- В научно-техническом отделе. С экспертами по баллистике исследует пулю. По предварительным прикидкам у нее получилось, что стрелявший имел рост два с половиной метра, а это, знаешь, нечто нереальное… Когда соберемся на совет?
- Сразу как вернетесь с Тимохиной из Новосибирска.
- Вас понял! Я, пока Лена занята, наведу справку в управлении БХСС насчет Вениамина Юрьевича. Потом надо съездить на квартиру, где жил Водорьяпов, и в таксопарк, где он работал до переезда в колхоз.
- Дерзай, Славочка. Желаю удачи.
Вскоре поле разговора с Голубевым в кабинет к Бирюкову зашел Лимакин. Следователь начал сегодняшний день с шести утра и уже побывал у механика Николая Завалишина, накануне ремонтировавшего барановский "Запорожец". После этого наведался на улицу Деповскую к знакомым Виталия Ложникова, у которых тот оставлял "Волгу". Показания подтвердились. Оба уехали из райцентра в злополучную ночь и должны были проезжать место, где дорога сворачивает к Выселкам, примерно в то самое время, когда совершилось убийство.
- В общем, ни у Баранова, ни у Ложникова нет твердого алиби, - закончил свою информацию Лимакин.
Бирюков задумался:
- Конечно, напрочь отметать подозрение нельзя. Бесспорно, Баранов с Ложниковым что-то утаивают, только мне почему-то думается, что ни тот, ни другой непосредственного отношения к убийству не имеют.
- Я сам такого же мнения, однако, как говорится, чем черт не шутит… - Лимакин помолчал. - К сожалению, личность Водорьяпова для меня совершенно не высвечивается. На сегодняшний день он предстает этаким бескорыстным трудягой, тайно хранящим на сберкнижках семьдесят пять тысяч рублей. Дураку понятно: честно скопить такие деньги невозможно. А если были сомнительные источники дохода, значит, возможны и конфликтные ситуации с подельниками. Черный бизнес - это хождение по канату без подстраховки, того и гляди разобьешься.
- Деньги накоплены Водорьяповым до переезда в село. Стало быть, и конфликт надо искать в прошлом.
Следователь поморщился:
- Беспросветное дело…
В приоткрытую дверь заглянул круглолицый облысевший судмедэксперт Борис Медников:
- Можно войти, сыщики?
- Входи, эскулап, - ответил Бирюков.
Медников бочком вошел в кабинет, неторопливо сел возле приставного столика напротив следователя и положил перед собой отпечатанный на машинке бланк медицинской экспертизы трупа. Лимакин сразу протянул к бланку руку, но Борис быстро отдернул листок:
- Сначала дай закурить.
- Ты же бросил…
- Это свои. А чужие как я брошу?..
Следователь, улыбнувшись, достал из кармана пиджака пачку "Астры". Вытащив сигарету, судмедэксперт недовольно пробурчал:
- Когда ты, Петя, будешь приличное курево иметь?
- Когда прилично зарабатывать стану.
- Организуй следственный кооператив, и с деньгами - нет проблем.
- Не философствуй. Что экспертиза показала?
Медников помял в пальцах сигарету, попросил у следователя спички, прикурил и только после этого отдал Лимакину заключение. Быстро прочитав его, Лимакин передал листок Бирюкову.
Заключение было лаконичным. Смерть Водорьяпова наступила ориентировочно между двумя и тремя часами ночи от огнестрельного ранения со стороны спины в область сердца. Никаких патологических отклонений, признаков заболевания и алкоголя в организме потерпевшего не обнаружено.
- Из чего, по-твоему, стреляли? - спросил Медникова Антон.
- Я не специалист по определению видов оружия, но предположение, если хочешь, могу высказать… - Судмедэксперт мастерски пустил к потолку несколько колечек сигаретного дыма. - Судя по тому, с какой легкостью пуля пронзила крепкий торс Водорьяпова, бабахнули из винчестера или нашей родимой трехлинейки.
Бирюков, задумавшись, помолчал:
- Боря, случайно не знаешь, как здоровье бригадира Клепикова?
- Почему случайно… - Медников хмыкнул. - Бригадир лежит в моем отделении, в хирургическом.
- Ну и что у него с головой?
- Ничего. Сачкует мужик.
- Зачем же держите в больнице?
- Товарищ Пупынин надавил своим авторитетом на главврача. Тот уже готов перевести Клепикова в отдельную палату, сиделку назначить. Я сказал главному: "Только через мой труп! Если бригадир не хочет работать в колхозе, пусть ложится на месяц в районный санаторий".
- На что Клепиков жалуется?
- На периодическое помутнение сознания. Говорит, у него и раньше какие-то сдвиги в психике были. Готов, чудак, даже в областную психиатричку на исследование залечь.
- К Ложникову у него какие претензии?
- Никаких.
- Что ж тогда Пупынин мне звонил, дескать, надо Ложникова строго наказать?
- Это Михаил Михалыч ударился в руководящий раж под влиянием мадам Клепиковой. Вчера вечером Анна Ивановна метала гром и молнии в больнице. Врачи, видишь ли, недостаточно внимательны к ее невинно пострадавшему супругу. Обещала дойти вплоть до райкома партии. Грозная дама, с характером…
- Крепко вас припугнула? - спросил следователь.
- Нам не положено людей пугаться.
- А главврач на поводу у Пупынина пошел…
- Это не от испуга. От зависимости.
- От какой?
Судмедэксперт с усмешкой глянул на следователя:
- Ты, сыщик, как с Луны свалился. Знаешь наши фонды на больничное питание?.. Если ими ограничиваться, лечащиеся дистрофиками станут. Поэтому главврачу приходится волчком крутиться: то мясо по дешевке у колхозов да совхозов добывать, то курочек с птицефабрики. Проще говоря, никудышное централизованное снабжение компенсируем за счет обходных каналов, где без распоряжения Пупынина можно оказаться на бобах.
- Так и создается порочный круг.
- А куда денешься? Система…
- Надо, Петр, пока Клепиков в больнице, срочно допросить его, - сказал следователю Бирюков. - Отрази в протоколе, что у Георгия Макаровича претензий к Ложникову нет. И постарайся как можно подробнее узнать о Водорьяпове. Бригадир наверняка общался с ним больше, чем, скажем, председатель колхоза.
Лимакин сразу поднялся:
- Сделаю это, Антон Игнатьевич, не откладывая.
Встал и судмедэксперт Медников:
- Пошли, сыщик, вместе. Познакомлю тебя с Клепиковым, а ты еще раз угостишь меня бросовой сигареткой…
Двухэтажные кирпичные корпуса районной больницы находились в сосновом бору на окраине райцентра. Возле входа в хирургический корпус на скамеечке двое пожилых мужчин в больничных пижамах увлеченно резались в шашки. Остановившись около них, Медников спросил:
- Как там себя чувствует ваш напарник по палате?
- Последнюю курицу доедает, - ответил мужчина с загипсованной рукой на марлевой подвязке. Второй, перебинтованный от подбородка до макушки, тут же добавил:
- Ох, мастер поесть. Вчера жинка целый пакет продуктов привезла, так он уже его ополовинил.
- Ночью на головные боли жаловался?
- Какое там! Храпел, аж оконные стекла дрожали. Я тракторист, так всю ночь снилось, будто в кабине работающего трактора сплю…
Когда Медников с Лимакиным вошли в палату, Клепиков, склонившись над тумбочкой у изголовья кровати, старательно заворачивал в газету обглоданные куриные кости. Крутолобый и коренастый, на вид лет пятидесяти, он был из той породы мужиков, которых не так-то просто сбить с ног. Лимакин ожидал, что голова бригадира забинтована, но вместо этого увидел на его выстриженном затылке нашлепку лейкопластыря.
- Ну как себя чувствуешь, Георгий Макарыч? - словно старого знакомого спросил Медников.
Пухлощекое, словно у бурундука, лицо Клепикова расплылось в смущенной улыбке.
- Чувствую, доктор, удовлетворительно. Аппетит неплохой. Вот лишь голова гудит безостановочно, - басовито ответил он и вроде в подтверждение своих слов, поморщась, прижал ладонь к затылку.
- Это пройдет.
- Я так же думаю: куда она, бестолковая, денется. Погудит, погудит, да утихнет.
Медников показал взглядом на Лимакина:
- Следователя прокуратуры к тебе привел. Хочет с тобой поговорить.
Клепиков растерянно открыл рот:
- Я… я-а-а, истинный Бог, не виноватый. Если супруга Анна чего-то наболтала на Витю, так это не всурьез. Баба она малость заполошная…
Лимакин пристроился на стуле у тумбочки и открыл новенький служебный "дипломат".
- Вот это нам надо записать, - доставая чистый протокол допроса, сказал он.
Клепиков еще больше растерялся. Лоснящиеся губы его задрожали:
- Не надо, не надо писать! Витя за такую писанину может обидеться, а я ему зла не хочу. Вы уж лучше Анну допросите, она грамотней.
- Дело, Георгий Макарович, не в грамотности.
- А в чем?
- В правдивости.
- Дак мне какую правду вам говорить, если я ничего не знаю?
Медников, чтобы не мешать, взял у Лимакина сигарету и вышел из палаты.
О Водорьяпове Клепиков заговорил с еще большей неохотой, чем о Ложникове. Поначалу стал даже утверждать, что вообще никогда никаких дел с Водорьяповым не имел и знать его не знает.
- Георгий Макарович, это неправда, - спокойно сказал Лимакин.
- Как вас понимать? - Клепиков откровенно испугался. - Вру, значит, что ли?..
- Вы больше трех лет работали бок о бок с Водорьяповым. Почему не хотите о нем рассказать как о человеке. Чего боитесь?
Клепиков долго морщил лоб, водил взглядом по сторонам, будто ждал подсказки, но так и не дождавшись ее, через силу заговорил:
- Бояться нечего. Водорьяпов неплохой человек, да вот, ведь, говорят, убили его… Значит, кому-то крепко насолил.
- Кому именно?
- Понятно, не мне. Я от Леонида не зависел.
- А кто был от него зависим?
- Истинный Бог, не знаю.
- Разве можно жить, ничего не зная?
- Я всегда так живу. У меня в семье супруга командует.
- А по бригадирской работе?
- В бригадирстве кое-чего соображаю. Если б совсем не соображал, давно бы из бригадиров выгнали.
- Ну а почему говорить-то не хотите?
- Может, брякну сдуру невпопад и тоже смертельного врага наживу. Зачем мне враги?.. Вы напишите от себя, что надо, а я подпишусь.
- Следователям запрещено от себя писать.
- Тогда допросите мою Анну. Она в колхозных делах разбирается лучше. Тем более в последнее время у меня чего-то с головой не ладится.
- Давно?..
- С головой-то?.. Дак если правду сказать, то меня еще в детском возрасте тетка контузила. Нечаянно на цементный пол макушкой уронила. Мамаша говорит, думала, что помру, а я вот выжил. Правда, видать, с той поры неразвитость осталась. В школе плоховато учился, еле-еле четыре класса освоил.
- Как же бригадиром стали?
- А работал я в колхозе всегда хорошо. Другие вино пили, с начальством лаялись. Я же такими пустяками не занимался. Что мне прикажут, то непременно выполню. Вот за это Иван Данилыч Манаев меня полюбил, на бригадирские курсы отправил. С той поры, считай, двадцать лет без замечаний руковожу бригадой.
- С новым председателем колхоза как работается?
- Труднее, чем с Манаевым. Сергей Игнатьич - парень справедливый, тут не надо его хаять. Но командовать не любит. Какой пустяк ни спроси, он шутками отделывается: "У тебя, Макарыч, голова есть, а мозгов нету, что ли? Думай сам!" Вот и вся его команда… А я думать не привык. По домашнему хозяйству за меня супруга с удовольствием всю жизнь думает, на работе - Манаев приказывал. Чего там было думать? Исполняй распоряжение - и вся думка. Теперь, наверно, до пенсии в бригадирах не удержусь. Придется либо в рядовые скотники подаваться, либо десятка два колхозных бычков в аренду брать на откорм, если арендные подряды не ликвидируются в ближайшем будущем.
- Почему они должны ликвидироваться? - стараясь увлечь Клепикова деловым разговором, спросил Лимакин.
- Потому что об этом сам товарищ Пупынин у нас на собрании говорил. Кому выгодна аренда? Только арендаторам. А куда колхозных специалистов при арендном хозяйствовании девать?
- Пусть тоже включаются в аренду.
- Ну как им можно такое!.. - Клепиков расплылся в снисходительной улыбке, будто услышал наивную глупость. - У них же у всех высшее образование.
- У вашей жены тоже?
- А как же… Анна больше десяти лет маялась в заочном институте, чтобы диплом получить и на бухгалтерской должности тем самым удержаться. Если б Манаева не скинули с председателей, она без всяких яких до пенсии продержалась бы. Тут, как говорится, не повезло. Приходится Анне дорабатывать на меньшем окладе, да и власть у экономиста не та, что у главбуха… - Клепиков досадливо крякнул. - Сама, конечно, виновата. Председатель направо и налево фуговал колхозные деньги, а она, дуреха, тряслась над каждой копейкой, на рожон лезла. Врагов нажила столько, что некоторые открыто угрожали расправой.
- Кто, например?
- Дак Тимофей Слабуха по чекистской замашке до сих пор стращает расстрелом, и тот же Витя Ложников в прошлом году стучал по столу кулаком. Я, правду сказать, почему Виталия испугался, когда он из Выселков на коне прискакал как ненормальный… Стукнуло мне в голову, что Витя вместо Анны хочет на мне отыграться. Лицо в тот момент у Ложникова было диким.
- А с Водорьяповым у Анны Ивановны какие отношения были?
- Водорьяпов всегда по имени-отчеству ее величал. И ко мне вежливо относился. Гошей называл. Я его тоже уважительно - Леонидом… - Клепиков наморщил лоб. - Хотя, если правду сказать, человек он был ядовитый. То Эдуарда Баранова прилюдно обсмеет, то Кузьму Широнина разыграет, то подвыпившего Тимку-чекиста до белого каления сталинскими упреками доведет. Было, и под Анну подскребался…
- Серьезно? - стараясь не упустить нить разговора, удивился Лимакин.
- Куда серьезней… Утром в конторе спрашивает колхозников: "Мужики, если враз встретите тигра и главбуха, чего в первую очередь станете делать?" Ну те отвечают, дескать, сразу на тигра навалимся. Водорьяпов: "Ха-ха-ха… Сначала надо убить главбуха, а потом уже за тигра браться". Видишь, с каким намеком шуточки у Леонида были?..
- Как Анна Ивановна к этому относилась?
- Никак. Она не робкого десятка.
- Когда вы последний раз видели Водорьяпова?
Клепиков, пожав плечами, опустил голову:
- Сейчас уж и не помню, когда. Леонид как связался с арендой, откачнулся от колхоза. На утренние разнарядки перестал ходить. Ну а больше и встретиться нам особо негде было. Сенокос в разгаре. Я целыми днями по лугам мотался. За колхозниками догляд нужен с утра до вечера, чтобы меньше перекуривали да вино не пили.
- Неужели продолжают пить?
- Ну а как же без этого…
В палату неожиданно заглянул перебинтованный мужчина. Обращаясь к понуро сидящему на койке Клепикову, быстро проговорил:
- Макарыч, там жинка твоя прикатила. Просит, чтоб ты вышел.
Клепиков вопросительно посмотрел на следователя.
- Сейчас выйдет, - ответил мужчине Лимакин.
Когда тот прикрыл дверь, Георгий Макарович заторопился:
- Не говорите Анне, об чем я тут наболтал. Она, если узнает, намылит мне холку за посторонние разговоры. В этом отношении Анна заполошная…
Глава 8
Анна Ивановна оказалась вовсе не заполошной. Пошептавшись не дольше минуты с мужем и передав ему большой полиэтиленовый пакет с продуктами, она предложила Лимакину сесть в машину, чтобы спокойно поговорить без свидетелей. Разговор начала сама и сразу по делу: о страшном убийстве на Выселках.
- Я Манаева предупреждала, что Водорьяпова принимать в колхоз нельзя… - глядя Лимакину в глаза, заявила Анна Ивановна и многозначительно замолчала.
- Почему? - спросил Лимакин.
- У него не было трудовой книжки.
- Почему, Манаев видел трудовую книжку с шоферским стажем.
- Это Иван Данилович выкручивается. Если хотите, я при Манаеве об этом скажу, чтобы не запутывал следствие.
- Еще какой грех водился за Водорьяповым?
- Понимаете, сомнительный он был человек. Мужчинам того не понять. У женщин особое чутье. Внешне Леонид Николаевич всегда с шуточкой, улыбочкой, но в нем было что-то хищное. Особенно глаза выдавали. Вроде весело щурится, а внутри - ледяной холод. Даже страшнее… ненависть, что ли, какая-то.
- Знаете, главный бухгалтер - финансовый контролер. Возможно, вы ущемили Водорьяпова в оплате и он… - начал Лимакин, однако Анна Ивановна не дала развить мысль:
- Нет, нет! По деньгам у нас с ним никаких шероховатостей не было. Единственное, что в денежных отношениях с Водорьяповым меня настораживало, так это чрезмерная его показуха. При каждом удобном случае Леонид Николаевич демонстративно подчеркивал, что в деньгах совершенно не нуждается. Все вы, мол, урываете с колхоза, но я не такой.
- Что в этом плохого? Разве не бывает честных до щепетильности людей?
- Вы наверняка не работали бухгалтером…
- Не работал, - признался Лимакин.
Анна Ивановна снисходительно улыбнулась:
- Тогда послушайте меня. Это только в телевизионном спектакле показывали, как рабочая бригада отказалась от премии. Я четверть века бухгалтером и не встречала ни одного чудака, который бы пришел в бухгалтерию и сказал: "Вы начислили мне лишние деньги. Я их не заработал и получать не стану". Не было никогда и теперь нет таких чудаков. Наоборот, даже откровенные бездельники глубоко убеждены, что им постоянно недоплачивают. Думаете, никто из колхозников, кроме Водорьяпова, не смотрел телевизор?..
- Смотрели, конечно.
- Почему же только он один так щепетильно относился к деньгам, как те герои из телеспектакля? Хотите верьте, хотите нет, но, по-моему, совесть Водорьяпова была не чиста.
- А другие сотрудники бухгалтерии каким его считали?
- Господи!.. Да все женщины не раз говорили мне, мол, едва Водорьяпов заходит в бухгалтерию, им сразу становится не по себе. Даже спрашивали: не гипнозом ли он обладает?
- Если Водорьяпов демонстративно отказывался от денег, зачем ему понадобился арендный подряд? - спросил Лимакин. - Это ведь очень тяжелый заработок.
- Вначале я тоже не поняла, но после разобралась. При внешнем соблюдении законности он рассчитывал загрести жар руками Виталия Ложникова, который взял себе в помощь пенсионерку-мать и сестру.
- Но в этом случае они должны были разделить заработанную сумму не на двоих с Ложниковым, а на четверых.
Полные губы Анны Ивановны скривились в ухмылке:
- Арендный договор составлен на двоих: Ложникова и Водорьяпова. Причем оговорены солидарные условия, то есть доходы пополам. Водорьяпов собирался надуть Виталия не меньше, как на пятнадцать-двадцать тысяч. Кстати, я предупреждала нынешнего председателя колхоза. Сергей Игнатьевич легкомысленно отмахнулся: "Арендаторы без нас между собой разберутся". Вот так вот…
- Ложников об этом не догадывался?
- Не знаю, догадывался - не догадывался. Убили Водорьяпова, конечно, не из-за арендного подряда.
- А из-за чего?
- Старые друзья его прикончили. С полмесяца назад я в командировке была в Новосибирске. От облагропрома поехала к железнодорожному вокзалу на такси. Разговорились с таксистом. Узнав, что я из "Верного пути", он вдруг спрашивает: "Значит, это в вашем колхозе пригрелся наш Водорьяпов? Вон куда, сурок, ускользнул! Леня наделает вам беды, когда дружки до него доберутся".
- Как таксист выглядит? - заинтересовался Лимакин. - Номер машины не запомнили?