* * *
Без пяти шесть Максим с женой зашел в универмаг "Галереи Лафайет"…
Это был явный дворец торговли! Это не ГУМ, не ЦУМ и даже не Детский Мир. Это нечто среднее между Большим театром и Алмазным фондом. Все сверкает, звенит и пахнет!
Одна из завлекательных хитростей магазина - продавщицы. Они все красавицы и полиглотки. Кроме французского они могут вас обслужить на английском и немецком. А улыбаются они по-русски - искренне и скромно…
Макс повел жену наверх, в отдел верхней одежды.
Вчера они заглядывали сюда и присмотрели дорогой костюм в комплекте с брюками и юбкой. Это самый удобный вариант, предполагавший длительную примерку.
Сначала в боковую примерочную кабину зашла жена. А ровно в шесть она выглянула и позвала мужа: "Дорогой! Помоги мне застегнуть юбку. Что-то у меня молния застряла".
Фраза была не самая лучшая, но здесь по-русски понимал только Макс, он смущенно улыбнулся, подмигнул продавщицам и нырнул за штору.
Супруги о чем-то говорили, создавая звуковой фон, но Максим работал. Он присел и на задней стенке сбоку от зеркала приподнял ткань. Кто-то в смежном отделе, в мужской примерочной проделал тоже самое.
В проеме на высоте "ниже пояса" появилась голова "Фюнеса". Он протянул отчет на трех листах и стал шепотом пересказывать Максу всю историю о посетителе, о собаках и купце Собакине.
Пытаясь заглушить этот шепот, жена начала громко восхищаться достоинствами юбки: "Нет, ты посмотри, дорогой! Вот сюда, на линию бедер. Это волшебная юбка! Она делает меня худее на три размера. А ноги кажутся стройнее и длиннее. Я права, Макс? Я несу всякую чушь, а ты даже не смотришь".
Через минуту они вышли из примерочной. Максим расплатился, и они покинули отдел женской верхней одежды, почти одновременно с новым плащом в руках из другого отдела вышел господин Бобринский. Он был весел и немного суетился. Его фигура, походка и ужимки чем-то напоминали артиста Луи Де Фюнеса.
* * *
К семи часам к посольству вернулись все - и черный "Шевроле" резидента, и четыре серых "Мерседеса", и обе бригады французского наружного наблюдения.
В семь двадцать резидент пригласил Максима в "кубрик" и выслушал его отчет. А в семь двадцать пять Макс уже получал от шефа разнос.
- С агентурой надо уметь работать! И нельзя держать на связи лишь бы кого. Нет, я понимаю, когда агентесса - любовница министра. Или наш источник сидит в штабе НАТО. Это нормально! А агент в антикварном аукционе - это нонсенс! Это - комедия! Одно слово - "Фюнес"…
- Но не я его вербовал.
- Не ты, а когда брал на связь, то о чем думал? Мог бы сразу исключить. Или заморозить. Вот, что мне прикажешь в Центр сообщать? Про странного незнакомца в офисе "Кристи"? Про фотографии пуделя? Про легенду о купце Петре и его жене Фаине? Что молчишь?
- А не надо ничего сообщать.
- Это как так? Не толкай меня, Макс, на обман руководства. Мне через месяц полковника получать.
Последние слова резидент произнес шепотом. Он даже на всякий случай оглядел помещение. Хотя смотреть здесь было не на что. Они общались в "кубрике", где из мебели был только большой стол и десять стульев. Больше ничего - ни окон, ни шкафов, ни тумбочки с графином.
"Кубрик" - кабинет для секретных переговоров. Под полом, потолком и обоями были сварные стальные листы в несколько слоев. Полная гарантия от прослушки! Правда, это была гарантия от французов. А наши хитрецы могут сотворить что угодно.
Резидент еще раз осмотрел голые стены и вздохнул.
- Я, Макс, никак не могу обманывать начальство. Хотел бы, но не могу! Такие у меня принципы.
- Так и нет никакого обмана. Я опишу встречу с "Фюнесом", как контрольную явку, как проверку связи. И в конце укажу, что дано задание доверенному лицу в Москве.
- Какому такому лицу? Кому конкретно?
- Варваре Галактионовой. Она когда-то здесь с мужем работала.
- Помню. Ты прав, Макс. Если незнакомец не позвонит Варваре, то и говорить не о чем. А позвонит, то пусть сама решает, что делать. Можно связаться с ФСБ, с таможней или, в крайнем случае, с ментами. Там, в Москве, все проще. Там наша земля!
* * *
Савенков назначил совещание на семь вечера, обычно он проводил оперативки утром. Но сегодня Варвара настояла на полном сборе в конце рабочего дня. Она намекнула, что у нее будет важное сообщение по делу Собакина.
К началу совещания все знали, кто задержал их до восьмого часа. И все смотрели на Варвару недоверчиво. Если она и нашла информацию по купцу, то могла бы сообщить о ней пораньше. Или завтра утром.
Жили эти собаки девяносто лет, и еще ночку поживут!
* * *
Савенков специально не торопил события. Он предложил первым отчитаться Крылову.
Олегу хватило одной минуты. Он сообщил, что дом Собакиных в Малаховке стоит, что его обыскивали чекисты, но собачек Фаберже не нашли. В последние годы владельцем "усадьбы" был сын купца - академик Трофим Степанович Собакин. А неделю назад старый ученый умер. И не здесь в Малаховке, а на своей квартире, в престижном доме на площади Гагарина.
- Вот и весь доклад, Игорь Михайлович. Завтра поеду в Академию наук. Узнаю про родственников академика. Попробую проникнуть в его квартиру.
- Что значит "проникнуть"? Авантюры мне не нужны! Не делай глупостей, Крылов.
- Не буду! Я имел в виду посетить квартиру покойного вместе со следователем или с детьми академика, если таковые есть. Миша Марфин смотрел на докладчика с сожалением. Он, как поклонник Интернета, не мог терпеть бесполезной беготни оперативников. Зачем добывать информацию долго, когда это можно сделать быстро?
И Михаил решил вклиниться в разговор.
- Простите, Игорь Михайлович, но я хотел сообщить Крылову, что дети у академика Собакина есть! Их двое - сын Иосиф и дочь Софья.
- Откуда знаешь?
- Я не одессит, но отвечу вопросом на вопрос. А ты, Олег, в каком веке живешь? В двадцатом? А я в двадцать первом! Мне достаточно включить компьютер, выйти в Интернет, набрать слово и нажать клавишу на мышке. Вот держи адреса детей. Иосиф Трофимович пятидесятого года и Софья пятьдесят восьмого. Все жили рядом, но отдельно.
- Тогда так, Миша! Раз ты человек двадцать первого века, то скажи - а есть дети у детей академика?
- У Иосифа уже внуки есть. А Софья Трофимовна, по моим сведениям, старая дева. В ЗАГСе на нее чисто, фамилию она не меняла, к себе в квартиру никого не прописывала.
- Не совсем так, Миша. "Старая дева" - это такое, понимаешь, понятие…
Савенков, чувствуя, что совещание превращается в говорильню, встал и решительным жестом прекратил спор.
- Все, закрыли этот вопрос! Нам надо всем учиться у Марфина. Интернет - великая сила! Конечно, если очень надо куда-то поехать, то надо. А если не надо, то зачем?
Савенков замолчал, но красноречивыми жестами подтвердил, что действовать надо на современном уровне, совершенствуя стиль и методы работы.
Потом шеф перешел к самому главному на сегодняшний вечер - к заявлению Варвары.
- А теперь послушаем госпожу Галактионову! Собственно говоря, это Варвара нас здесь собрала. Она сказала, что у нее есть сенсация по делу Собакина. Прошу!
Варя встала и попыталась жестом усадить Савенкова.
- Вы садитесь. А я буду говорить стоя. Это действительно очень важно. Вот вы, Игорь Михайлович, вы верите в фатальные совпадения?
- В фатальные - не верю! А если вообще, то совпадения бывают. Только ты, Варвара, давай без предисловий. Самую суть излагай. Пришла и говори!
- Да, я самую суть скажу. Сегодня днем я встречалась с оперативником, прилетевшим из Парижа. Если совсем коротко, то мне может позвонить преступник, который был у антиквара Рыжова. Он попросит помочь ему в контрабанде.
- В какой контрабанде?
- Я должна помочь ему вывезти во Францию всю коллекцию собак Собакина.
* * *
Прямо в ходе совещания Савенков написал план мероприятий по поиску сокровищ Фаберже. Два раздела касались антиквара Рыжова. Возле них была пометка "Срочно".
И ответственных за эти пункты было двое - Марфин и Крылов. Они должны были посетить магазин "Эмират", установить скрытую камеру видео наблюдения и составить вместе с антикваром композиционный портрет - фоторобот человека, пришедшего с пуделем.
Все это ребята собирались сделать завтра утром. Но они опоздали!
* * *
Совещание в "Сове" еще шло, когда Захар Ильич Рыжов начал готовить свой магазин к закрытию.
За весь день он продал всего три вещи. Но это было днем. А к вечеру переулок вообще вымер. Где-то в ста метрах на карнавальном Арбате гуляли толпы. Но никто не хотел сворачивать с магистрального пути! Все упорно шли от бульвара к Садовому кольцу или, наоборот - от Смоленской площади к Кремлю.
Антиквар позвонил жене и намекнул, что сегодня есть шанс поужинать не дома, а в маленьком ресторанчике на Якиманке. Эмма Исааковна и сама готовила отлично, но тут дело не в еде, а в особой атмосфере. Когда проводишь вечер в шикарном заведении, то чувствуешь, что жизнь удалась.
Предложение мужа не было для нее сюрпризом. Она уже была одета и ждала сигнала. Оставалось только закрыть квартиру и спуститься вниз.
А Рыжов начал прятать в сейф золото и разные дорогие мелочи.
И тут вошел он!
Антиквар обернулся на звон колокольчика и сразу его узнал. Это был тот незнакомец, который приходил с пуделем. Одежда у этого была другая, появились пышные усы с бородой, другие очки, другой парик.
Все другое! Но это был он.
По глазам незнакомца Захар Ильич понял, что гость настроен решительно. И понятно! Антиквар - лишний свидетель. Таких обычно убирают в первую очередь.
Посетитель был в зимних кожаных перчатках. Это еще больше испугало Рыжова. Он попятился в угол, нащупывая на полках какое-нибудь оружие для обороны. Но под руку попадались лишь вазы и другие фарфоровые изделия. Некоторые из них начали падать на пол, издавая мелодичный звон и разбрасывая осколки.
Когда антиквар уперся спиной в стену, посетитель вытащил молоток и замахнулся.
Было видно, что оба соперника не были профессионалами в таких делах. Жертва чуть отклонилась, а у нападавшего дрогнула рука. Короче - удар не достиг черепа. Он прошел по касательной, разбив бровь и порвав ухо. Крови много, но клиент был пока жив и оставался в здравом уме и сносной памяти.
Противники на три секунды замерли. Они грозно смотрели друг на друга и нервно дышали.
Потом вдруг антиквар вскрикнул, взмахнул рукой и посмотрел куда-то вдаль, далеко за спину нападавшего.
Лохматый гость еще раз взмахнул молотком, но как-то вяло и неуверенно. Взгляд раненого антиквара четко говорил, что где-то у двери есть еще человек.
Незнакомец резко обернулся и, как оказалось, вовремя, прямо за ним стояла женщина с перекошенным лицом. Она пыталась снять со стены алебарду - увесистый топорик времен Ивана Грозного. Еще секунда, и гость получил бы удар под ребро.
Он бросил молоток, ударил ногой Рыжова и рванулся к выходу, отпихивая Эмму Исааковну. Но та вцепилась в него, пытаясь дотянуться до лица.
После легкой потасовки нападавший убежал. Он не был спортсменом, но был моложе Эммы Исааковны и сильнее ее.
Госпожа Рыжова подползла к мужу:
- Захар, ты еще живой? Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Только я волнуюсь - почему этот тип с пуделем опять к нам пришел?
- Не волнуйся, Захар, больше он не придет. Он меня испугался.
- Согласен, Эмма. Я - единственный, кто тебя не боится! Послушай, родная, позвони Варваре. Пусть она уже приведет сюда своих сыщиков.
Эмма Исааковна дотянулась до телефона и набрала номер.
- Это Варвара? Так вот слушай! Все случилось, как я и думала. Бандит пришел еще раз, но уже без собачки. Вместо пуделя у него был молоток. Он пришел и почти убил моего мужа. Нет, не надо никакой полиции! Захар не хочет. Конечно, он живой! Но вся голова разбита вдребезги! Приезжай! Я оторвала у бандита часть тела. Нет, не эту! У меня в руках его усы!
* * *
Улица Шаболовка, это не центр Москвы, но и не задворки. Иосиф Собакин жил в старом доме, в квартире, которую когда-то получил его отец - тогда еще профессор Трофим Собакин.
Когда отец стал академиком, он переехал в новый дом на площади Гагарина, а эта квартира в кирпичной пятиэтажке осталась его детям - Иосифу и Софье.
Потом, уже в начале перестройки Софья собралась выйти замуж. И академик Собакин выбил для любимой дочки квартирку на Донской улице. Но со свадьбой что-то не сложилось, и обиженная на всех мужчин Софья Трофимовна стала жить одна, изредка навещая отца и брата. Оба жили близко от нее - десять минут пешком.
* * *
Варвара не стала скрывать, что она сотрудник детективного агентства. Врать можно, но кому-то другому.
Внучка купца не может не знать про эту красивую историю. Сначала страстный роман с подарками от Фаберже, потом очень яркая любовь Степана и Фаины, а в конце - пожар революции.
Нет, врать Софье Трофимовне не надо. Можно не все ей говорить.
* * *
Они созвонились заранее, и хозяйка встречала Варвару, как дорогого гостя. Она накрыла стол со свечами, с фамильным серебром и с вином в хрустальном графине.
- Я понимаю, Варя, что у вас какое-то дело, но я так люблю гостей. А они ко мне редко ходят.
- А ваш брат?
- Осип? Это единственный, кто приходит. Но только раз в год - на мой день рождения. Давайте, Варя, посидим, поболтаем, а уж потом о делах.
Софье Трофимовне недавно исполнилось шестьдесят. Она числилась редактором в издательстве, но работала на дому, пересылая результаты по электронной почте.
Обстановку в квартире можно характеризовать одним словом - эклектика. Или дикое смешение разных стилей и эпох.
В гостиной вдоль стены стоял кожаный диван с круглыми подлокотниками, с высокой деревянной спинкой, с узким зеркалом и полочкой наверху. Эта вещь из сталинских времен.
Ближе к окну - массивный буфет от эпохи Николая Второго.
У двери югославские книжные шкафы - это начало семидесятых, стиль раннего Брежнева.
Компьютерный столик и электроника на нем - это наше время.
Только от Хрущева ничего не осталось. Его мебель была хилой, куцей и на тонких ножках. Уже все развалилось!
Варвара начала разговор с буфета. Она предположила, что эта вещь досталась хозяйке от дедов-прадедов.
- Угадали, Варя! Мой дедушка был купец первой гильдии. По нашим временам - это, как владелец сети супермаркетов. И имя у него было красивое - Степан Елисеевич.
- А Елисеевский магазин, это не его?
- Нет, Варя. Это из другой оперы, у деда были магазины на Мясницкой, на Балчуге, в Зарядье, в Марьиной роще. И квартира у нас была на Мясницкой, там, где Банковский переулок выходит на Кривоколенный.
- Значит, буфет оттуда?
- Нет, Варя. В смутные времена городскую квартиру разграбили. А буфет - из дачной мебели. У нас сохранился домик в Малаховке. Вы, Варвара, сказали, что вы из детективного агентства. Значит, вы юрист?
- Нет, я - сыщик.
- Неважно! Я прошу помочь мне. Недавно умер мой отец. Нотариус сегодня позвонил и сказал, что в пятницу собирает всех по поводу завещания. А я в этих тонкостях не разбираюсь. Мне бы наш дом в Малаховке получить.
- А есть еще наследники?
- Есть! Мой брат Осип Собакин. Иосиф Трофимович.