У двери в квартиру на четвертом этаже Пию ждала вовсе не Свения Зиверс, а ее подруга Антония. Пия рассматривала дочь директора зоопарка Зандера: милое свежее лицо, темные вьющиеся волосы и отцовские глаза.
- Разве ты не должна быть в школе? - спросила Пия.
Антония вскинула брови и пожала плечами.
- Свении плохо. Я не могу оставить ее одну. Входите.
Пия прошла в квартиру.
- Где вы вчера были? Ты и Свения? И почему Йонас не явился на устный выпускной экзамен?
Антония взглянула на приоткрытую дверь.
- Свения вчера вечером рассталась с Йо, - сказала она тихонько. - После того, что он сделал, она не могла иначе. Но с тех пор она совершенно не в себе.
- Что же случилось?
- Свения и Йо поспорили в субботу вечером, - рассказывала Антония, косясь на дверь. - В Бурге. В Кенигштайне. Сначала все было вроде нормально, но потом… потом… - Она мучительно подбирала слова. - Йо попросту смылся, оставив ее одну. Все воскресенье он не звонил, а потом… Случилось это.
- Ты имеешь в виду е-мейл и фотографии со страницы Свении?
- Откуда вы об этом знаете? - расстроенно спросила Антония.
- От твоего отца, - ответила Пия. - Он утром получил е-письмо. Так же, как и руководитель Свении, и еще 145 человек.
- В мозгу не укладывается! - Антония в растерянности встряхнула головой. - Вчера вечером Йо совершенно твердо заявлял, что не делал этого. Вот лживый мерзавец!
- Когда вы узнали про фотографии? - спросила Пия.
- Вчера после обеда, - ответила Антония. - Мне позвонил Тарек, он получил мейл около четырех. Мы тут же посмотрели и тоже нашли, каждая в своей почте. Свения просто никакая.
- Естественно! - кивнула Пия. - А откуда эти фотографии? Кто снимал?
- Кто ж еще! - фыркнула Антония. - Йонас, конечно. Своим мобильником. Я от него такого не ожидала.
- Почему вы просто не стерли картинки?
- Мы попытались, но не получается! У Свении нет доступа к ее собственной странице, - сказала Антония. - Йо разбирается в этих делах, он взломал страницу и сменил пароль.
- Но почему он это сделал? Он же друг Свении? Он не мог ее так подставить!
Антония пожала плечами. Пия поняла, что не узнает от нее ничего о причине спора Свении и Йо, и потому спросила:
- Ты знала Ганса Ульриха Паули?
- Да, конечно. - Лицо девушки стало сердитым. - Мы уже давно бываем в "Грюнцойге". Но Паули - это не мой случай. Вот Свения на нем свихнулась, она просто молилась на него.
- Почему?
- Понятия не имею, - ответила Антония. - Сначала я подшучивала над этим, а потом ее всерьез забрало. Ради него она раздавала листовки, часами торчала около информационных стендов и даже один раз побывала в зоопарке. Он ведь… вы знаете, кто мой отец?
- Да.
Антония в задумчивости оттопырила нижнюю губу.
- Я не видела в Паули ничего особенного. Он был всезнайкой и каким-то скользким. А Эстер - сущая язва. Никогда не понимала, что все в них нашли.
- Свения тебе рассказывала, что она была у Паули в тот вечер, когда его убили?
- Что? - Антония искренне удивилась. - Нет, я не знала. После обеда она ненадолго забегала ко мне. Позже позвонила еще разок и плакала. Но я не могла уйти, потому что…
В дверях, на которые Антония все время оглядывалась, появилась девочка. Антония явно говорила правду насчет того, что ее подруге плохо. Выглядела Свения ужасно: милое личико помято и заревано, русые волосы торчат патлами, как солома.
- Привет, - прошептала она.
Антония поспешила к подруге и обняла ее за плечи.
- Отправляйся в постель, - настоятельно попросила она. - Пойдем!
Антония отвела подругу в комнату и бережно уложила в смятую постель. Пия осмотрела маленькую комнатку. Стереоцентр, телевизор, компьютер - весь стандартный набор комнаты современного подростка. Постеры на стенках - Робби Уильямс, Джастин Тимберлейк, Херберт Грёнемайер. И груды разбросанной одежды на полу и стульях. Рольставни опущены, только в узкую щель пробивается солнце. Воздух затхлый.
- Оставить вас со Свенией вдвоем? - вежливо спросила Антония.
- Нет, нет, оставайся с нами, - возразила Пия.
Свения завернулась в покрывало, Пия присела на край кровати.
- Свения, - начала она, стараясь говорить как можно мягче. - Я должна побеседовать с тобой о вечере прошлого вторника. Весьма возможно, что ты в серьезной опасности.
Свения молчала, отвернувшись в сторону. Длинные волосы, свешиваясь, закрывали ее лицо.
- Почему ты была у Паули в тот вечер? - спросила Пия. Она терпеливо подождала ответа, но напрасно. - Мы арестовали человека, который видел, что ты заезжала во двор, - продолжила она. - А позже соседка видела, как ты свалилась с мокика. Что случилось? Ты видела убийцу Паули?
Девушка подняла голову. Пия даже вздрогнула, увидев в глазах Свении всю глубину отчаяния и безысходности, скрывавшихся за внешней безучастностью. У нее были большие проблемы, но если она не захочет о них говорить, то помочь ей не удастся.
- Ты видела Паули во вторник? - вновь задала вопрос Пия. - Ты говорила с ним? Пожалуйста, Свения, ответь мне. Это действительно очень важно.
Ни ответа, ни реакции.
- Что случилось вчера вечером на дне рождения у Йо? О чем вы с ним поспорили?
Слеза скатилась по щеке девушки. Потом еще одна.
- Как он смог сделать такую подлость? - вдруг прошептала она. - Мне так стыдно! Я теперь больше нигде не могу показаться.
Свения всхлипнула, утерла тыльной стороной ладони слезы, но они вновь набежали. Антония поднялась и достала бумажные носовые платки. Свения высморкалась.
- Я не могу понять, - пробормотала она чуть слышно. - Мы ведь уже помирились. А потом он вдруг снова врет и утверждает, будто не делал этого. Я сорвалась и накричала на него, что он должен, по крайней мере, быть честным. А потом я просто убежала…
Пия взглянула на Антонию, та утвердительно кивнула.
- И куда вы отправились? - спросила Пия. - Вы остались в "Грюнцойге"?
Свения яростно затрясла головой.
- Туда я никогда больше не пойду, - заявила она. - Я вообще больше никуда не пойду.
- Где сейчас может быть Йонас? - попыталась узнать Пия. - Он сегодня пропустил устный экзамен.
Свения опустила глаза и схватила мобильник, что лежал рядом с подушкой.
- Позже вечером он прислал мне эсэмэску, но я ему не ответила. Я никогда его не прощу за то, что он сделал, и за то, что еще и наврал. Я не хочу его видеть никогда, никогда!
Она закрыла лицо руками и безудержно разрыдалась. Пии показалось, что все обстоит как раз наоборот.
- Ты мне покажешь эсэмэску? - попросила она ласково.
Девочка, не глядя, протянула ей мобильник.
"Ужасн жаль, что я это сделал, - читала Пия. - Я прст дико разозлися на тбя. Как бы я хотел, чтб ничего этого небыло и чтб ты меня простила. Знаю, что ничего уж не испрвить. Но я без тебя не могу жить. Прости меня мое скровище. Прсти мне все и прощай. Твой Йо".
Судя по количеству ошибок, парень писал эсэмэску либо наспех, либо совершенно пьяным. На экране мобильника значилось, что Йонас написал Свении почти в одиннадцать вечера, примерно через полчаса после того, как девушка с ним распрощалась. Внезапно у Пии появилось нехорошее предчувствие - текст сообщения выглядел как прощальное письмо. Пия сделала знак рукой Антонии и вышла, девочка следом.
- Где проходила вечеринка?
- В садоводстве у дедушки Йо, - ответила Антония. - А что?
- А где это? - постаралась уточнить Пия.
Антония объяснила ей, как могла.
- Послушай, Антония, помоги мне, пожалуйста, - проникновенно попросила Пия. - Оставайся со Свенией и позвони своему отцу. Сообщи ему, где ты, он очень о вас обеих беспокоится.
- Он мне голову оторвет, если узнает, что я прогуливаю, - возразила Антония и закатила глаза.
- Тогда позвони маме.
- Не получится. - Девочка поморщилась. - Она умерла.
- Как?!
Пия, начавшая было набирать номер Остермана, замерла и ошарашенно уставилась на Антонию.
- Инсульт. Мне было два года, когда она умерла.
- Сожалею, прости, - сказала Пия растерянно.
- Вы же об этом просто не знали, - ответила Антония. - Я позвоню папе. И останусь со Свенией. Обещаю.
Пия поехала вверх по Аллеештрассе, завернула за водонапорную башню на поле и выехала на бетонку, идущую вдоль полей. За "Амбаром Эберхарда", любимым многими загородным кабачком, она проехала под эстакаду на В-8 и попала в долину Шмибахталь, простирающую живописные покосы, леса и поля между Келькхаймом-Хорнау, Бад-Зоденом и Лидербахом.
Антония говорила про огороженный участок леса и ворота. Около огромного дуба Пия свернула направо на посыпанную щебенкой дорогу вдоль края леса. Вот и развилка, дальше прямо, примерно через пятьсот метров она заметила слева деревянные ворота, которые Антония описала довольно точно. Пия затормозила так, что камушки брызнули из-под колес, и выбежала из машины. Ворота распахнуты, Пия прошла на аккуратно выкошенный участок на склоне. Под двумя мощными соснами стоял летний домик, обнесенный решетчатым забором и окруженный заботливо подстриженными кустами. Перед домом виднелись следы вчерашней попойки - пустые банки из-под "Ред булл", разбитые и недопитые пивные и водочные бутылки, грязные бумажные тарелки и пластиковые вилки, объедки и прочий мусор. Потом Пия взглянула наверх, и ее сердце замерло. Дурные предчувствия не обманули.
- Проклятье, Йонас! - только и вымолвила она, глядя на тело, висевшее на коньке крыши. - Зачем ты это сделал?
Через двадцать минут на участке уже было полно людей. Первым прибыл врач "Скорой", через минуту - патрульная машина, потом появился Франк Бенке одновременно с коллегами-криминалистами. Пия немного посомневалась, но все-таки вызвала его, хотя совершенно спокойно управилась бы здесь и сама. Но она не хотела, чтобы подумали, что в отсутствие Боденштайна она всю ответственную работу взяла на себя.
- А с чего вы взяли, что это Йонас Бок? - спросил Бенке, даже не успев еще выйти из машины. Он осмотрелся в поисках своих темных очков.
- С того, что я с ним знакома. - Пия прошла вниз через луг к дому. - Кроме того, есть его фотографии с сайта его подружки.
- Похоже, пьянка вчера была крутая. - Бенке посмотрел вверх, на тело мальчишки, которое как раз снимал под всевозможными углами полицейский фотограф. - Немудрено, что он предпочел повеситься, чем в одиночку убирать все вокруг.
Пия тут же пожалела, что вызвала его, но было поздно. И двух минут не прошло, а шуточки Бенке уже действовали ей на нервы. Врач со "Скорой" начал осматривать тело.
- Смерть наступила в результате повешения, - сообщил он Пии. - Полное трупное окоченение, обширные трупные пятна и кровоподтеки на стопах, кончиках пальцев и на голенях.
- Суицид, - заметил Бенке, сунул руки в карманы и повернулся к полицейским. - Можете его снимать.
- Подождите-ка! - попросила Пия, рискуя нарваться на недовольство коллег и всех присутствующих.
Она подошла поближе к мертвецу и присмотрелась к застывшему лицу совсем молодого парнишки. Голова склонилась вперед, лицо посинело, вокруг жужжали жирные зеленые мухи. Левый ботинок валялся в метре от тела на верхней ступеньке маленькой лестницы, что вела на веранду, около двери лежал перевернутый ящик из-под пива. А был ли Йонас после ссоры с подругой настолько расстроен, что решил уйти из жизни в вечер своего девятнадцатого дня рождения, или же за этим скрывается что-то другое?
- Вы закончили осмотр тела, доктор Кирххоф? - саркастически произнес Бенке. - Могут ли профессиональные медики продолжить работу?
Пия ощутила почти непреодолимое желание заехать ему по коленкам, а лучше бы и на полметра выше, но сдержалась.
- Да, пожалуйста, - сказала она и отошла.
Двое сотрудников полиции вынули тело из петли и положили его по указанию врача на относительно расчищенный участок подстриженной травы рядом с домом. За последние шестнадцать лет Пия перевидала много мертвых тел на анатомическом столе франкфуртского отделения судмедэкспертизы и уяснила, что следует принимать во внимание мельчайшие намеки и самые незначительные детали, которые могут рассказать больше, чем кажется на первый взгляд. Она и сама не знала почему, но сомневалась в версии самоубийства, хотя все вроде бы отлично ее подтверждало.
- А откуда кровь у него на губах? - спросила она врача. - Он мог прокусить себе язык?
- Нет, не думаю. - Врач задумчиво покачал головой. - Из-за трупного окоченения я не смог разжать челюсти, но у него что-то во рту.
Он указал на покраснение на левой половине мертвого лица.
- Посмотрите сюда. Это может быть следом крепкого удара. Из-за того, что вскоре наступила смерть, и из-за подвешенного состояния кровь опустилась в нижние конечности, синяк так и не образовался.
- Так можно и убийство реконструировать, - проворчал Бенке и взглянул на часы.
- На футболке также следы крови, - не дал сбить себя с толку врач. - Вероятно, они принадлежат другому человеку, поскольку я не нашел на теле никаких повреждений, из которых могла бы вытечь кровь.
Пия задумчиво кивнула. Один из полицейских, обыскивавших участок, позвал к себе. Пия и Бенке прошли через луг. Земля пересохла на солнце и стала твердой как камень, пожелтевшая трава была пострижена так коротко, что невозможно различить ни следы ног, ни следы колес.
- Вот! - Полицейский указал на землю. - Мобильный телефон.
Пия наклонилась и взяла телефон рукой в перчатке. Это была серебристая "Моторола", любимая модель молодежи. Задняя крышка корпуса отсутствовала, как и аккумулятор с сим-картой. Телефон выглядел так, будто пролежал здесь совсем недолго. Пия попросила коллег поискать остальные части телефона и в задумчивости осмотрелась. Рядом с полицейской машиной остановилось несколько прохожих, они с любопытством глазели на происходящее. Пия позвонила Боденштайну и сообщила ему об обнаруженном трупе.
- Мы не вполне уверены, что это самоубийство. - Она включила коллег в круг сомневающихся. - Кое-что не совпадает.
Бенке закатил глаза и вновь направился вниз к домику.
- Слушайте свою интуицию, - посоветовал Боденштайн. - Я вам нужен?
- Я должна сообщить родителям Йонаса о смерти их сына, - упавшим голосом сказала Пия. - Мне и одной это непросто сделать, но еще меньше хотелось бы это делать вместе с Бенке.
- Заезжайте за мной, - ответил Боденштайн. - Я дома.
Пия захлопнула телефон и вернулась к дому.
- Что вы думаете, доктор? - обратилась она к врачу.
- Выглядит как суицид, - ответил тот. - Но я не уверен.
- Тогда я позвоню прокурору, - сказала Пия. - Я бы хотела, чтобы произвели вскрытие. Как вы полагаете, господин Бенке?
- Кто я такой, чтобы оспаривать ваше мнение? - ответил Бенке с напускной покорностью. - Вы с вашим годами наработанным опытом в области судебной медицины наверняка оценили все правильно.
Пия посмотрела на него. Вот теперь уже действительно с нее довольно.
- Какие у вас основания? - поинтересовалась она.
- Основания для чего? - удивился Бенке.
- Для такого отношения ко мне. Я вас чем-нибудь обидела, причинила боль или рассердила? У меня ни с кем не возникает проблем, только с вами.
- Я не знаю, о чем вы говорите. - Бенке нацепил на нос темные очки.
- Мы в одной команде, - ответила Пия. - Мы должны сотрудничать, а не противодействовать друг другу. Мне важно, чтобы мы хорошо понимали друг друга.
- Да ну? - возразил он и, не добавив ни слова, направился к своей машине.
Пия почувствовала, что закипает. Она выставила себя полной идиоткой.
- Надменный говнюк, - сказала она достаточно громко, чтобы он услышал. Ей очень хотелось, чтобы он остановился и что-нибудь ответил, но он не отреагировал.
Иоханнисвальд стал престижным районом Кенигштайна на переломе веков. Все больше домовладельцев первого поколения продавали свои коттеджи и особняки, построенные в шестидесятых и семидесятых годах, преуспевающим молодым юристам или инвесторам франкфуртского Сити. Новые жители стремились отстроить все заново или полностью переделать купленное. По дороге к Роткельхенвег Пии и Боденштайну попалось три стройки, а асфальт был весь в ямах и рытвинах. Однако не стоило забывать, что за высокими стенами и живыми изгородями жили люди, которым не приходилось беспокоиться о цене на бензин марки "супер-плюс". Почти все припаркованные вдоль улицы автомобили имели под капотом двигатель не меньше двухсот лошадиных сил. Но вилла Карстена Бока затмевала остальные особняки Иоханнисвальда. Пия въехала на своем стареньком "Ниссане" в кованые, широко распахнутые ворота. Справа и слева от подъездной дорожки, шедшей через сад, скорее напоминающий парк, стояло множество припаркованных машин.
- Славная халупка, - заметила Пия, взглянув на дом.
Впрочем, "дом" - это слабо сказано. Перед ними высился построенный из светлого песчаника норманнский замок с островерхими крышами, башенками и высокими окнами с переплетами. Шесть ступеней вели к высокой темно-зеленой входной двери, козырек над которой поддерживали массивные колонны. Пия вспомнила все, что Остерман раскопал о бизнесе Карстена Бока. Холдинг Бока представлял собой конгломерат фирм самого широкого профиля, действовавших по всему миру. Основал эту империю еще отец Карстена Бока, сколотивший немалые деньги на патентах в области строительства. Председатель наблюдательного совета, не кто иной, как Генрих ван ден Берг, совершенно неожиданно в начале июня решил оставить свой пост.
Из сада доносился смех и голос футбольного комментатора, пахло мясом на гриле.
- У них прием, - сказала Пия, и ей стало ужасно неудобно. - Что-то не хочется туда идти.
- Я тоже могу подумать о чем-нибудь неприятном, - предупредил Боденштайн коллегу. Он постучал латунной колотушкой на дверях, но ничего не произошло.
- Они смотрят футбол. - Пия сегодня раз десять слышала от всех работавших в месте обнаружения трупа, что в шестнадцать часов начнется трансляция матча Германии против Эквадора. - Сбоку еще и звонок есть.
Боденштайн нажал кнопку. Послышались шаги, и тяжелая дверь отворилась, в проеме появилась женщина. Она с удивлением посмотрела на них.
- Простите, что вы хотите?
Это была как раз такая женщина, какую Пия и ожидала увидеть в подобном замке, - стройная, почти костлявая, плоскогрудая и очень ухоженная, от светлых волос эффектной стрижки до кончиков коротко остриженных ногтей. Несмотря на жаркие летние дни, она была в кашемировом кардигане с топом, дополненном ниткой несомненно натурального жемчуга и дизайнерскими джинсами.
- Моя фамилия Боденштайн, а это моя коллега фрау Кирххоф. Мы из уголовного розыска Хофхайма, - представился Боденштайн и показал удостоверение.
- Да, и в чем дело?
- Нам нужно поговорить с вами и вашим мужем, - сказал Боденштайн.