Мгновенно погас свет.
- Что за е-мое? - рявкнул Рублик.
- Ни хрена не вижу! - пробухтел Жека. - И зажигалка куда-то слетела…
А затем тьму дважды рванули оранжевые всплески и послышались глуховатые хлопки: дут! дут!
- А! - короткий вскрик, жалобное бряканье посыпавшейся со стола посуды, звон разбивающегося стекла, грохот упавшего набок стола, тяжелый шмяк повалившегося тела.
- Э, сюда! - заорал кто-то из спутников Рублика.
- Проспали, козлы! - взвизгнул другой. Снизу уже топотали ботинки охранников, кто-то зычно гаркнул:
- Фонарь давай, япона мать! Ни хрена не разглядишь…
- Кухню! Кухню перекрой!
Минут через пять луч фонаря прорезал темноту.
- Владимир Терентьевич! - позвал кто-то из охранников.
- Тут он, - отозвался Жека, лежа на полу.
Ворвавшиеся в зал охранники Рублика подскочили к опрокинутому столу, двумя или тремя фонарями осветили всех лежащих на полу.
- Все живы?
С пола поднялись пятеро из шести. Рублик был недвижим.
Точно в центре его лба кровянилась круглая дырочка. Один из охранников поднял безвольную руку, сдвинул рукав, пощупал пульс…
- Наповал, - сообщил он, - вторая в спину… При свете фонаря на желтой рубахе Рублика было хорошо заметно кровяное черно-багровое пятно.
- Кто стрелял-то? - Вопрос был резонный, но отвечать на него никто не торопился.
- Мужики, это не мы, честно, - произнес Жека, - мы без пушек.
- А кто же, биомать?
- Поймешь тут, когда такая темень…
- Что там грохнуло-то?
- Неясно. Вроде трансформаторная будка взорвалась…
- Взорвалась или взорвали?
- Думаю, взорвали.
- Шуруйте, шуруйте, мужики! Может, он еще здесь прячется?
- Нашел!
Свет фонарей скрестился на одном из охранников, стоявшем в двери туалета с буквой "Ж". Он держал в руке ведро и халат, какими обычно пользуются уборщицы.
- Директора сюда! За шкирман волоките!
- Нету его, он еще в десять домой уехал.
- Тогда старшего мэтра, бля, живо!
- Селиван, менты на подходе… Поспокойней надо. Они сейчас сами директора поднимут и всю шушеру допросят.
- Какая падла их вызывала, а?
- Да никакая. Грохнуло чуть не на весь район. Хочешь не хочешь проснешься. Тем более что ближайшая ментура - в двух-трех кварталах отсюда.
- Ни у кого ничего лишнего при себе? Живее соображайте, козлы!
- Жека, у тебя сто грамм дури в карманах не завалялось?
- Ты пошучивай, ботало, с мамой своей!
- Это кто ботало, пидор гнойный?!
- Уймись, фуфло! Без грызни. Смотрите, чтоб мусора ничего не подкинули. Кого подденут - штрафану на сумму залога. Не матюкаться, не вякать, не отмахиваться. Все поняли, блин?
Во дворе, выезд из которого перегородил омоновский автобус, рослые молодцы в сером камуфляже уже наводили шмон.
- Руки на капот, ноги шире! Шире, я сказал!
- К стене, проглот! Пальцы веером, на стенку!
- Начальник, я сам иду, без нервов…
- Лежать! Не дрыгаться!
- Да вы чего, в натуре? Я ж не упираюсь, на фига палкой?
- Для страховки…
Другая группа, вломившаяся через главнуй вход, расшвыривая мебель, пронеслась на второй этаж, в малый банкетный. Фонарей прибавилось. В смысле света.
- Всем оставаться на местах! Приготовить документы для проверки… О, господин Селиванов! Давно не виделись, правда?
- Рад вас видеть, товарищ майор. Оперативно отреагировали. Видите, какие дела творятся?
- Стало быть, не уберегли? Ай-яй-яй! Бедный Владимир Терентьевич. Говорили же ему, предупреждали…
- Надеюсь, вы нас-то не подозреваете, товарищ майор?
- Строго говоря - нет. Но досмотреть вас надо. Давайте к стеночке, спокойненько, без нервов. Никто разрешение на пушку дома не забыл? Ножички там с фиксаторами, баллончики CS ни у кого по карманам не залежались? Вообще-то, вы ребята умные, но служба есть служба…
ВЕСЕЛЫЕ ВЕСТИ
- Ну, Семеныч, ну, ас! - восхищался Рындин, наводя на торжествующего Иванцова объектив фотоаппарата. - С первого выстрела, а? Ну кто скажет, что прокуроры хуже чекистов стреляют?
Иванцов, горделиво подбоченясь, поставил ногу на тушу убитого лося, упер в шерстистый бок зверя приклад своего "тигра" с мощной оптикой и изобразил нечто вроде старинного ружейного приема "на караул по-ефрейторски".
- Килограммов пятьсот мясца, - оценил Теплов. - А то и больше.
- А ведь он, сукин сын, - вздохнул Рындин, - сначала на мой номер вышел. Далеко только было. Мне бы тоже надо было "сайгу" взять, а не "зауэра". Тогда б я его и за двести метров достал.
- Ну что, Андрей Ильич, заснял? - спросил Иванцов. - Слезать можно?
- Погоди-погоди! Давай я тебя еще с супругой запечатлею! Ольга Михайловна, прошу!
Иванцова, румяненькая и помолодевшая на морозце, в белом дубленом полушубке, изящных валяных сапожках, лыжной шапочке и стеганых брючках, при патронташе и с охотничьим ножом у пояса, при небольшом, штучной работы, ижевском ружьишке, засмущалась:
- А я-то при чем? Я ж не стреляла…
- Если б ты не наколдовала со своими загонщиками, он бы на меня не вышел! - сказал Иванцов. - Иди, Ольгуня, запечатляйся!
Ольга Михайловна засеменила к туше по изрытому копытами и испятнанному кровавыми брызгами снегу.
- Давай, фотограф, быстрей ворочайся, свежевать пора! - поторопил Рындина Иванцов.
- Рога забрать не терпится? - спросил Рындин, не отрывались от видоискателя. - У тебя их тут, в "Вепре", уже с десяток будет…
- Это не считая тех, что Ольга понаставила, - хихикнул прокурор, обнимая супругу за талию.
- Ах ты, хулиган! - пискнула Иванцова, хлопая мужа ладошкой по спине.
Рындин сделал еще один снимок, вытянул из аппарата готовое цветное фото и подал счастливой чете.
- Хоть сейчас увеличивай - и на рекламный щит, - польстил чекисту Иванцов. - Верно, Оленька?
- Очень красиво! - поддакнула супруга.
- Прибери их пока, - велел Виктор Семенович, - и сходи, поруководи разделкой…
- Понятно, - вздохнула Ольга Михайловна, сообразив, что ее выпроваживают, и удалилась.
Иванцов, Рындин и Теплов отошли в сторонку. Подстелили телогрейки, услужливо принесенные кем-то из Ольгиных егерей, и уселись на поваленное дерево, полузанесенное снегом.
- Делу - время, потехе - час, - сказал Иванцов, вытаскивая сигарету. - Ну что, товарищ Теплов, не терпится веселые вести рассказать?
- Конечно, Виктор Семенович. Иначе разве я б поперся сюда? Не обижайтесь, но не люблю я эту охоту. Зверюшек жалко.
- Надо привыкать, Василий Михайлович. У нас в области это любят… Кстати, Ильич, а чего Глава не прибыл?
- Приболел, по данным разведки, - усмехнулся Рындин. - Вчера принимал одного хорошего друга из ближнего зарубежья…
- …И принял, стало быть! - скаламбурил прокурор. - Ну, и Бог с ним, пусть отоспится. Давайте, Василий Михайлович, радуйте народ. Итак, что ж там такое стряслось с господином Ревенко Владимиром Терентьевичем? Отчего такой трагический летальный исход?
- Мирошин проинформировал, что там сработал профессионал, причем с очень хорошей оснасткой. Дерзкий, но очень расчетливый. Даже, между прочим, считает нужным ваших коллег подключить, Андрей Ильич.
- Пусть подключает. Поможем, если надо. Подробности известны? Или все то же, что вчера: свет горел - Рублик был жив свет погас - и Рублик вместе с ним?
- Немножко побольше. Взрыв произошел на крыше трансформаторной будки, расположенной во дворе ресторана по уточненным данным, в час тридцать пять. Мощность - две тротиловые шашки по 400 граммов. Найдены элементы, позволяющие считать, что мина была радиоуправляемая, кумулятивного действия. В крыше относительно небольшой пролом, а трансформатор изуродовали, как Бог черепаху. Обесточка произошла почти мгновенно. Предполагаемый преступник приблизительно через пять-десять секунд после взрыва произвел в Ревенко два прицельных выстрела - один в область сердца, другой в лоб, видимо, контрольный.
- В темноте? - недоверчиво спросил Рындин.
- Во всяком случае, все находившиеся в зале на этот момент, - а там были представители двух группировок, между которыми сейчас возникла напряженность, утверждают, будто Рублик был цел и невредим до того, как погас свет.
- А сговориться и дружно замочить его они не могли?
Иванцов прекрасно знал, что такого быть не могло, но не следовало показывать Теплову свою осведомленность. С Найденовым покойным уж на что друзья были, и то подкузьмил, а с этим, новым, еще работать и работать…
- Исключать нельзя, но маловероятно. У всех пятерых, находившихся в зале на момент взрыва, имелось зарегистрированное огнестрельное оружие - пистолеты "Макаров" калибром девять миллиметров. У погибшего - тоже. А Ревенко был убит из оружия калибра 5,45, которое на месте преступления не обнаружено.
- Вынести, выбросить, спрятать?
- Мирошин утверждал, что навряд ли.
- Ну, а какой-нибудь хвост они взяли или нет? - У самих бандюг, то есть друзей и знакомых потерпевшего существует мнение, что преступник проник в зал где-то за час два до приезда Рублика с собутыльниками. То есть примерно 21.00. Скорее всего - под видом уборщицы. Интересно! - усмехнулся Иванцов. Тетя Маня в киллеры записалась!
- В тот вечер в малом банкетном зале должна была перед приходом гостей прибраться Малахова Алевтина Сергеевна, Это участок. Но она позвонила директору и сказала, что на работу выйдет, потому что плохо себя чувствует, а чтоб зарплата не пропала, пришлет племянницу. Племянница эта, по описанию директора и еще двух-трех человек из персонала ресторана, выглядела так: на вид около сорока, полная, волосы каштановые, коротко стриженные, с проседью, лицо одутловатое. Есть особая примета - на правой щеке овальной формы родимое пятно размером с пятикопеечную монету советской чеканки или нынешнюю достоинством в 50 рублей. Одета была в темно-синее пальто с песцовым воротником, белый пуховой платок, черные резиновые сапоги с подбоем из искусственного меха желтого цвета, без каблуков, на микропористой резине черного цвета…
- Подробно же они ее там разглядели! - заметил Рындин.
- А это все, Андрей Ильич, осталось в служебной раздевалке уборщиц ресторана. Кроме платка. Его эта подменная уборщица на плечи набросила поверх халата, который взяла там же, в служебной раздевалке, вместе с веником, ведром, тряпкой и моющим средством. Ей там положено было помыть полы в туалетах, писсуары-унитазы всякие, а в зале - только подмести.
- А что у нее под халатом было? - спросил Иванцов, хихикая, - не рассмотрели?
- Вязаная кофта розового цвета, - невозмутимо ответил Теплов, - черные рейтузы, опять-таки вязаные. На ногах шлепанцы. Появилась она в ресторане где-то в самый запарочный период, поэтому и точного времени никто не мог назвать, только приблизительно: 20.30–21.00. При этом уже позвонил Рублик и велел накрыть стол на шесть персон без дам. Срочно надо было готовить зал. Директор лично отпер малый банкетный, наскоро провел инструктаж и объявил, что у нее на все дела Меньше часа. Конечно, стоять у этой тетки над душой ему было некогда, он ее там оставил, а сам побежал по делам. Вернулся в зал где-то без десяти десять, уже приборы расставляли. Старший официант сказал ему, что уборщица ушла.
- А на самом деле?
- На самом деле она или он (Мирошин и такое не исключает) укрылась или укрылся в дамском туалете. Его в тех случаях, когда Рублик в сугубо мужской компании приезжал, как правило, запирали на ключ.
- Почему? - с улыбкой спросил Рындин.
- А потому, что в отсутствие дам мужики крепче нажираются. Во-первых, заблюют сразу оба - это минимум. Во-вторых, в дамском биде стоят импортные. В них обязательно кучу наложат и не сольют. Ну и, в-третьих, в дамском писсуаров нет. А хорошо поддатый по инерции этого может не заметить, прямо по стенке брызгать начнет… Кроме шуток.
- Теперь понятно, - сказал Рындин. - А что ж они не заметили, что пальто осталось и все прочее?
- Раздевалка уборщиц запирается. У каждой из них есть ключи. Но самое смешное - эти же ключи подходят к замку дамского туалета в малом банкетном зале. Ну, а в запарке кому до уборщицы дело, да еще подменной?
- В общем, ясно, - сказал Иванцов, - спряталась эта племянница в туалете, дождалась, пока Рублик со своими гостями дойдет до кондиции, нажала кнопку, взорвала подстанцию, выскочила из укрытия и в полной тьме расстреляла Рублика.
- Насчет того, что она подстанцию взорвала, Мирошин сомневается. Конечно, если б у нее был пульт такого размера, как для дистанционного управления телевизором, то она его под кофтой вполне могла пронести, как и пистолет. Но из туалета через зал без окон, отделенный от двора двумя стенами, сигнал с такого маломощного передатчика до взрывателя не дошел бы. Скорее всего рвали откуда-то снаружи, а взрыв сам по себе должен был быть сигналом для киллера. Если бы убийца был сам по себе, то мог бы, наверно, и не ждать три с половиной часа. Потому что, судя по данным официантов, да и по показаниям собутыльников Ревенко, они уже к полдвенадцатого были тепленькие, а потом даже трезветь начали.
- И чего же эти, что снаружи, так задержались? - хмыкнул Иванцов.
- Ну это надо у них спрашивать. Мало ли из-за чего. Интереснее другое: как они мину на крышу трансформаторной будки пристроили. Мирошин говорил, что его ребята сперва думали, будто эти минеры под видом электромонтеров от горэнерго приходили. Нет, никаких монтеров не появлялось.
- И вертолетов поблизости не пролетало? - съехидничал Рындин.
- Нет, - ответил Теплов, - не наблюдалось. Даже НЛО.
- Общий вес этой фигулины, - посерьезнев, заметил Рындин, - не превышал полутора килограммов. 800 граммов тола, 300 граммов оболочки и максимум 400 на радиовзрыватель. От забора до будки - метра полтора. Будка загораживает обзор со стороны двора. Подогнал грузовик к забору и перекинул мину на крышу. Может, палку или шест использовал. Всего и делов-то.
- Теперь, ежели кто-то опять будку взорвет, - весело усмехнулся Иванцов, буду знать, на кого постановление выписывать.
- Ладно тебе, - отмахнулся Рындин, - продолжай, Василий Михайлович. Еще несколько моментов прогнать надо. То, что эта самая, условно говоря, "племянница" так удачно сработала по Рублику в кромешной темноте, не удивляет. У них в той области, насколько я помню, неплохие приборы ночного видения делали. И для армии, и для нас. В том числе и малогабаритные, размером чуть побольше очков-консервов. Но вот как эта "племянница" ушла?
- Самый темный лес, - кивнул Теплов. - У мирошинских ребят, как я уловил, никакой единой версии не сложилось. Первый вариант: убийца ушел через двор, воспользовавшись те, что охранники, находившиеся у машин, были слегка оглушены взрывом. Второй - проскочил через кухню, общий зал и главный вход. Наконец, третий - самый идиотский: спрятался в той же раздевалке уборщиц, а потом по-тихому улизнул. Но у каждого варианта много скользких мест. И во всех главное скользкое место - то, как он смог пройти лестницу. Наверху, у двери, один охранник, внизу у пересечения коридора, ведущего во двор, и коридора, ведущего на кухню, - второй и третий. В кухне - четвертый. Но ни один ни черта не видел и не слышал.
- Ниндзя, - полушутя произнес Рындин, - больше некому такое провернуть…
- Я бы этого ниндзю у бабки-уборщицы поискал, - сказал Иванцов.
- Они первым делом, как узнали про это дело с подменой Уборщицы, поехали к Малаховой. А бабуля - в ином мире. И не поймешь, то ли ее чем-то напоили, то ли просто так перекинулась.
- Очень уж вовремя для того, чтоб просто так, - заметил Виктор Семенович.
- Вот именно.
- Да уж, - скорее саркастически, чем сочувственно, произнес Рындин, заполучили наши соседи висячок.
РАССЧЕТ
Люба позвонила в дверь ТОО "Командир". Насей раз девица сразу же предложила ей пройти в "Директорат" и сказала:
- Вас ждут.
Ждал, естественно, бородатый Саша. С пачкой купюр.
- Вот остаток суммы, - сказал он, - пересчитывайте. Люба вытащила детектор, неторопливо стала проверять все поштучно.
- Не беспокойтесь, мы не кукольники, - усмехнулся Саша.
- Денежки счет любят, - заметила Люба.
- А вы интересная, - сообщил он, постаравшись поглядеть ей в глаза.
- Ужасно интересная, - согласилась она, продолжая пересчитывать и проверять доллары.
- Сумма солидная, - сказал Саша. - Не боишься нарваться?
Люба только усмехнулась.
- На кого? Разве что на вас…
- Ну и другие бывают…
- А вот за других Олег спросит. Так что постарайтесь, чтоб ничего не было.
- Вот билет. Как договаривались, на фамилию Лысак. Денег не берем. Едешь сегодня на 23.50 отсюда, из города.
- Поздненько. Не хотелось бы по городу маячить. Раньше ничего не было? В смысле поездов? Может, какой-нибудь проходящий?
- Нет. Время с Олегом согласовано. Тебя дома ждут именно с этим поездом. А насчет не маячить… Можем подержать тебя на одной хорошей квартирке.
- Хорошая квартирка? С постелькой?
- Можем даже партнера подобрать.
- Мне бы выспаться. Так, чтоб не мешали.
- Желание гостьи - закон. Не волнуйся, отдохнешь как надо. У тебя вещи где? Забирать ничего не надо?
- Все там, где положено, - улыбнулась Люба, - не волнуйся за чужое добро.
- Тогда больше вопросов не имею.
Саша взял со стола радиотелефон, набрал номер и сказал:
- Сыч, кати к подъезду. Отвезешь одну даму на хату к Лидке. В одиннадцать вечера заберешь и доставишь на вокзал к московскому поезду. Уловил?
Судя по всему, никаких возражений у абонента по фамилии или кличке Сыч не было.
Бородач проводил Любу до желтой "шестерки", за рулем которой сидел какой-то молоденький и довольно тощий парнишка, совершенно не похожий на то, что подразумевается под Сычом.
- Ну, спасибо, - сказала Люба, подавая руку Саше, - будьте здоровы, не кашляйте.
"Шестерка" покатила с улицы Генералова в центр города. Сыч молчаливо рулил. Люба тоже в собеседницы не набивалась. Довольно быстро доехали до Свято-Никольской и свернули во двор, под арку.
Остановились у подъезда с когда-то белой, но донельзя замызганной табличкой: "Подъезд 4. Кв. 56–84".
- Приехали, - сказал Сыч. Это было первое слово, услышанное от него Любой.
Поднялись на четвертый этаж вместе. Сыч три раза нажал кнопку звонка. В глазок кто-то посмотрел, потом дверь открылась. Крупная, полная блондинка улыбнулась:
- Здрассте!
- Лидуха, я тебе гостью привел, - сообщил Сыч. - Ей отдохнуть надо. Ненадолго, вечером увезу.
- Милости просим, - сказала хозяйка, впрочем, без особого энтузиазма. Заходите.
Сыч быстро затопал по лестнице, сбегая вниз.
- Покушать не хотите? - спросила Лида.
- Спасибо, сыта, - отказалась Люба. - Подремать где-нибудь можно?
- В дальней комнате, на диване. Можете дверь изнутри закрыть, если волнуетесь насчет чего-нибудь…