Он вытер пену с верхней губы и назвал каждого, указывая на них по очереди. Ларс, Кати, Тарек, Йенс-Уве, Анди, Серен, Франьо, Тони, Маркус.
- Там еще Йо и Свения.
Он указал на парочку, стоявшую на выступе стены Бурга и явно о чем-то спорившую. Пия узнала парня с курчавыми темными волосами, который назвался Борисом Балканом и открыл ей вчера двери в компьютерный зал в кафе. На сцене уже настраивала инструменты следующая группа; толпа радостно приветствовала музыкантов, скандируя их имена.
- Мне пора потихоньку уходить, - сказала Пия Лукасу. - У меня лошади все еще на выгоне, а им пора в стойла. Но вечер был чудесным, спасибо!
Лукас посмотрел на нее. Его лицо слегка блестело от пота, он не улыбался.
- У меня тоже нет особого желания тут оставаться, - небрежно произнес он. - Другие группы меня не очень-то интересуют.
В голове у Пии раздался тревожный звонок. Может, другим женщинам в ее возрасте и нравится пользоваться повышенным вниманием такого молодого и симпатичного парня, но ей было не по себе. Они вышли из Бурга и пошли через лес. Они шли молча, под ногами шуршал гравий. Пия невольно вспомнила язвительное замечание Бенке.
- Я люблю Бург, - сказал наконец Лукас. - И хотя нам строго запрещали, но мы устраивали тайные сборища в его подвалах или просто прятались здесь. А потому мы каждый угол здесь знаем лучше, чем люди из охраны памятников.
- Мы с друзьями раньше тоже так делали, - ответила Пия. - Именно из-за запрета это и доставляло столько удовольствия.
- Точно, - улыбнулся Лукас.
Они прошли мимо баптистской церкви. Внезапно юноша остановился.
- А если бы мне было тридцать пять, а не двадцать один, вы ведь не убегали бы сейчас, верно? - спросил он тихо.
- Ты о чем? - удивилась Пия. - Полагаешь, я убегаю?
- Да. - Он кивнул. - От меня. Почему?
Пия гадала, что она сказала и сделала такого, что разбудило в Лукасе ложные надежды и привело к подобной ситуации.
- Лукас, - сказала она мягко, - возвращайся, пожалуйста, в Бург, к своим друзьям. Я тебе в матери гожусь.
- Но вы ведь не мать.
В свете ближайшего фонаря она увидела, к своему ужасу, желание в его распахнутых глазах.
- Вы мне нравитесь. - Голос Лукаса стал хриплым. - Очень. Мне нравятся ваши глаза, губы, то, как вы улыбаетесь…
Пия отказывалась верить своим ушам. Что это? Уж не пытается ли он ее совратить? Лукас положил руки ей на плечи и притянул к себе, ее лицо было лишь в паре сантиметров. Она тут же ощутила опасную близость и угрозу, исходящую от его явно более сильного тела. Однажды она уже слышала подобные речи. Тогда ей не удалось вовремя остановить мужчину, и она получила свой самый жуткий жизненный опыт.
- Ты мне тоже нравишься, Лукас. - Она мягко отстранилась от его рук. - Но не так.
- Почему нет? - Он сунул руки в карманы джинсов и уставился на свои кроссовки. - Я слишком молод?
- Да, - ответила она наконец. - Кроме того, я замужем. Сколько, кстати, стоил мой билет? Надо отдать.
- Нет, не надо. Я вас пригласил. - Он отбросил волосы с лица. - Надеюсь, вам хоть немного понравилось.
Он был расстроен отказом, но сохранял самообладание.
- Понравилось, - ответила Пия.
Целую минуту Лукас смотрел прямо ей в глаза, а потом улыбнулся.
- Ну, тогда доброй ночи!
Он поднял руку и приветливо помахал, а потом развернулся, чтобы уйти.
Воскресенье, 18 июня 2006 года
- Как было в Бурге?
Пия обошла вокруг и увидела у кофейного автомата своего шефа.
- Что вы тут делаете так рано? - спросила она, поскольку было около восьми утра.
- Хотел то же спросить у вас, - усмехнулся Боденштайн. - Тоже кофе? Вы выглядите так, будто припозднились вчера.
- Вовсе нет. - Пия благодарно приняла чашку, которую он ей протягивал. - В двенадцать я уже была дома.
- Смог Лукас рассказать вам что-нибудь о девушке?
- Он обещал повспоминать.
- И больше ничего?
- Ничего конкретного. Он мне все уши прожужжал о Паули, - сказала Пия. - Права была директриса Вюст: Паули или любили, или ненавидели. Равнодушных почти не было.
- Лукас что-нибудь рассказал о кафе "Грюнцойг"? - поинтересовался Боденштайн.
- Нет, не было возможности поговорить.
- Да, на рок-концерте это сложно.
Боденштайн взял себе еще кофе. Пия порадовалась, что шеф не захотел узнать еще чего-нибудь. Она полночи не спала, размышляя над поведением Лукаса. В половине второго он прислал ей эсэмэску: "Надеюсь, вы не сердитесь на мое поведение. Но я думаю именно то, что говорил".
Она ничего ему не ответила.
- Вчера вечером мы ужинали у моего брата, и я узнал от него пару интересных подробностей, - сообщил Боденштайн.
Пия знала, что Квентин фон Боденштайн, который распоряжался фамильным подворьем, производил сельхозпродукты и разводил лошадей, был ярым противником строительства новой дороги.
- Последнее заседание местного кенигштайнского отделения союза БУНТЕ десять дней назад проходило у Квентина в ресторане, - продолжал Боденштайн. - Накануне Паули рассказал председателю, что к нему попала частная электронная переписка между агентством Бока, управделами земли Гессен и федеральным министерством транспорта. Из этой переписки, в частности, следует, что оба сотрудника министерства должны были получить от Бока крупные суммы в случае, если те или иные проекты дорожного строительства осуществлялись бы его фирмой. И среди них строительство В-8.
Пия поставила чашку с кофе на письменный стол и села.
- А где эти е-мейлы? - спросила она. - И кто передал их Паули? - Включила компьютер, пододвинула клавиатуру и ввела пароль.
- Скорее всего, они в ноутбуке, который размолотил Патрик. Паули не назвал своего информатора, но заверил, что это один из тех, кто хорошо знает Бока.
- Откуда такая секретность? - подивилась Пия. - Паули же так нравилось все предавать гласности.
- Он или хотел защитить свой источник информации, или получил доступ к ней нелегальным путем и не имел точного подтверждения подлинности электронных сообщений, - предположил Боденштайн.
- Тогда мы, к сожалению, ничего не сможем предъявить Боку.
Пия вошла в свой почтовый ящик и просмотрела полученные сообщения.
- Я получила письмо из лаборатории. Вот, посмотрите-ка! Они исследовали отпечатки пальцев на соглашении между Марайке Граф и Паули.
- И что? - заинтересовался Боденштайн.
- Они принадлежат не только Марайке Граф и Паули, - ответила Пия. - Да, это интересно.
Бистро "Грюнцойг" было закрыто, но ворота во двор стояли распахнутыми. Боденштайн и Пия нашли Эстер Шмит во внутреннем дворике, который многочисленные горшки с цветами превратили в настоящий оазис. Она наслаждалась утренним солнцем за столиком с чашкой кофе и воскресным выпуском "Франкфуртер альгемайне цайтунг".
- Доброе утро! - любезно поприветствовал Боденштайн.
- Доброе утро, - ответила она удивленно. - Что привело вас ко мне в столь ранний час воскресным утром?
- Отпечатки ваших пальцев в таком месте, где они, казалось бы, не могли быть. - Боденштайн наклонил голову в сторону и улыбнулся Эстер тепло и доверительно, будто они сообщники. - Нам это представляется загадкой. - Он приглушил свой баритон почти до шепота, так что ей пришлось податься навстречу. - Отпечатки ваших пальцев найдены на соглашении, которое господин Паули подписал за пару часов до смерти. Его подпись удостоверяла, что он получил от Марайке Граф пятьдесят тысяч евро, которые в данный момент бесследно исчезли.
Пия закатила глаза. Ее выводила из себя эта тактика допроса Боденштайна. Тем не менее его неотразимый шарм произвел впечатление на неприступную Эстер, которая размякла как никогда.
- Это можно объяснить, - с готовностью сказала она. - Марайке в четверг была у меня, едва Шварц донес ей о том, что случилось с Улли. Она протянула мне листок и сказала, что дает сорок восемь часов, чтобы я исчезла из ее дома.
Пии пришлось взять себя в руки, чтобы сохранить спокойствие и невозмутимость.
- Итак, вы знали о деньгах, - констатировала она. - Почему же вы нам солгали?
Эстер мельком взглянула на Пию и вновь остановила взор на Боденштайне.
- Я подумала, что Графы уже расстались с этими деньгами, - призналась она. - И хотела оставить себе маленькую компенсацию.
- Где же они были? - осведомился Боденштайн. - И где они сейчас?
- Улли положил их в пустую банку из-под собачьей еды и поставил в холодильник, - ответила Эстер Шмит. - Эта банка была нашим тайником, если требовалось что-то спрятать. Я думаю, она сгорела вместе с холодильником. Деньги мне не достались… - Она вздохнула. - Ах, как я невежлива! Присаживайтесь. Хотите кофе?
Пия хотела уже было отказаться, но Боденштайн ее опередил.
- Не хотелось бы вас утруждать, - он простодушно улыбнулся, - но выпить кофе было бы так чудесно!
- Конечно!
Эстер Шмит вскочила и скрылась за дверью в бистро, едва получив точные сведения о кофейных предпочтениях Боденштайна.
- Вы перед зеркалом регулярно тренируете свой шарм укротителя львов? - съехидничала Пия.
- Что вы называете "шармом укротителя львов"? - изумился Боденштайн. - В определенных ситуациях мое врожденное добродушие и приветливость явно лучше вашей прямоты.
- Смотрите, как бы эта Красная Зора вас не раскусила, - предостерегла Пия. - А то она сожрет вас на завтрак со всеми потрохами.
- Я умею обходиться с рыжеволосыми женщинами, - заверил Боденштайн.
- Ну, тогда удачи!
Пия принялась разглядывать дворик. Он помнила, что в пятницу вечером, когда она заглянула сюда через окно, двор выглядел совершенно иначе. Был пустым, всего пара цветочных горшков.
- Помните растения во дворе у Паули?
- Да, конечно! - Боденштайн удивленно посмотрел на нее. - А что?
- Оглянитесь вокруг, - сказала Пия. - Тут настоящие джунгли. А позавчера этого не было.
- Я не вполне понимаю, - ответил Боденштайн.
- Возможно, дом сгорел не так уж неожиданно, - сказала Пия. - Я почти уверена, что видела эту голубую гортензию во дворе у Паули. Кроме того, удивительно, что наши коллеги не нашли на пепелище никаких останков собак. Ни зубов, ни когтей, ни косточки, ни позвонка - ничего.
- Вы полагаете, фрау Шмит вывезла в безопасное место свои растения и животных, а потом подожгла дом?
- Точно. - Пия кивнула.
Больше она сказать ничего не успела, так как в дверях появилась Эстер Шмит с подносом.
- Не забудьте еще про интернет-кафе, - прошипела Пия.
Эстер, сияя, подала Боденштайну большую кружку макьято с шапкой сливок. Перед Пией она поставила кофе, практически не взглянув на нее. Тактика Боденштайна начинала срабатывать. Эстер подробно поведала о расхождениях Паули с его друзьями Флетманом и Зибенлистом, о розысках, которые он предпринял, чтобы выведывать тайны келькхаймской мафии. Она рассказала о годами длившихся распрях с бургомистром Функе, Шварцем, Конради и другими, при этом была на удивление обстоятельна. Что связывало ее с Паули? Похоже, уж точно не большая любовь.
- Как господин Паули получил доказательства обвинений, которые он предъявлял Захариасу и Боку? - спросил Боденштайн.
- Об этом он со мной не говорил, - сказала Эстер. - Он всегда опасался и держал все в секрете, часами просиживая за компьютерами с Лукасом и Тареком. Он собирался все рассказать, когда будет иметь в руках точные данные. Но так больше и не вернулся к этой теме.
Пия ей не поверила и решила уточнить:
- Вы говорите о Лукасе ван ден Берге?
- Да.
- Он хорошо владеет компьютером?
- О да, - подтвердила Эстер. - Он и Тарек - гении! Они не только сделали наш веб-сайт, но и написали специальную программу учета для бистро, причем мимоходом, как другие просто записывают покупки.
- Им обоим принадлежит и идея с интернет-кафе, не так ли? - невзначай заметил Боденштайн.
Пия, которая сосредоточилась на том, чтобы вслушиваться и наблюдать, заметила, как дрогнуло лицо Эстер.
- Ах, интернет-кафе, да, да! - быстро проговорила она. - Хотите еще чашечку латте, господин главный комиссар?
- Боюсь, мое давление больше не позволяет, - вежливо отказался Боденштайн, никогда подобных проблем не имевший. - Хотя, по правде говоря, кофе просто на редкость вкусный.
Пия закатила глаза, но Эстер от этих слов просто растаяла. Она выпятила свою маленькую грудь и захихикала, как подросток. Не прошло и четырех дней после гибели ее спутника жизни, а она уже присматривает себе нового мужчину.
- Ах, да! - Боденштайн сделал вид, будто только что что-то вспомнил. - Не покажете ли нам быстренько подвал?
Теперь Красная Зора попалась. Пии она легко отказала бы, но по отношению к Боденштайну не хотела быть невежливой. Они зашли в дом, прошли в дверь с надписью "Частная собственность. Не входить". Некоторое время Эстер Шмит перебирала ключи, наконец воткнула один из них в замок. Но с огорченной миной беспомощно взглянула на Боденштайна.
- Не подходит, - разочарованно сообщила она. - Я не знаю, в чем дело.
- Воспользуйтесь чип-картой, - подсказала ей Пия.
- Ах да, действительно. Это у нас недавно, - Эстер смущенно улыбнулась. - Потому я об этом и не подумала. Мне действительно жаль, но в данный момент я тут ничем помочь не могу.
Чуть позже они уже ехали по Банштрассе.
- Ну и актриса! - ухмыльнулся Боденштайн.
- Ну, до вас-то ей далеко, - заметила Пия. - С этим интернет-кафе что-то не то. Хочется послать туда Остермана с разрешением на обыск.
- Так и сделаем. - Боденштайн взглянул на часы на приборной доске. - Без двадцати одиннадцать - время мессы.
Монастырь Келькхайма с его приметной колокольней возвышался над округой, был виден отовсюду и стал эмблемой города. Под звон колоколов верующие - в основном, конечно, пожилые люди, но были и семьи с детьми - потоком тянулись в церковь.
- Что мы тут делаем? - спросила Пия, когда Боденштайн остановил машину на парковке.
- Мы забираем господина Захариаса, - ответил Боденштайн. - У него была возможность связаться с нами, но он этого не сделал.
- Откуда вы знаете, что он здесь? - удивленно поинтересовалась Пия.
- Он член совета прихода Святого Иосифа и по воскресеньям ходит в церковь.
- А откуда вы это все узнали?
- Потому что я тоже хожу в ту же церковь, - ответил Боденштайн. - Но, к сожалению, в последнее время нерегулярно. А вот и он!
Комиссар вышел из машины, Пия последовала за ним. Норберт Захариас был приятным пожилым господином, худым и высоким, с пышными седыми волосами и узким загорелым лицом. Увидев Боденштайна, он явно испугался.
- Я как раз собирался звонить вам сегодня утром, - предупредил он возможный вопрос и дал понять, что нашел визитку Боденштайна.
- Мы не можем так долго ждать, - вежливо пояснил Боденштайн. - Вы должны проехать с нами в комиссариат.
- А нельзя ли сделать это через час?
Захариас обвел смущенным взглядом окружение; у его жены в белых кудряшках сделалось такое выражение лица, будто ей хотелось сквозь землю провалиться от стыда. Но Боденштайн был непреклонен. Захариас вложил в руку жены ключи от машины и покорился судьбе.
Вскоре они уже сидели друг против друга в кабинете Боденштайна.
- Вы попали в сложное положение. Как вы вообще заполучили этот контракт на проведение экспертизы?
- Меня вызвал бургомистр, - ответил Захариас. - Он сказал, что я лучше других знаком со всеми правилами и процессом, а кроме того, работа хорошо оплачивается.
- Но именно потому, что вам следовало не давать повода обвинениям во взяточничестве, как лицу, возглавляющему строительство в Келькхайме, вы должны были отказаться, - сказал Боденштайн.
Захариас слегка покраснел.
- Я не должен был отказываться, - попытался возмутиться он. - Я на пенсии. Ни тогда, ни сейчас никакие взятки не были возможны.
- А Паули утверждал другое, - возразил Боденштайн. - Он обвинил вас в том, что вы знали о неверных данных, которые инженеры вашего зятя положили в основу своего экспертного заключения. В частности, он утверждал, что некоторые парковочные счетчики специально не учитывались, поскольку их показания о незначительном количестве транспорта не позволяли сделать желаемые выводы. Как вы можете опровергнуть эти обвинения?
- Могу сказать, что это только на первый взгляд так кажется. - Захариас явно весьма основательно подготовился к диалогу с людьми из Союза защитников природы, окружающей среды и животных в Европе БУНТЕ и другими противниками В-8. - Расчеты и замеры, которые должны предварять какое-либо переустройство окружающего пространства, исключительно многочисленны и имеют комплексный характер. Ни я, ни сотрудники фирмы Бока не искажали данные и количество парковочных счетчиков Кенигштайна по злому умыслу. Произошла обычная ошибка.
- Эта ошибка имела далекоидущие последствия, - сказал Боденштайн. - Ведь план строительства В-8 в первую очередь исходит из напряженности транспортного потока. И если этот поток значительно ниже, чем показывают проведенные расчеты, то отпадает главный аргумент в пользу строительства дороги, не так ли?
- Речь не только о транспортном потоке, - ответил Захариас. - Следует также принимать во внимание экологическую нагрузку, сконцентрированный в одном месте выброс вредных веществ и шум.
- Как и всегда. - Боденштайн полистал свои записи. - Паули утверждал, будто имели место махинации и сговор между должностными лицами Келькхайма, Кенигштайна, Гессенского управления дорожного строительства и транспорта и даже федерального министерства. Он говорил, что речь идет исключительно о финансовых интересах фирмы Бока и личных интересах круга лиц, владеющих земельными участками, непосредственно прилегающими к планируемой трассе.
- Это полная чепуха совершенно в духе Паули, - отмел обвинения Захариас. - Предположения и спекуляции, лишенные всяких оснований. Почему вообще этим занимается полиция?
- Потому что мы ищем убийцу Паули, - сказала Пия. - Он выяснил, что господин Шварц, Конради и вы не так давно за бесценок скупили земельные участки как раз в районе прохождения планируемой трассы. И вы не могли согласиться с тем, что он обнародовал эти факты.
На это Захариас ничего не ответил.
- Вечером во вторник вы покинули свой столик в "Золотом льве" около 22 часов, - перешел Боденштайн к существу дела. - Где вы были после этого?
- Я немного поездил по округе, а потом был в моем саду в долине Шмибаха. Я хотел побыть один.