Ойффе молчит.
- Доказав одно, мы автоматически доказываем другое - незаконное хранение оружия. Кстати, об оружие. Экспертиза установила, что патроны, которые вы вручили Лыскову, произведены в прошлом году. Думаю, что найдется не так уж много мест, где вы могли их достать. Мы обязательно установим это.
- Что мне делать? - вдруг замогильным голосом, сраженный доводами Жулина, вопрошает Ойффе.
Руки у него дрожат, в глазах выступили слезы.
- Советую последовать старой, затасканной, но все-таки истине - чистосердечное признание смягчает вину.
- Это все из-за нее! Это она во всем виновата!
Ну конечно она, кто же еще?! С тех пор как первого мужика из-за бабы лишили постоянного абонемента в рай, что ни произойдет плохого, все валят на женщин.
- Еще когда она только стала изменять мне с этим мерзким типом, я сразу понял, что что-то произошло. Изменилось ее отношение ко мне… Иногда я ловил ее взгляды. Она смотрела на меня и в то же время мимо. Она просто не замечала, что я есть. Но тогда у меня были только сомнения, и я решил проследить за ней. Так я все и узнал. До сих пор не знаю, каким образом мне удалось тогда сдержаться. Наверно я сразу понял, что любой скандал только ускорит разрыв, а ее терять я не хотел. Тогда решил сделать вид, что ни о чем не догадываюсь, стал стараться уделять ей больше внимания, надеясь, что это просто капризы, и они скоро пройдут и тогда все вернется на свои места. Однако, этот каприз затянулся гораздо дольше, чем я предполагал. Как-то раз Надежда вернулась домой злая как собака. На все мои обращения к ней только огрызалась, не желая никак объяснять свое настроение. Потом я догадался, что ее любовник дал ей от ворот поворот. Казалось бы, я должен радоваться, но наша старая жизнь так и не вернулась. Надю как будто подменили. Говорила, что больше не хочет со мной жить. Свою злость от ее разрыва отношений с любовником она стала вымещать на мне. Последние дни с ней вообще стали невыносимыми. В конце концов, она подала на развод и ушла от меня, сказав, что в ожидании, пока мы не разменяем квартиру, она будет жить у подруги… Вот тогда я и решил убить эту скотину! В запальчивости, я позвонил ему домой и, не называя себя, сказал, что он ответит за все свои поступки, что расплата близка. Но я не знал, как это лучше сделать. И тут я вспомнил, что один из наших бывших клиентов, которому мы когда-то строили дачу - Лев Гусаков, рассказывал, что ему пришлось быть свидетелем того, как одни милиционер застрелил двух бандитов. Причем его поразило не то, что он сделал, а как. Он говорил, что для того, чтобы так легко застрелить другого человека, пусть даже преступника, надо изначально иметь к этому склонность. Он готов был поспорить, что тому человеку уже приходилось убивать других людей, причем не раз и не два. Этот случай мне очень хорошо запомнился еще потому, что Гусаков сказал, что ни капли не испугался, а наоборот, получил большое удовольствие от подобного зрелища.
Александр Ойффе делает паузу и прокашливаться. Я чувствую на себе насмешливые взгляды Шитрина и Жулина. Сволочь он, этот Гусаков, между нами говоря! Как только можно так ошибаться в человеке?! Принять меня, добрейшей души человека, за прирожденного убийцу! Честное слово, если бы Гуся тогда не замочили, то я бы тотчас отправился к нему и открутил башку.
- Ваше имя я узнал позже, - говорит Ойффе, теперь обращаясь исключительно ко мне. - В газете писали об одном случае, связанном с превышением своих служебных полномочий работниками милиции и о том, что одни из сотрудников, тот самый, что предотвратил ограбление и убил двух налетчиков, уволился в результате скандала. Когда решил убить Коцика, я вспомнил о том, что говорил мне Гусаков про ваши наклонности. Мне удалось узнать, где вы живете. На всякий случай я звонил на ваше старое место работы. Один, судя по голосу, молодой мужчина ответил, что вы у них не работаете и что таких как вы из органов выметают поганой метлой.
Зная, что я скор на руку, Ойффе боязливо коситься в мою сторону и добавляет, втянув голову в плечи:
- Честное слово, мне именно так и ответили.
Я смотрю на Сороку, который, чтобы не встречаться со мой взглядом, опускает глаза и начинает изучать линию своей руки, причем с таким интересом, как будто там написано, что через год он станет министром внутренних дел.
- Я немного понаблюдал за вами, - продолжает Ойффе. - Я подумал, что вы есть тот человек, который мне нужен. Чтобы проверить вашу реакцию, то, как вы отнесетесь к тому, что я собирался вам поручить, я не стал сразу говорить вам про убийство, а попросил только ранить Коцика. Видя с какой легкостью вы согласились, я изменил вам задачу. Однако, я принял меры, чтобы меня никто не нашел, если бы вы вдруг передумали и донесли на меня.
- Откуда у вас винтовка?
- Совершенно случайно. Помещение, которое наше предприятие занимает и по сей день, мы сняли как раз перед тем как произошла кража в тире. Он находился в этом же здании, в подвале. Комнаты нашего будущего офиса выглядели очень неважно, и мы решили сделать небольшой косметический ремонт. Мы тогда еще только начинали свой бизнес, средств было мало, поэтому все делали сами. Вечером, накануне кражи, привезли некоторые материалы для ремонта. Их не стали подымать на третий этаж, и все сложили под лестницей недалеко от входа в тир, так как было уже поздно, а в ночное время в помещении дежурил сторож. Следующий день была суббота. Я пришел самый первый. Сторожа не было. Потом я узнал, что он иногда отлучался со своего рабочего места, чтобы сходить домой - он жил совсем рядом. Кстати во время его ночного отсутствия тир и обокрали. У воров были копии ключей от входа в здание и от тира.
- Нам это известно. Ближе к делу.
- Так вот, у всех арендующих комнаты были ключи от общего входа. У меня тоже. Когда я вошел, то решил взять с собой пару банок краски, чтобы потом не спускаться лишний раз. Я нагнулся и увидел ружье. Тогда мне как-то в голову не пришла вся серьезность моей находки. Я думал, что она всего лишь учебная, ну там, знаете, которая уже не стреляет. Может, подумал я, выносили зачем-то, а внести обратно забыли. Потом, уже задним числом, я понял, что ее просто потеряли воры. Может уронили, а было темно и искать не было времени. Я взял ее с собой, ружье все-таки, чтобы потом вернуть, когда тир откроется, но в понедельник я весь день отсутствовал и вернулся на работу только под вечер. Тогда и узнал про кражу. Я испугался, что меня тоже заподозрят. Подумать только, ведь это ружье пролежало у меня в незапертом шкафу без малого три дня! К счастью никто его не видел и поэтому я решил, никому ничего не говоря, избавиться от своей опасной находки. Я вынес ее из здания, но все-таки не выбросил, сам не знаю почему, а спрятал на даче. Вот собственно и все. Скажите, что мне теперь будет?
- Это будет зависеть от того, выживет ли Юрий Иванович или нет.
Обалдевший взгляд Ойффе свидетельствует, что он совершенно запутался.
- Я опять ничего не понимаю, из ваших слов следует, что покушение не более чем инсценировка! Что ничего не было! Я так понял!
- Верно. На перекрестке был дублер, потому что самого Юрия Ивановича сбили машиной за несколько часов до этого.
- Это не я! Это, правда, не я! Сами подумайте, зачем мне было приходить и отдавать оружие вот ему, - он показывает на меня рукой, - если бы я знал, что произошло!
- Где вы были в воскресение с шести до десяти часов вечера?
- В гостях. Я был в гостях. У моего коллеги был юбилей. Человек пятнадцать подтвердят это. Вы проверте!
Ему говорят, что обязательно проверят, хотя уже сейчас понятно, что он не врет. Жулин задает ему еще несколько вопросов, но ничего нового мы не узнаем: Ойффе действительно рассказал все, что знал.
Я смотрю на жалкую морду Александра Александровича, но сам жалости к нему не испытываю. Его бы можно было хоть как-то понять и даже посочувствовать, если бы он ворвался к любовнику с топором и сделал бы из него рубленную котлету или, за неимением топора, просто забодал бы его своими рогами. Но типы, которые пытаются загребать жар чужими руками, мне омерзительны.
Скоро Ойффе уводят, теперь мы можем расслабиться. Сороку, как самого молодого, посылают в ближайший супермаркет. Среди моих бывших коллег праздник: Ойффе признался, а вечерний наезд рассматривается как случайный, виновник которого, водитель грузовика, скорее всего так и не будет найден. Это соображение их мало волнует, поскольку ДТП - это дело дорожной милиции, а с них взятки гладки.
Я понимаю своих бывших коллег, так как ясно представляю себе сообщение в криминальных новостях: "Оперативниками н-ского районного отдела милиции предотвращено очередное заказное убийство! Мужество, упорство, оперативность и высокий профессионализм, проявленный ними при раскрытии этого преступления, вне всяких похвал. Этот факт еще раз доказывает неправоту тех, кто сегодня, опираясь на отдельные недостатки, связанные в основном с недостаточным финансированием и другими объективными причинами, всячески критикует работу наших правоохранительных органов".
Звучит! Особенно, если при этом не упоминать, что это самое "заказное убийство" не имеет никакого отношения к криминальным разборкам, а самая, что ни на есть, заурядная бытовуха и что "спасенная жертва" дышит на ладан в одной из больниц.
Шитрин на время забывает мои недавние обидные выпады в его адрес и благосклонно поглядывает в мою сторону. Я знаю, что это очень ненадолго и скоро он снова надуется как индюк. В принципе, он мог бы быть неплохим мужиком, если бы не толстый слой спеси, покрывающий его мозги. Вот если ее иногда стряхивать, то некоторое время с ним можно нормально общаться. Одному Сороке я по-прежнему нравлюсь, как преждевременный геморрой.
Несмотря на такую расслабуху, я уверен в том, что конец истории Ойффе вовсе не означает конца истории Юрия Ивановича Коцика. И главными вопросами остаются: кто забрался в его жилище, и что ему там было нужно? Все это окутано тайной. Одно ясно: если мне когда-нибудь суждено встретить этого типа, я так отвешу ему по кумполу, что он запомнит меня на всю оставшуюся жизнь.
Я не говорю про это Шитрину и Жулину не потому, что я большой филантроп и не хочу снова портить им настроение, а потому что в этом случае мне придется объяснять, как я сам оказался в чужой квартире, а мне этого, как вы сами догадываетесь, ужасно не хочется.
Озабоченная витрина Барышева, вдруг появившаяся в дверях, кладет конец всеобщему веселью. Обычно он редко ходит сам по кабинетам, а когда ему кто-то нужен, требует к себе.
Все сразу догадываются, что что-то произошло. Менты замирают в по стойке "смирно", только я один остаюсь развалившимся на стуле с одноразовым стаканчиком в руке. Ничуть не беспокоясь присутствием постороннего, то есть меня, он говорит Шитрину:
- Звонили из областного управления службы безопасности. Они хотят ознакомиться с материалами по делу Коцика - Ойффе. Сейчас к нам приедет их сотрудник.
- С каких пор в ФСБ стали интересоваться преступлениями на бытовой почве? - недоумевает Жулин.
- Час назад в больнице умер Коцик. Перед смертью он ненадолго приходил в сознание.
- Он что-то успел сказать?
- Успел.
- Что? - хором спрашиваем все мы.
- ЦРУ.
- Цэ, что? - переспрашивает не расслышавший Шитрин.
- ЦРУ, - повторяет Барышев для "особо одаренного" своего сотрудника.
Я смотрю на своих бывших коллег, на вытянутых лицах которых черным по белому читается сожаление оттого, что Коцик упел сказать. Ясное дело, что они бы предпочли, чтобы он спокойненько умер, не приходя в сознание.
Само собой разуметься, что веселье на этом заканчивается и я вдруг начинаю чувствовать себя чрезвычайно лишним, поэтому поднимаюсь, чтобы шаркнуть ножкой и сказать всем оставшимся "до скорого". Никто не собирается меня удерживать.
У порога я останавливаюсь и говорю, обращаясь к Барышеву:
- Можете передать товарищам из службы безопасности, что они только потеряют время, если будут возиться с Ойффе. По моему глубокому убеждению к ЦРУ он не имеет никакого отношения.
- Свои глубокие убеждения можете оставить при себе, Сергей Николаевич - отвечает Барышев. - Вы ведь, если я не ошибаюсь, уже с нами попрощались?
- Ухожу, ухожу, ухожу, - заявляю я перед тем как закрыть за собою дверь.
Часть вторая. Превышение полномочий
Глава 1
Вернувшись в "Зету +", я с порога замечаю длинного Альвареса, развалившегося в кресле рядом с Тамаркой, секретаршей Царегорцева, приятной шатенкой в светло-сером брючном костюме.
Чтобы не слишком шокировать окружающих своим отдекорированным лицом, Вано спрятал свои иллюминаторы под темные очки и надраился тональным кремом. Однако, все эти его ухищрения не в состоянии скрыть синяк цвета грозовой тучи на добрую половину лица.
Теперь он рассказывает, как накануне поздно вечером в одиночку расправился с целой оравой подонков, напавших на него, в то время как он выгуливал любимую болонку своей жены.
- Их было человек десять, - говорит он девушке, которая слушает его разинув рот, - все, как один, вот такие кабаны, каждый по центнеру весом. То ли пьяные в дым были, то ли обкуренные, не знаю. Прут прям на меня как танки и нечего перед собой не замечают. Только кулаками размахивают. Но ты-то меня знаешь. Они и глазом моргнуть не успели, как я уже уложил восьмерых. С девятым, правда, пришлось повозиться подольше, чем воспользовался последний и заехал мне кирпичом прямо по фэйсу.
- Бедненький, - жалеет Альвареса простодушная Тамарка.
- Бугор на месте? - спрашиваю я, подходя к вышеупомянутой парочке.
Секретарша слегка кривит мордочку на такое не очень почтительное обращение к руководству, а Вано сообщает, что Павел у себя, но в данную минуту очень занят - принимает посетителей.
- Клиенты? - интересуюсь я.
Альварес отрицательно мотает головой и добавляет, что клиентами в этом случае, скорее всего, являемся мы, то есть наша фирма. Визитеры является работниками банка, в котором Царегорцев собирается взять кредит для одного своего мероприятия. Банковский представитель только что подробно осмотрел помещение офиса, которое, надо думать, будет выставлено в качестве залога и теперь изучает документы на него.
Я понимаю, что хочет сказать Вано. Мне прекрасно известна новая идея Царегорцева по расширению своего бизнеса. Он собирается открыть при фирме магазинчик, где будут продаваться индивидуальные средства защиты: от бронежилетов до газовых баллончиков и прочей дребедени, одним словом все то, что поможет нашим гражданам получить иллюзию их защищенности от себе подобных.
Им это необходимо потому, что жизнь наша продолжает быть полной всяческих опасностей также как и десять тысяч лет назад. Основатели исторического материализма утверждали, что развитие человечества идет по спирали, витки которой повторяют друг-друга на более высоком уровне. Что ж, это похоже на правду, особенно если учесть, что по истреблению себе подобных мы недалеко ушли от первобытных дикарей-каннибалов, только теперь вместо дубинок и каменных топоров, мы имеем автоматическое оружие, танки, самолеты, переносные зенитно-ракетные комплексы и много всего, чего не перечислишь. Ядерное оружие, наконец.
Раньше главным врагом человека были дикие звери и неподвластные ему силы природы, теперь своим главным врагом (и природы в том числе) стал он сам.
Я не зря говорю лишь про иллюзию защищенности. Все в жизни относительно. Можно, конечно, обнести свои хоромы тремя рядами колючей проволоки и даже пустит по ним ток. Если этого покажется мало, можно еще выкопать ров, заполнить его водой и населить крокодилами. Только где гарантия, что когда военные будут проводить учения, вам на голову не упадет их ракета класса "земля - земля"? Подумаешь, немножечко обшиблись с расчетами. С кем не бывает!
Не поймите меня неправильно. Я не против иллюзий. Иногда они даже необходимы. Уж лучше считать себя в относительной безопасности, чем постоянно дрожать. И эта идея насчет магазина мне тоже нравиться. Надо подумать, а не попроситься ли мне туда в качестве продавца-консультанта? По крайней мере, не буду больше носится по городу целыми днями с раннего утра до позднего вечера, как последний придурок, только затем, чтобы вместо благодарности получить по башке.
Альварес заявляет, что у него для меня есть новости и мы уединяемся, чтобы спокойно побеседовать. Он говорит, что все утро проторчал дома в ожидании, когда немного спадет опухоль с лица, но потом махнул рукой и решил заняться тем мужиком, которого видел в больнице Николай Логинов.
- Рассказывай, - говорю я, превращаясь в одно большое ухо.
- Так вот, на его фирме, как ты и предполагал, человека, который бы подходил под описание, нет и никогда не было, но… - Альварес замолкает, чтобы придать себе важности.
- Но? - тороплю его я.
- Но потом, один из его коллег все-таки вспомнил, что видел своего директора в компании с похожим кентом в ресторане "Валюша". Судя по его словам, это молодой мужчина, белобрысый и рослый. Я хотел было порасспросить более подробно, но мне деликатно намекнули, что я мешаю всем там работать и вообще, у них предприятие серьезное, а мои чересчур частые визиты отвлекают всех от работы. А тут еще как раз стало известно, что их директор отдал богу душу, и на меня все стали смотреть так, как будто я лично виновен в его смерти, не уберег мол. Так что пришлось мне по-быстрому оттуда удалиться. Но это ладно, а вот что до того светлого человека, так ты знаешь что?
- Нет, не знаю, но если ты мне скажешь, то узнаю с удовольствием.
- Уже тогда, когда Логинов давал мне его приметы, мне они показались знакомыми. Немного погодя, я и сам припомнил, что видел, как тип, подходящий под это описание, болтался возле дома, где жил Коцик, в то время, когда я опрашивал тамошних жильцов - этакий блондинистый здоровяк.
- Постой, как ты сказал? Здоровый, молодой блондин?
- Ага. Лицо такое… Как бы это сказать? Ну, хоть дубиной по нему бей, все равно не пробьешь. Как из камня вытесанное.
- А одет он в короткое пальто черного цвета?
- Вроде да. А ты откуда знаешь?
- Кажется, я тоже его видел тогда возле дома, перед тем как мы с тобой встретились. Я даже чуть не сшиб его с ног.
- Вот-вот, значит, я не ошибся! Все сходиться!
- Ну что ж, спасибо тебе, конечно, большое за информацию.
- Спасибо и все?! - передразнивает меня Вано. - С тех пор как люди придумали денежные знаки, большое спасибо мне до самой сраки!
- Если ты думаешь, что я и дальше буду тебя угощать пирожными, то ты ошибаешься. Когда-нибудь ты с удивлением обнаружишь, что не можешь оторваться от стула, потому что приклеился к нему тем самым местом, о котором ты только что упомянул. И все от того, что ты ешь слишком много сладкого.
Мое замечание его не обижает, он не из тех, кто не понимает шуток. Я же добавляю, что все узнанное им, в свете последних событий, представляет для нас чисто теоретический интерес и не более того, так как наша миссия уже закончилась. Я рассказываю ему то, о чем до сих пор он не знал. Узнав, что человек, заказавший Коцика пойман, он радуется, как ребенок. Жаль, что наш клиент заземлился, он бы тоже порадовался, узнав, что мы вычислили его недоброжелателя.
Упоминание ЦРУ озадачивает Альвареса не меньше чем меня.