону Шаранина:
- Этот, что ли, на экскурсию?
- Я, - улыбнулся Шаранин.
- Ну, пошли.
- Ты только это, - остановила директриса Тихоновича, - в цехах не кури.
- В цехах не буду.
- Смотри, ты обещал, - крикнула она вдогонку, когда они с Шараниным уже вышли.
- Ну, сказал же, - огрызнулся Тихонович и выругался.
По расчетам Шаранина, куртка Грязнова должна бы уже чистенькая поджидать своего хозяина, поэтому он предложил Тихоновичу сразу осмотреть цех готовой продукции. Но Тихонович махнул рукой и повел Шаранина совсем в другую сторону. Они прошли по узкому мокрому коридору, в котором пахло сыростью, химикатами и еще бог знает чем, и попали в большую комнату, заставленную ваннами с замоченным бельем. Две женщины выгружали мокрое белье и укладывали его на носилки. С носилок текла вода и заливала и без того мокрый пол. Увидев Шаранина, женщины с надеждой посмотрели на Тихоновича.
- Привел?
- Кандидат, - пояснил Тихонович.
- Какой еще кандидат? Берите уже, кто есть, - загалдели женщины. - Не министра же выбираете.
- Цыц, бабоньки, - прикрикнул на них Тихонович и кивнул Шаранину в сторону сломанного транспортера. - Вот, не работает. Видишь, бабы мучаются.
- Понятно. А в цеху готовой продукции есть транспортер? - не унимался Шаранин.
- Там новый.
- А он работает?
- Тьфу, тьфу.
- А может, все-таки глянем?
- Чего его смотреть? Ты этот смотри.
Шаранин начинал нервничать, он боялся, что все
его старания пропадут даром, и готовую куртку отдадут Грязнову.
- Я бы хотел осмотреть все оборудование, - не унимался Шаранин.
Тихонович недовольно сплюнул и молча повел Шаранина в цех готовой продукции.
- Вот. Смотри, - буркнул он. - А мне работать надо.
И Тихонович ушел. Шаранин только этого и ждал. Он осмотрелся, прошел по рядам с готовой одеждой - куртки здесь не было. Неужели не успел? Не может быть. Шаранин заглянул в соседнее помещение. Это была сушилка. Прямо перед входом висела еще чуть влажная светлая замшевая куртка. Шаранин огляделся по сторонам - никого. Он достал "жучок" и аккуратно прикрепил его под воротник.
- Товарищ, - услышал он. - Вы где?
Директорша, увидев Тихоновича одного, заволновалась, что незнакомый человек остался без присмотра в цеху готовой продукции, и лично пришла проконтролировать ситуацию.
Улыбающийся Шаранин вышел к ней, нарочито разводя пустыми руками.
- А я в сушилке оборудование смотрел.
- Ну и как?
- Нормально.
- Пишем заявление?
- Дайте подумать.
- Что тут думать-то? Соглашайтесь.
Шаранин улыбнулся.
- Я все-таки подумаю. До завтра.
Через пятнадцать минут из окна своей машины Шаранин наблюдал, как из дверей химчистки вышел Денис в чистой куртке. Грязнов посмотрел на часы и сел в машину. Шаранин надел наушники, желая убедиться, что "жучок" работает, и услышал, как Грязнов закашлялся и повернул ключ в замке зажигания.
ДЕНИС ГРЯЗНОВ
Гостиница "Богемия" никак не походила на тихое уединенное местечко, удобное для интимных свиданий. Расположение внутри Садового кольца как бы само собой предполагает наличие небедных клиентов, скорее всего в большинстве своем бизнесменов, многие из которых могут знать Вюнша если не близко, то хотя бы в лицо. О какой конспирации тогда может идти речь? Или у замминистра в здешнем ресторане излюбленное место для деловых встреч и к его персоне здесь просто все привыкли, а законы конспирации распространялись только на Коротаеву?
Денис не стал ломать голову над резонами "престарелого донжуана", Вюнш человек явно не глупый, и если устраивал свидания здесь, значит, это действительно оптимальное место. Он уселся в холле, в дальнем уголке у окна, вооружился журнальчиком, коих в изобилии было навалено на столиках, и стал ждать. Собственно, четкого плана, с кем поговорить о Вюнше и Коротаевой, у него не было, решил действовать по обстановке. В идеале нужно было поговорить с портье, и было бы совсем здорово, если бы он оказался сговорчивым. Но у стойки постоянно толпился народ. Не приходить же из-за этого еще раз в пять утра, когда постояльцы спят? Денис мысленно дал портье полчаса, чтобы отделаться от посетителей. Не успеет - его проблемы, пойдем в ресторан убалтывать бармена или официантов. А ведь мог бы, дурачок, и денежек немножко скосить.
Полчаса медленно, но верно истекали, Денис пролистал уже десятый по счету журнал, а народу у стойки меньше не стало. Он решительно отбросил прессу и поднялся, чуть не своротив плечом челюсть склонившемуся к нему сзади усатому господину в вызывающе черном костюме. Как он мог его не заметить, оставалось загадкой.
- Вы журналист? - поинтересовался усатый, потирая ушибленную челюсть и с трудом изображая вежливую улыбку.
Денис неопределенно кивнул:
- Извините, я, кажется, задумался и вас не заметил.
- Так вы журналист?
- А вы?
- Я из местной службы безопасности. Может, выйдем, на воздухе поговорим?
Денис вслед за усатым вышел на крыльцо, но тот поманил его дальше в подворотню. "Бить, что ли, будут? - мелькнуло у Дениса. - За углом небось еще двое-трое таких же…" Он инстинктивно напрягся.
Охранник шагал, не оглядываясь, и только у мусорных баков остановился и достал сигареты. На помощь ему никто не спешил. Денис тоже достал пачку. Закурили.
Хорошо. Покурить на свежем воздухе всегда приятно. Если бы еще воздух был свежим, а то от баков такие миазмы струились.
- Вынюхиваете? - как-то неагрессивно поинтересовался усатый.
- Интересуюсь, - тоже не обостряя, ответил Денис.
- Вообще-то папарацци у нас не любят…
- А где их любят?
- Тоже правильно.
Успели докурить. Не сговариваясь, достали еще по одной. Кто это там стоит? - вспомнился Грязнову бородатый анекдот. Это литовские парни бегут.
Что ему надо-то, недоумевал Денис. Бить вроде не собирается, прогонять тоже. Или это у них пытка такая специально для журналистов из светской хроники, народца, привыкшего все больше по презентациям и вечеринкам ошиваться? Думают, эти мусорные фимиамы способны отбить нюх любому собирателю сплетен?
- Я слышал, одной вашей недавно голову проломили камерой?.. - тем временем продолжал неспешно рассуждать охранник.
- А на Украине опять шахтеров завалило, - согласно кивнул Денис. Может, удостоверение ему предъявить, поговорить как коллега с коллегой?
- Да… кому сейчас легко…
Господи, да он денег хочет! Денис прикинул, сколько у него с собой из коротаевского аванса. Должно хватить. Чтобы не спугнуть раньше времени охранника, он начал с фигуры масштабом поменьше, достал из бумажника фотографию Марии и попутно пошуршал "зелененькими".
- Вы девушку эту здесь не встречали?
При виде наличных охранник заметно оживился:
- Сколько?
Денис колебался. Вообще-то за Коротаеву хватило бы и десяти долларов, но с учетом Вюнша…
- Пять сотен, - не скупясь, оценил свои услуги охранник.
- Полсотни максимум, - отрезал Денис.
- Это не серьезно.
- А пять сотен - серьезно?
- Но вас же не только она интересует?
- Предположим.
- Тогда минимум - четыре.
- Я еще не слышал, что вы знаете.
- А я еще не видел ваших денег.
Денис решительно спрятал фотографию в карман и развернулся. Как и ожидалось, охранник ухватил его за рукав, не позволив ступить ни шагу.
- Давайте будем вести себя как деловые люди, - предложил он.
- А как это, по-вашему? - пряча улыбку, справился Денис.
- Давайте ваши полсотни, и я расскажу вам про девушку. Но за каждый дополнительный фактик придется заплатить отдельно, согласны?
- Договорились. - Денис отдал купюру и достал блокнот.
- Только обо мне ни слова, - предупредил усатый. - А девушка ваша появлялась тут последние два месяца регулярно. По понедельникам и четвергам в половине десятого, как штык.
- Десятого и тринадцатого тоже была? И, может, отойдем от этой вонищи подальше?
- Нет, от вонищи не отойдем, потому как место проверенное, и мне здесь удобно. А десятого и тринадцатого вообще никого не было. Ни его, ни ее, ни ее товарок.
- Каких товарок? - не понял Денис.
- Шлюх, конечно, - заржал охранник. - Ты только глаза такие не делай круглые. Как будто сам не знал, не ведал, кто она, твоя красавица. Она хоть совершеннолетняя, а?
- Да, - буркнул Денис. - С кем она встречалась?
- Не-е, дорогой! За имя давай минимум еще полсотни, а хочешь подробностей - еще сотню накинь.
Денис нехотя выложил еще три зеленые купюры с портретами Гранта. Усатый мгновенно сгреб их в карман и как бы в качестве компенсации предложил Денису сигарету.
- А фамилия ее ухажера - Вюнш. Большой человек в правительстве. Но это все знают, а я тебе эксклюзив продаю: Вюнш - совладелец этой гостиницы и на правах хозяина он заграбастал себе лучший номер в пентхаусе, то есть на верхнем этаже, и устроил тут натуральный сексодром. Не знаю, есть у него жена или нет, но если есть, я ей не завидую. Значит, по понедельникам и четвергам он развлекался с твоим этим пупсиком, по средам и субботам с какой-то солидной такой дамой, она постарше и это… ну женщина-вамп, короче. А еще по воскресеньям изредка приводил одноразовых шлюшек. И заметь, кроме меня, тебе этого никто бы не рассказал, потому как через главный вход Вюнш, само собой, не ходит, у него от служебного ключ есть, а к кому дамы поднимаются, у нас не принято спрашивать - обслуживание на высшем уровне. Так что все происходит в режиме строжайшей секретности, даже официанты туда не поднимаются, там и бар, и полный холодильник, и все дела. Только ты должен мне пообещать, что твоя газета или журнал, откуда ты там послан, короче, что материал не пойдет раньше завтрашнего дня. Обещаешь?
- Заметано, - легко пообещал Денис.
- А теперь накинь еще сотенку, а я тебе еще эксклюзива подкину. - Он понизил голос до шепота: - Есть фотографии.
- С моей?
- Нет. Но тебе не все ли равно. Платит-то твое начальство, а ему наверняка чем больше голых сисек, тем лучше, а?
- Спасибо. Фотографий не надо. Сегодня, я так понял, эта женщина-вамп должна прийти, можете мне ее показать?
- Полсотни, - ухмыльнулся охранник. - И приходи часиков после девяти вечера. Она обычно вначале в бар заглядывает, не знаю уж, чем ей тот бар, который наверху, не нравится, но факт: сперва идет в бар внизу, два сухих мартини - и к лифту.
- И как я ее узнаю?
- Узнаешь. Она одна такая, а если у тебя со зрением проблемы или ты вообще баб не замечаешь, сейчас, говорят, это модно, когда с нетрадиционной ориентацией, то ездит она на кроваво-красном кабриолете "порш", можешь на стоянке подождать.
Двести пятьдесят долларов охранника, похоже, окончательно к Денису расположили, а возможно, он все-таки надеялся еще на сотню, но далее последовало приглашение в бар на "пару пива". Денис благоразумно отказался. Пора было в офис, на 16.00 он назначил всеобщий сбор и очень рассчитывал, что Щербаку и Голованову с гордеевскими финансистами повезло больше.
ГОРДЕЕВ
Гордеев дозвонился до Иванова с первой попытки. "А, адвокат Попкова, - переспросил тот безо всякой неприязни. - Это ваш человек приходил? Хорошо, подъезжайте, буду ждать".
Удача? - подумал Гордеев, набрался мужества и решил дать показания? Или доложил кому-то о визите Дениса и получил соответствующие инструкции? К сожалению, можно только гадать. Но в любом случае нужно немедленно с ним встретиться. Свидетелей нужно ковать, пока они горячи!
Адвоката Иванов в дом не пригласил - предпочел подождать во дворе. Гордеев сразу его узнал, потому как он внимательно разглядывал подъезжавшую машину и по гордо-независимой осанке, с которой он восседал на скамейке, отстранившись от бабулек, и по щегольскому не по годам виду. Минфиновский пенсионер тоже безошибочно распознал своего собеседника и поднялся навстречу:
- Юрий Петрович? Давайте спустимся в парк, не нужно, чтобы нас слышали.
Они молча и неспешно миновали огромную пустующую в дневное время автостоянку, прижавшийся к ней карликовый детский городок - безлюдный, с покрытыми крупными каплями росы горками и каруселью, круглый магазин со стеклянными стенами - аквариум для новых русских, перешли дорогу и очутились на краю парка. Гордеев с сомнением поглядел на ржавые осклизшие листья, на грязное небо, на такую же грязно-серую поверхность Верхнего Царицынского пруда невдалеке за мокрыми черными деревьями и на сияющие туфли Иванова, словно из рекламы нового крема для обуви.
- Кого вы имели в виду, Леонид Степанович, - прервал он молчание, - когда говорили, что нас могут подслушивать? Соседей? Или кого-то еще?
- А вы полагаете, слежка бывает только в кино? - усмехнулся Иванов снисходительно. - Вы, кстати, всю жизнь адвокатом или работали в органах?
- В Генпрокуратуре.
- Вот как… - Они свернули на тропинку, ведущую в сторону пруда, и углубились в заросли молодых кленов.
- Я слыхал, вас ограбили? - возобновил прерванную беседу Гордеев. Но Иванов не ответил, и тогда он спросил уже настойчиво: - Вы опасаетесь тех, кто это сделал?
- Зачем вам это нужно? По-вашему, ограбление имеет какое-то отношение к Попкову?
- А по-вашему, не имеет?! - возмутился Гордеев. Он убедился, что ходить вокруг да около бессмысленно: Иванов - калач тертый, собственно, иное предполагать было трудно, и, не услышав четко сформулированной позиции, слова не скажет. - Попков уверяет, что ни в чем не виноват, - продолжил Гордеев спокойно, - ему принесли бумагу - он подписал. Почему подписал? Да потому, что таков порядок. Хоть он и замминистра, но на самом деле - человек маленький. Естественно, я как адвокат должен его утверждение проверить. И я не настолько наивен, чтобы возомнить, будто все свидетели станут со мной откровенничать. Но я знаю по опыту: в сложном деле, в которое вовлечено множество нерядовых чиновников, у каждого есть свой шкурный интерес. И никакая корпоративная этика, никакой страх перед нашей следственно-судебной системой, никакое стремление отсидеться в укромном углу и переждать бурю не заставят их прекратить свои бесконечные интриги. Поэтому каждый хоть что-нибудь да скажет. Слово в свое оправдание и десять в придачу, чтоб нагадить другому. А что я вижу? Свидетелей много, но с каждым произошла какая-нибудь случайность. Они просто все исчезли, никого не найти! Вы первый, кто согласился со мной поговорить, и у вас тоже, как выясняется, не все слава богу. И вы хотите меня убедить, что ваше "не слава богу" не имеет к моему подзащитному никакого отношения?!
- Я уже не чиновник, Юрий Петрович! - обиженным тоном заявил Иванов, - я пенсионер. И подсиживать мне некого, и за кресло я не держусь, нет у меня никакого кресла! У меня есть только моя пенсия.
- Давайте уж начистоту, Леонид Степанович, пенсии тоже бывают разные. Можно спокойненько подрабатывать консультантом в банке или нефтяной компании: и нескучно, и опыт втуне не пропадает, не говоря уже о прибавке к пенсии. А можно остаться не у дел, и мало того - до конца дней ходить под дамокловым мечом: сегодня вам вроде ничего не угрожает, а завтра? Вдруг эти нынешние там, наверху, в очередной раз все переиграют, расклад сил изменится, и о вас вспомнят в самом неблагоприятном аспекте. Захотят кого-то из ваших старых знакомых утопить, а вас использовать в качестве гири. Станут тягать на допросы, выматывать жилы из пожилого человека.
Иванов остановился и смерил адвоката презрительным взглядом:
- Как прикажете вас понимать? Вы мне угрожаете?!
- Если вам, Леонид Степанович, кто-то и угрожает, то, во всяком случае, не я. Я представляю интересы безвинно арестованного Попкова, и только.
- Так уж и безвинно? Вы же не переговорили ни с одним свидетелем, а документы подтверждают его вину.
- Это моя субъективная оценка, - возразил Гордеев. - Согласитесь, Виталий Евгеньевич не тянет на финансового махинатора. Но если не найдется человек, у которого хватит смелости рассказать правду, то он сядет. Надолго.
- Сядет, - философски заметил Иванов. - А на замминистра ваш Попков точно не тянул.