Торренс повиновался и стал листать бумаги. Я вернулся к трибуне и взглянул на Винсента. Тот сидел бледный, с опущенной головой.
- Что вы видите в деле, мистер Торренс?
- Вижу на фотографиях два трупа на земле. Они прошиты скобами… я имею в виду - фото. Дальше - разные отчеты и документы.
- Вы можете прочитать самый первый документ? Хотя бы несколько строчек.
- Нет.
- Вы не умеете читать?
- Не умею. Я не ходил в школу.
- Попробуйте прочитать хотя бы несколько слов из тех, что написаны возле квадратиков с галочками.
Торренс опустил голову и нахмурил брови. Я знал, что в тюрьме проверяли его способность к чтению и пришли к выводу, что она находится на самом низком уровне - хуже, чем у первоклассника.
- Не могу. Не получается.
Я быстро подошел к столику защиты и вытащил из портфеля еще папку и большой фломастер. Вернувшись к трибуне, написал на обложке крупными черными буквами: "Белый". Потом поднял папку, показав ее свидетелю и присяжным.
- Мистер Торренс, вот одно из слов, написанных в первом документе. Вы можете его прочесть?
Винсент вскочил с места, но Торренс уже покачал головой, чувствуя себя униженным. Обвинитель заявил протест против необоснованной демонстрации, и Компаньони принял его. Я это предвидел. У меня уже была готова почва для следующего хода, и я не сомневался, что большинство присяжных заметили, как Торренс покачал головой.
- Хорошо, мистер Торренс, - сказал я. - Вернемся к снимкам. Вы можете описать, что на них изображено?
- Ну, там два трупа. Похоже, копы вытащили их из брезента или проволочной сетки. Вокруг стоят полицейские, делают снимки.
- Какого цвета кожа у лежащих на земле людей?
- Черная.
- Вы когда-нибудь видели снимки раньше, мистер Торренс?
Винсент опять вскочил и возразил, что вопрос задавался раньше. Но это было все равно что пытаться рукой остановить пулю. Судья сухо попросил его сесть на место. Он дал понять обвинителю, что ему остается лишь сидеть и смотреть на происходящее. Если пригласил в свидетели лжеца, то получай по заслугам.
- Отвечайте на мой вопрос, мистер Торренс, - продолжил я, когда Винсент сел. - Вы видели эти фотографии раньше?
- Нет, сэр, только сейчас.
- Вы согласны, что ваши показания совпадают с тем, что на них изображено?
- Да. Но я их раньше не видел, просто так он мне рассказал.
- Уверены?
- Такого не забудешь.
- Вы утверждаете, что мистер Вудсон признался вам в убийстве двух черных, хотя его судят за убийство белых. Может, никакого признания и не было?
- Нет, было. Он сказал, что убил тех двоих.
Я взглянул на судью.
- Ваша честь, защита просит приобщить к делу данную папку в качестве вещественного доказательства.
Винсент заявил протест по поводу необоснованности такого шага, но Компаньони отклонил его.
- Досье будет приобщено к делу, а присяжные решат, видел ли раньше мистер Торренс содержимое папки или нет.
Я решил не упускать момент.
- Спасибо, ваша честь, - поблагодарил я. - Мне кажется, для обвинения сейчас самое время напомнить своему свидетелю об ответственности за дачу ложных показаний.
Это был неожиданный ход, рассчитанный на симпатию присяжных. Все ждали, что я стану дожимать Торренса, пока не выпотрошу из него все кишки с помощью его собственного вранья. Винсент немедленно встал и попросил сделать перерыв, чтобы проконсультироваться с адвокатом противной стороны.
Я понял, что спас Вудсону жизнь.
- Защита не возражает, - сказал я Компаньони.
3
Когда присяжные ушли, я вернулся к столику защиты, где судебный исполнитель уже надел наручники на моего клиента, чтобы отвести его в камеру при здании суда.
- Тот парень врет как дышит, - шепнул мне Вудсон. - Не убивал я черных. Это были белые.
Я надеялся, что судебный исполнитель не расслышал его слов.
- Может, ты заткнешься? - прошептал я. - Кстати, когда в следующий раз встретишь этого парня в тюрьме, не забудь пожать ему руку. Благодаря его вранью обвинение откажется от высшей меры и пойдет на сделку. Как только что-нибудь узнаю, сразу тебе сообщу.
Вудсон покачал головой.
- А на черта мне теперь сделка? Они взяли в свидетели вруна. Все пошло коту под хвост. Мы сумеем выиграть это дельце, Холлер. Не надо сделки.
Я смерил взглядом Вудсона. Надо же, я только что спас ему жизнь, а он хочет большего. Возмущается, что государство ведет нечестную игру, словно совершенное им убийство не имело никакого значения.
- Не жадничай, Барнетт! - бросил я ему. - Вернусь, когда появятся новости.
Судебный исполнитель повел его к железной двери, за которой находились камеры. Я проследил за ним взглядом. У меня и раньше не возникало иллюзий насчет Барнетта Вудсона. Он ничего не говорил мне прямо, но я знал, что это он убил тех парней из Уэстсайда. Ну и что? Моя задача - сделать все, чтобы выстроенное против клиента обвинение дало трещину. Так работает система. Я достиг своей цели и получил в руки хорошее оружие. Теперь оставалось лишь пустить его в ход, чтобы выбить послабления для Вудсона. Но его мечта совсем отделаться от убитых им парней, почерневших за четыре дня в воде, даже не стояла на повестке дня. Сам он этого не сознавал, зато я, его плохо оплачиваемый и мало ценимый государственный защитник, понимал отлично.
Когда зал опустел, мы с Винсентом взглянули друг на друга.
- Итак, - начал я.
Винсент покачал головой.
- Прежде всего, - заявил он, - хочу сразу прояснить: я не знал, что Торренс лжет.
- Ну конечно.
- Зачем бы я стал портить себе все дело?
Я отмел его возражение взмахом руки.
- Ладно, Джерри, перестань. Я еще до суда говорил, что твой парень стянул папку у моего клиента. Это очевидно. Вудсон никогда бы не стал болтать о подобном с незнакомым человеком, и все это понимали, кроме тебя.
Винсент покачал головой.
- Я не знал, Холлер. Его проверял наш лучший следователь, все было в порядке. Я, конечно, понимаю, что его разговор с твоим клиентом выглядит немного странным, но…
Я издал сухой смешок.
- Не разговор, Джерри. Признание. Есть разница, верно? Лучше подумай, так ли уж хорош твой хваленый следователь, если его работа не стоит и цента.
- Он мне заявил, что парень не умеет читать, а значит, не мог узнать информацию из досье. Про фотографии он ничего не говорил.
- Вот именно. Поэтому тебе и нужен новый следователь. И вот что я тебе скажу, Джерри. В таких ситуациях я обычно веду себя очень деликатно. Всегда стараюсь ладить с людьми из прокуратуры. Но хочу честно тебя предупредить - после перерыва я намерен сделать из этого парня отбивную. А ты будешь сидеть и хлопать глазами. - Меня разбирала злость, даже не пришлось притворяться. - Когда я закончу с Торренсом, он будет выглядеть как ощипанная курица. Присяжные поймут: ты знал, что парень лжет, или настолько глуп, что не догадался. В любом случае вид у тебя будет дурацкий.
Винсент опустил голову и выровнял стопку лежавших перед ним бумаг. После паузы он негромко произнес:
- Я не желаю, чтобы ты продолжал допрос.
- Прекрасно. Тогда кончай нести чушь и сделай мне предложение, которое я смогу…
- Я не стану требовать высшей меры. От четвертака до пожизненного, без досрочного освобождения.
Я решительно покачал головой.
- Нет. Перед тем как его увели, Торренс сказал, что вообще не хочет сделки. Он заявил: "Мы можем выиграть это дельце". И я думаю, он прав.
- Что тебе нужно, Холлер?
- Не больше пятнадцати. Думаю, мне удастся уломать клиента.
Винсент замотал головой.
- Исключено. Если я спущу два хладнокровных убийства за такую мелочь, меня отправят разбирать жалобы на штрафы за парковку. Максимум, что я могу предложить, - двадцать пять с досрочным освобождением. И точка. При нынешнем раскладе он выйдет через шестнадцать-семнадцать лет. Не так уж плохо за убийство двух парней.
Я смотрел на него, пытаясь разгадать, что он думает. Наверное, это действительно лучший вариант. И не так уж много за то, что натворил Барнетт Вудсон.
- Даже не знаю, - пробормотал я. - Он не хочет сделки.
Винсент покачал головой и взглянул на меня.
- Тогда уломай его, Холлер. Потому что дальше отступать я не могу, а если ты продолжишь допрос, моей карьере придет конец.
- Ты о чем, Джерри? По-твоему, я должен убирать за тобой дерьмо? Я поймал тебя со спущенными штанами, а ты мечтаешь, чтобы мой клиент натянул их тебе на задницу?
- Я хочу сказать, что это хорошее предложение для человека, чья вина абсолютно очевидна. Не просто хорошее - отличное. Поговори с ним, подключи свое обаяние, Микки. Уломай его. Мы оба знаем, что ты недолго просидишь в государственных защитниках. Когда-нибудь тебе придется жить в этом суровом мире без оклада, и, вероятно, я тебе чем-нибудь помогу.
Я взвесил это предложение. Я помогу ему, потом он поможет мне, а Торренс получит на пару лет больше, только и всего.
- Ему повезет, если он протянет за решеткой лет пять, не говоря уже про двадцать, - продолжил Винсент. - Так какая разница? Но мы - другое дело. Нам есть что терять, Микки. И мы поможем друг другу.
Я кивнул. Винсент был всего на несколько лет старше меня, но изображал древнего мудреца.
- Проблема в том, Джерри, что если я приму твое предложение, то больше никогда не смогу смотреть в глаза своим клиентам. И, в конце концов, из меня самого сделают ощипанную курицу.
Я встал и собрал свои папки. Мой план был прост - дать Барнетту Вудсону рискнуть и выяснить, что из этого получится.
- Увидимся после перерыва! - бросил я и вышел из комнаты.
Часть вторая
"Город чемоданов"
4
В этот раз Лорна Тейлор позвонила во вторник. Обычно она ждала до четверга, чтобы узнать, как мои дела. Я взял трубку, решив, что случилось нечто невероятное.
- Лорна?
- Микки, где ты был? Я звоню все утро.
- Бегал в парке. Только что из душа. Ты в порядке?
- Да. А ты?
- Нормально. Что случи…
- Тебя срочно хочет видеть судья Холдер. Ты должен быть у нее… примерно час назад.
Я замер.
- Зачем?
- Понятия не имею. Знаю только, что тебе звонила Микаэла, а потом сама судья, что случается редко. Она спрашивала, почему ты не отвечаешь.
Микаэла Джилл - судебный секретарь. А Мэри Таунс Холдер - председатель Верховного суда Лос-Анджелеса. Судя по тому, что она позвонила мне лично, речь шла отнюдь не о приглашении на благотворительный вечер для юристов. Мэри Таунс Холдер никогда не звонила адвокатам без веских причин.
- И что ты ей ответила?
- Сказала, что у тебя сегодня нерабочий день и ты прохлаждаешься на поле для гольфа.
- Я не играю в гольф, Лорна.
- Ну извини, больше ничего не придумала.
- Ладно, я ей перезвоню. Дай мне номер.
- Микки, не надо звонить. Надо ехать. Судья хочет тебя видеть. Она ясно дала это понять, хотя и не объяснила почему. Поезжай.
- Хорошо. Только переоденусь.
- Ты как вообще?
Это был "кодовый" вопрос. Я понимал, о чем она. Ей не хотелось, чтобы я предстал перед судьей в неподходящем виде.
- Не волнуйся, Лорна. Со мной все в порядке. Правда.
- Ладно. Позвони и расскажи обо всем, как только сможешь.
- Договорились. Позвоню.
Я повесил трубку с чувством, словно мной снова начала командовать жена - не бывшая, а настоящая.
5
Председатель Верховного суда Лос-Анджелеса Мэри Таунс Холдер чаще всего работала за закрытыми дверями. Иногда в ее зале проходили слушания по ходатайствам, но судебные заседания случались редко. Она трудилась вдали от публики, в кабинетах и палатах. В ее обязанности входил надзор над судебной системой округа Лос-Анджелес. А это больше сорока судов и около двухсот судебных коллегий. Все судебные повестки выходили за ее подписью, парковочные места в судебных гаражах распределялись с ее ведома. Она одобряла кандидатуры судей и решала, где и какими делами они будут заниматься: уголовными, гражданскими или семейными. После избрания нового судьи Холдер указывала, где он должен заседать, на Беверли-Хиллс или в Комптоне, и какие случаи рассматривать - громкие финансовые скандалы или нудные бракоразводные процессы.
Я быстро переоделся в свой "счастливый костюм". Он был импортный, итальянский, от Корнелиани. Обычно я надевал его в день вынесения приговора. Но поскольку я уже год не выступал в суде и лет сто не слышал никаких вердиктов, он висел зачехленным у меня в шкафу, и мне пришлось вытащить его из пластикового пакета. Затем я ринулся в суд, думая о том, что сегодня, похоже, приговор вынесут мне. По дороге мои мысли вертелись вокруг всех дел и клиентов, с которыми я расстался год назад. Насколько я знал, эти дела были закрыты, но, вероятно, поступила новая жалоба или до судьи дошли какие-нибудь слухи и она решила провести собственное расследование. В здание суда я вошел на дрожащих ногах. Вызов любого судьи не сулит ничего доброго, а вызов председателя суда - тем более.
В зале царил полумрак, место секретаря возле трибуны пустовало. Я прошел между рядами и уже направился к выходу в задний коридор, когда дверь вдруг отворилась и появилась судебный секретарь. Микаэла Джилл была симпатичной, похожей на учительницу начальных классов. Открывая дверь, она не ожидала, что за ней буду стоять я. Микаэла вздрогнула и едва удержалась от крика. Я поспешил назвать себя, пока Микаэла не успела броситься к кнопке тревоги. Она перевела дух и молча прошагала мимо.
Я добрался до конца коридора и нашел судью в кабинете, восседавшей за большим столом из темного дерева. Ее черная мантия висела в углу на вешалке для шляп. Судья была в строгом темно-бордовом костюме. Стройная и прямая, с короткой стрижкой, в пятьдесят с лишним лет она выглядела подтянутой и привлекательной.
Раньше я никогда не виделся с судьей Холдер, хотя много о ней слышал. Она двадцать лет проработала в прокураторе, пока один консервативно настроенный губернатор не сделал ее судьей. Холдер занималась уголовными делами и провела несколько крупных процессов, где преступники получили максимальные сроки наказания. Неудивительно, что ее выбрали на второй срок. Через четыре года она стала председателем суда и до сих пор удерживала этот пост.
- Мистер Холлер, спасибо, что пришли, - произнесла судья. - Рада, что секретарь вас наконец нашла.
В ее голосе слышались нетерпеливые, почти надменные нотки.
- Вообще-то она не совсем секретарь, ваша честь. Но она действительно меня нашла. Простите, что заставил ждать.
- Главное, что вы здесь. Кажется, прежде мы с вами не встречались?
- Нет.
- Наверное, это выдаст мой возраст, но все-таки скажу - однажды я была оппонентом вашего отца. По-моему, незадолго до его отставки.
Значит, я ошибся с возрастом. Если она встречалась в суде с моим отцом, ей лет шестьдесят, не менее.
- Тогда я была третьим обвинителем - совсем зеленый новичок, только что после диплома. Меня решили "обкатать" в суде. Дали вести одного свидетеля в деле об убийстве. Я неделю готовилась к допросу, а ваш отец уничтожил меня за десять минут. Процесс мы выиграли, но я на всю жизнь запомнила урок. Надо быть готовым ко всему.
Я кивнул. За эти годы я встречал немало пожилых юристов, которым было что рассказать о Микки Холлере-старшем. В отличие от меня. Я хотел спросить о процессе, но не успел.
- Но я позвала вас не за этим, - добавила судья.
- Разумеется, ваша честь. Вероятно, произошло что-то… безотлагательное?
- Да. Вы были знакомы с Джерри Винсентом?
Я вздрогнул, заметив, что она говорит в прошедшем времени.
- С Джерри? Да, я его знаю. А что?
- Он мертв.
- Как?
- Его убили.
- Когда?
- Прошлой ночью. Мне очень жаль.
Я опустил голову и уставился на именную табличку на ее столе. "Достопочтенная М. Т. Холдер" - крупная надпись прописными буквами красовалась на деревянной подставке, где размещались церемониальный молоток, чернильница и перьевая ручка.
- Вы были с ним дружны? - спросила она.
Хороший вопрос, тем более что я не знал, как на него ответить. Я продолжал смотреть на стол.
- Мы встречались несколько раз в суде, когда он работал в офисе окружного прокурора, а я являлся государственным защитником. Потом, примерно в одно время, мы занялись частным бизнесом. Пару раз мы даже работали над общими делами - это были судебные процессы по наркотикам - и вообще оказывали друг другу разные услуги. Иногда он подкидывал мне то или иное дело, если сам не хотел им заниматься.
С Джерри Винсентом у нас были чисто деловые отношения. Мы нередко пропускали по рюмочке в клубе "Зеленая лужайка" и виделись на бейсбольных матчах на стадионе "Доджер". Но называть это дружбой я бы не стал. За пределами бизнеса я о нем почти ничего не знал. Пару лет назад до меня дошли слухи, что Джерри разводится, но я его никогда не спрашивал. Это была личная информация, и она меня не касалась.
- Вы, видимо, забыли, мистер Холлер, что я тоже работала в офисе окружного прокурора в то время, когда мистер Винсент начинал свою карьеру. Но вскоре он проиграл одно крупное дело и его звезда закатилась. После этого он и занялся частной практикой.
Я взглянул на судью, но промолчал.
- Если не ошибаюсь, защитником в том деле были вы, - добавила она.
Я кивнул.
- Барнетт Вудсон. Он обвинялся в двух убийствах, но я добился оправдания. Выходя из суда, он насмешливо извинился перед прессой за то, что убийство сошло ему с рук. Окружной прокурор сел в лужу, и карьера Джерри завершилась.
- Тогда почему он работал с вами и даже подбрасывал вам свои дела?
- Потому, ваша честь, что благодаря мне он расстался с прокуратурой и начал карьеру адвоката.
Я замолчал, но судье этого было недостаточно.
- И что?
- Пару лет спустя он зарабатывал в пять раз больше, чем мог бы получать в прокуратуре. Однажды он позвонил мне и поблагодарил за то, что я наставил его на путь истинный.
Судья понимающе кивнула.
- Значит, все дело в деньгах. Он хотел денег.
Я лишь пожал плечами, не желая дурно говорить о покойнике.
- А что случилось с вашим клиентом? - спросила судья. - С человеком, которому сошло с рук убийство?
- Лучше бы он сел в тюрьму. Через два месяца после суда Вудсона убили в уличной перестрелке.
Судья снова кивнула, на сей раз удовлетворенно: справедливость восторжествовала.
- Не могу поверить, что Джерри убит, - произнес я. - Как это произошло?
- Пока точно не известно. Насколько я знаю, прошлой ночью его нашли в машине в служебном гараже. Он был застрелен. Есть информация, что полиция еще на месте преступления и никто пока не арестован. Сведения я получила от репортера "Таймс" - он позвонил мне узнать, что теперь будет с клиентами мистера Винсента, особенно с Уолтером Эллиотом.