Она вышла, не попрощавшись и ничего больше не произнося. Было заметно, как сильно она нервничает. Ей самой сложно было разобраться в своих чувствах. Было неприятно, что она поддалась своему увлечению, нарушив все возможные должностные инструкции. С другой стороны, еще более неприятно, что после всего случившегося она должна звонить в управление и сдавать человека, который ей так интересен. Чувствуя дискомфорт, она пожалела, что несколько лет назад бросила курить.
Через пятнадцать минут в отеле появились сразу шестеро сотрудников местного управления ФСБ. А еще через полтора часа Дронго и еще двое офицеров вылетели на специальном самолете в Москву. Майор Рахимова летела вместе с ними в качестве руководителя этой оригинальной группы. В салоне небольшого самолета, который взял курс на Москву, она даже не смотрела в сторону Дронго и за все время полета не обмолвилась с ним ни одним словом. Начало светать, когда они сели в машину. Наира поехала в другой машине, а его поместили в автомобиль между двумя оперативниками и привезли в управление, когда было уже совсем светло. Дронго провели в светлую комнату, принесли достаточно обильный завтрак, кофе и попросили подождать. Через полтора часа провели в другую комнату, куда уже приехал Богдановский. Кроме него, там находился еще один пожилой человек. Редкие седые волосы, крупные черты лица, очки с толстой оправой. Рядом с ним лежала трость, которая помогала ему при ходьбе. Он пристально смотрел на вошедшего эксперта.
- Здравствуйте, господин Дронго, - начал генерал Богдановский, - кажется, так обычно вас называют.
- Меня привезли сюда только для того, чтобы узнать, как меня называют? - пошутил он.
- У нас очень серьезный разговор, - нахмурился генерал. - Могу представиться, чтобы вы поняли, с кем разговариваете. Я Алексей Федорович Богдановский. А это наш эксперт Семен Абрамович. Мы хотим с вами переговорить.
- Очень приятно. Насколько я знаю, вы начальник управления. А про Семена Абрамовича я давно слышал. Это господин Штейман. Он обычно занимается психологической подготовкой агентов. И его знаменитая палка с таким характерным набалдашником, которая лежит рядом с ним. Простите, Семен Абрамович, сколько вам лет? Я подозревал, что далеко за восемьдесят.
- Девяносто два, - сказал без тени улыбки Штейман. - А вы тот самый эксперт, о котором столько говорят. Теперь вижу, что говорят правильно. Должен сразу отметить ваше хорошее начало, господин Дронго: пытаетесь сразу взять разговор в свои руки, в нескольких фразах показали свою осведомленность, ставя нас в определенные рамки. Очень неплохое психологическое начало.
- Я всего лишь рядовой доцент рядом с таким академиком, как вы, - пошутил Дронго.
- Это тоже неплохая фраза, - согласился Семен Абрамович. - Вы не сказали, что вы студент, понимая, что это будет преувеличением, но и не назвали себя профессором. Совсем неплохо. Вы умеете вести разговор в нужном ключе, господин эксперт.
- Давайте закончим ваши психомоделические опыты, - нервно произнес Богдановский, вмешиваясь в их обмен любезностями, - и начнем наш разговор. Итак, господин Дронго, я хочу официально вас предупредить, что вы не имеете права проводить самостоятельное расследование, которое вы начали по заказу израильского бизнесмена Блехермана. Это вам понятно?
- Нет, непонятно. Расследование проводят компетентные органы Российской Федерации, согласно вашему законодательству, - ответил Дронго. - Кроме Следственного комитета, такие права имеют Министерство внутренних дел, Федеральная служба безопасности, Министерство по чрезвычайным положениям под надзором прокуратуры по мере необходимости. Какое отношение я имею к этим органам?
- Не нужно передергивать, - перебил его Богдановский, - нам все прекрасно известно. Блехерман попросил вас расследовать преступление, которое произошло в Москве два года назад. И вы согласились, когда вам предложили баснословный гонорар.
- Из чего я сразу делаю вывод, что вы прослушали наш разговор в отеле "Ритц-Карлтон", - сказал Дронго, - в чем я никогда не сомневался.
- А вы считаете, что мы могли не обратить внимание на приезд сюда человека, у которого погибла дочь и который столько времени пытается уточнить все факты по этому террористическому акту?
- Вы обратили внимание и сразу начали за нами следить. Видимо, проконтролировали и мой разговор со следователем Поляковым. А затем подставили мне вместо настоящей сестры Шовдыгова вашу сотрудницу, которую я сумел вычислить.
- Она потом вас и разоблачила, - сразу вставил Богдановский, - сумела вычислить вас в воронежском отеле и сообщить в управление.
- Молодец! - кивнул Дронго. - У нее, видимо, хорошие способности.
- Не всегда вы должны выигрывать, - заметил генерал, - иногда приходится и проигрывать.
- А потом вы начали за нами следить и узнали, что мы пытаемся выехать в Нальчик для встречи с семьей одного из террористов. На вокзале мы почувствовали слежку, и я вынужден был выйти в Воронеже, чтобы отвязаться от ваших "топтунов". Затем я поехал в отель, где меня и нашли.
- Все верно, - кивнул Богдановский.
- Не совсем, - неожиданно сказал Штейман.
- В каком смысле, Семен Абрамович? - не понял генерал.
- Господин Дронго уже после встречи с нашей сотрудницей хорошо понимал, что ваше управление проявляет к нему повышенный интерес. И когда он посылал своего напарника покупать билеты в Нальчик, он и не собирался туда отправляться. Ему было важно подтвердить вашу большую, очень большую заинтересованность в его передвижениях. Поэтому он демонстративно сошел в Воронеже и решил поступить вопреки всякой логике, как нам кажется, то есть остался в отеле. Но на самом деле у него была своя логика. Он хотел убедиться, что вы не просто бросили все силы своего управления и массу других сотрудников на его поиски, а что вас очень волнуют его передвижения и возможность не допустить его дальнейшего расследования. Таким образом, он получил полное подтверждение своей версии. Все было продумано с самого начала. - Штейман вздохнул, потом немного подумал и добавил: - Насчет сотрудницы, которая вас вычислила. Она уже дала показания, что сумела найти вас, показав вашу фотографию и узнав, в каком номере вы остановились. Она уверяет, что следила за вашим номером. Но я полагаю, что вы должны были обнаружить ее слежку. Возможно, вы даже увидели ее, так как не могли ее не узнать и тем более понять, почему она оказалась в Воронеже. Возможно, вы нарочно не стали скрываться, чтобы вас обнаружили. Или даже пожалели женщину, которую уже однажды обманули. Самое поразительное, что вы не сказали нам в разговоре, что узнали этого офицера в салоне самолета, когда вас везли обратно в Москву.
Дронго не улыбнулся. Усилием воли он не стал даже напрягаться. Штейман был более чем серьезный психолог, и притворяться было сложно, почти невозможно. Он мог догадаться и о гораздо большем.
- Таким образом, - сказал в завершение Семен Абрамович, - сидевший здесь господин аналитик блестяще провел свою партию и одурачил ваше управление, господин генерал. Он разгадал ваше наблюдение и вызвал огонь на себя, чтобы понять, насколько вы заинтересованы в его поисках. Что вы блистательно и подтвердили. Теперь у него появится второй, не менее важный вопрос: почему вы следите за ним и его напарником с такой настойчивостью, бросая на эти поиски все возможные силы вашего управления и даже задействуя местные органы безопасности? Боюсь, что он начнет делать выводы, и эти выводы будут не в вашу пользу, генерал. Не в твою пользу, Алеша, - добавил он, глядя на Богдановского и подчеркивая этим и свою связь с генералом, и свое былое наставничество. Очевидно, для того, чтобы Дронго не считал своего собеседника таким легким соперником даже без поддержки самого Штеймана. В этих разговорах двух гениев психологии были важными каждое слово, каждое предложение, каждый жест.
Дронго впервые подумал, что еще никогда в жизни не сталкивался с таким опытным соперником. Сказывались колоссальный опыт Штеймана и его эрудиция.
- Теперь понимаю, о какой игре вы говорили. Вы еще пытаетесь с нами состязаться. Вам не кажется это глупым? - покачал головой Богдановский.
- По-моему, вы начали эту игру без меня, когда установили свое наблюдение за приехавшими Блехерманом и Штаркманом, - парировал Дронго.
- И теперь вы не собираетесь останавливаться, - заключил генерал. - Значит, моя задача - остановить вас любой ценой. Вы это понимаете?
- В таком случае моя задача - сообщить Меиру Блехерману, что российские службы безопасности всячески препятствуют моему… интересу к этому делу, - деликатно сообщил Дронго.
Богдановский хотел что-то сказать, но Штейман перебил его:
- Он блефует, ему совсем не хочется сообщать об этом Блехерману, так как после этого разговора он оборвет все связи с вами и не сможет нормально продолжать расследование. И еще потеряет весь гонорар, когда Блехерман поймет, что эта ставка себя не оправдала, и прекратит с ним всякие связи. Достаточно услышать господина эксперта и посмотреть, как он произносит эти слова, чтобы понять: он блефует.
Дронго подумал, что каждое следующее слово нужно будет произносить с учетом того, что здесь находится Штейман. Разговаривать в его присутствии было более чем сложно.
- Можно, я пройду у вас курс "молодого бойца"? - неожиданно пошутил он, обращаясь к Штейману.
- Отлично! - кивнул Семен Абрамович. - Разрядили напряжение своевременной шуткой. Что касается вашего обучения, то вам оно не нужно. Мне много лет, господин Дронго, и я еще не встречал человека, который так виртуозно владел бы навыками общения, как вы. Кажется, в вашем досье была фраза психологов, что вы "можете разговорить даже памятник".
- Чем я сейчас и занимаюсь, - еще раз пошутил Дронго.
- Вы понимаете, что ситуация абсолютно невозможная, - вздохнул Штейман. - Если мы опрокинем ее и взглянем с другой стороны, то за приехавшими в Израиль сотрудниками российских спецслужб было бы установлено еще более плотное наблюдение и им явно не позволили бы устраивать такие номера с исчезновением. Вас бы немедленно депортировали из Израиля. Не разговаривая и не сомневаясь.
- Но мы в России, и Вейдеманис - ваш гражданин. Кстати, я тоже не совсем чужой. Насколько я помню, Государственная дума России разрешила всем бывшим гражданам Советского Союза принимать российское гражданство.
- Которое вы не приняли, - быстро вставил Богдановский.
- Чтобы не всегда зависеть от вас, господин генерал, - парировал Дронго.
- Что нам делать? - На этот раз Богдановский обращался не к нему, а к своему наставнику.
- Есть несколько возможностей, - сказал, словно размышляя вслух, Штейман. - Полностью оборвать все связи, выслать из страны господина аналитика и строго предупредить Вейдеманиса о невозможности дальнейшего расследования. Но в этом случае Блехерман не успокоится и будет продолжать свои поиски. Возможно, с другими исполнителями и на другом уровне.
Дронго молча слушал. Ничего не изменилось ни в его лице, ни в его позе. Он знал, что этот старик заметит даже малейшее его движение. При этом сидеть неподвижно означало также выдавать себя не с лучшей стороны. Он это хорошо понимал, но уже ничего не мог с этим сделать.
- Следующая возможность - ликвидация Дронго и его напарника, - очень спокойно продолжал говорить Штейман, словно речь шла об игре в карты, а не о жизни двух людей, один из которых его слышал. - Этот вариант тоже далеко не совершенен, и лично мне он не очень нравится. Конечно, найти специалистов такого уровня Блехерман не сможет. Но он и не станет искать. Вместо этого он обвинит наши службы в двойном убийстве и потакании террористам. Учитывая современную международную обстановку, этот вариант менее всего подходит для продолжения подобной операции.
Он не сказал, что нельзя убивать людей. Этот специалист рассуждал о понятиях "хорошо" или "плохо" только с точки зрения самой службы - выгодно или не выгодно. Человеческая жизнь, даже в случае с таким специалистом как Дронго, которого он, безусловно, уважал, представлялась для него второстепенной и менее значимой, чем успех деятельности его организации.
- Наконец следующий вариант, - продолжал Штейман. - Попытаться договориться с господином экспертом и объяснить ему, насколько важны связи террористов за рубежом, которые сейчас проверяются нашими службами. Возможно, даже подключить его к этой проверке, сделав реальным соучастником всего процесса. С одной стороны, это укрепит ваше доверие друг к другу, а с другой - позволит решать некоторые вопросы с гораздо большей результативностью, учитывая опыт и знания сидящего здесь эксперта.
- То есть мы должны раскрыть наши карты и позволить ему играть на нашей стороне? - спросил Богдановский.
- Я думаю, что он на это и рассчитывал, когда подставлял себя под наблюдение ваших сотрудников и устраивал провокацию в поезде, - скромно закончил Семен Абрамович, метнув взгляд на гостя.
"Чудесный старик", - подумал Дронго.
- Вы правы, - неожиданно услышал он голос Штеймана. - Конечно, вам более всего понравился мой третий вариант. Полагаю, что на него вы и рассчитывали, проводя свою собственную операцию.
- Я понял, - слегка усмехнулся Дронго, - вы умеете читать мысли.
- Как и вы, - парировал Штейман. - Я ведь замечаю, как вы за мной наблюдаете. И вижу, как вы пытаетесь держаться, чтобы я не мог вычислить вас по вашему эмоциональному состоянию. Это заметно, как бы внешне спокойно и непринужденно вы ни держались.
- Так, - сказал Богдановский, - даже я не имею права решать подобные вопросы. Нам понадобится время. Вам придется подождать, господин аналитик. Мне нужно проконсультироваться, а вы вернитесь в свою комнату. Если вы проголодались, я прикажу принести вам обед.
- Спасибо. У вас был очень обильный завтрак. Просто одна небольшая деталь. Я не большой любитель кофе. Можно попросить, чтобы мне подали чай?
- Я распоряжусь, - кивнул генерал. - А вам, Семен Абрамович, особое спасибо. Вы, как всегда, нас выручили. - Он поднялся и быстро вышел из комнаты.
Штейман посмотрел на своего более молодого собеседника и тяжело поднялся со стула, опираясь на палку. Дронго двинулся к выходу следом за ним. Уже в коридоре Штейман обернулся и неожиданно подозвал его к себе, поманив пальцем.
- Я вас слушаю, - подошел заинтригованный эксперт.
- Хотел сказать вам на прощание, - прохрипел Семен Абрамович, - наклонитесь ко мне.
Дронго послушно выполнил его просьбу.
- Вы молодец, - услышал он шепот Штеймана. - Я проверил, когда туда полетела майор Рахимова. Она была уже в два часа дня в Воронеже, а позвонила только вечером. И вы так напряженно держались, не отреагировав на слова о вашем поражении. Неужели ваше мужское очарование оказалось сильнее должностных инструкций?
- Ни в коем случае! Я даже не знаю, о ком вы говорите, - нахмурившись, тоже шепотом ответил Дронго.
- Поэтому ответили шепотом, - добродушно заметил этот противный старик, - вы себя выдали. Хотя я не вижу в этом ничего плохого. Вы молодец, - повторил он. И уже гораздо громче добавил: - И вообще вы очень неплохой специалист, господин аналитик. Отдаю вам должное. Я бы с удовольствием рекомендовал вас на свое место, - подмигнул Штейман несколько ошеломленному Дронго, который с уважением посмотрел на этого человека, рядом с которым невозможно было сохранить ни один секрет.
Глава девятая
Ждать пришлось долго. Около пяти с половиной часов. Несколько раз приносили чай с фруктами и печеньем. Он начал жалеть, что отказался от обеда. Наконец появился генерал Богдановский. Было заметно, как он волнуется. Генерал прошел к столу, сел напротив и попросил принести ему кофе без молока. Затем посмотрел на Дронго и спросил:
- Что сказал вам Семен Абрамович в коридоре?
- Сообщил, что уважает меня и даже может рекомендовать на свое место, - спокойно ответил Дронго. Теперь, без Штеймана, можно было немного расслабиться.
- До этого, когда вы к нему наклонились?
- Сказал, что в полной мере оценил мою игру. Послушайте, почему вы спрашиваете у меня? Он ваш психолог, а не мой друг.
- Вы прекрасно знаете, что он не скажет ничего, если мы его спросим. И еще обидится на нас.
- Тогда не нужно спрашивать. Я могу узнать, чем закончится мое пребывание у вас? Или вы собираетесь взять меня на свое полное содержание и кормить три раза в день?
Офицер принес кофе для Богдановского и вышел.
- Я получил согласие, - сообщил Богдановский после его ухода. - Мне разрешили ознакомить вас с некоторыми деталями нашей операции, при непременном условии, что вы дадите подписку о неразглашении и станете нам помогать.
- Сначала я должен понять, что именно придется для вас делать. А санкции в результате разглашения ваших секретов тоже прописаны?
- Никаких санкций, - с некоторым удовольствием ответил генерал, попробовав свой кофе. - В случае любой ошибки или попытки вашей собственной игры вас просто ликвидируют. Вы умный человек и должны понимать это без ненужных угроз.
- Неприятная перспектива, - пробормотал Дронго. - Хотите вовлечь меня в свою игру и, если я выйду за ваши рамки, грозитесь меня убрать. Достаточно сурово. Может, мне лучше перестать пить ваш чай и прямо сейчас благополучно уйти, чтобы наверняка остаться в живых?
- Поздно, - заметил Богдановский, - мы вас просто так уже не отпустим. И вы потеряете баснословный гонорар. Вам не хочется его получить?
- Вы считаете, что я такой жадный? С одной стороны эти миллионы Блехермана, а с другой - моя собственная жизнь.
- Вы сами сделали свою ставку и сами начали свою игру, - сурово напомнил генерал, - поэтому давайте закончим это бесполезное пререкание. Ваш вопрос решался в течение стольких часов на самом высшем уровне. Кстати, у меня есть один личный вопрос. Вы можете на него не отвечать, но мне просто интересно…
- Всегда готов удовлетворить интерес вашей службы, - пробормотал Дронго.
- Насколько мне удалось узнать, вашу кандидатуру согласовывали на самом верху и среди ваших знакомых оказался руководитель Службы внешней разведки господин Нарышкин. Вы с ним лично знакомы?
- Если я солгу, то вы все равно узнаете. Да, знаком.
- Понятно, - чуть разочарованно пробормотал генерал, - у вас хорошие связи, господин аналитик. Вот и Семен Абрамович вас очень хвалит. Почему вы не хотите перейти к нам на службу? Вы могли быть очень полезны в качестве аналитика.
- Спасибо. Я пытаюсь быть независимым.
- В современном мире это непозволительная роскошь, - рассудительно заметил Алексей Федорович.
- Согласен. Но я так живу последние годы.
- Вы не всегда так жили. В Советском Союзе вы были… - начал Богдановский.
- Извините, - перебил его Дронго, - Советского Союза больше нет. И я давал присягу тому государству. А насчет меня… Вы видели французский фильм "Профессионал"? Это один из моих любимых фильмов с участием Жана-Поля Бельмондо.
- Помню, - буркнул генерал, - там еще была такая пронзительная музыка.
- Верно. И в конце фильма главного героя убивают, - напомнил Дронго. - Так вот, я тот самый убитый профессионал. Только не под такую красивую музыку.
- Я не совсем понял, - нахмурился Богдановский, - что вы хотите этим сказать?