- Ладно, стерва, я с тобой позже поговорю! - взглянув вверх на площадку, где, удивленно взирая на меня, стояла Дашка, пригрозил напоследок девушке длинный и, потянув за руку "инопланетянина", стал спускаться на первый этаж.
- В-вы?! - никак не ожидавшая увидеть меня в своем подъезде, недоуменно спросила девушка. - Но как вы нашли меня?
- Ты же сама мне свой адрес дала, - улыбнулся я. - Или забыла?
- Ах да! - Дашка, не надеясь на свои пьяные ноги, которые у нее то и дело подламывались, взялась за перила. - Ч-что-нибудь случилось?
- Да нет, в гости пришел, - смутился я, чувствуя себя не очень-то уютно в роли незваного гостя, и тем не менее стал подниматься по ступенькам.
Дашка размашистым движением сдернула с лица очки и внимательно, насколько это возможно для находящегося в изрядном подпитии человека, глянула на меня, словно пытаясь по моему внешнему виду определить, что же привело мою персону к ее дому.
- Значит, что-то все-таки случилось, - проговорила она уверенно.
Я остановился на предпоследней ступеньке и переступил с ноги на ногу.
- В квартиру-то пустишь?
- Ну, конечно! - спохватилась Дашка. Она перекинула со спины на живот сумочку, открыла ее и долго шарила в ней. Наконец достала ключи и, шагнув к своей квартире, к моему удивлению, довольно ловко для ее состояния справилась с замком и распахнула дверь: - Проходите!
Я ступил в темную прихожую, дождался, когда следом за мной в квартиру войдет хозяйка и включит свет, и начал разуваться.
С того самого момента, как Дашка признала меня, она изо всех сил старалась казаться трезвой, но это ей плохо удавалось. Вот и сейчас она, опершись рукой о стену, подняла ногу, собираясь аккуратно снять туфлю, но ее повело, и хозяйка квартиры, плюнув на хорошие манеры, разбросала обувь в разные углы прихожей и прошла в комнату. Вошел и я.
- Ну! - разведя руки во всю ширь, словно приглашая полюбоваться простором, которого, собственно говоря, в квартире-то и не было, не без гордости произнесла Дашка. - Как я живу для одинокой женщины?
Я огляделся. Квартирка была однокомнатной. Кухня, куда вела арка, была переделана в спальню, сама кухня вынесена в лоджию. Обстановка так себе, с претензией на хай-тек, а на самом деле - дешевая кустарщина. Безвкусица царила во всем, начиная от мягкой мебели, обитой кричащей расцветки тканью, никелированной кровати, застеленной розовым с бахромой покрывалом, громоздкого с зеркалами шкафа и кончая фальшивой шкурой медведя на полу и аляповатыми занавесками на окнах. Но не станешь же высказывать свое нелестное мнение о квартире, в которую впервые пришел, ее хозяйке.
- Потрясающе! - закатив глаза, произнес я с фальшивым восторгом, затем окинул Дашку критическим взглядом: - Ты чего такая пьяная-то?
Девушка решила, что раз я ее раскусил, притворяться дальше трезвой не имеет смысла, швырнула сумочку на диван и плюхнулась рядом с ней.
- А, - сделала она неуверенный жест рукой, словно прогоняла назойливую муху. - У подружки в гостях была, выпили немного. А когда домой пришла, тут два этих придурка у двери торчат… Вы извините, что так получилось. Чуть вас в подъезде не угробили.
- Ну, меня не так-то просто угробить, - я сел на стул, что стоял у полированного стола у стены. - А вообще-то здорово ты их обработала.
Дашка откинулась на спинку дивана, приподняла ноги и с беспечностью маленькой девочки заболтала ими.
- Еще бы! - сказала она хвастливо. - Я же восемь лет дзюдо занималась. Я еще и не так могу. Так что пусть радуются, что легко отделались!
- Здорово, - сказал я с уважением. - Никогда бы не подумал, что ты владеешь приемами борьбы. А чего эти парни от тебя хотели-то?
Девушка перестала болтать ногами и села, намеренно ли, случайно ли, так, что стали видны трусики.
- Рассказать честно? - прикрыла она один глаз то ли оттого, что у нее двоилось в глазах, то ли кокетничая.
Белые кружевные трусики у Дашки были, бесспорно, обалденные, но после всего того, что случилось со мной за последнее время, мне было не до эротических изысков, а потому я, скользнув безразличным взглядом по весьма пикантной вещи женского туалета, поднял глаза выше.
- Попробуй.
Неожиданно девушка стала серьезной и грустной.
- Тот длинный, которого я первым с лестницы спустила, - мой бывший сожитель Генка, - призналась она неохотно, словно жалея, что решилась на откровенность. - Мы с ним прожили два года, а потом я его выгнала. С тех пор он как выпьет, так тащится ко мне разбираться. То один приходит, то с друзьями. Дебоширит и грозится меня избить, и все мужиков отваживает. - Девушка вздохнула. - И чего мне так не везет! То алкаши, то наркоманы попадаются… Один вот порядочный попался, да и того на второй день отбили, - хозяйка квартиры так выразительно взглянула на меня, что сразу стало понятным, кого именно.
Натянуто улыбнувшись, я предпочел сделать вид, будто не понял, о ком идет речь.
- Выпить хотите? - неожиданно предложила молодая женщина.
- А тебе не хватит на сегодня? - в свою очередь, спросил я с осторожностью престарелого папаши, который боится перечить своей деспотичной, своенравной дочери. - Ты, по-моему, и так уже приняла прилично.
- Нет, я сегодня гуляю, - упрямо мотнула головой Дашка, и кончики ее длинных волос взметнулись. - Тем более повод есть - у меня гость.
Она встала с дивана и нетвердой походкой прошлепала в лоджию. Открыла находившийся там холодильник и стала доставать из него и складывать на стоявший тут же стол сыр, колбасу, крабовые палочки, соленые огурцы в банке, зелень и прочую снедь - у женщин всегда найдется что поесть. Я вскочил, бросился хозяйке на помощь и принял у нее из рук запотевшую бутылку водки.
- А послабее у тебя ничего нет? Шампанского, например?
- Кроме водки, других напитков дома не держу! - заявила Дашка.
Ну, нет так нет. Мы быстро нарезали колбасу, сыр, разложили закуску по тарелкам и уселись за стол. Водку хозяйка наливала сама: мне - полную рюмку, себе - на донышке. Стукнув свою рюмку о мою, прикрыла ее сверху указательным пальцем и поднесла ко рту.
- Чтобы запах не шибал, - пояснила она значение лежащего на рюмке пальца. - Я им нос перекрываю. Ну, будем! - и как заправский выпивоха одним махом опрокинула в рот содержимое рюмки.
Я некоторое время сидел, раздумывая, стоит ли пить, потом, решив, что одна-другая рюмка водки мне сегодня не повредит, выпил свою дозу спиртного.
- Ну, и как там ваша Оксаночка поживает? - не без сарказма в голосе, хрустя огурцом, поинтересовалась хозяйка квартиры.
Я невольно вздрогнул, окинул девушку взглядом, словно оценивая, насколько ей можно доверять, и неожиданно для себя ляпнул:
- Нет больше Оксаны.
У Дашки и так-то сегодня вид был не очень умный, а после моего сообщения она вообще стала похожа на человека, страдающего болезнью Дауна.
- Я что-то не поняла, - сказала она так, словно язык у нее не помещался во рту. - Как это нет?
Я тяжко вздохнул:
- Вот так, нет, и все. Убили ее.
- Что? - наконец-то осознав смысл сказанного мной, вытаращилась Дашка. - Убили?! Вы не шутите?! Кто?! За что?! Что за глупости?!
Я считаю себя сильной личностью и не в моих правилах жаловаться на свою жизнь кому бы то ни было. Но сейчас мне было так тоскливо и одиноко и так хотелось поделиться своей бедой, своими переживаниями с кем-нибудь, что я не выдержал и стал рассказывать девушке о том, что произошло со мной за последние дни. Другому бы не признался, а Дашке можно. Она все же человек не посторонний, у нас с ней была хоть и одна, зато чудесная ночь, а интимная близость, как это ни пошло звучит, сближает. И было еще одно обстоятельство, из-за которого я решил поведать девушке о своих проблемах. Мне нужна была Дашкина помощь.
Говорил я минут пятнадцать. Дашка слушала меня, открыв рот, всеми силами пытаясь вникнуть в смысл моих слов. Удавалось ей это с трудом. Сомневаюсь, чтобы наутро она вспомнила хотя бы половину из того, что я сказал, но сейчас она, во всяком случае, реагировала, как нынче говорят, адекватно.
- Да-а… - глядя на меня осовелыми глазами, протянула Дашка, когда я наконец умолк. - Жалко девушку. Кому же понадобилось ее убивать? - стала она сетовать. - Но вы, вы-то влипли капитально. И что же вы намерены теперь делать?
Если бы я знал. Я покривил губы, выражая таким образом, что затрудняюсь ответить однозначно.
- Выкручиваться из положения. Да и того гада, что грохнул Оксану, нужно непременно найти. Ты мне поможешь?
- О чем разговор! - тоном рубахи-парня воскликнула деваха. - Ч-что нужно делать?
- Я тебе завтра объясню. Ты не будешь возражать, если я у тебя сегодня переночую? - спросил я и оглянулся так, словно подыскивал местечко, где можно прикорнуть.
Дашка хоть и пила понемногу, зато часто и за время наших посиделок назюзюкалась так, что уже лыка не вязала. Она сделала широкий приглашающий жест, сметя по ходу дела пару тарелок с закусками со стола, которые я тут же принялся подбирать с полу, и объявила:
- Пож-жалуйста! Мож-жете у меня сов-всем поселиться!
Я сбросил то, что осталось на тарелках, в мусорное ведро, а сами тарелки поставил в раковину и ответил:
- Обязательно. Как только протрезвеешь, я сделаю тебе предложение.
Мы посидели еще немного. Дашка пьянела прямо на глазах и вскоре съехала окончательно - уперла руку в щеку, откинула голову и закатила глаза. Приплыли. Я потрепал девушку за плечо:
- Эй! Спать пойдешь?
Дашка размашисто, словно открывала дверь в купе, махнула рукой:
- Отойди!
- Понятно!
Я встал со стула, отправился в спальню хозяйки и расправил двуспальную кровать. Затем вернулся в лоджию, взвалил на себя Дашку и потащил ее к ложу. Девушка болталась на мне так, будто у нее не было костей, бормотала что-то себе под нос и слюнявила мою шею. Я терпел - за ночлег и пострадать можно. Уложив хозяйку на кровать, раздел ее и укрыл покрывалом. Покрывало Дашка тут же откинула, обняла подушку и захрапела так, что с иным мужиком-храпуном потягаться могла.
Время было десять часов, рановато ложиться спать, но от пережитых за сегодняшний день треволнений я чувствовал себя вымотанным и разбитым до такой степени, что испытывал лишь одно желание - завалиться в постель.
Местечко я себе облюбовал в комнате на диване. Раздевшись, взял с кровати Дашки одну из трех лежавших там подушек, прихватил какую-то дерюжку, чтобы ею укрыться, если ночью будет холодно, и рухнул на диван.
И в ту же секунду раздался звонок в дверь. Вот черт, кого это еще там принесло? Решив не открывать, я повернулся на другой бок и зажал ухо пальцем. Однако в дверь продолжали трезвонить, причем с такой требовательностью и настойчивостью, что можно было подумать, будто пришел за платой за проживание хозяин сдаваемой внаем квартиры, а квартиранты не открывают ему дверь. Через несколько минут я не выдержал, встал с дивана, прокрался к двери и заглянул в глазок. Вот черт, бывший Дашкин сожитель Генка заявился. Что-то "инопланетянина" рядом с ним не видно. Отвергнутый любовник не собирался успокаиваться и продолжал непрерывно нажимать на кнопку звонка. Стало ясно, что если ему не открыть, он до утра спать не даст. Так и есть, Генка, оставив в покое звонок, стал пинать дверь.
- Дашка, мать твою! - рявкнул он. - Открывай давай!
Я открыл дверь и, как был в одних трусах, вышел из квартиры.
- Ну, чего тебе? - сложив на груди руки, спросил я устало.
Ага, "инопланетянин" тоже здесь, стоит на лестнице поодаль. Оба никакие - ткни пальцем, и упадут. Видимо, успели еще где-то добавить.
Бывший Дашкин сожитель уже не помнил, что мы с ним сталкивались на лестнице три часа назад, и окинул меня презрительным взглядом так, будто видел в первый раз.
- Ты кто такой? - спросил он невнятно.
Не драться же с алкашами. И скандал учинять в чужом подъезде я не хотел. Нужно было как можно быстрее заканчивать назревавший конфликт, причем самым действенным способом, и я заявил:
- Муж я Дарьи.
- Му-уж? - не поверил Генка. - Ты чего гонишь? Какой еще муж?
- Законный, - я изобразил на лице улыбку балдеющего от счастья человека. - Расписались мы сегодня, парень, понимаешь, рас-пи-са-лись! У нас брачная ночь, а ты трезвонишь, кайф ломаешь…
- Да он издевается над нами! - подал голос "инопланетянин". Он был чуть-чуть потрезвее Генки. - Не видишь, что ли?
- А ты, "пришелец", глохни! - сказал я угрожающе и зло сверкнул глазами в сторону приятеля Генки. - Тебе слова никто не давал.
- Чи-во?! - с полоборота завелся "инопланетянин" и двинулся ко мне.
- Глохни, я сказал!!! - произнес я таким тоном, каким обычно "беспредельщики" наезжают на лохов. И подействовало - "инопланетянин" спасовал, как-то сник и замер на месте.
Пока я гасил "пришельца", Генка попытался проскользнуть в квартиру, но я вовремя встал у него на пути.
- Пусти! - с упорством пьяного человека потребовал бывший Дашкин сожитель. - Я тебе не верю. Я хочу с Дашей поговорить.
Я набрался терпения, по-дружески и с легкой обидой проговорил:
- Ну, как это не веришь? Вон и печати в паспортах стоят. А Дарья не может с тобой сейчас разговаривать. Неодетая она. Вот что, мужики! - воскликнул я с видом человека, которому в голову вдруг пришла великолепная идея, и, хлопнув в ладоши, потер руки. - А давайте завтра вы оба придете к нам с Дашкой в гости, поздравите нас с бракосочетанием, мы посидим, выпьем, а?.. А сегодня будьте людьми, идите домой, не мешайте нам с женой жаркую ночь в объятиях друг друга проводить.
Говоря, я потихоньку оттеснял Генку к лестнице. Неловко топчась, он отступил к ступенькам и остановился. Парень все еще сомневался в правдивости моих слов.
- Да ты чего, мужик! - произнес недоуменно. - Она же шлюха.
- А вот это нехорошо! - с осуждением покачал я головой. - Не по-мужски. Ты же, брат, мою жену оскорбляешь. Да и вообще о женщине непорядочно так отзываться, тем более о замужней… Ну да ладно, я вас прощаю - ребята вы, видимо, хорошие. Давайте, завтра утром жду! С вас цветы, с меня выпивка и закуска.
Я готов был наврать еще с три короба, лишь бы эта парочка ушла и больше сегодняшней ночью не возвращалась. Ребята заколебались, "инопланетянин" почесал свою вытянутую, словно дыня, голову, а Генка потер худой подбородок. Я же, делая вид, что расцениваю их молчание как согласие, обрадованно воскликнул:
- Вот и отлично! Ну, спасибо, мужики! Пока!
И прежде чем кто-либо из парней произнес хоть одно слова, я шмыгнул в квартиру и прикрыл дверь. В глубь квартиры, однако, не прошел, а замер и прислушался. Некоторое время в подъезде раздавалось невнятное бормотание, затем голоса стали удаляться. Я облегченно вздохнул. Любой конфликт можно решить мирным путем. Если, конечно, переговоры хороший дипломат проводит.
Смешно было бы думать, что Дашку мог разбудить происходивший в подъезде разговор. Она как храпела, так и продолжала храпеть. Я вошел в спальню, перевернул хозяйку квартиры на другой бок. Могучие хриплые звуки, которые молодая женщина исторгала из своей груди, стали тише. Я вернулся в комнату и завалился на диван.
Но уснуть не удавалось. В голове вертелись картинки из событий прошедших суток. Весь день я был на людях и как-то отвлекался от того, что меня тяготило, а вот сейчас, когда остался наедине со своими мыслями, меня начала мучить совесть. По сути дела, если называть вещи своими именами, я трус, подлец и предатель. Смалодушничал, убежал с места преступления, оправдывая свой поступок тем, что нужно найти убийцу, а на самом деле просто спасал свою шкуру. А еще педагог… Я вспомнил труп Оксаны, лежащий в кладовке, трогательно задравшийся подол шелковой ночной рубашки, слипшиеся от крови волосы на лице, и из глаз моих выкатились две скупые мужские слезы и капнули на подушку. Нет мне прощения… Черт возьми, так неизвестно до чего додуматься можно. Осталось еще донос на самого себя в полицию написать, а затем вместо убийцы на зону сесть. А ведь преступник именно на это и рассчитывает. Наверняка он знал о том, что я находился в доме Оксаны, и подставил меня. Вот только зачем ему нужно было убивать девушку? Я начал думать над мотивом убийства, но, сколько ни размышлял над ним, так и не смог понять, для чего Джону, Паше или кому-то иному потребовалось убивать простую, ни в чем не повинную девушку… Но все равно, как бы там ни было, я этого козла из-под земли достану и призову к ответу.
Глава 17
Я проснулся от трели звонка в дверь. Глянул на часы - половина девятого. Кого в такую рань черти принесли? И тут я вспомнил о Генке и "инопланетянине", о своем вчерашнем приглашении и тихонько выругался: "Неужели эти алкаши приняли мои сказанные вчера слова за чистую монету и притащились с утра пораньше похмеляться?"
Я встал, неохотно дошлепал до двери, заглянул в глазок и от неожиданности присел. У двери, облаченный в полицейскую форму, стоял майор Самохвалов. Этого мне только не хватало! Напрасно я посчитал, что майор не сдаст на экспертизу отпечатки моих пальцев. Сдал. Мало того, он еще и вычислил, где я нахожусь, и вот приперся.
Джованни, очевидно, почувствовал присутствие человека за дверью, потому что громко произнес:
- Гражданка Соломина, откройте, пожалуйста, дверь! К вам из полиции!
Разбежался! Я на цыпочках вернулся в комнату, и в этот момент из спальни выползла в своих эротических трусиках заспанная Дашка. Явление грешницы на судилище. Хозяйку квартиры, очевидно, разбудил звонок в дверь, и она встала, чтобы посмотреть, кто пришел. Девушка не помнила о том, что я остался ночевать у нее, и сейчас, увидев меня, она прикрыла свои груди руками и вскрикнула:
- Вы?!
Я приложил палец к губам и закивал, всем своим видом призывая Дашку к молчанию. Хозяйка квартиры растерянно закивала в ответ, что, мол, поняла, а я приблизился к ней и зашептал в ухо:
- Там за мной мент пришел, тот рыжий, что тебя на допрос вызывал. Тихо!
В голове у Дашки прояснилось. Она, очевидно, вспомнила о том, что произошло накануне, так как в глазах у нее появилось осмысленное выражение. В знак согласия она снова затрясла головой. Я опять склонился к уху девушки и еле слышно выдохнул:
- Не открывай!
После вчерашнего возлияния у Дашки, видимо, здорово пересохло во рту.
- Хо… - произнесла она тихонько, всухую сглотнула и наконец выдавила: - Хоро-шо!
Но предупреждать о чем-либо было уже поздно. Майор услышал возглас хозяйки квартиры и застучал по двери кулаком.
- Гражданка Соломина! Я знаю, что вы дома! Немедленно откройте! Мне необходимо с вами поговорить.
Показав Дашке знаками, чтобы она не шевелилась, я бросился к стулу, на котором висела моя одежда, и стал поспешно одеваться. Дашка тоже не осталась на месте и метнулась в комнату. Сквозь арку я видел, что она взялась натягивать джинсы.
Майор, очевидно, понял, что ему не откроют, прекратил барабанить в дверь и забубнил, разговаривая с кем-то. Напялив как попало носки, джинсы и рубашку, я, застегивая на ходу замок на ширинке, прокрался к двери и снова заглянул в глазок. Самохвалов стоял в двух шагах от двери и разговаривал с каким-то чернявым полицейским. Я прислушался.
- Ну, что будем делать, участковый? - отчетливо спросил Джованни.
С дикцией у чернявого было похуже, чем у Самохвалова.