Глава 14
Пробравшись через свалку, которая, оказывается, находилась за забором дома Оксаны, я быстрее ветра помчался к центральной дороге. Нужно было как можно быстрее сматываться от опасного места, и я остановил такси. Ничего лучшего, как поехать на работу, я не придумал.
"Помогал я людям в свое время выкрутиться из сложных ситуаций, в том числе и криминальных; что уж, себе, когда нужно, не помогу? Не найду преступника? Да запросто, - размышлял я, сидя в машине. - Нужно только успокоиться, сосредоточиться, как следует подумать, а там, глядишь, и зацепка какая отыщется, благодаря которой можно будет выйти на след убийцы. А в полицию я всегда сдаться успею. У трупа меня никто не видел - в лицо, во всяком случае, - так что если припрут к стенке, сознаюсь, будто действительно у Оксаны дома был, но вечером ушел, и кто ее позже убил, понятия не имею. Хотя можно сказать, что ночевал у девушки. Вроде тот факт, что я провел в ее доме ночь, говорит в мою пользу. Не может же нормальный человек, убив жертву, завалиться в ее доме спать? Хотя убийцы вряд бывают нормальными людьми… А если еще докажут, что я пьяный был, то вообще хана - станут утверждать, что убил и ни черта не помню… В общем, пока не вполне ясно, что лучше говорить, если в полицию загребут. Ладно, время покажет".
Я выскочил из машины, немного не доехав до стадиона. Не нужно, чтобы таксист знал, где я работаю. Это на тот случай, если вдруг опера на его след выйдут, чтобы он их прямиком к порогу моего спортзала не привез.
Учитывая, что встал я рано, не потратил время на бритье и завтрак, да еще приехал на работу на такси, то, понятно, заявился я в спортзал намного раньше, чем следовало бы. Умылся в душе, переоделся, глянул в зеркало. Вид вроде не очень испуганный; еще бы я побрит был, так вообще смотрелся бы как огурчик. Надо станок на работу купить - для таких вот, как сегодня, непредвиденных случаев - и здесь бриться. Да еще сухой паек принести, чтобы в случае необходимости позавтракать можно было… Хотя есть я не хотел. Воспоминание о мертвой Оксане начисто отбивало аппетит.
Вот теперь-то, когда опасность быть пойманным на месте преступления миновала, при воспоминании о девушке сердце стала сжимать жалость, начало угнетать чувство вины. "Не уберег девку, а возможно, еще и сгубил, - думал я, сидя на гимнастической скамейке в пустом зале. - Кто знает, не стала ли причиной ее смерти наша связь… Может быть, если бы Оксана не встречалась со мной, то осталась бы жива? А я еще, подлец такой, заставил ее сделать аборт… Она так хотела иметь от меня ребенка!". Подобные мысли здорово давили на психику, мешали сконцентрироваться, поэтому я, собрав в кулак волю, гнал их от себя. Мне было над чем подумать, а казнить себя можно и позже.
К концу рабочего дня у меня уже было представление о том, что же все-таки произошло в доме девушки. А произошло, на мой взгляд, следующее. Очевидно, Оксане позвонил кто-то из ее женихов - Паша или Джон - и предложил встретиться. Девушка отказалась по двум причинам - во-первых, была со мной, а во-вторых, неважно себя чувствовала после посещения известного заведения. Возможно, была и третья причина, из-за которой она не захотела встретиться со звонившим ей типом, - просто не желала его видеть. Но человек все же приехал к Оксане домой, именно он вчера вечером звонил в ее дверь, и именно к нему выходила за калитку девушка. По-видимому, она дала ему от ворот поворот. Но человек не ушел. Побродив по окрестностям частного сектора и, возможно, накачав себя спиртным в каком-нибудь баре в районе гостиницы "Космос", он вновь вернулся к дому девушки. Мы тогда как раз укладывались в постель. Оксана отправилась к воротам, а я уснул и потому не слышал, что же произошло. Девушка в комнату больше не возвращалась и соответственно рядом со мной не спала. Теперь я отчетливо помню, что утром, когда я проснулся, постель рядом со мной была не смята. Человек этот, по-видимому, повздорил с Оксаной. Он ударил ее чем-то тяжелым по голове, а когда она потеряла сознание, оттащил в кладовку. Там, бросив Оксану на пол, он выстрелил ей из пистолета в затылок. Отсутствие следов крови во дворе и большое ее количество в кладовке как раз и свидетельствуют о том, что человек убил девушку именно в кладовке, а не в каком-либо ином месте. Этот факт, по-видимому, имеет в действиях преступника какое-то существенное значение, но вот какое, я пока понять никак не мог. А мотив преступления, очевидно, - ревность. Отелло, видать, этот Джон или Паша. "Черт возьми, ведь он и меня под горячую руку мог грохнуть! - от этой мысли меня передернуло. - Что ему стоило пройтись по комнатам, обнаружить меня в спальне и пустить спящему пулю в лоб. Выходит, что я еще счастливо отделался".
Я укорил себя за то, что вчера, перед тем как взяться за мытье посуды, не проявил любопытства, не открыл окно веранды и не подслушал, кто приходил к Оксане и о чем говорил с ней. Возможно, сегодня бы я уже знал имя убийцы. Был еще один способ узнать его имя - заглянуть в память мобильного телефона Оксаны. Наверняка в нем сохранился номер звонившего ей вчера вечером человека. Интересно, мобильник Оксаны до сих пор лежит в закутке у бани в щели между шифером и брусом? Но, увы, о том, чтобы вернуться в дом Оксаны и посмотреть, на месте ли телефон, пока не могло быть и речи.
Итак, остановимся пока на двух подозреваемых и начнем их вычислять, а потом и выводить на чистую воду.
Глава 15
Без двадцати пять, когда к концу подходила моя последняя на сегодня тренировка, в спортзал заглянул Колесников и поманил меня пальцем. Я взмахнул в ответ рукой - мол, понял, - однако задержался около пацанов, показывая, как именно нужно проводить болевой прием на ногу, и только после того, как закончил объяснение, подошел к старому завучу.
- Слушай, там мент этот пришел, хочет тебя видеть, - негромко, чтобы не слышали дети, сказал Иван Сергеевич и показал рукой за спину, примерно в ту сторону, где находился его кабинет.
Я сразу понял, о ком именно идет речь. Сердце птицей трепыхнулось в груди, а потом вдруг ухнуло куда-то вниз.
- Джованни, что ли? - спросил я ставшим неожиданно чужим голосом. Неужели Самохвалов вычислил меня?
А вот завуч меня не понял. Подтянув вечно сползавшие с огромного живота брюки, он удивленно спросил:
- Какой еще Джованни?
- Ну, майор рыжий, на обезьяну из мультика похожий, - досадуя на то, что не ко времени приходится объяснять очевидные вещи, сказал я.
- Ну, у тебя и сравнения, - хмыкнул старик, одобряя, как мне показалось, в глубине души данное мной майору прозвище. - Он, он. Ты иди, Игорь, а я за тебя тренировку закончу. И не тушуйся там, - заметив, очевидно, что я побледнел, подбодрил меня дядя Ваня. - Ты ни в чем не виноват, а потому держи себя с достоинством! - И, хлопнув меня по плечу, он подтолкнул меня к двери.
Однако слова завуча не вселили в меня уверенности - он не знал о продолжении истории, начавшейся несколько дней назад в переулке у Музея искусств, - а потому, выйдя в небольшой коридор, я несколько секунд стоял, опершись о стенку, пытаясь привести в порядок расшалившиеся нервы. Наконец, преодолев соблазн переодеться и сбежать, я направился в конец коридора, где находилась дверь кабинета Колесникова. Остановившись у порога, набрал полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнул его, восстанавливая сбившееся дыхание, и вошел в кабинет.
- А, Игорь, - приветливо, насколько может быть приветливым мент по отношению к подозреваемому, произнес Самохвалов. Одет он был по форме, учитывая конец рабочего дня, слегка помят, с успевшей отрасти с утра на щеках щетиной. - Проходи.
- Привет, - сказал я вяло.
Конвоя нигде видно не было, но, может, ОМОН уже вокруг стадиона позиции занял, а майор, как герой-одиночка, отправился первым, чтобы вначале попытаться единолично взять преступника, прежде чем начнется штурм спортзала?
Ни жив ни мертв, я подошел к столу, и - о чудо! - Джованни протянул мне руку - впервые со дня нашего знакомства. Ожидая подвоха - знаем мы эти ментовские штучки, - я очень осторожно пожал поросшую рыжеватой щетиной лапу майора. Но нет, наручник, как я ожидал, на моем запястье не защелкнулся. Почувствовав себя увереннее, я сел на стул и поинтересовался:
- Пришел проведать подозреваемого? Посмотреть, в каких условиях он трудится? - И я обвел глазами скудную обстановку кабинета завуча.
- Да ладно тебе, - примирительно сказал Самохвалов. - Я допрашивал Дарью Соломину, она подтвердила твое алиби - в момент ограбления ты никак не мог оказаться в музее. Так что с тебя снимаются все подозрения.
У меня отлегло от сердца - значит, майор не арестовывать меня пришел.
- Надо ж, какой мент вежливый пошел, - не удержался я от сарказма. - Ради того, чтобы извиниться за необоснованные подозрения, приезжает к фигуранту на работу.
- Ну, не только для того, чтобы извинения принести, - добродушно заметил Самохвалов. Он взял стоявший в его ногах кейс, положил его на стол и стал расстегивать замки. - Отпечатки пальцев хочу с тебя снять.
Заявление майора огорошило меня. Выходит, рано я радовался. Значит, его прибытие на стадион все же как-то связано с убийством Оксаны, и Самохвалов, дабы заполучить мои отпечатки пальцев и не вызвать у меня подозрения, для чего именно они ему нужны, просто ломает комедию? Я решил немного потянуть время, поиграть с майором в ту же игру, какую затеял он, выяснить, какого черта ему от меня нужно.
- Ты хочешь сравнить их с отпечатками пальцев, которые преступники оставили в музее? - спросил я невинно.
- Да нет, - Джованни достал из кейса валик, подушечку с краской, бланки для отпечатков пальцев и стал натягивать на руки резиновые перчатки. - В том-то и дело, что в Музее искусств преступники не оставили никаких следов. Они работали в перчатках.
- Так зачем же тебе тогда мои отпечатки пальцев нужны? - Я взглянул на собеседника подозрительно.
- Так положено. Нужно было сразу снять, как только ты попал в милицию, но поскольку сравнивать их было не с чем, у тебя их и не поторопились взять. А теперь для оформления дела нужны. Ну, давай пальчики-то!
Я весьма неохотно протянул руку майору, и пока он, не жалея черной мастики, обильно смазывал ею мою руку, а потом поочередно плотно прижимал каждый мой палец, а затем и всю ладонь к разлинованному на клетки листку бумаги, уныло думал: "Если эта рыжая обезьяна и не притащилась сейчас сюда по делу об убийстве Оксаны, то у нее будет еще время заглянуть в спортзал по этому поводу, когда отпечатки моих пальцев попадут в компьютер и их идентифицируют с теми отпечатками, что обнаружат в доме Ветровой".
Все же майор подлый тип - играл со мной как кошка с мышкой. К такому выводу я пришел несколько секунд спустя, когда Самохвалов неожиданно спросил:
- А ты случайно не знаешь Оксану Ветрову? - Он резко прекратил обрабатывать мастикой мою вторую руку и пристально посмотрел мне в глаза.
Мне стоило большого труда выдержать колючий, пронизывающий холодом до мозга костей взгляд и постараться, чтобы моя ладонь не дрогнула в руках Самохвалова. Действительно ли Джованни не знает о том, что я знаком со свидетельницей, проходившей по делу об ограблении Музея искусств, или прикидывается?
- Какую еще Ветрову? - произнес я осторожно. В конце концов, если поймает на слове, можно будет сказать, что фамилию Оксаны я не знал.
- Да так, девушку одну, - майор, казалось, потерял к заданному вопросу интерес и вновь принялся за мою ладонь. - Проживающую в нашем районе. Убили ее сегодня. Вот я и спрашиваю, может, знаешь…
Я набрался смелости и ляпнул:
- Что, теперь про всех, кого в нашем районе убьют, ты будешь спрашивать, не знаю ли я его?
- Да нет, просто так спросил; мало ли что, может, пересекался с ней когда, - майор с большей силой, чем следовало бы, придавил мой палец к листку бумаги. Я скрипнул зубами, но сдержался, ничего не сказал.
"А может быть, признаться? Рассказать о том, как все было? - подумал я, уныло глядя на рыжую макушку Самохвалова, который, сопя, трудился над моей рукой, снимая с нее отпечатки пальцев. - Все равно же допрет, что именно я был в доме Оксаны. Рассказать о Паше, Джоне, о том, как кто-то звонил девушке… Пусть по номеру телефона выявит, кто именно из них ей звонил, и проверит на час смерти Оксаны его алиби? Да, так, конечно, можно поступить, при условии, что телефон лежит на том же месте, где его и оставила девушка. А вдруг его там нет? Вдруг преступник после убийства звякнул на номер Оксаны, определил, где находится мобильник, и забрал улику, изобличающую его? Что тогда? А тогда майор не поверит ни одному сказанному мной слову. Нет уж, лучше помалкивать, а до тех пор, пока меня не арестуют, попробовать самому выпутаться из той истории, в которую влип, найти убийцу".
- Жалко девушку, - продолжал майор, перестав наконец терзать мою руку. Он снял резиновые перчатки, отодвинул листок с отпечатками пальцев и взглянул на него, словно любуясь своей работой. - Беременная она была.
Хоть я и был внутренне готов к подвохам майора, подобной подлости я от него не ждал. Я вздрогнул, как от удара хлыста, и против своей воли воскликнул:
- Как беременна?!
Майор, складывающий свои принадлежности для снятия отпечатков пальцев в кейс, удивленно воззрился на меня.
- Ты не знаешь, как бывают беременны?
Сообщение Самохвалова было настолько абсурдным, находилось за гранью понимания, а то и вообще было из области сверхъестественного, что от него мороз продрал меня по коже.
- Да нет, - стараясь скрыть свое шоковое состояние, через силу улыбнулся я, чувствуя, как от насилия над напряженными мышцами лица скулы сводит судорогой. - Знаю. Просто возмущаюсь, как у преступника рука поднялась на женщину, да еще в положении…
Так я говорил вслух, сам же лихорадочно думал: "Что за чушь! Оксана беременна?! Этого не может быть! Я же вчера лично привез ее после аборта домой!" Сотни мыслей возникли в моей голове. Чтобы майор не заметил, что я не в себе, я встал, подошел к раковине и, намылив руки, стал тщательно смывать с них краску.
- Вот и я о том же, - произнес полицейский. Он, кажется, не заметил моего состояния, а может быть, просто не придал ему значения, дай бог ему здоровья. - Таких гнид при попытке к бегству отстреливать надо.
"Долго он на моих нервах играть будет?! - возмутился я в душе. - Пусть либо арестовывает, либо оставит меня в покое". Пытка становилась невыносимой.
- Вот что, майор, - сказал я грубовато, собираясь поставить точку в нашем разговоре. - Ты извини, но мне пора. Есть еще какие-нибудь вопросы к моей персоне?
- Да нет, - отчего-то весело произнес Самохвалов. Он щелкнул замками на кейсе и поднялся. - Ну, бывай, Игорь. Надеюсь, что мы больше с тобой на криминальной почве не встретимся.
- Я тоже на это надеюсь, - буркнул я не очень уверенным тоном.
Рыжий майор направился к двери и вскоре исчез за ней. Я вытер руки о полотенце и стал лихорадочно соображать. "Что за ерунда. Оксана никак не может быть беременной. Никак… никак… никак… - билась в голове одна и та же мысль. Я не мог найти подходящее объяснение тому факту, что Оксана, которой сделали в институте гинекологии искусственный выкидыш, вновь оказалась в положении. - Если только… Если только… - неожиданно пришло ко мне озарение. - Нет, не может быть!.. Впрочем, что гадать? Нужно в ближайшее время проверить возникшее у меня подозрение. Но уж теперь точно нельзя Самохвалову ни в чем признаваться. Скажет, что я убил девушку, чтобы не допустить рождения нежелательного ребенка. Вот и мотив преступления. А экспертиза ДНК наверняка сможет доказать, что девушка беременна от меня. - Я ухмыльнулся: как герой "Американской трагедии", убивший героиню. Повесил полотенце на крючок. - Ну а сейчас, пока майор еще не знает о том, что именно я сегодня ночевал у Оксаны, необходимо съездить домой, забрать кое-какие вещи. В ближайшие дни в своей квартире мне появляться нельзя".
Я направился прочь из кабинета. В дверях столкнулся с Колесниковым. Он уже отпустил пацанов - в коридоре слышался топот, детский смех, выкрики. Совсем старый стал Иван Сергеевич, для тренерской работы не годится, пятнадцать минут с пацанами побыл, да и то в качестве наблюдателя, а дышит так, словно в одиночку яму два на два метра выкопал. Обидно наблюдать за тем, как быстро дряхлеет некогда могучий человек. Дай-то бог, чтобы он совсем в немощного не превратился.
- Ушел полицейский? - заглядывая через мое плечо в кабинет, спросил Колесников.
- Ушел, дядя Ваня.
- Все нормально?
Я посторонился, пропуская завуча в кабинет.
- Да вроде бы.
- Ну и ладно, - кряхтя, старик протиснулся между мной и косяком и направился к столу.
"Если нельзя появляться дома, значит, и на работе тоже", - подумал я и открыл было рот, чтобы сказать завучу, что завтра, скорее всего, на стадион не приду, но, подумав, решил промолчать - до утра многое еще может измениться. Возможно, посадят, а если так, то повесткой известят руководство о вынужденном прогуле, и не нужно будет клянчить, отпрашиваясь.
Я отправился в раздевалку, быстро переоделся и вышел из спортзала.
Солнце уже прошло большую часть своего пути по небосклону, слегка "остыло" и не сверкало так уж ярко, ослепительно, как в середине дня. Прогретый солнцем и пропитанный весенними запахами воздух, казалось, был тяжел и осязаем. Духотища. Наверняка в скором времени будет дождь.
Народу на улице было мало - вдалеке у корта по аллейкам прогуливались мамаши с колясками, бежала трусцой пара старичков, по ту сторону забора справа от ворот у джипа стояли двое парней в майках и летних свободного покроя брюках и о чем-то переговаривались. Парни, судя по их развитой мускулатуре и не хилой комплекции, были спортсменами, но не с нашего стадиона - подобных типов я в наших краях не встречал.
Когда я стал подходить к воротам, то заметил, что с левой стороны с двух направлений ко мне целенаправленно двигаются двое качков, явно из той же команды, что и те двое у джипа. Парни рассчитали все верно - выйдя из ворот, я как раз должен был оказаться в плотном кольце четверки. Этим типам какого черта еще от меня надо?
Я миновал ворота, свернул к джипу, но, не дойдя до него, резко повернул влево и скорым шагом направился по широкой дороге к автобусной остановке. Сзади тут же раздались торопливые шаги. Я пошел быстрее, за мной побежали. А вскоре на мое плечо легла тяжелая длань.
- Браток, подожди! - басовито произнес голос.
Не оглядываясь, я сделал круговое движение рукой, скинул ладонь незнакомца со своего плеча и заявил:
- Некогда мне, извини!
Смешно было надеяться на то, что братва оставит меня в покое. Так и случилось.
- Ну, ты чего, не мужик, что ли? - прогундосил второй голос, и меня вновь, но уже с силой схватили за плечо. - Ну, давай поговорим!..
Ну, всё. По опыту знаю: если начинают спрашивать, "мужик ты или нет", - драки не избежать. Да и еще один признак проявился, который говорит, что кулаками махать придется, - коленки подрагивать стали. Я резко обернулся.
- Ну?!
Рядом со мной стояли те двое, что приближались ко мне от ворот с левой стороны. Парочка же, торчавшая у джипа, разделилась и сейчас заходила ко мне с флангов.