Дальняя командировка - Фридрих Незнанский 21 стр.

4

Вячеслава Ивановича, прибывшего к месту проведе­ния пикника, Турецкий встретил уже совершенно сухой, но насквозь пропитанный неистребимым шашлычным духом.

Не стал Александр Борисович разочаровывать Гряз- нова, когда остальные восторженно и не совсем трезво живописали его подвиги на воде - ну о том, как высо­кий гость, сам не умея плавать, в буквальном смысле ге­роически спасал тонущего прокурора. Все ж своими гла­зами наблюдали с берега! Турецкий не опровергал почти­тельных словоизлияний в свой адрес, как это и подобает скромному герою. А Грязнов только удивленно и сочув­ственно покачивал головой и старался не смотреть на друга, ибо не был уверен, что выдержит его взгляд и не расхохочется. И еще он никак не мог найти ответа на вопрос: зачем Сане, который еще в конце восьмидеся­тых годов на спортивных соревнованиях по плаванию среди сотрудников правоохранительных органов столи­цы всегда занимал призовые места, было демонстриро­вать сейчас свое неумение держаться на воде?

Однако что бы там ни было, а раз дело сделано, зна­чит, так было нужно, и Саня в конце концов все объяс­нит. Но приехал сюда Грязнов вовсе не за этим. И уж тем более пить и гулять в этой компании он также не соби­рался. Слишком свеж еще был в памяти "базар" с Пра­порщиком и рассказ Гали Романовой о том, как ее схва­тили бандиты и что обещали с ней сделать, если она не расскажет, зачем прибыл сюда генерал Грязнов и что он уже знает.

Этим бандитам сильно повезло в том смысле, что они сами не приступили к допросу с пристрастием, а остави­ли дело до прибытия подполковника Затырина, который хотел лично разобраться с секретной сотрудницей мос­ковского генерала. Причем собирался сделать это так, чтобы после разборки от нее и следов никаких не оста­лось. Это Гале совершенно серьезно сообщили все те же бандиты, доходчиво объяснив, что ей придется очень постараться, чтобы вымолить себе жизнь у подполков­ника. Пугали, скорее всего, но сам факт тесного сотруд­ничества уголовников и начальника РУВД был приме­чателен. Вот на этом и собирался теперь сыграть Вячес­лав Иванович. На понимание Александра Борисовича он рассчитывал без сомнений, зная, как умеет Турецкий мгновенно схватывать ситуацию.

И вот наступил, как говорится, момент истины.

Грязнова дружно пригласили к столу, чтобы он отве­дал шашлыку - мастер подал очередную порцию дымя­щегося мяса на длинных, как шпаги, шампурах. Даже подсохший прокурор под брезентовой накидкой решил покинуть насиженное место у огня и перебраться к сто­лу, что было встречено веселыми, хотя и несколько соле­ными, шутками. Но Вячеслав Иванович стал официаль­но строг.

- Не знаю, господа, нехорошо, наверное, получит­ся, если гость, приехавший к застолью, вместо того что­бы поблагодарить гостеприимных хозяев, объявит им о том, что один из них должен быть арестован? А вы как считаете?

Мертвая тишина была ответом.

- Не совсем понятно выражаетесь, - с трудом нако­нец процедил мэр.

- Да чего уж непонятного-то, Савелий Тарасович? - морщась, будто речь зашла о чем-то непристойном, ска­зал Грязнов. - Все тут нам всем в высшей степени ясно... Я вот прочитал с полсотни заявлений... Сотрудницу свою у бандитов отнял... И знаете, на ком, оказывается, все сходится? - Грязнов всем телом повернулся к подпол­ковнику Затырину, красное лицо которого теперь стало вообще багроветь. - На вас, Павел Петрович. Люди под­робно описывают зверства ваших сотрудников. Массо­вые изнасилования, избиения, вышибание признаний за не совершенные ими преступления. Словом, сплошной произвол.

- Да неужто? - "искренне" изумился Турецкий.

- К моему глубокому сожалению, Александр Бори­сович, - тяжко вздохнул Вячеслав Иванович и достал из кармана диктофон с улиткой наушника на проводке. - Вот, господа, не хотите послушать допрос Солдатенкова и его бандитского окружения?

- Но как же можно обвинения бандита, уголовника, в отношении руководителя районной милиции и всеми нами уважаемого человека с поразительной легкостью принимать на веру? - возмутился мэр.

Народ неразборчиво загомонил. Турецкий наблюдал за чекистом. Тот сделал вид, что тоже не разделяет точки зрения генерала, но, почувствовав на себе прямой взгляд Турецкого, скользнул по нему глазами и скромненько этак отошел в сторонку. Мол, я не я, и хата не моя.

- А я что, сказал, будто верю каждому слову банди­та? Александр Борисович, разве я прямо так и сказал?

- Нет, Вячеслав Иванович, я от тебя таких слов не слышал, - охотно подтвердил Турецкий.

- Вот и я удивляюсь, откуда Савелию Тарасовичу могли прийти в голову столь нелепые обвинения в мой адрес?

- Может быть, они столь же нелепы, как и ваши? - наивно спросил маленький судья, сделав наивные глазки.

- К сожалению, Антон Захарович, не могут быть. И это не мои досужие домыслы, а факты, причем зафикси­рованные официальными органами.

- Кем? Когда?! - с еще большим возмущением вос­кликнул мэр.

- Кем, спрашиваете? Судебно-медицинской экспер­тизой. Когда? Да вот после происшедших событий. По горячим следам.

- Слушайте, какая экспертиза? Где вы ее произво­дили? - не унимался мэр.

Вячеслав Иванович с улыбкой выслушал его и заметил:

- Во-первых, не я, а пострадавшие. А во-вторых, мне кажется странным, Савелий Тарасович, что вы волнуе­тесь так, будто это дело касается лично вас, напрямую, то есть непосредственно, в то время как подполковник молчит словно в рот воды набрал.

- Ты все напутал, Вячеслав Иванович, - вмешался Турецкий. - Это не он, это Иннокентий Мурадович на­брал.

- Я не в прямом смысле сказал, а в переносном.

- Ах вон ты о чем?..

Они старательно изображали из себя недалеких слу­жак, вынужденных принимать неприятные решения. Но

Турецкий размышлял, для чего нужно Славке в данном случае явно вызывать огонь на себя? Или появилось то, о чем ему, Александру, еще неизвестно? И тогда он, при­нимая удар, тем самым развязывает Турецкому руки?

- Ну не желаете, господа, слушать - и не надо. Я и сам мало удовольствия испытал, честно вам заявляю. Особенно тот момент, когда эти уголовники, как вы, Са­велий Тарасович, совершенно справедливо выразились, сообщают моей сотруднице, что ее захватили по прямо­му указанию, - показал Грязнов пальцем, - Павла Пет­ровича, а затем подробно рассказывают о том, что он с ней станет делать, если она не расколется. Ну ему, я по­нимаю, понятно уже, что мы отчасти и по его душу при­были. А им-то, бандитам, зачем? Ни они нам, ни мы им не нужны. Так в чем же дело? В общем, скажу вам чест­но, господа, не стал я ломать себе голову, а позвонил Ивану Христофоровичу и обрисовал ситуацию. А затем предложил, что для пользы дела, то есть во избежание помех в дальнейшем расследовании, нам надлежит при­остановить, скажем так, деятельность подполковника Затырина, временно освободив его от занимаемой дол­жности и отправив под домашний арест. И взяв подпис­ку о невыезде. Ну а дело о соответствии подполковника занимаемой им должности необходимо передать для слу­жебного расследования в Главное управление собствен­ной безопасности МВД РФ. Генерал Седлецкий полнос­тью со мной согласился. О чем я вам, господа, и сооб­щаю. Можете лично проверить, кто сомневается. Поста­новление об этом, подписанное начальником ГУВД об­ласти, вас ожидает, господин подполковник, в вашем кабинете. А мне вы можете прямо сейчас сдать ваше лич­ное оружие и служебное удостоверение.

Затырин из багрового сделался бледным до синевы. Гневным взглядом уперся он в Грязнова, который не де­монстрировал никаких попыток силового решения это­го вопроса, и собрался что-то ответить, наверняка в рез­ком тоне. Но Вячеслав Иванович, по-простецки взъеро­шив рыжие волосы на затылке, будничным тоном опе­редил его:

- Давайте, Павел Петрович, не будем затягивать, для вашего же спокойствия.

Затырин положил пистолет и удостоверение на стол и сделал шаг в сторону. Грязнов взял и не глядя сунул их в свой карман.

-Да, Саня, - сказал он таким тоном, что все осталь­ные не могли не обратить на это внимания, - я ж еще один вопрос с генералом решил. Спрашиваю у него: а где сейчас находится командир ОМОНа? Надо, мол, его срочно допросить. Уж очень много к нему накопилось у нас вопросов. Ну Иван и отвечает: сейчас прикажу уз­нать и перезвоню. И знаешь, что, оказывается, выкинул этот Умаров Умар Закирович? В бега подался! Ох, чует кошка, чье мясо съела! Я сразу сообразил, Саня! Откуда известно? - спрашиваю. А генерал отвечает: "Да уж тре­тий день ни на службе, ни дома не появляется. А эти олу­хи доложить боялись, все, понимаешь, ждали чего-то?" А чего? Когда рак на горе свистнет? Так он уже давно сви­стнул. Ну и говорю, что, раз, мол, такое дело, немедлен­но объявляем его в федеральный розыск. И официально предлагаю Ивану все необходимые данные на этого май­ора срочно отправить в Москву, в министерство. Не пер­вый ведь в нашей жизни случай, верно? Многим такой поворот дела мозги вправлял, я правильно мыслю?

- Абсолютно с тобой согласен. А заодно, думаю, и остальным хорошим уроком будет.

- Ты имеешь в виду кого-нибудь конкретно, Саня? - с наивным видом спросил Грязнов.

, - Да тут и конкретно, и абстрактно, если кому-ни­будь придет шальная идея смыться, хотя бы на время, пока все утихнет. Но я уверен, что не утихнет, Слава. А ты как считаешь?

- Ох не утихнет, - горестно вздохнул Грязнов. - В общем, уже сегодня мы этого Умарова объявили в розыск. Посмотрим, куда он от нас денется. Ну да ладно, это все частности. А я, видит бог, господа, не хотел портить вам настроение. Так что мы с Павлом Петровичем, пожалуй, поедем, нам еще предстоит длительная беседа, а вы уж извините... Да, Александр Борисович, - Вячеслав Ива­нович повернулся к нему, словно забыл сказать о самом главном, - по опыту почти профессионального рыболо­ва могу тебе заявить, что в эту погоду и в данное время суток хорошая рыба клевать не будет. Поэтому ты с нами или как?

- Да, видимо, в таком случае тоже придется изви­ниться перед хозяевами... - с сожалением ответил Турец­кий. - Но ты считаешь, точно не станет клевать, да?

- Сто пудов не станет.

- Ну что ж, тогда, господа, разрешите и мне откла­няться. - Турецкий отдал всем общий поклон и отдель­но помахал ладонью чекисту: - Рашид Закаевич, вы о моей просьбе не запамятовали?

- Помню, - кивнул тот.

- Телефончики ваши для связи оставьте, пожалуй­ста.

- Ах да-да, - "вспомнил" чекист.

На бумажной салфетке он записал два номера своих телефонов - городской и мобильный - и отдал Турец­кому.

- А вы, Иннокентий Мурадович, как себя чувствуе­те? - не мог не поинтересоваться Александр Борисович напоследок, складывая бумажку с телефонами и пряча ее в карман.

- Все в порядке, - закивал и тот.

- Ну и славненько. Извините, Савелий Тарасович, что не успел до конца воспользоваться вашим гостепри­имством. Надеюсь, все у нас впереди.

И они втроем - с Затыриным, который невольно оказался между Грязновым и Турецким, - пошли к ка­теру.

- Что так скоро? - спросил Гоша.

- Дела, - коротко ответил Грязнов и спросил у него: - Если мы каюту вашу займем, ничего? Уединить­ся надо.

- Какой разговор? - ухмыльнулся Гоша, с недове­рием посматривая на подполковника, которого заметно покачивало. Но явно не от выпитого.

Впрочем, усевшись в небольшой каюте, Затырин словно бы почувствовал себя увереннее. Точнее, стал на­глеть. Даже лицо порозовело и вскоре стало приобретать привычный красный цвет. Но краснота стала сменяться бледностью, когда Грязнов включил свой диктофон и послышалась речь...

Турецкий слушал запись с большим интересом. Под­полковника не щадили ни Солдатенков, ни его подруч­ные, похитившие Галку. Как они его только не называли! Козел, пожалуй, было самым ласковым и безобидным словом. Но особенно неожиданным для него, как, впро­чем, и для Турецкого, было признание Прапорщика о том, что Затырин, с которым он тайно, по просьбе под­полковника, встречался в собственном ресторане на на­бережной, заказал ему развлекательный центр и два ма­газина, принадлежавших Теребилину и Сороченко, а так­же несколько иномарок их дружков-приятелей. Номера подполковник сам продиктовал по списку, который дос­тал из собственного кармана. А когда задание его было выполнено, то есть ночные пожары уничтожили дотла указанные объекты, как и договорились на стрелке, ми­лиционеры этого сучьего потроха замели нескольких братков. Он обещал для понта подержать их пару дней на киче и откинуть за отсутствием доказательств. А сам, оказывается, развел, как последняя б...

- Чушь собачья... бред... да врут, твари! - цедил сквозь зубы растерянный подполковник, еще, видимо, не нашедший для себя способа защиты. Но именно по такой его реакции и поняли Турецкий с Грязновым, что законник ничего не соврал.

И по поводу Гали Романовой так же по-своему под­робно и красочно рассказал Солдатенков.

Мол, Затырину стало известно от своих стукачей, что эта шмара из московской ментовки ходит здесь ночью по домам и шьет на Затырина дело. Ее надо было тихо заныкать и передать подполковнику. А тот собирался сам устроить с ней разборку и потом отдать пацанам, чтоб те, когда она им надоест, сыграли ей "популярный от­ходняк", то есть закатали в бетон. Вот сегодня как раз вечером и собирался Затырин подъехать к Прапорщику для базара со шмарой, да Грязнов поломал все планы.

- Клевета! - попытался продемонстрировать свое крайнее возмущение Затырин.

- Ну как же это может быть, чтоб и Солдатенков, и его братки клеветали на вас совершенно одинаково? И кто вы для них? Вы чего, подполковник, за идиотов нас держите? Или полагаете, что мы стали бы дожидаться, когда вы начнете свои издевательства, подобные тем, что устраивали ваши сотрудники в подведомственном вам управлении, и брать вас на горячем? Да мне психика Ро­мановой важнее всех ваших оправданий! Тем более что ни одному вашему слову я не верю.

- Тогда я вообще отказываюсь отвечать на ваши воп­росы, - как бы подвел итог Затырин и отвернулся к кро­шечному иллюминатору, за которым бежала река.

- Ничего-то у них не получится, да, Саня?

- Факт не получится. И знаешь, Славка, почему? Потому что они сами же и сдадут нам его, когда конк­ретно осознают, что им уже крепко припекает задницы. Они еще думают, что пронесет, что губернатор их защи­тит или тот же Седлецкий собственным авторитетом при­кроет. А того не знают, что известно нам, - вот в чем их главная стратегическая ошибка. Впрочем, они и в такти­ке слабаки.

- Ну ты даешь, Саня! - засмеялся Грязнов. - "Стра­тегия"! "Тактика"! Да откуда им в этой деревне и знать- то такие слова? Я ж говорю, у них тут все "типа конкрет­но" - начистить рыла, отхарить девок, устроить групповуху, замочить, закатать в бетон... Простой народ... Что мэр, что судья, что прокурор, что этот вот... Хозяева по­ложения, понимаешь! А простой человек для них - вошь недобитая. Как ты там про мыша с котом говорил?

- Отольются кошке мышкины слезки, ты про это?

- Во-во!.. Сейчас придем в город, этого для начала доставим в управление, чтоб все было по закону, зачита­ем ему постановление, а потом под охраной отправим домой.

- Я б и телефоны у него отключил, и сотовые заб­рал, - посоветовал Турецкий. - Чтоб сидел как на ост­рове в ожидании цунами.

- Ага. А мы с тобой тем временем с его архаровцами поговорим по душам. С сержантом этим, с другими. С тем экипажем, с дежурными. Я уже дал команду всем нашим сотрудникам быть наготове, ты не возражаешь?

- Все ты, Слава, правильно сделал. А у меня на се­годня еще вот какие планы. Я хочу попозже, ближе к ве­черу, навестить прокурора. Посмотреть, как живет чело­век, на что - при его-то зарплате. Опять же то прекра­щенное производством "автомобильное дело" хочу с ним обсудить. Мой Володя только копнул его, и там сразу столько всякого посыпалось! Ведь шили на живую нит­ку, явная заказуха, но, видно, сообразили, что влезли не в свой огород и можно схлопотать по роже... Или им кто то вовремя подсказал.

- Может, не будем при нем? - Грязнов выразитель­но кивнул на подполковника, сидевшего с безучастным видом и тупо глядевшего на свои руки.

- А он уже отыгранный материал, - небрежно от­махнулся Турецкий. - Да и что он может теперь пере­дать? Нам же про них фактически все известно.

- Я насчет дела об этих ворованных иномарках. Пра­порщик тут тоже кое-что наговорил. Есть и в магнито­фонных записях, и в протоколе. Там, оказывается, од­ним из главных фигурантов проходил знаешь кто?

- Ну интересно!

- Сынок здешнего губернатора, Виктор Григорьевич Кожаный. Вот в чем весь компот. А сам Григорий Олего­вич ради спасения собственного чада сюда приезжал и имел длительные беседы со всеми руководителями пра­воохранительных ведомств. После чего дело сначала при­остановили, а потом и вовсе прекратили - понял, какой расклад?

- Ну дают!

Оба, не сговариваясь, посмотрели на подполковни­ка, старательно сохранявшего внешнюю безучастность, но внутренне напряженного до такой степени, что это становилось заметным любому постороннему взгляду. А показалось им, что при упоминании имени губернатора в глазах Затырина плеснулось какое-то мстительное, же­стокое торжество.

Грязнов с Турецким переглянулись, и Вячеслав заме­тил:

- У них тут вообще, Саня, много интересного, не соскучишься.

- Так не за тем и приехали, чтоб скучать...

На пристани выгрузились. Их встретил Володя Яков­лев - на машине. И сразу отправились в районное уп­равление внутренних дел. Там подполковник передал Грязнову все хранившиеся у него в сейфе документы, которые касались драматических событий в Воздвиженске. Затем он же, по указанию Грязнова, приказал выз­вать для проведения допросов патрульный экипаж сер­жанта Степана Малохоева, а также участкового уполно­моченного, майора милиции Сенькина.

Кроме того, Турецкий потребовал от подполковни­ка, чтобы тот пофамильно назвал всех своих сотрудни­ков, которые участвовали в "профилактических мероп­риятиях". И оказалось, что за малым исключением были задействованы фактически все. А исключением являлись либо больные, либо находящиеся в отпусках. Вот так было поставлено дело! Ну и еще вызван отряд областно­го ОМОНа - для поддержки и более жесткого решения возникающих проблем - свои не успевали справляться. А приказ применить оружие подполковнику хватило ума все-таки не отдать. Что он и считал сейчас, пожалуй, ос­новным своим оправданием.

И вот уже после этого Вячеслав Иванович зачитал приказ о временном отстранении Затырина от должнос­ти начальника РУВД, подписанный генералом Седлецким - заставил его таки сделать это Грязнов, как тот ни упирался, а Турецкий отобрал у подполковника подпис­ку о невыезде, после чего они и отправили его, в сопро­вождении Яковлева, под домашний арест. Проделана эта операция была, что называется, гласно, при свидетелях, коими являлся дежурный отдел районного управления милиции.