- Спасибо, Степа. Спасибо! - Демин положил трубку и тут же снова поднял ее, набрал номер пожарного управления. - Что у вас, ребята?
- Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью, - пожар начался в комнате, где были люди. Виной тому не электропроводка, нет оснований предполагать, что вспыхнул бензин, керосин, поскольку никакой посуды для этого в комнате не было. Много, правда, бумажного пепла.
- Это все?
- Все. Заключение получите завтра.
"А теперь, дорогие товарищи, давайте пораскинем умишком, - проговорил Демин, откидываясь на спинку стула. - У нас в наличии четверо пострадавших. Один погиб. Трое в тяжелом состоянии. Все началось с застолья. Выдвинем предположение - перепились, передрались, одного даже насмерть зашибли. Может такое быть? Может. Правда, возникает сомнение - пострадали все четверо. Обычно в драке кто-то побеждает, кто-то оказывается сильнее..."
Демин набрал номер эксперта.
- Внимательно вас слушаю, Валентин Сергеевич.
- В доме нашли четверых, все четверо пострадали. Вопрос: могли ли они сами нанести друг другу...
- Исключено. Одинаковый характер ранений режет, Валя, твою версию на корню. Кроме того, погибший - самый крупный среди них мужчина, смею предположить - самый сильный. Ему больше всего и досталось.
- Ты укажешь об этом в заключении?
- Обязательно. Видишь ли, Валя, человек, получивший такой удар, сам уже не сможет сделать что-то подобное. Он выбывает из игры. Следовательно, должен быть некто оставшийся целым. Такова моя скромная догадка.
"Так, продолжим наши размышления. - Демин положил трубку. - Через десять минут идти к Рожнову, а дело усложняется. Просчитаем дом... Две половины на два хозяина. Один выход заперт изнутри, другой - снаружи. Веселье происходило в той половине, которая заперта снаружи. Следовательно, при возникновении пожара все могли выйти через вторую половину дома. Что же им помешало? Плохое самочувствие? Или был человек, который пил вместе с ними, а потом по каким-то причинам решил от всех одним махом избавиться? Человек, который укладывает всех своих собутыльников, а потом поджигает дом, не похож на легкомысленного. Очевидно, у него много других несовершенств, но упрекнуть его в легкомыслии нет оснований. Что может толкнуть человека на подобное? Ненависть или опасность. Итак, он поджигает дом и уходит. Но это имеет смысл, если люди погибнут. А они не погибли. Живы. Кроме одного. Значит, преступник обречен? Если они выживут и заговорят..."
Демин тут же позвонил в больницу.
- Главврача, пожалуйста. Я подожду, - сказал он нетерпеливо, поняв, что кто-то решает, как ему быть, не обидится ли главврач, если он его к телефону позовет. - Николай Иванович? Здравствуйте, Демин беспокоит. Помните такого? Спасибо, жив-здоров... Трудимся в меру сил и умения. Николай Иванович, к вам этой ночью доставили трех пострадавших во время пожара.
- Да, есть такие.
- Их состояние?
- Крайне тяжелое.
- Надежда есть?
- Надежда есть, но не больше. Никакой уверенности.
- Кто-нибудь приходил, делал попытку встретиться или хотя бы узнать их состояние, вообще - интересовались?
- Были звонки.
- Кто звонил?
- Ну, Валентин Сергеевич, вы слишком многого от меня хотите.
- Николай Иванович, настоятельная просьба - никого к ним не пускать.
- Не понимаю? - уверенный бас главврача выразил искреннее недоумение.
- Видите ли, Николай Иванович, есть основания полагать, что найдется человек, который захочет встретиться с ними во что бы то ни стало.
- Зачем?
- Ему очень не понравилось, что их удалось спасти.
- Вон оно что... Был сегодня утром звонок... Как мне показалось, звонил весьма молодой человек... Его настойчивость я отнес за счет волнений о родственниках.
- Он спросил о ком-то конкретно? Назвал чье-то имя?
- Одну минутку, Валентин Сергеевич... Дайте подумать. Трубку подняла сестра, подошел я... Он сказал, что является родственником доставленных ночью людей и потому волнуется...
- На каком они этаже? - спросил Демин.
- На третьем. Это имеет значение?
- Можно проникнуть в палату через окно?
- Совершенно голая стена.
- Ну, хорошо. Извините. Только просьба - неплохо бы дверь палаты держать под присмотром.
- Рядом столик дежурной. Это вас устраивает?
- Вполне. Я все-таки подъеду, возможно, придется оставить у вас нашего товарища.
- Не возражаю.
"Ну, товарищ Рожнов, держитесь!" - подумал Демин, направляясь в кабинет начальника. Рожнов, не прекращая телефонного разговора, глянул на Демина, махнул тяжелой ладонью в сторону стула, садись, дескать.
- Пока ничего сказать не могу, - ответил он кому-то в трубку и вопросительно вскинул брови, как бы спрашивая у Демина. - Позвоню через полчаса, - сказал Рожнов и осторожно положил трубку. - Прокурор города. Интересуется. Поговаривают, что у нас четыре трупа, представляешь?
- Пока в наличии только один, - сказал Демин. - Кстати, ученые люди утверждают, что смерть наступила от удара по голове твердым тупым предметом. Не исключается молоток.
- Дальше, - бросил Рожнов, нависнув над столом.
- У остальных пострадавших такие же травмы.
- Все?
- Сегодня утром в больницу позвонил неизвестный, назвался родственником пострадавших.
- Что ему было нужно?
- Весьма настойчиво интересовался их самочувствием.
- Понимаю, - кивнул Рожнов. - Он правильно рассудил - или они будут жить, или он... Они в состоянии разговаривать?
- Они ничего не в состоянии делать. Как я понимаю, туда нужно направить нашего человека?
- Обязательно. Что ты намерен делать дальше?
- Подробный допрос всех, кто имеет какое бы то ни было отношение к потерпевшим. Соседи, родственники, сослуживцы, друзья и подруги.
- А сейчас?
- Повторный выезд на место происшествия для более тщательного осмотра.
- Тяжело тебе придется... После пожара искать следы...
- Потребуется оперативная группа в полном составе.
- Кроме собаки, - усмехнулся Рожнов. - Там вчера столько следов оставили, что всей нашей псарни будет маловато.
- Да, и дежурного в больницу, - напомнил Демин.
- Уже записал, - ответил Рожнов. - Два оперативника, с которыми ты вчера работал, остаются за тобой. Если еще понадобятся, будем подключать походу дела.
3
День был солнечный, ночной ледок на дорогах подтаял, и ручьи неслись деловито и радостно, посверкивая солнечными бликами, бесстрашно ныряя в канализационные решетки, уверенные, что все равно вынырнут на солнечный день, снова увидят солнце, но уже за пределами суматошного города, среди полей и лесов, где нет бензиновых разводов, и отражаться в них будут не каменные громады, а синее небо и заждавшиеся тепла деревья.
- Вы заметили, Владимир Григорьевич, что толпа на улице с каждым годом становится все более разноцветной? - спросил Демин у водителя, когда машина очередной раз замерла на оживленном перекрестке.
- А как же! Раньше, если увидишь красный цвет, - это светофор. Все ясно. А теперь красное пятно может оказаться и курткой, и сапогом, и...
- И просто радостной физиономией! - подхватил криминалист Савченков - молодой парень, обвешанный аппаратурой. Он уже успел надеть темные очки, на шее его болтался какой-то особо чувствительный экспонометр, и, справедливости ради, надо сказать, что болтался не зря, снимки Савченков делал отличные. Снимал он только на широкую пленку, и его снимки можно было рассматривать через лупу. Там всегда находилось такое количество деталей, что некоторые утверждали, будто по снимкам Савченкова можно проводить вполне качественный осмотр места происшествия.
- Замечать на улицах радостные физиономии - это чисто возрастное, это пройдет, - проворчал водитель.
- Ничего! - воскликнул Савченков. - Когда я перестану их замечать, моя машинка будет исправлять этот возрастной недостаток, на снимках они будут такими же радостными, как и на улицах!
- Дай бог, - ответил водитель. - Чем вызван повторный выезд, а, Валя?
- Изменился характер происшествия, так это называется. Раньше думали, что это просто пожар, а теперь выяснилось, что пожар здесь не самое главное.
- Пожар - это маскировка? - спросил Савченков.
- Похоже на то. Так что имей в виду... Потребуется общий вид и улицы, и двора, и внутри дома, хотя там черным-черно. Но на твоих снимках, думаю, мы сможем рассмотреть все необходимое.
- И даже больше! - воскликнул Савченков.
- Значит, так, ребята, - обернулся Демин к оперативникам. - Учитывая, что в самом доме все сгорело, основное внимание во дворе, в саду, на улице... При пожаре почти весь снег сошел, двор даже просохнуть успел. Мелочей там нет... Вот и приехали.
Демин подошел к воротам, толкнул их - они оказались запертыми изнутри. Калитка тоже была на запоре. После того как он ушел отсюда на рассвете, здесь уже явно кто-то побывал. Соседи? Демин оглянулся и увидел, что из некоторых калиток выглядывают люди. Не раздумывая, он направился к ближайшему дому.
- Здравствуйте, - сказал он женщине, которая вышла с ведром, видимо, за водой к колонке. - Не скажете, сюда кто-нибудь приходил сегодня? А то ворота, смотрю, заперты...
- Это сын Жигунова, Мишка. Походил, посмотрел... Много работы, говорит, батя мне оставил.
- Почему оставил? Он решил, что старик мертв?
- Кто ж его знает, что он решил... С дружком он был здесь. Потом заперли ворота и были таковы. Полчаса как ушли.
- Не знаете, он не звонил в больницу, не узнавал об отце?
- Вряд ли. - Женщина скорбно покачала головой, - Не те у них отношения, чтоб волноваться да по больницам звонить... Да и Мишка был, похоже, не в таком состоянии, чтоб связное что-то спросить, номер правильно набрать...
- А живет где?
- Где-то живет. - Женщина повернулась к ведрам. - Знаю, что автобусом приезжает, а откуда добирается... Вроде в общежитии.
- У отца дом из двух половин, а сын в общежитии? - удивился Демин.
- Говорю же, в ссоре они. А чего не поделили, бог их знает. Когда есть чего делить, - женщина кивнула в сторону дома, - найдется причина, чтоб поссориться.
Подойдя к обгорелым стенам, Демин влез в окно. И сразу после ясного мартовского дня его окружила черная копоть, обожженные стены.
Демин обратил внимание на странный предмет, висевший на раме. Дверь, видимо, закрывалась на обычную щеколду, в которую можно повесить замок, воткнуть щепку, но сейчас в петле торчал треугольный напильник.
- Тебе знаком такой запор? - спросил Демин подошедшего Савченкова.
- Вполне. Все садовые калитки, двери, за которыми нет ничего ценного, запираются на такие вот запоры. Кстати, появились в нашем хозяйственном магазине - восемнадцать копеек петля и накладная планка.
- До чего все-таки приятно поговорить со знающим человеком! - восхитился Демин. - А как ты думаешь, удобно в петлю втыкать напильник?
- Напильник? - удивился Савченков. - Ты хочешь, чтобы я его сфотографировал? Сей момент!
- Это само собой... Не кажется ли тебе, что напильник для этого дела не подходит?
- Более того, я уверен, что он не подходит. Напильник вгрызается в металл, и стоит его десяток раз воткнуть в эту петлю, изготовленную, между прочим, не из самого лучшего металла, как она вся окажется в зазубринах.
- Совершенно с тобой согласен, - заметил Демин. - Кроме того, напильник просто неудобен, его трудно воткнуть, трудно вытащить из петли. Он оказался здесь за несколько минут до пожара. Посмотри, на планке нет ни одной царапины.
- Одна есть, - заметил Савченков. - Та самая, в которую он сейчас впился. Стоит его вынуть, и под ним окажется свежий срез металла.
- Но сначала ты его сфотографируешь.
- Важная улика?
- Очень. Если он весь в копоти, значит, к нему после пожара никто не притрагивался. Кстати, понятые где? Гольцов! - крикнул Демин в глубину дома. - Понятые есть?
- Идут, - откликнулся оперативник.
- Здравствуйте... - В выгоревшем проеме стояли две женщины. С одной из них Демин разговаривал у калитки. Женщины опасались посмотреть по сторонам, словно могли увидеть кого-то из погибших.
- Вы бывали в этом доме? - спросил их Демин.
- Бывали, а как же, - ответила молодая женщина.
- Эта дверь между половинами дома запиралась?
- Вроде нет... Зайдешь, бывало, - на одном крыльце замок висит, идешь к другому... Всегда можно было войти, не в одни сени, так в другие.
- Но петелька, как видите, привинчена... Зачем она, если двери не запирались?
- А как же без петельки? - удивилась женщина. - Сквозняк какой или еще что... И вообще... Для порядку! Положено.
- Видите напильник? - показал Демин женщинам свою находку. - Дверь выгорела, а напильник в петле остался.
- О! - женщина прикрыла ладонью рот. - Это что же, выходит, они запертые были?
Демин со значением посмотрел на Савченкова - вот, дескать, как надо детали понимать. Суть-то в том, что люди во время пожара оказались попросту запертыми.
Женщины стояли у входа, Савченков снимал часть выжженной двери, обгоревшую металлическую планку, прокопченный напильник.
- Ну вот, - удовлетворенно проговорил Демин, присев на корточки в углу. - Все, что осталось от ящика с инструментом. - Он поднял клещи, ножовку, отвертку. - В этом ящике лежал и напильник. А когда преступнику потребовалось срочно запереть дверь...
- Почему срочно? - спросил Савченков.
- А потому, что в комнате, где он оставил людей, пылал огонь и у него не было ни секунды на раздумья. Напильник в дверь - это уже на грани паники. Увидев ящик с инструментом, он бросился к нему, схватил первый попавшийся предмет, не думая о том, насколько он уместен. Если я найду и молоток...
- Уж не этот ли? - спросила женщина, показывая на неприметный комок в куче пепла. С того места, где она стояла, в прямоугольнике света на полу хорошо был виден предмет с четким квадратным сечением. Женщина хотела было поднять его, но Демин остановил ее.
- Постойте! - сказал он. - Гена, сними, пожалуйста, эту находку. Наверно, и на нем может кое-что остаться, как ты думаешь?
- Наверняка! - уверенно заявил Савченков. - Смотри, а ручка-то почти целая... На нее при пожаре что-то упало... то ли тряпье какое-то, то ли...
- На молоток и человек мог упасть, - заметил Демин.
- Эх, многовато вчера здесь народу перебывало! - вздохнул Савченков.
- Сын Жигунова был вчера здесь? - спросил Демин у женщин.
- Мишка-то? Был, а как же... Давно его не было, а вчера, надо же, заглянул.
- А жена старика? Жива?
- Жива, - кивнула женщина. - Но тоже с ним не живет. К сестре перебралась. Давно, уж лет восемь, а то и все десять, как ушла.
- В таком возрасте люди обычно не уходят, поздновато уходить-то?
- Запивать начал старик, тут уж хочешь не хочешь, а сбежишь. Потом какие-то у него начались завихрения насчет дома. Чуть что - выгоню, кричит, хотя все понимали, что выгнать он не может, нет таких законов... Но и радости от такой жизни тоже немного. Помаялась Федоровна, да и перебралась к сестре.
- Она заходит к старику?
- Нет, никогда не видела, - ответила женщина.
- У нас бывает, если праздник какой случится, еще чего, - добавила вторая. - Зайдет, чайку попьет, всегда спросит о старике, а проведать - нет. Нарочно, бывало, выглянешь - постоит, на окна посмотрит, видно, хочется зайти, не один десяток лет здесь прожила, но нет, мимо идет. Даже не оглядывается, будто боится, что слабинку допустит, не совладает с собой, да и постучится к мужу-то...
- Кто еще жил в доме? - спросил Демин.
- Дергачевы, квартиранты. Муж и жена.
- У него все время жили квартиранты?
- Жили, но не задерживались. Капризный был старик, вмешивался во все. Дверь между половинами дома ни за что не хотел заколачивать, хотя любому удобнее с отдельным входом. Но старик был против.
- А эти, Дергачевы, давно у него жили?
- С осени, а, Мария? - повернулась пожилая женщина к соседке. - Въехали, тепло еще было.
- Понятно. - Демин вышел на яркое солнце и невольно вздохнул, стараясь освободить легкие от тяжелого, пропитанного гарью воздуха.
- Вчера, кроме сына, были еще гости?
- Вроде приходили, а, Мария? - пожилая женщина вновь за советом обратилась к молодой. - Были, а вот кто... Какие-то все они на одно лицо. Весь день туда-сюда шастали. То один придет, то сразу двое, то кого-то уводят...
- Почему уводят?
- Не могут сами уйти, вот и уводят... Зинку вчера опять чуть не волоком тащили. Борисихина ее фамилия. Муж за ней приходил. Как Зинки дома нет, он первым делом к Жигунову... Никто ее здесь не ругает, знай, подливают да тосты за здоровье произносят.
- Значит, сын приходил, Зинка, ее муж... Кто еще?
- И еще были... Но тех не знаю. Да и присматриваться мне незачем. У них каждый день что-то празднуют.
- Понятно. Спасибо. Положение проясняется. Что-то наших оперативников не видно...
- А вон они, в саду, - подсказала Мария. - Возле забора ползают.
Присмотревшись, Демин сквозь голые ветви яблоневых деревьев увидел Гольцова и Пичугина. Один исследовал доски забора, а второй рассматривал что-то на плотном мартовском снегу. Подойдя, Демин некоторое время стоял молча, стараясь понять, чем они занимаются.
- Что-то интересное?
- Смотри, несколько длинных ворсинок... Видишь? Яркого зеленого цвета. Такое впечатление, что совсем недавно кто-то очень торопился протиснуться в эту щель. Причем человеку было нелегко, тесновата ему была эта щель.
- Ты уверен, что это произошло совсем недавно? - Усомнился Демин.
- Два дня назад шел мокрый снег, помнишь? На этих досках есть и другие ворсинки, они все прижаты к доске, замусолены, а эти свеженькие, прямо играют на солнце, видишь?
- Значит, не все вчера в ворота уходили... Кому-то щель показалась надежнее.
Тяжеловатый Пичугин, кряхтя, вертелся вокруг впадины - кто-то впопыхах сошел с тропинки и провалился в плотный снег. Сверху образовалась ледяная корка, а внизу снег был рыхлый, сыпучий, как это и бывает к весне.
- Плохой след, - сказал Пичугин. - Никаких деталей... Ни каблука, ни набоек...
- Думаешь, след вчерашний?
- Посмотри, на дне провала обломки ледяной корки. А будь след старым, его донышко покрывал бы свежий снег, который выпал два дня назад. Он вчера подтаял, но был бы чистым, нетронутым. Единственно, что отпечаталось достаточно ясно, - это каблук и носок. Они вдавились в нижний слой снега, видишь? Это все, чем можно похвастать.
- А рост у этого гражданина под сто девяносто, - задумчиво проговорил Демин.
- Наверно, не меньше, - согласился Пичугин. - Во всяком случае, размер этого ботиночка... Если на глазок, то сорок четвертый.
- Надо изготовить слепок, - сказал Демин. - Авось сгодится. Обрати внимание, на каком расстоянии он от тропинки... Около метра. А второго следа нет. Только правый. Оступившись на целый метр в сторону, он сумел левую ногу сразу поставить на тропинку.
- Рост под сто девяносто, сам же сказал.