– Завидуешь? – я толкнула ее в бок. – Ты же говорила, все мужики – сволочи.
– Андрей, здорово!
Стройный молодой человек пожал Короткову руку, заторопился к новенькому джипу.
– Ну, положим, не все… – Маринка проводила красавца взглядом. – И потом, я говорила это вчера.
– Шею свернешь, – засмеялась я.
Коротков сел в машину.
– Я готов. Только цветов по дороге купим. Вон там за углом ларек стоит.
– Андрюша, – Маринка придвинулась к нему поближе, – а с кем это вы сейчас поздоровались?
– Это? – Коротков кивнул на джип. – Сосед мой, в роддом спешит.
– А-а, – разочарованно протянула Маринка. – Ничего машина. И кто у него?
– Что-что?
– Я спрашиваю, кто у него, мальчик, девочка?
– Да нет, работает он там, – улыбнулся Коротков. – На данный момент он снова не женат.
– Да что вы говорите! – Маринка облизнула губы, глаза ее опять загорелись.
Я расхохоталась.
– Девушка, тебе в роддом пока еще рановато.
– Смотря зачем, – задумчиво отозвалась Маринка. – Так как, вы говорите, его зовут?
Мы остановились около цветочного киоска, Коротков вышел и вернулся с букетом роз.
– Прекрасные цветы, – проронила Маринка.
– Я рад, что вам нравятся!
Андрей выбрал розу, вручил ей.
– Это вам. Вы лучшая сестра милосердия, с которой я когда-либо сталкивался.
Маринка расплылась в счастливой улыбке. Следующий цветок Коротков протянул мне.
– А это вам, Ольга. Не сомневаюсь, что вы хороший главный редактор, но друг вы, без сомнения, замечательный!
– Тронута, – растроганно ответила я.
В квартире значительных изменений не произошло. Все присутствующие сладко спали, даже неугомонный Фимка дремал у Иринки в ногах. Ромка сполз с кресла и посапывал, свернувшись калачиком на ковре.
Я предупредила Маринку, что юноша не совсем в форме, но такое увидеть она явно не ожидала.
– Во дает, студент! А все тихоней прикидывался!
Я подложила Ромке под голову подушку, он тут же ее обнял и пробормотал что-то ласковое.
– Не наезжай на парня, – предупредила я, – видишь, как его отделали.
Коротков мялся в дверях, не отрывая взгляда от спящей Иринки. Мы тактично удалились на кухню, взялись за приготовление легкого ужина. Виктор толстыми неровными ломтями нарезал хлеб. Увидев это безобразие, я отобрала у него нож, взамен вручила разбитый будильник.
– Займись лучше делом. Инструменты на подоконнике.
Часть наших приключений я успела поведать Маринке еще около дома Короткова, а сейчас живописно рассказывала дальше, стараясь не прислушиваться к доносящемуся из комнаты воркованию влюбленных. Ромку мы решили пока не будить. Я оглядела стол, крикнула:
– Ужин подан, господа!
На пороге кухни появилась Иринка, пряча в розах счастливое лицо. Рядом вприпрыжку скакал Фимка. Хлопнула входная дверь.
– А где Андрей? – удивилась я.
– Андрюша сейчас придет, – она лукаво улыбнулась. – Я такая счастливая!
Коротков вернулся минут через пять, нагруженный шампанским и коробками конфет. Народ оживленно зашумел.
– Прошу слова! – Коротков поднял бокал. – Спасибо вам всем, я рад, что у Ирочки такие друзья. И, – он положил руку Иринке на плечо, – мы хотим всех вас пригласить на нашу свадьбу!
Мы зааплодировали.
– О дне бракосочетания будет сообщено дополнительно, – добавил Андрей, – осталось только квартиру купить.
Все засмеялись. Я подождала, пока бокалы вновь наполнятся, и сообщила:
– У меня для вас тоже есть новость. Ирочка, стажер, конечно, получает немного, но на первых порах, я думаю, ты вполне могла бы совмещать работу в кафе и в газете.
Иринка взвизгнула от восторга.
– Зачем же совмещать, – проворчал Коротков. – А муж на что? Я, между прочим, неплохо зарабатываю.
Всеобщий шум перекрыло обиженное "мяу!". Я оглянулась на котенка.
– Ну, конечно, тебя без внимания оставили.
Фимка запрыгнул к Иринке на колени, она погладила его, умоляюще посмотрела на Андрея. Тот кивнул.
– Можно? – девушка посмотрела на меня.
– Забирайте, – я великодушно махнула рукой. – Конечно, я буду скучать без этой маленькой бестии…
Фимка чихнул.
Через полчаса в дверь позвонили. Виктор встал.
– Я открою. Это капитан.
– Ого, вся компания в сборе, – Бородин вынул из пакета бутылку шампанского. – Я не оригинален.
Из-за его спины выглянул Ромка.
– Всем добрый вечер, – смущенно пробормотал он.
– О, студент проснулся! – Маринка подняла бокал. – Шампанское будешь?
Ромка позеленел, икнул и скрылся в ванной.
Спустя некоторое время народ начал расходиться. Бородин задержался на пороге.
– Афанасьев исчез, – предупредил он. – Мы съездили по адресу, куда его директор отправил. Там два трупа, оружие не найдено. Я думаю, Афанасьева хотели подставить, но ему каким-то образом удалось смыться. Может, кому-нибудь из нас лучше остаться с вами?
Ну разве так делают предложение женщине! То есть я еще и поуговаривать должна! Я отрицательно покачала головой.
– Не думаю, чтобы он сюда сунулся. Не волнуйтесь, Олег, со мной все будет в порядке. До свидания.
Бородин грустно улыбнулся.
– Спокойной ночи.
– Постойте, – окликнула я его, – а вы действительно клиент Фимы Резовского или это липа?
– Действительно. Я подумал, что, пока я в Тарасове, неплохо бы между делом официально оформить мой развод.
Капитан помолчал в ожидании, не спрошу ли я еще что-нибудь, не дождавшись, печально закончил:
– До свидания.
Оставшись одна, я прошлась по квартире, бесцельно перекладывая вещи. Порядок наводить у меня не было никакого желания. Тоска. Надо было капитану еще какой-нибудь вопрос задать.
Я взяла бокал шампанского, устроилась на диване и включила телевизор. В этот момент раздался звонок в дверь. Я испытала легкое волнение, наверное, от шампанского. Прежде чем открыть дверь, посмотрела на себя в зеркало, поправила прическу.
– Что-то забыли, – начала я томным голосом, поворачивая ключ.
Дверь распахнулась, слова застряли у меня в горле. На пороге стоял Афанасьев. Он жестом приказал мне отойти от двери. Возможно, я бы поспорила, но в руке у него был пистолет. Афанасьев захлопнул дверь, проронил сквозь зубы:
– Выкрутилась? Я не сомневался. Где журнал?
Я попятилась в комнату.
– Сядь, – бывший инженер указал на диван.
– Послушайте…
– Сядь, я сказал, – Афанасьев помахал оружием. – Мне нужен только журнал.
– Да что ты в меня своей "пушкой" тычешь, – возмутилась я. – Нет у меня никакого журнала. И не было никогда.
– Мне терять нечего, – прохрипел Афанасьев, – на мне все равно девчонка висит.
Я презрительно фыркнула.
– Ничего на тебе не висит, идиот. Девчонка только что ушла домой своими ножками. Из этой квартиры.
– Хватит заливать, – Афанасьев взял бокал с шампанским, понюхал, скривился. – Празднуете?
– Празднуем, – парировала я, – помолвку этой самой девчонки, между прочим. Пока ты, кретин, ночью в отделении отдыхал, девушкой уже занимался доктор. А ее смерть в результате несчастного случая – лажа, которую тебе подсунули, чтобы успокоить.
Рука, держащая пистолет, дрогнула. Я продолжала:
– Пошевели мозгами, придурок. Пока за тобой только мошенничество. Трупы на хате, куда тебя Лысый послал, хороший адвокат представит как самооборону. Адвоката, кстати, могу порекомендовать.
Афанасьев опустил голову, плечи его вздрогнули, рука с пистолетом опустилась на колено.
– Твои приятели тебя крупно подставили, – произнесла я, не отрывая взгляда от оружия, – а будешь продолжать бегать, да еще с "пушкой", тебя или пристрелят, или во всех грехах обвинят.
В дверь позвонили. Афанасьев снова вскинул пистолет, я мысленно выругалась.
– Кто это?
Я равнодушно пожала плечами.
– Не знаю, наверное, милиция.
– Дура, – процедил инженер. – Поди открой.
– Сам открой, – огрызнулась я.
– А ну, вперед, – Афанасьев махнул пистолетом. Около двери он отодвинул меня в сторону, выглянул в "глазок".
– Спроси кто.
– Да пошел ты!
С грохотом дверь распахнулась, я едва успела отскочить в сторону. Афанасьев отлетел к стене, выронив пистолет. Капитан пнул пистолет ногой, одновременно врезав инженеру в челюсть.
– Готов, – я переступила через тело, посмотрела на дверь. – Теперь точно менять придется.
– Вы в порядке?
Я молча кивнула, говорить у меня уже не было сил. Бородин вынул носовой платок, поднял пистолет.
– Я уже поймал такси, – он покрутил оружие. – У вас пакета не найдется?
Я снова кивнула, пошла на кухню за пакетом. Бородин сунул в него пистолет, положил в карман, попытался прикрыть дверь.
– Но решил вернуться. А когда вошел во двор, мне показалось, в подъезд зашел Афанасьев. Фонарь у вас там яркий, – капитан развел руками, – не закрывается.
– Надо, наверное, милицию вызвать, – я кивнула на инженера.
– Конечно. Телефон на кухне?
– Да, – я помолчала. – А почему вы вернулись?
– Я подумал, что еще не все вам рассказал, – крикнул с кухни Бородин.
Я посмотрела в зеркало, кивнула своему отражению. Оно согласно кивнуло мне в ответ.
– У вас еще будет время, – сказала я. – Не могу же я провести ночь в одиночестве, когда у меня выбита дверь.
Сезон охоты
Глава 1
Все началось с того, что четырнадцатого февраля мы с Маринкой сидели в моем кабинете и строили предположения – одно другого неправдоподобней, – где наши мужчины, куда они, такие обычно предупредительные и благородные, сегодня подевались. Прихотливо-сложная работа нашего воображения не относилась к Кряжимскому и Виктору. С утра пораньше и тот и другой поздравили нас с Днем святого Валентина и пожелали много всего прекрасного и полезного, начиная со здоровья и кончая "долгими годами жизни". Маринка тут же заявила, что не очень-то деликатно таким вот, пусть и дипломатичным, образом напоминать нам о том, что и нас с ней, двух цветущих молодых особ, когда-нибудь настигнут эти самые долгие годы неотвратимого старения.
Виктор немного растерялся, и если бы не его драгоценный дар молчаливой замкнутости, наверняка стал бы заикаться, ища оправдание своему мысленному превращению нас, как выразилась Маринка, в "шамкающих старушенций". Разрядили долгую неловкую паузу в стенах моего кабинета два букета роз и маленькие сувениры, а также договоренность распить в обеденный перерыв бутылку шампанского.
Я тут же водрузила бронзовую статуэтку Амура на стол. Маринка принялась шутливо щекотать своего крылатого крепыша, нашептывая ему на ушко что-то сюсюкающе-дурашливое. Поблагодарив мужчин и заверив их в своей горячей симпатии, мы остались одни. И что уж там говорить: сигарета – за сигаретой, чашка кофе – за чашкой. То ли дым, то ли аромат и бодрящая сила напитка позволили нашему воображению так вольтижировать, только чем дольше мы изводили себя догадками, куда пропали наши рыцари, тем труднее нам было сохранять праздничное расположение духа. "Рыцари" упорно отказывались вспоминать, что еще в четыреста девяносто четвертом году Папа Римский постановил включить День святого Валентина в календарь христианских торжеств. Отказывались они также вспоминать и о нашем с Маринкой существовании. Как только телефон начинал подавать признаки жизни, мы вскакивали, хотя такой нужды, ей-богу, не было – аппарат находился под рукой. Мы дергались как полоумные, а узнав, что это очередной рабочий звонок, притухали. Конечно, первым делом нас поздравляли с праздником, но потом сообщали, что должен сделать или чего не должен делать и печатать "Свидетель", какие задолженности надлежит погасить в срочном порядке, сколько денег внести за аренду офиса и так далее. Звонили, правда, и преданные и благодарные читатели нашего еженедельника, поздравляя нас и желая нам… А вот мужики наши, как видно, переживали очередной приступ амнезии. С горькой иронией Маринка поговаривала: "как Валентин или Восьмое марта, так к ним сразу эта латиноамериканская зараза пристает".
В общем, мы самым банальным образом хандрили. И что самое неприятное, так это то, что сознание самодостаточности, которое я с таким рвением культивировала в себе и в Маринке, испарялось на глазах, уступая место заурядному чувству покинутости и грусти. Маринка – та еще штучка! Вместо того чтобы пробудить во мне надежду на обретение этого утраченного ощущения гордой уверенности в собственной красоте и правоте, нет-нет да и отпускала разные остроты, намекающие на ущербность нашей с ней самости. А то и просто глядела так, что поневоле в ее взгляде под завесой сочувствия мой догадливый взор различал тусклый огонек злорадства: вот, мол, ты все о том, какие мы классные да независимые, вещала, ан нет, оказывается, не такие уж мы сильные да свободные. Ждем со стороны, то бишь от наших френдов, знаков внимания! Вот, мол, куда твоя наука женского выживания нас завела, а жизнь-то, она свое берет! А тут еще взяла и выудила из сумки красочный журнал, какие тысячами продают на улицах, и, открыв из каких-то садомазохистских соображений страницу, посвященную Дню святого Валентина, принялась со смаком, выразительно читать:
– "Итак, что дарить? Самыми распространенными подарками в этот день являются коробки конфет, плитки шоколада и шампанское…"
– Смотри-ка, а Виктор с Сергеем Ивановичем проявили завидный вкус и неординарность, – через силу улыбнулась я.
– Ага, – рассеянно проговорила Маринка и принялась читать дальше: – "Шоколад, конечно, хорошо, но косметика лучше…"
– Не поспоришь, – уныло прокомментировала я, закуривая новую сигарету.
– "Допустим, столь любимая женщинами помада. Фирма "Люмене" выпустила в специальной золотой упаковке коллекцию наиболее популярных за последние тридцать лет оттенков классической помады. Ваша спутница обязательно воспользуется этим подарком. Ведь в глубине души все женщины убеждены, что никто лучше мужчин не знает, какие губы им желанней". – Маринка иронично посмотрела на меня и облизнула свои накрашенные губы.
– Закрой ты этот журнал, – вяло посоветовала я, но в Маринку словно бес вселился:
– "Несколько лет назад вместе с праздником всех влюбленных к нам пришла и прекрасная традиция дарить драгоценные ароматы. Как же угадать нужный аромат и не ошибиться? Но ведь нигде не сказано, что подарки нужно покупать втайне друг от друга. Сходите в магазин вместе…"
– Дельный совет, – совсем приуныла я.
– Не с кем идти-то, – адресуя воображаемым "амнезийцам", как именовала она наших знакомых забывчивых мужчин, полупрезрительную улыбку, сказала Маринка.
– А что, если нам сегодня вечером куда-нибудь сходить? "Назло надменному соседу", а?
Я чувствовала настоятельную потребность в воодушевлении. Ничто в данной ситуации, кроме невинной женской мести, не могло поднять мой тонус.
– Это идея! – лукаво сверкнула глазами Маринка. – Как там сказано: "Человек – кузнец своего счастья".
– Но куда?
– В клуб, в кафе, в ресторан, в театр, в кинотеатр… А вначале зайдем в магазин, как советуют вот тут, – тряхнула она журналом, – и "не втайне друг от друга" сделаем себе подарки, – захохотала она.
Я тоже рассмеялась.
– " Если ваш спутник автолюбитель, – принялась она снова читать, но уже с толикой задорного ехидства, – выберите новый аромат "Бугатти". Дудки! – весело воскликнула Маринка. – Сначала – они нам, а потом – мы им!
– Ты, наверное, забыла, – жеманно улыбнулась я и приняла кокетливо-аристократическую позу, – там же советуют пойти вместе и не втайне…
Мы снова засмеялись.
– "Если же мужчина вашей мечты далек от забот автомобилистов, преподнесите ему оригинальный флакон "Адье о зарм" в виде… гранаты".
– Лучше настоящую гранату, – с сарказмом заявила я.
– Наши "амнезийцы" этого заслуживают! – добавила Маринка, она была теперь возбуждена и полна всяких хитрых и, главное, мстительных замыслов. – "Вполне может быть, в ответ вас ожидает флакон от Наоми Кэмпбелл с одноименными духа…"
Маринка не дочитала, потому что в тот самый момент, когда автор статьи перешел к женскому парфюму, зазвонил телефон. Мы беспокойно переглянулись. Я сняла трубку:
– Редакция еженеде…
– Оль, привет, – услышала я взволнованный голос Мишки Коромыслова, журналиста из "Тарасовской были", – надо встретиться…
– Ты хочешь осчастливить меня флаконом от Наоми Кэмпбелл? – пошутила я.
– Че-е? У меня к тебе дело!
– А я думала, сегодня праздник, – мрачно заметила я.
– Какой? Фу ты, черт!
Мишка, похоже, только проснулся.
– Ты все еще в объятиях Морфея, Михаил? – Мой тон снова стал игривым.
– Бойкова, я серьезно, – пробормотал Михаил, – давай завтра, идет? Приезжай ко мне домой в половине одиннадцатого…
– "…приходи на сеновал, не пожалеешь"? – поддела я его. – Ты объяснить-то хоть можешь, что у тебя за дело ко мне, недотепа ты этакий!
– Оль, я в запарке. Давай завтра. Ничего не утаю, – пробубнил он.
– Ну хоть намекни, – зловредно хохотнула я, – ты думаешь, так легко мне с моим подорванным здоровьем ни свет ни заря навещать молодых сексапильных…
Мишка, к моему глубокому удивлению, не заржал, даже не усмехнулся.
– У тебя что, чувство юмора отшибло? – продолжала я действовать ему на нервы.
– Оль, говорю, занят. Я тебе бомбу предлагаю! – нетерпеливо сказал он.
– А я думала – гранату, – усмехнулась я.
– Че-е? – растерялся Мишка.
– Серьезен ты, брат, не по годам! Вот чего.
– Приедешь? Это важно. Как раз для тебя!
– Подарочек к Дню святого Валентина? – ехидно полюбопытствовала я.
– Ах да, мне сегодня в клуб! – спохватился мой суетливый абонент.
– Может, в клубе и свидимся? Ты куда идешь?
– В "Покер".
– Не-е, в "Покер" не пойду, – раздумчиво протянула я, – больно публика там шальная собирается, ладно, раз ты такой настырный, завтра приеду. Ну хоть стоящее что-то?
– А то! – возбужденно воскликнул Михаил.
– А почему тогда не сегодня?
– Полной информацией я буду располагать только завтра утром.
– О’кей! – согласилась я.
– Жду.
В трубке раздались гудки.
– Этот, как его, Коромыслов, что ли? – незаинтересованно поинтересовалась Маринка.
– А то кто ж! Вечно куда-то спешит.
– Он и ко мне когда клинья подбивал, ну, помнишь, мы в "Северном сиянье" мой день рождения справляли, все торопился куда-то. Поехали, мол, займемся… Ха-ха! Чего, говорит, время-то терять? Я от тебя, то есть от меня, – Маринка горделиво выпятила губы и ткнула себе в грудь большим пальцем правой руки, – торчу. Так и сказал!
– Что-то ты мне раньше о таком не рассказывала, – недоверчиво усмехнулась я, – придумала, что ль, недавно?
– Вот еще! – обиженно передернула она плечами. – На самом деле.