2
Я не стала медлить, а натянула ботинки, накинула плащ и выскочила на улицу, тщательно захлопнув за собой дверь. Взгляд метнулся от площадки перед дверью, где я заметила следы крови, к фонарям. Чахлый снег под ними был истоптан многочисленными следами. Не нужно было обладать аналитическими способностями Шерлока Холмса или хотя бы моего босса, чтобы понять - только что тут происходила отчаянная и, главное, молчаливая борьба. Ведь все произошло под нашими окнами, а никто не слышал ни звука.
Я осмотрелась вокруг. Никого. Вероятно, те, кто убил эту девушку, давно испарились. Я прищурилась и увидела на снегу кровь и - выбитый зуб. Резец. На лице убитой девушки я повреждений не заметила, следовательно, зуб принадлежал преследователю. Или - одному из преследователей, что вероятнее, если высчитывать по следам.
"Так… - подумала я, разглядывая снег, - здесь она шла спокойно… здесь она побежала, а ее нагнали… нагнали, судя по всему, в нескольких метрах от двери нашего офиса. Так… драка. Наверное, девушка была неплохо подготовлена физически, если отбивалась от нескольких мужчин и все-таки сумела вырваться и подбежать к двери, где ее убили… чем? Вероятно, выстрелом в спину. Ну, это скоро выяснится, а вот как она сюда попала и зачем - боюсь, это уже останется тайной".
- И где она? - вдруг прозвучал из-за дерева скрипучий старушечий голос, и ко мне подкатился внушительный колобок, затянутый в желтое старомодное пальто и в пуховый платочек, из-под которого желчно блестели глаза и топорщился длинный - такие суют во все щели - нос. Это была пенсионерка из соседнего дома, Ариадна Никифоровна, самое несносное существо во дворе. Ей до всего было дело. Она искренне полагала, что от нее не должно укрыться ничего: кто куда ездил, кто кого пригласил в гости, кто пришел домой пьяным и прочее и прочее. За эти ее качества Родион Потапович привлек бабку к внештатной работе в нашем агентстве и подкидывал неплохие прибавки к пенсии. Кстати, зачастую деньги не выбрасывались на ветер. Ариадна Никифоровна была прирожденным сыщиком, этакой русской мисс Марпл, но если английский аналог был беззлобной старушкой, этаким божьим одуванчиком, то наша бабуля - крокодилом в юбке, пусть и вышедшим на пенсию и обзаведшимся выпадающей вставной челюстью.
- Кто - она? - переспросила я.
- Ну, эта… цаца.
- Какая цаца, Ариадна Никифоровна?
- А эдакая… которая на такси прямо во двор заехала. Как будто нельзя выйти из тачки пораньше и несколько метров пройти. Она бы еще в подъезд зарулила!
Я начала смутно подозревать, что мне повезло. Если Ариадна Никифоровна видела, как во двор заезжало такси и как из него выходила эта девушка, то боевая старушка могла досконально запомнить все подробности. И скорее всего, запомнила.
- Я вышла на улицу с собакой, - продолжала старуха, - прогулять ее. Животному же нужно гулять! - с напором надвинулась она на меня, как будто я резко возражала против выгула собак во дворах (а надо бы возразить!). - Гуляю, - продолжала она. - А тут такси во двор заезжает, и оттуда эта мымра вываливается. Вся такая… этакая. Я подумала: проститутка. Дай, думаю, прослежу, к кому того… приехала. А она - к вам вроде как. А тут же в арку еще одна машина въезжает…
- Какая машина?
- А такая… которые в сериалах про бандюганов! Жип, - ответила Ариадна Никифоровна.
- Джип?
- Ну да, жип. И написано что-то по-ихнему… по-американски. А из жипа выскочили два здоровилы таких… здор-рровых! И за этой припустились. Ага, думаю, это ее эти… менеджеры… спонсоры… сутенеры, о! - подобрала она наконец нужное слово. - И за ней! А я пока успела, разве за ними угонишься! Они туда, к вам побежали, за деревьями мне не видать. Я - туда, а они мне навстречу. Я еле отскочить успела. Думаю - еще пристрелят, как в сериале "Крот". Ага. Сели они на свой жип и умотали. А я - сюда. У меня нога болит, - сообщила Ариадна Никифоровна, - вот только и подошла. А тут уже ты, Маша.
- А такси?
- Что - такси?
- Где такси?
- Так уехало же.
- А номер, Ариадна Никифоровна, номер вы не успели запомнить? - осведомилась я.
- Чей? Бандюганов этих… сутенеров? Дык он у них был грязью забрызган. А оббежать машину, чтоб сзади зайти и там посмотреть, я не успела. Уехали раньше.
- Нет, не джипа номера. Такси.
- Ах, такси? Номер? А как же! А вдруг, думаю, пригодится. Номер я даже записала, вот! - И она протянула мне сложенную вдвое бумажку, на которой карандашом был выписан номер такси. Я глянула и аккуратно уложила в карман.
- Еще вопрос, если позволите.
- А ну так задавай, Машенька, - с готовностью откликнулась та. - Я ж этих… кого… думала, может, тебе и Родиону Потапычу пригодится… а то мало ли оно что… жизнь-то вот какая пошла, абы как!.. - на подъеме закончила она свою бессвязную речь.
- Спасибо. Почему вы решили, что эта девушка - проститутка?
- Ну а что ж? Время позднее, погода опять же… а она разъезжает! Да и не видела я ее тут что-то раньше, значит - нездешняя. А в такую пору… в такую, значит, пору по гостям одни бляди ходют! - закончила она.
Аргументация была исчерпывающей, не подкопаешься. Я спросила:
- Значит, вы видели, как те двое бросились за ней вдогонку? Так?
- Ага. Вдогонку. А потом за деревьями не видно было, что там, значит… вот. А как они обратно пошли, я решила узнать, куда девица подевалась. А тут тебя встретила. А девицы нет.
- А может, та девица я и была? - улыбнулась я.
Старуха прищурила один глаз и глянула на меня с гневным недоумением. Потом глаз раскрылся, а вместе с ним и рот, из которого хлынуло:
- Да? Ты? Да и не стыдно тебе, Маша, мне, старой, голову морочить? Я ж хоть и постарела, но из ума еще не выжила. Та была в куртке и в кожаных этих… штанах, и совсем другая… да! А ты в плаще… да и вообще - что, я тебя, нашу соседку, от какой-то шлюхи не отличу?
- А может, она вовсе никакая и не проститутка?
Но Ариадну Никифоровну было бесполезно сбивать с единожды занятой позиции. Как писал два с лишним века назад турецкий генерал, комендант крепости Измаил, "скорее небо упадет на землю и Дунай потечет вспять". Теми же принципами мыслила и моя твердокаменная соседка и никогда не оставляла занятых рубежей, даже если ее мнение было заведомо ошибочным и абсурдным.
- А кто ж она, как не эта, прости… прости, господи, а?.. Вышла, пошла. А у Вовки Колесникова жена уехала в Турцию за шмотками на неделю, вот Вовка и рад стараться, пока жены-то нет. Небось она к нему и шла-то, а потом куда-то пропала. Ты ее видала али нет?
Я неопределенно повела плечами и спросила:
- А те, кто выскочил из джипа… вы, случаем, не разглядели их лиц?
- Да кто ж их разберет, они все на одно лицо. Один был бритый, как в "Агенте национальной безопасности". Он, когда назад шел, все плевался и матерился, не хуже нашего дворника Калякина во хмелю. Я потом глянула. Кровью бритый плевался. Врезал ему кто-то хорошо.
"Вот кому зуб выбили", - подумала я.
- А второй, кажись, потише шел. То есть он вообще молчал, а лица я толком не разглядела. Кажется, белобрысый. Ну да. Светлые такие волосы. Теперь, когда у нас в Москве валом черномазых и негров всяких, белобрысых-то почти и не осталось. А сегодня пошла в магазин, так там стоит огромная такая негра в кепке, полмагазина загромоздил своей тушей… негра эта, значит…
- Спасибо, Ариадна Никифоровна, - прервала я поток расистских соображений, - благодарю за информацию.
- А что, важно? Важная информация, говорю?
- Пока не знаю. Но может статься…
- Ага! И я говорю. Вы уж, коли полезно будет, на пользу, значит, то вы уж с Родион Потапычем не забудьте старуху-то. Ага?
- Ага, - ответила я. - Значит, номеров на джипе не видели?
- Да нет же.
- А какого он цвета-то хоть был?
- Черный. Это уж точно. Или темно-темно-синий. Нет. Точно. Черный.
* * *
Я вернулась в офис. Девушка все так же лежала на полу, хотя Родион оттащил ее к стене.
- Ну что? - спросила я.
- А у тебя?
- Есть номер такси, на котором она сюда приехала.
- Да ну! - воскликнул Родион. - Это уже кое-что… И кто же засек?
- Ариадна Никифоровна. Она ее за проститутку приняла.
- Посмотрим. Может, и правильно приняла. Я тут глянул, значит…
- И что?
- Огнестрел. Судя по всему, стреляли в упор, с близкого расстояния. И вообще, странная ситуация.
- Да уж. Я там осмотрела место происшествия. В общем, насколько можно обобщить на основе уже известного, ситуация развивалась следующим образом, - сказала я. - Убитая подъехала сюда на такси с номером таким-то. Шофер высадил ее непосредственно во дворе, и тут же через арку во двор въехал некий черный джип с забрызганными грязью номерами, из которого выскочили двое мужчин. Один - мощный парень с бритым черепом, другой, пониже, - блондин. Естественный или крашеный. Они бросились вдогонку за девушкой. Нагнали ее в нескольких метрах от двери нашего офиса, и завязалась потасовка. Вероятно, покойная владела искусством самозащиты, потому что она выбила бритому резец - зуб валяется там, на снегу, и еще есть кровь.
- Да? В таком случае она нанесла удар не рукой. Руки у нее абсолютно не повреждены, а удар, которым выбивают зуб здоровому мужику, требует значительного усилия.
- Значит, она ногой ему врезала. А потом девушке удалось вырваться и добежать до нашей двери, дважды позвонить. Тут ее уложили выстрелом в упор.
- Двумя выстрелами в упор, - поправил босс. - Я обнаружил два пулевых пробоя. Ну-ну, дальше. Ты все очень интересно излагаешь.
- А дальше - почти ничего. Я так полагаю: они не хотели стрелять, но не исключали такой возможности, потому что на пистолет был предварительно навинчен глушитель: мы-то ведь ничего не слышали, да и Ариадна Никифоровна, что самое характерное. А слух у нее, несмотря на возраст, как у горной лани, я уже многократно в этом убеждалась. Так вот, стрелять они не хотели, потому что, если бы у них было в планах просто убить ее, они сразу же стреляли бы на поражение. Не стали бы вступать в рукопашную и жертвовать, так сказать, зубами.
- Логично, - сказал Родион Потапович.
- Убив ее, эти двое тут же скрылись, девушка упала на самом пороге, потому ее и не было видно с наружной камеры. Она сползла по двери, и тут я распахнула… ну, дальше все известно. Кстати, Ариадна Никифоровна видела этих двоих, когда они уже возвращались к машине. Один отплевывался кровью и бессвязно матерился. Второй шел молча, это был как раз блондин.
- А такси? - спросил босс. - Такси к тому времени уже уехало?
- Судя по всему, да. Да и чего водителю тут задерживаться? Деньги он получил, пассажирку высадил - все.
- Ясно, - сказал Родион Потапович. - И какие у тебя есть по этому поводу соображения?
- Я не думаю, что она шла к нам, - сказала я. - Если бы мы были ей нужны, она выбрала бы более удачное время, да и откуда ей знать, что мы живем в том же доме, в каком у нас офис? Наверняка она звонила так, от отчаяния, в расчете, что кто-то поможет.
- Но ведь она сумела постоять за себя, - заметил босс.
- Но в результате все равно была убита.
- А я все-таки думаю, что она направлялась именно к нам.
- Почему? Или постойте… вы, значит, уже успели ее обыскать?
- Частично, - сказал босс. - Я посмотрел только в сумочке, саму ее не обыскивал.
- И что же примечательного у нее в сумочке?
- Да есть кое-что. Вот пейджер. Заметь - пейджер, а не мобильный. Далее: железнодорожный билет Москва Павелецкая - Воронеж на сегодняшнее число, на 19.10. Билет выдан на имя Малич И.В. Или Малича И.В. - по фамилии нельзя определить, мужчина пассажир или женщина.
- Вряд ли бы она стала таскать с собой чужие билеты, - заметила я. - Да еще на сегодняшний день. Этот воронежский поезд уже несколько часов как в пути.
- Ну, как знать. Например, вряд ли бы какая девушка стала таскать с собой в сумочке наручники.
- А у нее наручники?
- Совершенно верно. Причем очень своеобразной конструкции, знаешь ли - западноевропейская модель: каждые десять минут наручники защелкиваются на одно деление туже, и если их вовремя не снять, то они просто раздробят запястья.
- Чудно, - пробормотала я под нос.
- Кроме этого, я нашел то, на основе чего, собственно, и сделал вывод, что она шла именно к нам. Вот, гляди. Наша визитка. Что характерно, мы особенно визитки не раздаем, так? А у этой Малич, или кто она там, была визитка последнего заказа. Я недели две как получил из типографии. Понимаешь? Значит, она крепко интересовалась нашей конторой. Кроме того, она не поехала сегодняшним поездом, хотя должна была, как следует из этого билета.
- А вы уверены, что она - Малич?
- Документов при ней не оказалось. По крайней мере, в сумочке. Ну-ка глянь у нее в одежде.
Я пошарила по карманам убитой - сначала в куртке, потом в брюках. В куртке я обнаружила зажигалку, телефонную карту, билет на месяц в метро и календарик. В брюках не оказалось ничего, кроме сложенного вчетверо листа. Лист лежал в заднем кармане. Я развернула его, и мое лицо вытянулось: это была распечатка букмекерской конторы "Фаворит" с перечнем будущих спортивных соревнований и матчей. Правда, в отличие от тех распечаток, что приносил домой босс, эта была выполнена на превосходной бумаге с водяными знаками, как на деньгах, и явно не на дешевом принтере, как букмекерские бумажки Родиона. А на высококачественном оборудовании. Полиграфия была высшего качества.
- Это по вашу душу, босс, - сказала я, - покойная, верно, тоже увлекалась ставками на результаты спортивных матчей. А я-то думала, что этим грешат одни мужчины.
- Да неправда это! - вскинулся Родион Потапович. - Я сколько раз встречал в пунктах приема ставок девушек! Правда, ставят они все больше на теннис, да и то не по спортивным достоинствам, а по симпатичности: "Я, - говорит, - на Сафина поставлю, он такой миленький!", "А я на Кафельникова, он такой беленький". Дай-ка сюда бумагу. Та-ак, - протянул он, рассматривая лист, - не знаю, где ей дали такую распечатку, но уж наверняка не в обычном пункте приема ставок. Это ж не распечатка, а почетная грамота за достижения в области типографского дела какая-то! - резюмировал он. - Интересно, где это она разжилась?
- Не знаю и вам не советую, - проговорила я. - По крайней мере, этой девушке ваш "Фаворит" счастья не принес.
Родион развернул распечатку посередине.
- Ого! - сказал он. - Тут что-то написано.
- "Спартак" - чемпион, - пробормотала я недовольно.
- Да если бы. Погоди… неразборчиво уж больно. Сейчас… "Катя, Марина, Пе-ть-ка…" Совсем дальше не поймешь, - босс присел за стол и вооружился двояковыпуклой лупой. - "Петька, следующая буду я, а потом…" Гм… "а потом Амалия". Все. Писано женской рукой в минуту сильного волнения гелевой ручкой. Дешевой, - подытожил босс. - Н-да… И что все это значит?
- Что-нибудь да значит. А уж то, что нужно звонить в милицию и еще давать показания до середины ночи, - это уж как пить дать.
- В милицию?
- Ну да. А что, мы и дальше будем мариновать тут бедную девчонку? У нас все-таки не филиал морга. Не дай бог еще Валя увидит, тогда визгу будет - потолок рухнет.
- То есть ты предлагаешь перекинуть дело ментам? - чуть напрягся босс.
- Конечно! В конце концов, это их профиль. "Глухарь" тут капитальный, хотя ловить можно. Но не нам же!
- Почему?
- Хотя бы потому, что нам не заказывали расследования и вряд ли кто-либо его оплатит. Да и не вижу смысла. Ей все равно не помочь, и…
- Ты рассуждаешь, Мария, как самая безобразно ушлая америкашка! - вдруг вспылил босс. - С таким… этаким… капитальным прагматизмом! Я, конечно, понимаю, жизнь у нас такая, деньги - во главе угла, но ведь она шла к нам, ее убили на пороге нашего офиса, она успела нажать звонок, и ее убили. Понимаешь? Она шла к нам, а не в милицию, и теперь - дело чести разобраться в том, кто и зачем убил ее на пороге нашего дома. Думаешь, я всегда сдираю деньги? Да ничего подобного! Есть такие дела, за которые брать деньги, знаешь ли, грех. Не скажу, что это из таких, но раз так сложились обстоятельства!
- Да хорошо, разве я против? - сдалась я. - Только я пока что не понимаю, к чему, знаете ли…
- Непременно поймешь, - проговорил он, крутя в руках лист элитной распечатки, - поймешь… А знаешь, я чувствую, что это интересно. Никогда, знаешь ли, не видел таких распечаток. Никогда. И эта надпись: "Катя, Марина, Петька, следующая буду я, а потом Амалия". И что это за Петька, который вклинился в чисто женскую компанию? Да и вообще… Нужно навести справки. А ты, Мария, завтра же с утра разыщешь водителя, который вез эту девушку к нам. Это не ахти как сложно.
- Понимаю… - пробормотала я. - Встретить праздники без лишних геморроев мы никак не можем. Ну хорошо, босс. Если вы приняли решение, то остается только подчиниться.
- Я принял решение, - торжественно заявил он. - И вот что. Я осмотрю площадку перед домом, а ты пока что вызови-ка милицию…