- Вон как! - накладывая себе в тарелку селедки, неодобрительно заметил Поливайкин. - А что ж он сам не остался-то? Министр-то? Мог бы, я считаю, и подождать с заграницей. Если в курсе был, что вы к нему прибываете.
Столь топорная лесть Храповицкому претила, он не понимал, как она может нравиться губернатору и зачем он ее допускает. Словно угадав его мысли, Поливайкин хитро ему подмигнул и осклабился, сверкнув золотыми зубами. Храповицкий вспомнил про Зайцева и наклонился к губернатору.
- По моим сведениям, Лихачев какую-то провокацию готовит, - тихо произнес он. - Вам ничего такого не докладывали?
- Это Зайцев, что ли, тебя запугивает? - фыркнул губернатор, мгновенно и безошибочно угадав источник информации. - Он и мне эти песни пел. Слушай ты его больше! Работа у него такая: сплетни собирать. Давай-ка вон у Поливайкина спросим. Что там у нас с Лихачевым? - повернулся он к начальнику УВД.
Вопрос ничуть не удивил Поливайкина. Он был к нему готов.
- А ничего! - бодро пожал он круглыми плечами, придвигаясь ближе. - Выпивает он. Лихачев-то. Прямо с воскресенья как залудил, так без продыха. Видать, заело его на конкурсе для красавиц. Ущучил его Владимир Леонидович, вот он и снимает, как говорится, стресс. Я, конечно, не в осуждение рассказываю, - поспешно прибавил Поливайкин. - Дело-то понятное. Расстроился человек. Как ему еще лечиться? Чай, что ли, с медом употреблять?
Было заметно, что к безалкогольному выходу из стресса начальник УВД относится скептически.
- А Зайцев, по-твоему, все выдумывает? - недоверчиво покачал головой Лисецкий. - Интригует? Так?
Лисецкий обычно не упускал случая исподтишка подтравить генералов друг на друга. И хотя Поливайкин отлично знал эту губернаторскую привычку, он все равно отреагировал.
- Не знаю я, чего он там вам наплел, - недовольно заворчал он. - А только мне про Лихачева все досконально известно. Вы как только мне на той неделе намекнули, что Лихачев, значит, создает в области нездоровую атмосферу, Владимира Леонидыча нашего совсем затравил, - он неприметно для других, приятельски щипнул Храповицкого за бок, - я сразу за ним наружку пустил. Так что он у меня под круглосуточным наблюдением. Обо всех его передвижениях лично мне докладывают.
- Я тебе про наружку распоряжений не отдавал, - предостерегающе одернул его губернатор, бросив встревоженный взгляд на Храповицкого.
Его покоробило, что Поливайкин в азарте выбалтывал их общие секреты. Ни Лисецкий, ни Поливайкин не имели никакого права самостоятельно устанавливать наружное наблюдение за начальником областной налоговой полиции, это было грубым нарушением и закона, и чиновничьей этики. Храповицкому, впрочем, инициатива Поливайкина явно пришлась по душе. Он подумал, что начальник УВД отработал хотя бы часть полученных взяток, и прикрыл глаза, давая понять Поливайкину, что оценил его усердие. Но Поливайкин и без ободрения Храповицкого не собирался сдавать назад.
- А мне долго объяснять не надо, - с рассчитанной дерзостью ретивого подчиненного парировал он. - Я привык на лету ловить. С наружкой оно надежней будет. Вчера у его первого зама внук родился. У Наумова-то. Так они, значит, у него дома и отмечали. И Лихачев был, и вся ихняя верхушка. Два зама и третий по оперативной работе. Видать, прямо на работе начали, а потом уж к тому домой поехали, ну и, как полагается, до поросячьего визга. Часа в два ночи Лихачев от него выбрался, не раньше. Тащили его волоком, - прибавил он, дабы ни у кого не оставалось сомнений в степени опьянения генерала Лихачева.
Ковригин кашлянул и завозился.
- А может быть, Лихачев нарочно? - вдруг подал голос он. - Притворяется? Узнал, например, что за ним следят, и устроил представление. Чтобы всем глаза отвести. А сам что-нибудь химичит.
Ковригин был карьеристом и не доверял никому. Своим обширным хозяйством, например, он управлял единолично, обязательно присутствуя при отлете и прилете всех первых персон. И даже когда его не было, ему по телефону докладывали список особо важных пассажиров на каждый рейс. И он оперативно решал, кого приглашать в банкетку, а кого нет.
Поливайкин подался вперед и сердито крякнул.
- Он те что, Лихачев? - в упор спросил он Ковригина. - Он те кто, я тебя спрашиваю? Чтоб те и водку пить, и, значит, притворяться?! Он те еврей, что ли? Ты вот своей головой подумай! - Поливайкин, ища поддержки, посмотрел на Храповицкого и тут запоздало догадался, что в национальном вопросе следовало быть осторожнее.
- Он же тебе не чукча какой! - наспех поправился Поливайкин. - А нормальный человек. Его домой на руках заносили. Да ты сам попробуй! - наседал он на Ковригина. - Ты литр водки выпей. А потом я погляжу, как ты умным прикидываться будешь! Вот хоть прямо сейчас! Перед Егор Яковлевичем! Что ж ты сразу пришипнулся?
- Да ты не заводись, - посмеиваясь, проговорил губернатор. - Ковригин свое мнение высказывает. А тебе слова поперек не скажи!
- А зачем мне поперек говорить? - не унимался Поливайкин, сверля Ковригина зверским взглядом. - Я без малого двадцать пять лет фуражку на голове ношу. Пусть он свое мнение жене высказывает. А меня учить не надо! Я сам кого хочешь научу.
Калюжный, слыша, как разошелся Поливайкин, перестал жевать и поднял круглое, красное лицо.
- Я вот одного в толк не возьму, - произнес он, удивленно хлопая маленькими поросячьими глазками. - И чего только Лихачеву не хватает? Вроде все у человека имеется. Другой бы на его месте бамбук курил, а он - вон что.
Сидевшие за столом повернули головы в его сторону. Под их уничижительными взглядами Калюжный смутился и не закончил фразу.
Вопрос, признаться, и впрямь был глупым. Лихачеву, как и всем остальным, не хватало того, чего у него не было. А то, что у него уже имелось, в счет не шло.
Ковригин не стал продолжать спор с Поливайкиным. Он посмотрел на часы.
- Пора, наверное, на полосу выходить, - деловито проговорил он, поднимаясь. - Сейчас самолет Вихрова садиться будет. На полчаса задержались. Я, кстати, велел ковровую дорожку постелить. На всякий случай.
- Это правильно, - одобрил губернатор.
Все двинулись к выходу. Ковригин покидал банкетку последним. Глядя в широкую осанистую спину Поливайкина, который, застегивая на ходу мундир, важно вышагивал впереди, самолюбивый директор аэропорта думал, что просто так он это Поливайкину не спустит.
Сын Поливайкина, косноязычный алкоголик лет тридцати, числился в крупной уральской фирме, торговавшей видеотехникой, часто летал с любовницами в Египет и Арабские Эмираты, буянил в банкетке и приставал к сотрудницам VIP-зала. При этом он никогда не платил за выпитое и съеденное, вероятно, полагая, что самим фактом своего присутствия оказывает честь любому общественному заведению.
Ковригин решил, что в следующий раз генеральского отпрыска в банкетку не пустит и велит администратору выставить ему счет за пару предыдущих обедов.
2
Вихров прилетел чартерным рейсом. Маленький, тучный, он, кряхтя, медленно скатывался по трапу, а за ним следовал Колотушин, тоже пожилой, низенький и объемный. У Колотушина, впрочем, в отличие от Вихрова, были густые свисающие усы и седой ежик на голове.
Стоя рядом с Храповицким, Ковригин тронул его за рукав.
- Ты с губернатором по поводу моих документов еще не разговаривал? - осведомился он как бы мимоходом.
- Не успел, - коротко ответил Храповицкий, не поворачивая головы.
Он привык к тому, что все лезли к нему с планами и проектами, суть которых сводилась к получению даровых невозвратных денег либо от него самого, либо от Лисецкого. Храповицкий умел этим пользоваться. Бумаги Ковригина он даже не смотрел и не собирался, но с отказом не торопился, давая начальнику аэропорта отработать свою просьбу повышенной услужливостью. Храповицкий вообще охотно позволял окружающим вносить скромную лепту в его благосостояние, ничего конкретного не обещая, но поддерживая в них надежду, что им что-то перепадет взамен. Обычно им не перепадало.
Ковригин переступил с ноги на ногу.
- Лучше бы не тянуть с этим, - проговорил он, скрывая разочарование. - А то ситуация может измениться.
- Я понял, - односложно ответил Храповицкий.
С людьми вроде Ковригина, чего-то от него хотевшими, он всегда разговаривал так: сухо и немногословно. Это их только подхлестывало.
Вихров, между тем, был уже возле самой земли, и тут он заметил Лисецкого. Он на секунду замер и подался назад, ткнувшись спиной в рыхлый живот Колотушина. Через мгновение он овладел собой и снова двинулся по трапу, негодующе поглядывая на Храповицкого как на виновника этого сюрприза. Тот отвечал ему лучезарным взглядом, исполненным преданности.
- Роман Иваныч! Иди ко мне! - радостно кричал снизу Лисецкий, раскрывая объятия. Здороваясь с Храповицким, Вихров, едва доходивший ему до плеча, буркнул:
- Какой ты все же вымахал! Зря ты это. Ты, когда ко мне приезжал, вроде меньше был.
Вероятно, в этом безосновательном упреке выразилось его недовольство присутствием здесь губернатора.
- А он раньше таился! - звучно поддакнул Колотушин. - Скрывал свою сущность. Так что ли, Леонидыч?
Колотушин хохотнул, и Храповицкий шутливо подогнул колени, изображая готовность уменьшиться в размерах в угоду начальству.
- Растим для вас кадры! - вмешался Лисецкий. - Лучших специалистов отдаем.
- Ну, спасибо тебе, - проговорил Вихров, все еще хмурясь.
Храповицкому не терпелось покончить с процедурой представления, Вихров тоже готов был сразу заняться делами, но Лисецкий почти насильно затащил всех в банкетный зал. Вообще-то руководителей вроде Вихрова уральский губернатор в глубине души не уважал, считая их наследием советских времен, дуболомами, успевшими, оседлать прибыльные отрасли. Но, так или иначе, Вихров возглавлял крупнейшую монополию страны, а значит, мог быть очень полезен. Поэтому первый тост Лисецкий провозгласил за здоровье гостя, а второй - за мягкую посадку.
- Места у нас тут сказочные, - мечтательно рассказывал он Вихрову. - Природа такая, что никакой Швейцарии не надо. И леса, и озера. Отдых отличный, рыбалка опять же. Про охоту вообще не говорю...
- Мы давеча на лосей ездили, - подхватил Поливайкин, оживляясь. - Столько зверья всякого набили, аж в машины не поместилось. Пришлось половину егерям оставлять.
- Правда, что ли? - недоверчиво спросил Вихров.
- А то! - хмыкнул Поливайкин. - Да вы сами попробуйте. Потом каждый выходной прилетать к нам будете. Хотите, на кабана сходим? А скажете, и на волков организуем. С вертолета постреляем.
Глаза у Вихрова заблестели.
- Надо и вправду к вам наведаться, - повернулся он к Храповицкому. - А то я все больше в Завидово езжу. Мне вообще Подмосковье нравится, - добавил он совсем по-домашнему. - Хорошо там. Воздух. Ванька-то мой, тот все по заграницам мотается. Неймется ему. Не дозрел он еще до Родины, - Вихров с осуждением глянул на Храповицкого, вероятно, полагая, что тот в своих вкусах мало чем отличается от его сына.
Видя, что высокий гость пребывает в размягченном состоянии, Калюжный с простонародной хитростью решил воспользоваться моментом.
- У нас в области одна только беда, - встрял он невпопад. - Народ в селах без газа сидит. - Он скорбно покачал головой. - Да. И готовить не на чем, и топить нечем. Как при царе Горохе. Жаль людей. Газку бы в наши деревеньки подкинуть, вот радости-то было бы!
Вихров сразу переменился в лице. Эту тему он терпеть не мог. Куда бы он ни прилетал, местные власти сразу принимались одолевать его просьбами о газификации сел. Он свирепо уставился на Калюжного.
- Где ж я тебе, мать твою, трубы на всех напасусь?! - едко спросил он, срываясь на брань. - Труба, она, мать твою, одна. И я, мать твою, один. А вас у меня знаешь сколько? Во! - он рубанул ладонью по горлу.
Храповицкий поспешил на помощь начальнику. Он вообще не любил Калюжного за мелочную крестьянскую жадность, к тому же был полностью согласен с Вихро-вым в том, что трубы на всех не хватит. Особенно после того как трубой в Уральской области назначили командовать Храповицкого.
- Что-то вы больно скромно просите, - с убийственной иронией процедил он Калюжному. - Давайте уж заодно и горячую воду в деревни проведем. А то народу вашему, поди, надоело в банях мыться. Пора на ванные переходить.
Калюжный уже понял, что вновь не угадал, и был не рад, что вмешался. Правда, и Храповицкий перегибал палку. Идея проведения горячей воды в русские села была настолько абсурдной, что не приходила в голову даже прожектеру Лисецкому, поставлявшему туда новейшие немецкие комбайны.
- Да я же так, к слову, - оправдывался Калюжный, вытирая мятым носовым платком потную лысину. - Не о себе же забочусь.
Лисецкий не стал заступаться за своего неуклюжего заместителя, хотя, конечно, видел, что Калюжный старался ему подыграть.
- А знаете, что? - энергично воскликнул он, меняя тему. - Поеду-ка я с вами в "Уральсктрансгаз"! Посижу на назначении. С народом там пообщаюсь. Все-таки важное для области событие. Как вы? Не возражаете?
Вихров и Храповицкий растерянно переглянулись. Процедура предстояла сугубо ведомственная, и усложнений лучше было бы избегать. Лисецкий же с его любовью к публичным проявлениям мог превратить ее в политическое представление, чего обоим совсем не хотелось. Однако было ясно, что просто так им от Лисецкого не отделаться.
- Конечно, не возражаем, - откликнулся Храповицкий после паузы. - Будем рады.
На улице Вихров просеменил к "Мерседесу" Храповицкого и молча плюхнулся на заднее сиденье, никого не дожидаясь.
- Ты зачем это подстроил? Лисецкого зачем притащил? - набросился он на Храповицкого в своей косноязычной манере, как только машина тронулась. - Мы с тобой всю Россию грудью кормим, а он нам тут к чему? Мы с тобой - хозяйственники, нам о производстве думать надо! А не об этом, мать твою! Не об Лисецком. Губернаторы эти что хочешь пообещают, лишь бы за них голосовали. Наплетут с три короба, а мы с тобой, значит, выполняй. Гнать их взашей! И Лисецкого, и борова толстого, который с ним был, забыл я его фамилию. - Храповицкий догадался, что Вихров имел в виду Калюжного, но уточнять не стал. - Газу им, видишь, в села дай! А вота не хочешь? - Вихров покрутил в воздухе толстым кукишем. - Мне, кстати, Калошин, знаешь, что про Лисецкого намекал? Что он чуть ли не на место Бориса Николаевича метит! Веришь, нет?!
- Да ну?! - поразился Храповицкий.
Эту тему он знал гораздо лучше Вихрова. В последнее время он, чтобы понапрасну не расстраиваться, даже бросил считать деньги, которые тянул из него Лисецкий на собственную партию и прочие политические затеи. Храповицкий искренне надеялся, что новое назначение избавит его от этих бессмысленных трат. Но сейчас он вовсю таращил глаза и потрясенно качал головой, демонстрируя, что подобное нахальство губернатора никак не укладывается в его представлении.
Вихров остался доволен произведенным на Храповицкого впечатлением.
- То-то и оно! - поучительно заключил он. - Не жалуют его в Кремле. А нам с тобой ни к чему из-за Лисецкого с Калошиным ссориться. Я, между прочим, этих политиков вообще не перевариваю, - продолжал Вихров уже более миролюбиво. - И еще журналюг, мать твою. Ты, кстати, никого из них часом не позвал на наше мероприятие-то?
- Нет, конечно, - без колебаний ответил Храповицкий. - Для чего?
На самом деле он лично давал вчера указание своему пресс-секретарю собрать на предстоящую процедуру все средства массовой информации.
- Это правильно, - похвалил Вихров. - Слова правды от них не добьешься. Говоришь им одно, а пишут другое. Доказываешь им что-нибудь там, к примеру, умное. Стараешься. А они после возьмут и переврут все. И ты же дураком окажешься. - Он сердито засопел.
Храповицкий заерзал.
- Надо бы на всякий случай позвонить моим помощникам по этому поводу, - озабоченно заметил он. - Проверить. А то вдруг они проявили инициативу.
- Проверь обязательно, - кивнул Вихров.
- Я, кстати, Покрышкину сказал, чтоб он тоже присутствовал, - внес свою лепту в разговор Колотушин, оглаживая густые усы. - Чтобы под рукой был, если понадобится.
- А что Покрышкин-то? - опять вскинулся Вихров, переключаясь. - Одно название, что Покрышкин! А на самом деле нету никакого Покрышкина. Пустое место.