В коридоре было тихо и темно. Кто-то из жильцов, наверное, гулял, наслаждаясь теплым сентябрьским деньком; другие, вероятно, отдыхали у себя в комнатах после напряженной трудовой недели… Она включила свет и не спеша двинулась вперед.
Одна из соседских дверей была приоткрыта. Еще недавно за ней жила гроза всей квартиры, пьяница Ефремова. После ряда трагикомических событий комната освободилась, и ее получили самые нуждающиеся, живущие впятером в одной комнате, - семья пенсионерки Семеновны. Однако они не устремились переезжать немедленно: решив накопить денег на новую мебель к новоселью, они пока сдавали дополнительную площадь; и вот в эту-то комнату заглянула Мария Даниловна.
Убогую мебель покрывали кое-как наваленные вещи, и столь же небрежно валялись съемщики - двое мужчин лет около сорока, дружно и громко храпевшие. От наблюдательной Суховой не ускользнул отвратительный, тяжелый сивушный запах, наполняющий помещение. Краем глаза она также заметила мясорубку с отколотой ручкой, отчего-то возлежащую на полу. Посетовав, что, избавившись от одной пьяницы, квартира приобрела сразу двух - пусть временных, но это не особенно утешало, - Мария Даниловна направилась к себе.
Она почувствовала дикую усталость и, не успев оглядеться, рухнула на диван и погрузилась в крепкий сон.
Тотчас же перед ней предстала Семеновна и с упреком набросилась на кроткую соседку:
- Ага! Ей бы все лежать! Дрыхнуть! А они мне, между прочим, мясорубку не отдали!
- Почему? - пожала плечами Мария Даниловна. - Она же там, я видела!
- Ну так пойди и забери! Мне они сказали, что продали и пропили! Кровососы! Пустила на свою голову! - захлебывалась от ярости Семеновна.
- Никуда я не пойду! - теряя спокойствие, возразила Мария Даниловна. - Очень надо! Ваши, кажется, находки? На вокзале - где вы их нашли?
- Боишься! Трусишь! - ликовала соседка. - Думаешь, драться полезут? А ты не боись - я с ними подралась даже, и ничего!
- Сами и идите! Да в конце концов, оставьте меня в покое!
- Как же! - усмехнулась Семеновна. - Как же я к ним пойду, если ты меня не пускаешь?
- Я? Я не пускаю?
- А то! Плевать, что Борис Львович там голодный сидит… Конечно, благородные! Мы для тебя - слуги! Ну, пусти, сама схожу… - И Семеновна накинулась на Марию Даниловну с кулаками, но та не сдвинулась с места. Устав от бесполезной полудраки, старуха погрозила ей пальцем и запрыгнула на стол. Растянувшись, она закрыла глаза и замерла.
Мария Даниловна некоторое время изумленно смотрела на нее, дивясь наглости, но вскоре ей это наскучило, и она проснулась.
Присев на диван, она с некоторым недоумением взирала на окружающую ее обстановку - запустение, неубранная посуда, безвозвратно разломанные стулья… Она встала, желая навести порядок как в комнате, так и в своей голове, пытаясь сопоставить отрывочные воспоминания последних дней со следами разрушительной деятельности. На столе, возле банки с чем-то гадким, покрытым запекшейся кровью, она обнаружила свои любимые серьги, которые не носила ввиду их громоздкости, но тем не менее питала к ним симпатию. Кто-то бесстыдно выковырял из них янтарь, и она расстроилась. Опершись на стол, хозяйка окинула взглядом неуютную комнату, прикидывая, с чего бы начать уборку. Глаза наткнулись на диван, и какой-то глухой толчок в сердце заставил ее подойти к нему и открыть…
Неизвестно, что ожидала увидеть внутри Мария Даниловна, но уж никак не обнаженную Семеновну со шрамами на теле, склеенными волосами и необычно выпуклыми зашитыми глазами. Несколько секунд простояв в легком шоке, она захлопнула диван и вновь открыла, уверенная, что тело исчезнет, поскольку подобная находка казалась ей реальной только для сна… Труп, разумеется, остался на своем месте. Неожиданно женщину осенила догадка. Она, превозмогая отвращение, наклонилась и разглядела рану на виске. Вспомнив о валяющейся в соседской комнате мясорубке, столь необходимой Ривкиным в домашнем хозяйстве, а также о предположительно криминогенных наклонностях съемщиков, Мария Даниловна уже знала причину гибели горячо нелюбимой соседки. Но это не избавляло ее от необходимости принятия решения, ни при каких обстоятельствах она не желала оставаться в комнате с мертвым телом, даже до прихода милиции, который, возможно, наступил бы весьма вскоре, но совершенно неизвестно, что бы повлек за собой… Давать показания, писать заявления, участвовать в очных ставках - все это было ей сейчас не под силу… Она поднатужилась и извлекла тело из дивана. Взгляд ее вновь упал на странные веки соседки. Осторожно пощупав их одним пальцем, Мария Даниловна подивилась их твердости. Вдруг что-то, какое-то неясное воспоминание промелькнуло у нее в голове: она нашла скальпель и вспорола шов…
На ладони ее лежал янтарь с крохотным замурованным внутри паучком… Повторив операцию на втором глазу, Сухова восстановила статус-кво в серьгах, после чего бросила их в мисочку, наказав себе не забыть ошпарить кипятком на досуге.
Она выглянула в коридор - там по-прежнему было тихо. Судьба была благосклонна к Суховой, и ей не пришлось впоследствии объяснять, откуда в ее комнате появился труп. Вытащив соседку за пределы своего жилища, она поспешно потащила ее туда, где спали пьяные мужчины. Положив тело неподалеку от входной двери, она стремглав выскочила в коридор и вернулась к себе. Теперь Мария Даниловна осматривала свою комнату уже более внимательно, не пропуская ни одной мелочи во избежание неприятностей.
В углу стоял тюк с какой-то одеждой. Развернув его, она было обрадовалась, что нашла казавшиеся потерянными плащ и шляпу, но тут же нахмурилась, отчетливо осознав, что именно эти вещи и были надеты на убийце инкассаторов. Добавив в тюк одежду, опознанную ею как принадлежащую Семеновне, пенсионерка Сухова спустилась вниз. В соседнем доме располагался пункт по приему вторсырья, по субботам он работал только до обеда, но она успела. Избавившись от улик и даже получив за них пусть мизерную, но все же сумму денег, Мария Даниловна вернулась к себе и задумчиво воззрилась на банку с чем-то кровавым. Не зная наверняка, она предположила, что это могло раньше принадлежать Семеновне, и, крадучись, подсунула в чужую комнату и этот неприятный предмет, не забыв стереть отпечатки пальцев. Один из мужчин пошевелился, и она вовремя успела унести ноги, с ужасом и затаенным смехом ожидая их реакции на необычную находку с похмелья… Она закурила и села в кресло. Единственное, что напоминало сейчас о кошмарах последних дней, был беспорядок, но обычный, бытовой, устранить который можно было всегда - хоть и не без труда, но зато без подозрений; да еще туго набитый кошелек, о котором пожилая женщина пока не вспомнила, да, вероятно, и вспомнив, вряд ли стала бы от него избавляться… Она потушила окурок и вскочила, услышав телефонный звонок.
- Мария Даниловна? - прозвучал приветливый голос.
- А, Петр Эрикович! Наконец-то! Вы приехали! Вот здорово! - обрадовалась та.
- Да, звонил вам все утро, вас не было… Как вообще тут дела?
- Дела?! - чуть не подпрыгнула Сухова от переполнявшей ее информации, но своевременно осеклась. - Дела? Да как всегда, все путем…
- Ну, отсутствие новостей - уже хорошая новость, - утешил ее собеседник. - Я так в деревне одичал, а тут приехал, включил телевизор - такое показывают…
- Что? - напряглась пенсионерка Сухова.
- Не знаю, я сразу выключил… Отвык от цивилизации, телевизор, радио - все раздражает… Даже к электричеству постепенно привыкаю…
- Да, кстати, у вас там лампочка в ванной перегорела… мы искали с Петром Алексеевичем, искали…
- А, вот, выходит, почему у меня стулья разломаны! Я как раз хотел вас спросить…
- И у вас тоже? - ужаснулась Мария Даниловна.
- Как это - тоже? Это что, сейчас поветрие такое? Ходят "ломаные бандиты" какие-нибудь и все ломают? Интересно…
- Вы знаете… Петр Эрикович, вы только не сердитесь! Я вам позже все лично объясню… Сейчас не могу - соседи! - прошептала она в трубку. - И ущерб оплачу! Со следующей пенсии… Вы только не обижайтесь!
- Да какие обиды, Мария Даниловна! Что вы, я просто поинтересовался! Да, кстати, вы не знаете, отчего это у нас такое обилие комнатных цветов развелось? Я что-то не припоминаю, чтобы столько оставлял…
- Верно, - задумалась Мария Даниловна, - а, там же еще мои цветы!
- Понятно, - кивнул собеседник.
Чуть помолчав, Сухова сказала:
- Петр Эрикович, ну а как вам мой подарок?
- Ваш? Подарок? Вы о чем?
- Ну как же! Там где-то в кабинете должен стоять, весь в бантиках и ленточках! - объяснила пожилая женщина.
- Да ну? Я, признаться, еще в кабинет не заходил…
- Ну ладно, - слегка расстроилась Сухова, - тогда потом как-нибудь на досуге взглянете…
- Ну что вы! Если вы не спешите… Вы не спешите? Я сейчас!
Мария Даниловна непродолжительное время поскучала, затем в трубке раздалось шуршание и шорох раздираемых бумаг, после чего Петр Эрикович воскликнул:
- Не может быть! Здорово! Ну и ну! С ума сойти! Это что, от вас?
- Вам понравилось? - с замиранием произнесла собеседница.
- Не то слово! Как хорошо! Ну наконец-то!
- То есть они, эти солдатики, вам нужны? - просияла она.
- Пригодятся, - небрежно ответил Пекка и тут же добавил странную, на взгляд Марии Даниловны, фразу: - Ну, теперь-то они мне заплатят как миленькие! Никуда не денутся!
- Звучит как откровения шантажиста какого-нибудь, - улыбнулась пенсионерка. - Что это вы имеете в виду? Кто это вам должен заплатить?
- Эрмитаж, халявщики! - отрезал старичок. - Я им ставлю фигурки на комиссию, тут зашел как-то перед отъездом, оказалось - они месяц там провалялись, у них места, видите ли, не было их выставлять! А теперь, раз фигурки ушли, я получу наконец свои деньги… Постойте, это же огромные деньги! Как вы могли так потратиться? Спасибо, конечно, но…
- Погодите, - сквозь смех произнесла Мария Даниловна. - То есть что, выходит, я вам ваши же фигурки подарила? Принесла Иа его собственный хвост? Безвозбезддо, то есть дадом? - прогнусавила она.
- Выходит, - засмеялся Пекка. - Только мне неловко как-то…
- Да бросьте вы! Свои люди! Тем более что, насколько я припоминаю, они мне по дешевке достались…
- Уценили? - ужаснулся собеседник.
- Да нет, не знаю, вряд ли… Сейчас я не могу вам все объяснить, считайте, что их оттуда похитили, а я нашла, - это весьма недалеко от истины…
- Раз похитили, все равно заплатят, - уверенно согласился Пекка и взял на себя смелость предположить: - А кто? Уж не вы ли?
- Ой, извините, мне уже некогда разговаривать… Соседи телефон просят освободить, - покривила душой она. - Созвонимся! До свидания! - Мария Даниловна поспешно бросила трубку и пошла в комнату…
"Уважаемая Мария Даниловна!
Не знаю, право, когда теперь увидимся… Времени свободного у меня ныне достаточно, и потому я решил рассказать вам все, как было. Многого, конечно, я не знаю, да и не могу знать наверняка, поэтому поправьте меня, если я в чем-то ошибусь…
Да… Явление, с которым нам пришлось столкнуться, невозможно объяснить с рационалистической точки зрения, но тот факт, что все стало по-прежнему, все вернулось на свои места, говорит о том, что в главном я не ошибся: обмен душами имел место! И кто, как не Вы, тому подтверждение! Правда, толку от этого мало… Но не будем о грустном…
Итак, попытаюсь восстановить события хронологически. Вместе с Вашей родственницей вы посетили Эрмитаж. Подойдя к мумии, Вы, вероятно, мысленно произнесли какие-то слова, сами, разумеется, о том не подозревая, которые пробудили спящую душу жреца. Я когда-то что-то читал о египетской религии и теперь припоминаю, что в древности наравне с культами прочих "богов" существовал культ "бога" разрушений Сета, приверженцы которого поклонялись мерзким, с точки зрения египтян, животным типа крокодилов и бегемотов, а также практиковали все то, что называется сейчас "шаманизмом", магией… Они реально были колдунами, однако попробуйте скажите об этом кому-нибудь! Но мы-то с Вами знаем…
Основная масса египтян веровала в то, что, умерев телом, они будут продолжать жизнь в Полях Камыша, причем прелюбопытнейшим образом. Вообще, у них была не одна, а целых пять душ, но не будем сейчас вдаваться в подробности… Одна из душ, Ба, символизировала жизненную силу, и, когда она покидала тело, человек умирал, а затем, когда она возвращалась к мумии, - оживал… Нелепо, да? И разумеется, как и во всех религиях, и там были отклонения от общепринятых верований. Существовала некая секта, членам которой недостаточно было ожить в мумии, в Царстве Мертвых… Они хотели жить, и жить реально! Потому перед смертью, возможно даже неестественной, добровольно принятой ранее положенного каждому человеку срока, они каким-либо образом зашифровывали ключ к своему будущему земному воскресению! Они готовы были ждать долгие годы, и, выходит, не ошибались! Произнеся мысленно что-то, сами сможете вспомнить что (только, умоляю, дома, а не в Египетском зале!), Вы вернули из небытия проклятую душу жреца, и он, вначале постепенно, а потом и полностью, оккупировал Ваше тело… Увы, увы! Сколько несчастий принесло это, но я далек от того, чтобы обвинять Вас, тем более что все уже позади… И именно по этой причине я не стану сообщать никуда, что это Вы убили инкассаторов!
Да, Вы! Но не бойтесь - Вы не виноваты, и об этом никто не узнает. Быстро освоившись в современном мире, он принялся действовать. Не знаю точно, зачем ему были нужны деньги, - столько денег! - но, очевидно, именно с этой Целью он (с Вашей, к несчастью, помощью) совершает нападение на инкассаторов. Не знаю, я думал об этом… На его месте… Не смейтесь, я и сам понимаю, сколь нелепо это звучит! Но все же… Окажись я на его месте, что бы я стал делать? Конечно же, пытаться вернуться на родину! Я уж не говорю о климате, но там хоть один вид родных пирамид будет душу согревать… Это, конечно, всего лишь предположение, но посмотрите у себя дома внимательно: может быть, обнаружите путевку, билет в Египет… Да мало ли что! Хотя, впрочем, это уже не так важно… Двух жизней все равно не вернешь… Потом - это дикое похищение крокодила с выставки… Да, слухами земля полнится! Пусть это далеко не на моей территории, но все стало известно. Правда, говорят, что он умер сам, своей смертью, но вот совпадение! Именно в тот момент, когда Вас (его) занесло на выставку… Жрец как-то гипнотизировал окружающих, и этим объясняется небывалый успех безумной акции в метро "Садовая"! Не вмешайся я вовремя… Ну ладно, а Вы только представьте, что он вообразил! Превратить метро в усыпальницу священного животного! Полгорода оставить без связи! Нет, если бы я сам этого не видел, вряд ли бы кому-нибудь поверил… Интересно, где сейчас все, что Вы так старательно мастерили: канопы, ушебти, амулеты для почившего крокодила, сама его мумия… Выбросили, когда станцию в порядок приводили, или в музей отправили? Или какая-нибудь комиссия по аномальным явлениям исследует их? Вот Вам и "Станция "Рыба""! Сон, как говорится, в руку…
Кстати, не знаю, совпадение или нет, но в Эрмитаже моя миссия едва ли была бы успешна, не вмешайся какой-то правозащитник… И фамилия у него какая-то… рыбная… Никак не могу сообразить… Ну, может, Вы газеты читаете, услышите где-нибудь… Ему мы с Вами обязаны, даже Вы в гораздо большей степени, чем я…
Слышал я и еще пару новостей. Одна - по поводу Семеновны. Здесь, я уверен, вина не Ваша. Случайные жильцы, протрезвев, все вспомнили, ну или им помогли вспомнить, это неважно. Единственное, что они напрочь отказываются признать, - это сексуальные на нее посягательства, чему следствие, разумеется, не верит, поскольку она, как Вам известно, обнаружена голой… Когда выяснилось, что она еще и набальзамирована, все вообще выпали, можно сказать, в осадок, но съемщики Ваши упорно отрицают свое в том участие… Они настолько были ошарашены видом и состоянием ее трупа, что не смогли отвертеться от случайного убийства - мол, запустили в голову ее с…(густо зачеркнуто) мясорубкой, чтоб отвалила… Вторая же новость, которую я узнал, весьма любопытна. Это убийство тоже вешают на несчастных, весьма далеких от египетских проблем мужиков; не знаю, что из этого выйдет… Представьте, во дворе того самого дома, где живет наш уважаемый Петр Эрикович, найдено обнаженное забальзамированное тело мужчины… Правда, невозможно установить, разве что очень приблизительно, когда было совершено преступление, и способ бальзамирования иной… Вам, случайно, это ни о чем не напоминает?
Ну вот, пожалуй, и все, что я хотел Вам рассказать. От себя добавлю совет: не пренебрегайте матерью-Церковью, Вам теперь непременно нужно поблагодарить Бога за чудесное избавление… Я же все больше склоняюсь к тому, чтобы уйти с работы… Хотя, впрочем, пока не знаю…
До свидания! Надеюсь, что вскоре увидимся.
Петя Алексеев. 28 сентября 1995 года.
P. S. С Олесей мы помирились! Надеюсь, что окончательно!
P. P. S. Пожалуйста, не сочтите за труд - поищите дома получше, я уверен, что у вас должно найтись мое удостоверение…"
…Мария Даниловна, смахнув слезу, отложила письмо. Печально покачав головой, во всем соглашаясь с невидимым собеседником, она встала, положила в сумочку действительно найденное удостоверение и, охнув: "Батюшки, опаздываю!" - выбежала на улицу. Зуб, который так внезапно перестал ее беспокоить, едва душа жреца облюбовала ее в качестве своего нового места жительства, сразу же, как только все вернулось на свои места, начал потихоньку давать о себе знать. Набравшись несказанного мужества, Мария Даниловна наконец решилась прибегнуть к помощи медицины, но обратилась она не в "районную-бесплатную", а в ближайший стоматологический кооператив, что на Вознесенском проспекте… Она заранее взяла номерок и теперь спешила на прием…
Спустя час она стремительно выскочила из дверей платного кабинета и ринулась сломя голову через дорогу, нырнув в один из проходных дворов, которые ей не пришлось изучать заранее, ибо она была коренной жительницей своего района… Мария Даниловна успела вовремя: как только она скрылась в арке, на пороге кооператива возникла унылая женщина в белом халате, с тоской вглядывающаяся в прохожих… Бессильно погрозив в воздухе кулаком, она вернулась на рабочее место и принялась накручивать диск телефона:
- Алло! Милиция?..
…По противоположной стороне Вознесенского не спеша двигалась Анна Егоровна Загребина - случайно приглашенная Марией Даниловной "подсадная"… Она с удивлением заметила пулей проскочившую мимо нее пенсионерку Сухову, затем перевела взгляд на двери платной поликлиники и все поняла… Сердито выплюнув ненужный, по крайней мере теперь, "Орбит", она закурила и мысленно выругалась: "А ведь это моя идея! Ну как же она додумалась?!"
…Немного поплутав для заметания следов, Мария Даниловна вышла на Садовую, печально взглянула на отделение милиции, отгоняя неприятные воспоминания, и, радостно ощупывая языком новые - самые дорогие! - пломбы, вошла в овощной магазин…
Вскоре уже, отчаявшись дождаться трамвая, она брела по Садовой дальше, неся в авоське несколько апельсинов. "Бедный… - жалостливо думала она. - Как там кормят? Ничего не написал… Кажется, здесь надо свернуть - так до Пряжки короче…"
Сентябрь в том году выдался теплым…