На звонок долго никто не реагировал, но где-то в глубине квартиры играла музыка, и Бедняков забарабанил в дверь кулаками.
- Анна! Открывай! Дед Мороз пришел, пивка принес.
За дверью наконец обнаружилась жизнь.
- Толька, ты?
- Открывай, пиво нагреется.
- Тебе медаль дали и не с кем отметить? - Аня все-таки впустила его и тут же заперла дверь на два замка и цепочку.
- Тетушка мне говорила: чтобы эффектно рыдать, нужно пить побольше жидкости.
- По-моему, ты пьян.
Бедняков затащил ее на кухню, усадил за стол и уселся напротив.
- Значит, так, бери, пей и рассказывай. Только очень быстро, самую, можно сказать, суть - у меня чертовски мало времени. Если я не вернусь через двадцать… нет уже семнадцать минут, мне придется всю оставшуюся жизнь питаться бутербродами, в лучшем случае с кефиром.
- Ты свихнулся, о чем рассказывать? - Аня откупорила баночку и с удовольствием отхлебнула.
Бедняков тоже сделал довольно большой глоток.
- Как ты бомбанула квартиру Резника?
- Что за плоские ментовские шутки? - Аня поставила банку, пить ей мигом расхотелось.
- Это не шутки, Анюта. Резник умер, страшная русская мафия, у которой, надо полагать, он был бухгалтером, его убрала. Теперь она, то бишь мафия, охотится за тем, что лежало у него в сейфе. Это, Анюта, было не его добро, а ее - мафии. Так что какие уж теперь шутки.
- А я-то здесь при чем?
- Анна, ну мне-то можешь сказать, я тебе не чужой человек все-таки, может, в тюрьму и не посажу. Колись давай, у меня тринадцать минут осталось.
- Да иди ты на фиг! Пристал как банный лист.
- Ладно, не хочешь рассказывать, я сам попробую. Жила-была девочка Аня, и была у нее голубая мечта: сильно ей хотелось стать второй Ниной Ричи или Коко Шанель номер шесть. И не хватало для этого самую малость - тысяч пять-шесть баксов. А путанить Аннушке надоело до смерти, и решила она переквалифицироваться в охотницу за толстыми бумажниками, массивными "роллексами" и пухлыми золотыми цепями новорусских бизнесменов. Сказано - сделано, а тут еще соседка, матерая гипертоничка, поделилась информацией, чего и сколько нужно налить клиенту в водку, чтобы он напрочь вырубился и наутро не вспомнил, что с ним такое было. И вот, вооружившись этими сведениями, полная решимости за один-два раза собрать нужную сумму, сняла Аннушка застенчивого Резника. Притравила, обчистила, посуду за собой помыла, все свои следы уничтожила, а вот про журнальчик "Вог" забыла. А журнал классный, бумага глянцевая, и на ней отпечатков Аниных видимо-невидимо. - Бедняков сделал паузу. - Продолжаешь отнекиваться?
- Сволочь ты, Бедняков, обыкновенная ментовская сволочь, - грустно сказала Аня, пустила скупую слезу и взялась за вторую банку пива. - Не брала я ничего у твоего Резника. Он когда отрубился, я сама перепугалась! Короче, убежала я и, кто его ограбил, не знаю… Не знаю, слышишь?!
Ага! Мысленно Бедняков снял перед собой шляпу и утопил себя же в бурных, непрекращающихся овациях. А ведь мог бы еще добрых десяток дней жевать амурный список Резника, в то время как настоящей отравительницы в нем и не значилось. Что абсолютно естественно, ибо делать свое грязное дело целесообразно во время первого же свидания и, по возможности, никаких сведений о себе не оставлять.
- Слышу. Только теперь давай по порядку, с самого начала.
В этот момент в дверь позвонили.
Денис Грязнов
Приехав в офис, Денис просмотрел газетные статьи о Клеонском, которые Макс успел подобрать по его просьбе.
"Министр труда и социального развития Аркадий Клеонский, выступая в эфире радиостанции "Эхо столицы", агитировал за предоставление россиянам возможности покупки трудового стажа…"
"…Министра Клеонского можно понять - он пытается спасти пенсионную реформу. По его мнению, законопроект привлечет граждан к более активному участию в пенсионной реформе и будет способствовать привлечению средств в Пенсионный фонд. Это будет хороший закон, который существенно повысит заинтересованность граждан платить в Пенсионный фонд, считает он. А уж в заинтересованности самого ПФ в "серых" гражданах и их средствах нет сомнений. "Мы говорим о простой вещи: для формирования пенсии нужно начинать делать отчисления", - пояснил Клеонский".
"Исчез известный предприниматель Клеонский, в последние несколько месяцев занимавший пост министра труда и социального развития. Вчера утром не вышел на работу. В его загородном доме, равно как и в московской квартире, телефоны не отвечают. Никто из лиц, приближенных к Клеонскому, ничего не знает о его местонахождении…"
"Достоверно известно, что г-н Клеонский не пересекал границ России ни по суше, ни по воде, ни по воздуху…"
"У всех еще свежа в памяти афера, которую, пользуясь своим креслом министра труда, пытался провернуть небезызвестный г-н Клеонский. По данным Счетной палаты, российский бюджет каждые 5 лет теряет до 60 миллиардов в результате незаконного вывоза капитала. А в рамках предлагаемого закона фактически одобряется существующая практика ухода от налогов.
Показательно в этом отношении звучало заявление Клеонского о том, что Государственная дума, по его мнению, примет закон, разрешающий покупку трудового стажа и облегчающий разного рода нелегалам жизнь, "сразу и без проблем". На что он, собственно, надеялся, хотелось бы знать?!"
И дальше в том же духе.
Денис обратил внимание, как менялся тон газетных комментариев. От официального и сочувственного - через нейтральный - к подозрительному и почти что обличительному. Клеонскому, конечно, было не впервой такое читать и слушать о себе, но обывателям по ушам поездили прилично и вполне определенным образом настроили. Денису теперь ничего больше не оставалось, как позвонить Турецкому:
- Александр Борисович, как поживает Генеральная прокуратура?
- А хрен ее знает, - беспечно ответил Турецкий.
- То есть как это? - удивился Денис. - Разве вы уволились?
- Зачем? - удивился и Турецкий. - Я все-таки помощник генерального прокурора. А это такое теплое местечко…
Денис удивился, поскольку никогда подобных речей от Турецкого не слышал. Но тут же догадался спросить:
- Сан Борисыч, а вы, собственно, где сейчас находитесь?
- В приемной генерального, - буркнул Турецкий. - Жду приема - уже второй час! Я же сказал - теплое местечко!
Ага, так, значит, это была речь на публику. Авось секретарша напомнит шефу, что в приемной томится сам А. Б. Турецкий. Но если в приемной Турецкий, то кто ж тогда у генерального? Ладно, это, в конце концов, не частного детектива дело.
Денис деликатно покашлял в трубку.
- Ну чего тебе еще? - буркнул Турецкий.
- Александр Борисович, как вы полагаете, хорошо известный миниотр (или экс-министр?), модернизируя схему работы Пенсионного фонда, действительно имел целью какие-то махинации?
Александр Борисович, надо отдать ему должное, сразу уловив в голосе Дениса непраздный интерес, негромко уточнил:
- Ты в офисе? Я подъеду.
- А как же генеральный?
- Не смеши меня.
И действительно, Турецкий появился на Неглинке буквально через двадцать минут, благо Большая Дмитровка была под носом. С точки зрения Дениса, который наблюдал Турецкого во всяких ситуациях, это свидетельствовало о его нешуточной заинтересованности. Ну еще бы! Время идет, а Клеонский незнамо где!
- Хорошо у вас кондиционеры работают, - со вздохом сказал Турецкий, падая на диван. - У нас вот жара - не продохнуть. Чего бы нам такого попить, для облегчения? - вопросительно уставился он на частного сыщика.
- Зеленого чаю.
- Ты думаешь? - с сомнением протянул Турецкий. - Может, пивка холодного?
- Не держим-с на рабочем месте, Сан Борисыч.
- Рассказывай!
- Так и есть, - пожал плечами Денис.
- А у Макса? - Все знали, что компьютерный гений должен в сутки выпивать минимум литр пива, иначе он не сможет функционировать.
- У Макса это рабочий инструмент, - строго сказал Денис..
- Ладно, тащи свой чай. Ну так что ты хотел узнать? С Васильевым я тебе вроде бы уже помог…
Денис улыбнулся. Турецкий, хитрый лис, но практичный и деловой человек, сразу же напомнил об оказанной недавно услуге. Значит, надеется что-то получить взамен.
- Вы ищете Клеонского, верно?
Турецкий, ничего не ответив, внимательно смотрел на Дениса.
- Я случайно догадался, вы не волнуйтесь. Представьте, сидел вот так и думал, а чем сейчас занимается Турецкий? Наверно, кого-то ищет. А кого ищет Турецкий? Наверно, Клеонского. Правда складно у меня получилось?
Турецкий по-прежнему внимал молча.
- И вот когда я догадался, то сел и подумал. Что, собственно, происходит? Пока ход пенсионной реформы никого не радует. Реальные данные оказались ниже ожидаемых. За все время до начала эксперимента Клеонского отдали деньги в негосударственные пенсионные фонды всего триста пятьдесят тысяч граждан. А предполагалось - до миллиона человек. Но тут появился Клеонский со своим планом "покупки трудового стажа". И я знаю, сколько десятков миллионов долларов принесли в бюджет первые четыре недели его эксперимента. Я также знаю, что исследования, проведенные Клеонским, свидетельствовали, что к следующему году будут готовы инвестировать свои накопления примерно три - пять миллионов человек. Совсем не рядовых человек, заметьте.
- А откуда ты все это знаешь? - заинтересованно спросил Турецкий.
- Знаю, и все. Это ведь правда?
- Допустим, - ответил Турецкий после паузы.
- Так скажите мне, Сан Борисыч, это много или мало?
- Трудно сказать. Зависит от конкретных вкладов конкретных людей. Вообще же эксперты, с которыми я разговаривал, - сказал Турецкий, - сходятся во мнении, что виноват в нынешнем положении дел сам Клеонский. Он не вел в нужных объемах разъяснительную работу с управляющими компаниями. Никто, кроме него самого и его сотрудников, не понимал, как работает этот механизм.
- А что это значит? Проявил чрезмерную инициативу? Полез куда его не звали? На голом месте быстро заработал кучу денег, чего никто больше сделать не сумел?
- Примерно, - кивнул Турецкий. - Кстати, большинство граждан России, участвующих в пенсионной реформе, так и не получили извещения от Пенсионного фонда о состоянии своих индивидуальных лицевых пенсионных счетов. А управляющие компании не очень-то поняли своей роли в предлагаемой реформе Клеонского и рекламные кампании проводили вяловато.
- Но ведь Пенсионный фонд Клеонскому не подчиняется! - возмутился Денис. - Он-то тут при чем? Кроме того, и не предполагалось, что его эксперимент будет широко известной акцией.
- Ну и что, - пожал плечами Турецкий. - Надо же на кого-то всех собак вешать? Это обычная практика, разве ты не понимаешь? Чубайса к пенсиям никак не пришьешь, значит, нужно искать равноценную фигуру. - Тут Турецкий понизил голос, хотя он и знал, что это место для серьезных разговоров совершенно безопасно: - Ты понимаешь, по чьей просьбе я его разыскиваю?
Денис кивнул.
- Никакого официального следствия нет. Несмотря на то что пишут газеты, президент распорядился отставку Клеонского принять, так что это частное дело. И мы с тобой сейчас вроде как коллеги.
- Ну вам же не впервой! - засмеялся Денис. - Помнится, ваши отношения с президентом начиналась тоже с частного дела, с поисков его собаки, если не ошибаюсь?
- Стаффордширского терьера, - терпеливо уточнил Турецкий. Он хорошо знал Дениса и понимал, что просто так языком чесать тот не станет. Денис был склонен к пустопорожней болтовне гораздо меньше, чем он сам, но Турецкий знал, что разбрасываться словами Грязнов-младший также не приучен. Не та школа. И он дождался.
- Согласитесь, Сан Борисыч, глупо утверждать, что российский бизнес белый и пушистый. Стремительно сколоченные нашими толстосумами астрономические состояния, безусловно, вызывают подозрения. Но в России были созданы условия для быстрого обогащения, в том числе и за счет злоупотреблений. Чтобы клеймить сегодня кого-либо, нужны доказательства нарушений, выискивать которые призваны специально обученные люди. А они есть?
Турецкий скептически усмехнулся.
- Что-то я не пойму, Денис, ты насчет чего меня агитируешь?
- Дядя Саша, - .замахал руками Денис, - Сан Борисыч, побойся бога, какой из меня агитатор? Просто я ведь знаком с Клеонским…
- Припоминаю.
- И я его сегодня видел…
Турецкий поставил чашку на стол и встал.
- И могу сказать вам, как его найти.
- Что ты за это хочешь? - спросил Турецкий слегка дрогнувшим голосом. - Предупреждаю сразу, отжиматься не буду, - попробовал пошутить он, но видно было, что помощник генерального явно волнуется.
- Ничего. Это подарок. От чистого сердца.
- Тогда я щас… - Турецкий вытащил сразу три своих мобильных телефона.
Денис предостерегающе выставил ладони.
- Только никакого ОМОНа, спецназа и прочих суперменов. Сами же сказали - это частное дело. Вы приедете один и сами с ним обо всем поговорите, ладно? С Клеонским мы только так договорились.
Турецкий кивнул со вздохом. А что ему оставалось?
Денису, конечно, хотелось сказать еще кое-что. Он видел, что в этой истории концы с концами пока что не сходятся. Не станет президент просить крупного чиновника из Генпрокуратуры (которому пусть и благоволит) заниматься розыском недавнего министра (к которому пусть и не благоволит). Было здесь нечто, о чем Турецкий говорить вслух не мог или не желал. Денис понимал, что у него сейчас есть законное моральное право поинтересоваться чем угодно, но сделал над собой усилие и не стал лезть с вопросами. До поры до времени.
Проводив Турецкого, Денис открыл блокнот и просмотрел план своих оперативных мероприятий. Вообще-то это были кошкины слезы, а не оперативные мероприятия: в основном телефонные звонки туда и сюда. Оперативными мероприятиями они бы стали в том случае, если бы люди, с которыми Денис хотел переговорить, вдруг сами начали это делать, по примеру Клеонского. Не успел Денис об этом подумать, как телефон ожил. Он жадно схватился за трубку. Потому что на определителе номера высветился код города Таганрога.
- Мне Дениса Андреевича, - сказал знакомый голос.
- Стас, это я. Говори. Нашел тетку?
Бедняков. 21 мая
Аня загасила сигарету, которую прикурила секунду назад, и прижала палец к губам. Звонок повторился: длинный, потом два коротких.
- Ждешь кого-нибудь? - Бедняков перешел на шепот, хотя телевизор в спальне продолжал орать, и если Бедняков его услышал с площадки, то и тот, кто сейчас за дверью, тоже может услышать.
Аня отрицательно замотала головой.
- Так не годится. Я пойду посмотрю. - Бедняков поднялся.
- Не надо! - Аня повисла у него на руке. - Пусть уходит.
Так они постояли некоторое время. Ее дыхание приятно щекотало шею.
- Ушел?
Бедняков пожал плечами. Но тут звонок повторился. Бедняков отстранил Аню и решительно направился к двери, по привычке взглянув на часы. Двадцать минут, разумеется, уже истекли, однако воспитанная в лучших провинциальных традициях тетя Тома ни за что бы себе не позволила явиться звать обедать.
- Толик! - донесся сдавленный шепот сзади. - У тебя есть пистолет?
- Дома оставил. - Но, в конце концов, подумал Бедняков, я кто: впечатлительная гимназистка или закаленный ментовский боец? Да я любого голыми руками сделаю. Ну практически любого и, разумеется, если их не больше двух.
- Вот возьми. - Аня протянула ему молоток для отбивания мяса. - А я спрячусь, ладно? И если что, меня нет.
Анин мандраж в какой-то степени передался и ему, так что к двери Бедняков продвигался со всеми предосторожностями, крепко сжимая молоток.
- Толик! - снова остановила его Аня. - Там над верхним замком такая щелочка. - Она, в свою очередь вооружившись мощным тесаком, юркнула в спальню и прикрыла за собой дверь.
Бедняков прислушался. Снаружи кто-то сопел. В щелочку, о которой говорила Аня, просматривалась явно мужская грудь в клетчатой фланелевой рубашке.
- Кто там? - спросил Бедняков по возможности сонным голосом и, мгновенно отскочив, вжался в стену. Если начнут стрелять, он будет в мертвой зоне.
- Энергонадзор! - Мужик за дверью тихо выругался. - Счетчики проверяю.
- Сейчас. - Бедняков спрятал молоток за спину и открыл дверь.
- Второй день к вам хожу. - Мужик, на котором поверх клетчатой рубахи была надета просторная кожанка, под которой в принципе мог быть пистолет, переступил порог и протянул мятую тетрадку и ручку: - Пишите вот тут вот: квартира, фамилия.
Бедняков заткнул молоток сзади за пояс и, стараясь не поворачиваться к пришельцу спиной, на весу заполнил соответствующие графы. На том же листе были и другие записи, в том числе собственноручная подпись тети Томы. А "энергонадзор" тем временем водрузил на нос надломанные у переносицы очки и уже сам вписал показания счетчика.
- Распишитесь.
Бедняков расписался.
- Водички попить не дадите? А… что это у вас молоток из штанов торчит?
- Привычка. - Черт, подумал Бедняков, таки повернулся к нему спиной.
Тот посмотрел на Беднякова как на идиота, залпом выпил принесенную воду, издалека плотоядно взглянул на пиво и ушел, не попрощавшись. Стакан с его отпечатками Бедняков на всякий случай забросил в пакет, хотя… не тянул посетитель на киллера, что уж там скрывать. Пивная банка, из которой пила Аня, тоже была упакована, и Бедняков очень надеялся, что ее пальчики на журнале найдутся.
- Ушел? - Аня с тесаком выглянула из спальни.
- Это обыкновенный электрик, так что нож можешь вернуть на место.
- А ты думал, он придет и скажет: я убийца, да? Он вернется. Я точно знаю, что он вернется. Толик, я боюсь! - Она продолжала сжимать нож так, что побелели костяшки пальцев.
- Никуда не уходи, никому не открывай, дай мне ключи, сейчас вернусь. С пистолетом. И когда вернусь, ты мне все расскажешь.
Бедняков прыжками умчался к себе.
- Тома! К нам электрик заходил?
- Твоя рыба, Толик, превратилась в кашу. И виноват в этом ты сам.
- Электрик, Тамара Александровна! Электрик был?
- Был.
- А как он себя вел, что спрашивал?
- Никак не вел, счетчик проверил. Он же нам этот счетчик и менял месяц назад, когда у нас каждые два часа пробки выбивало, а ты был так занят…
- То есть ты его и раньше видела?
- Конечно, видела.
Бедняков помчался обратно.
- Анна, созрела? Иди, будешь плодоносить. Электрик настоящий, так что бояться тебе нечего.
Но Аня отрицательно замотала головой:
- Ничего я не скажу. Можешь меня арестовывать. - Аня извлекла из холодильника бутылку коньяка "Ахтамар", налила себе треть стакана и хлопнула залпом. - Ты думаешь, кто напал на тебя во дворе? Это они охотятся за мной, ходят по пятам и следят, следят, следят. Я не выхожу из дома, я боюсь открывать дверь, я не подхожу к окнам, потому что я боюсь. Боюсь, понимаешь?! - натурально завизжала она. - Сижу и трясусь от каждого шороха.
- Стоп. Кто - они? - В принципе насчет драки во дворе, возможно, она и права.