- Да ну?! - Вид у Самохвалова был скептический. Майор, видимо, сомневался в том, что я могу раскопать что-нибудь стоящее. - Может, поделишься тайной своего следствия?
- Для того и пришел.
Привычка у меня есть такая: когда иду на встречу с человеком, то обязательно прокручиваю по сто раз в голове то, о чем хочу ему сообщить, поэтому я довольно четко и быстро рассказал Самохвалову о своем расследовании, приведшем меня к кафе "Здравствуй".
Закончив повествование, я сел, как лорд, забредший в каморку к плебею. А почему бы и нет? Как-никак преступников, если и не за шиворот приволок в полицию, то уж на блюдечке преподнес ей, это точно. Но напрасно я ждал похвалы от майора, он даже доброго слова мне не сказал. Взглянул насмешливо и откинулся на спинке стула.
- И что теперь я должен сделать?
И дураку ясно, что. Я удивился:
- Не знаешь, что ли?.. Надо объявить розыск черной машины с помятым задним крылом.
- Ага, и с болтающимся чертиком на лобовом стекле, - поддакнул майор. В глазах Самохвалова все еще плясали веселые огоньки.
- Почему бы и нет, - сказал я уже не так уверенно, как прежде, и принял на стуле более скромную позу.
- Значит, я должен разыскать в городе с двухмиллионным населением черную машину? - Майор всем своим видом выразил, до чего смехотворно мое предложение. - Ты хоть представляешь, сколько в городе может быть черных машин?
- Да, но не у всех у них помято заднее крыло и болтается чертик на лобовом стекле, - возразил я.
- Чушь! - отмахнулся Самохвалов. - Чертика твои бандиты наверняка сняли, а крыло выправили, если вообще те, на чей след ты вышел, были преступники, ограбившие музей. Так что я не собираюсь терять время, разыскивая машину по заявлению человека, который сам находится под подозрением.
В горле у меня запершило. Я кашлянул в кулак и прищурился.
- Я все еще под подозрением?
- А ты как думал? - Самохвалов заговорил твердо, бескомпромиссно. - С тебя пока никто подозрений не снимал. Мы еще продолжим проверку, - он кивнул на бумажку с адресом Даши, - твоего алиби. Так что иди домой, занимайся своими делами и не суйся, куда не следует. Пока! - Майор взялся за ручку и склонился над бумагой, в которой писал до моего прихода, показывая своими действиями, что разговор окончен.
"Эта рыжая обезьяна сегодня явно не в духе, - подумал я невесело. - Чтобы задобрить ее, нужно было принести ей в подарок пару бананов".
- Ладно, - буркнул я, вставая.
Выходит, мои услуги полиции не нужны. Что ж, тем лучше, пускай полицейские разыскивают преступников сами. Я на своих поисках ставлю крест.
Глава 8
Прошло десять дней. К Оксане я охладел, но своих отношений с ней не прерывал, и на то были свои причины. Я многое передумал за это время относительно своего будущего отцовства. Нет, конечно, если бы я был уверен в том, что мой ребенок будет воспитываться в порядочной, обеспеченной семье, то, пожалуй, согласился бы подарить испытывающим затруднения с рождением ребенка супругам сына или дочь, а то и обоих разом, благо заниматься процессом, после которого появляются дети, здоровье позволяет. А так, извините, нет.
В общем, я созрел для решительного разговора с Оксаной и ближе к вечеру позвонил ей.
- Привет! - сказал я тем елейным голосом, которым в последнее время привык разговаривать с девушкой. - Увидимся?
- А почему бы и нет? - тотчас откликнулась Оксана. Она также поддерживала наши странные отношения, неизвестно чего дожидаясь. - Только давай не у тебя дома, а встретимся в городе, посидим где-нибудь на свежем воздухе.
- Я не против. Говори, куда подъехать.
Из трубки несколько мгновений не раздавалось ни звука - очевидно, Оксана раздумывала над тем, где назначить мне рандеву, затем девушка произнесла:
- Ну-у… на улицу Воскресенскую. На ней кафе есть летнее. В нем и посидим. Подъезжай через часик на остановку "Солнечная". Пока-пока!
Час спустя я выскочил из автобуса на нужной остановке. Кафе, о котором говорила девушка, я знал. Бывал в нем пару раз с приятелями. Находилось оно неподалеку от остановки у перекрестка, там, где трамвайная линия делает крутой поворот и уходит к центральному рынку. Кафе называлось в честь остановки - "Солнечное"; впрочем, может быть, и наоборот - остановку назвали по имени кафе.
Оксана приехала на следующем автобусе. Девушка соскочила с подножки остановившегося большого комфортабельного "Мерседеса", приветливо помахала мне рукой и, подбежав, клюнула меня в щеку.
- Давно ждешь?
- Такую, как ты, - всю свою жизнь, - сказал я так, как должен ответить истинный джентльмен.
Девушке комплимент понравился, она от удовольствия зарделась, подхватила меня под руку и потащила через дорогу.
До кафе было метров триста. Кратчайший путь к нему лежал через небольшую автостоянку, на которой стояла пара десятков машин. Я обошел один автомобиль, второй, третий, собрался было уже обойти четвертый, но тут встал как вкопанный.
- О черт! - воскликнула державшаяся за меня Оксана и вынужденно остановилась, чуть не сломав из-за подвернувшейся вдруг ноги высокий каблук на босоножке. - В чем дело?
- Погоди-ка! - Я освободил локоть от руки девушки и дал задний ход - сделал вперед спиной шаг, другой и остановился напротив машины, которую только что обошел и в облике которой нечто привлекло мое внимание. Этим "нечто" был… чертик, болтавшийся на лобовом стекле автомобиля.
Я глянул на марку машины - "БМВ". Вот это удача! Не может так, черт возьми, человеку повезти. В городе с двухмиллионным населением, в котором машин столько, что - как майор Самохвалов говорил - мне представить трудно. И тем не менее я наткнулся на нее. Никогда в жизни не считал себя счастливчиком. Я глянул по сторонам, однако никого из бежавших со мной в памятный день по переулку парней поблизости видно не было.
- Да что случилось-то? - недоумевая, спросила возникшая рядом со мной Оксана.
Я посмотрел на нее хитрющим взглядом.
- Ты знаешь, - сказал я тоном рассказчика сказок. - Я ведь могу назвать некоторые особенности машины, не оглядывая ее.
- И какие же? - не очень-то вдаваясь в смысл сказанных мной слов, спросила Оксана.
Я загадочно усмехнулся:
- У нее на заднем правом крыле вмятина.
Девушка слегка отклонилась назад, чтобы лучше видеть борт автомобиля.
- Действительно. Ну, ты ясновидящий! - воскликнула она с притворным восхищением, всем своим видом показывая, что я переигрываю, пытаясь детский фокус выдать за сеанс черной магии Копперфильда, и задала каверзный вопрос: - А ты с закрытыми глазами можешь любой предмет охарактеризовать?
- Да нет, только эту машину, - я кивнул на лобовое стекло "БМВ".
Оксана укоризненно покачала головой.
- А я-то думала… - Она проследила глазами за моим взглядом, заметила чертика, осеклась и воскликнула: - Бог мой! Так это же та самая тачка, на которой бандиты после ограбления музея уехали!..
Я со снисходительным видом покивал - нечего из меня идиота делать. Но Оксана не почувствовала угрызений совести за то, что напрасно посмеялась надо мной. Вид у нее вдруг стал озабоченным.
- Ты собираешься разыскать парней? - спросила она подозрительно.
- Ну, конечно, почему бы и нет? - Я отошел на шаг от машины, взглянул на номер, запомнил его и окинул взглядом автомобиль. "БМВ" был подержанным, но в целом вид имел сносный. Я пошел вокруг машины, разглядывая ее.
Оксана неодобрительно относилась к моему желанию разыскать бандитов.
- Зачем тебе они нужны, Игорь? - Девушка увязалась за мной следом. - Ты же сам говорил, что Самохвалов тебе велел не лезть не в свое дело!
- Но грех с парнями не поговорить, если случай представился, - я остановился у заднего правого крыла автомобиля. На нем была приличная вмятина. Никто ее, вопреки убеждению майора, не отрихтовал, не зашпатлевал и не подкрасил. Не сняли бандиты и чертика. Сачок этот Самохвалов. Не захотел машину разыскивать… Но я человек гордый, больше к нему на поклон не пойду, сам с бандитами, подставившими меня, разберусь.
- Но они же бандиты! - в продолжение моим мыслям настойчиво произнесла девушка. - Встречаться с ними опасно! Ну-ка пошли отсюда! - неожиданно произнесла она, решительно взяла меня под руку и потащила прочь от машины.
Я не сопротивлялся. В самом деле, Оксана права - встречаться с преступниками нос к носу было опасно. Кто знает, что у них на уме. Следовало вначале понаблюдать за грабителями издали.
- Ладно, пошли в кафе, - сказал я ворчливо. - Подождем, когда хозяин "БМВ" объявится, а там по обстоятельствам будем действовать.
Кафе было уютным, насколько может быть уютным расположенная в оживленном месте бетонная площадка, огороженная в половину человеческого роста кирпичной кладкой, за которой стоят штук тридцать пластиковых столиков и вчетверо больше стульев. Кафе оправдывало свое название - солнца в нем было с избытком. Солнечные лучи пробивались сквозь разноцветный колышущийся от дуновения ветерка тент над головой, блуждали по полу кафе, столикам, лицам посетителей. Сюда бы шезлонги вместо стульев, и можно солярий открывать.
Посетителей в уютном кафе было три пары, мы стали четвертой. Столик выбрали в уголке, сел я, разумеется, так, чтобы видеть интересующую меня машину.
От стойки бара тотчас отделилась чесавшая с барменом язык официантка и направилась к нам. Есть ни я, ни Оксана не хотели. Заказали десерт - мороженое, пирожное и соки.
Когда официантка, записав заказ в блокнот, отошла, я без околичностей приступил к делу, из-за которого, собственно, и встретился с Оксаной.
- Я хочу, чтобы ты избавилась от ребенка, - заявил я решительно.
- Что?! - Казалось, Оксана не поняла, чего от нее хотят.
- Я хочу, чтобы ты избавилась от ребенка! - повторил я твердо.
С тех самых пор, как я узнал о беременности Оксаны, мы с девушкой о том интересном положении, в котором она оказалась, больше не заговаривали, старательно обходя в беседах щекотливую тему стороной, но тем не менее прекрасно понимали, что серьезно поговорить все же придется. И вот момент настал. Оксана, как обычно, смутилась. Ее холеные наманикюренные пальчики с аккуратно постриженными, покрытыми бесцветным лаком ногтями затеребили отворот блузки, в которую девушка была сегодня одета.
- Игорь, я тебе уже говорила, - произнесла она, волнуясь, - я не буду иметь к тебе никаких претензий. Паша…
- А если Паша твой откажется? - перебил я бесцеремонно. Я говорил нарочито грубоватым тоном, чтобы показать, что настроен бескомпромиссно. - Что ты будешь делать с ребенком?
Если кто-то подумал, что мне удалось сбить Оксану с толку - ничего подобного. Нет, конечно, она смутилась еще больше, но оставалась непоколебима.
- Не откажется Паша.
- А вдруг! - продолжал настаивать я.
В глазах девушки возникло лукавое выражение.
- У меня есть запасной вариант.
"Уж не меня ли она имеет в виду?" - подумал я и подозрительно спросил:
- Какой, если не секрет?
- Знакомый у меня есть один в Англии…
Оксана замолчала, ибо подошла официантка и принесла наш заказ. Она составила с подноса на столик две вазочки с мороженым, два высоких стакана персикового сока и два пирожных на тарелочках. Когда девушка отошла, я ляпнул:
- А он что, англичанин твой, тоже импотент?
Ответ Оксаны превзошел все мои ожидания.
- Да, - сказала девушка скромно и потупила глазки.
Мороженое, которое я зачерпнул ложечкой, так и не попало ко мне в рот, а плюхнулось на стол. Ложечка зависла в воздухе. Мне, наверное, следовало бы рассмеяться, но я был так удивлен, что не смог даже улыбнуться.
- Ну, ты даешь! - наконец-то хмыкнул я, не очень-то веря словам Оксаны. - Я до тридцати пяти лет дожил и ни одного живого импотента не встречал, а ты в свои двадцать семь уже двоих подцепила, и оба на тебе жениться хотят. Чего они к тебе липнут-то?
Оксана пропустила мой вопрос мимо ушей и недоуменно пожала плечами.
- Ну, правильно, ты же с мужчинами дела не имеешь, а какой мужчина другому признается в своем половом бессилии? Ну а женщины с мужчинами непосредственно в половой контакт вступают. Тут уж не отвертишься, товар лицом показывать нужно, а кое-кому показать бывает и нечего. Так что поверь мне: импотенция распространенное явление среди вашего брата.
Я наконец-то положил ложечку в вазочку с мороженым.
- Правда?! - произнес я обескураженно. - Остается надеяться на то, что я до конца дней своих не подцеплю позорную для мужчины болезнь. - Я все же попробовал мороженое. М-м, вкусно. - Между нами, девочками, говоря, я бы на твоем месте, коль представился случай выбирать между русским импотентом и английским, выбрал бы последнего. Все же перспектива в Англию уехать открывается.
Я, конечно, немножко ерничал, хотя и старался не сбиваться на веселый тон - не время зубоскальничать, но Оксана не замечала издевки, она была настроена на серьезный разговор.
Девушка тоже попробовала мороженое.
- И я бы предпочла Паше Джона - так зовут англичанина, - если бы не одно "но"… - Она замялась. - Ну, в общем, он немолодой. Ему шестьдесят лет.
- Ну и что, - сказал я так, будто не видел ничего необычного в том, что двадцатисемилетняя девушка выходит замуж за шестидесятилетнего мужчину. Хотя на этот счет у меня было свое мнение, я не собирался его высказывать, не хотел понапрасну раздражать Оксану. Главное сейчас - добиться своего. - Даже хорошо, когда мужчина старше - больше любить и лелеять будет.
- Серьезно? - приободренная моим замечанием, воскликнула Оксана и оживленно заговорила: - Джон мужик нормальный. У него в нашем городе фирма какая-то, он иногда сюда приезжает. Кстати, на днях должен объявиться. Не миллионер, конечно, но и не из бедных. Жена у него умерла, детей нет. В общем, он предложил мне в Англию с ним поехать и намекнул, что ничего не имел бы против, если бы я забеременела от какого-нибудь неглупого, с хорошей наследственностью человека. Так что, - заключила девушка, - если Паша на мне не женится, я выйду замуж за Джона и укачу в Англию. - Глаза у девушки сияли.
Пока Оксана говорила, я доел мороженое и взялся за пирожное.
- Обещал, намекнул… Все это чушь! - Я откусил добрый кусок пирожного и запил соком. Обожаю сладкое. - В любом случае ни Джон, ни Паша не простят тебе, если ты забеременеешь до замужества. Поэтому договоримся так, - я говорил так, будто рубил слова, - ты сделаешь аборт, выйдешь замуж, а потом, если вы с мужем все же решите заиметь ребенка, я вам с удовольствием помогу, причем без полового контакта, а путем искусственного оплодотворения, чтобы у будущего мужа твоего не было позже к тебе претензий из-за адюльтера.
Глаза девушки наполнились слезами.
- Ты все-таки настаиваешь на том, чтобы я сделала аборт?
Даже неудобно как-то - тема серьезная, а я ем так, будто из голодного края приехал. Я с сожалением отодвинул пирожное.
- Ну, конечно, Оксана! - Я перешел на просительный тон. - Давай, девушка, не создавай проблем ни мне, ни себе, ни своей маме. Я тебя очень прошу.
Как Оксана ни крепилась, из ее глаз все же выкатились две слезинки и заскользили по щекам. Ну вот, только слез не хватало. Девушка достала из сумочки носовой платок и промокнула уголки глаз. Подумав немного, неуверенно сказала:
- Но ведь прошло-то всего две недели. Какой может быть сейчас аборт?
Ну, наконец-то лед тронулся.
- Да все нормально, я узнавал, - проговорил я неторопливо, чтобы не показаться чересчур поспешным и практичным. - Аборт можно делать и через две недели, вакуумным способом каким-то. Ты не волнуйся, я обо всем договорюсь и заплачу.
Я замолчал и выжидающе уставился на девушку. Оксана молчала. Она отсутствующим взглядом смотрела на свой стакан и двумя пальчиками водила по нему вверх-вниз, вверх-вниз. Прошло не меньше минуты, прежде чем она заговорила.
- А если… - девушка избегала моего взгляда. - Если я сделаю аборт… Ты… - слова давались ей с трудом. - Ты по-прежнему будешь со мной встречаться?
Ах, вот в чем дело - любовь у нас. Поэтому она тянет с разрывом со мной.
- Конечно, буду, что за вопрос! Ты мне очень нравишься, - сказал я совершенно искренне. - Но при одном условии: ты забудешь про Пашу и Джона.
Оксана наконец-то посмотрела мне в глаза и негромко произнесла:
- Хорошо, я подумаю над тем, что ты мне сказал.
Может быть, кто-то осудит меня за то, что я так жестоко поступал с девушкой, добиваясь, чтобы она избавилась от ребенка, - пусть. Не судите, да несудимы будете. Уж лучше сподличать сейчас, чем потом, когда ребенок родится и придется от него отказываться. Я почему-то был уверен, что у Оксаны ни с Джоном, ни с Пашей ничего не получится. А, возможно, я просто перестраховывался… Кто знает - чужая душа потемки.
- Подумай, девочка, и ты поймешь, что я прав. Ребенок не игрушка и… - Я не договорил, вскочил с места. Во время беседы с девушкой я все время посматривал на автостоянку, но к интересующей меня машине никто не подходил. И вот, когда я на несколько секунд отвлекся, чересчур эмоционально отстаивая в разговоре свою позицию, у "БМВ" возник крепкий парень в светлой рубашке и джинсах и стал открывать дверцу машины. - Черт возьми, откуда он взялся?! - вскричал я и растерянно глянул в сторону входа в кафе. Бежать через него - делать крюк. Недолго думая, я отшвырнул стул, подскочил к невысокой стенке и, опершись на нее рукой, перемахнул ее.
- Эй, эй, парень! - испуганно воскликнула официантка, очевидно, решив, что клиент, не заплатив, решил сбежать.
Но я на крики не обратил внимания. Оксана разберется. Толкнув какого-то прохожего, я бросился к автостоянке и побежал между автомобилями так, будто преодолевал на полосе препятствий элемент "лабиринт". Однако, как я ни спешил, не успел. Парень уже сел в машину, завел двигатель и тронулся с места.
- Эй, эй, парень! - закричал я обращенными ко мне словами официантки, переадресуя их водителю "БМВ".
Напрасно. Даже не взглянув в мою сторону, парень выехал со стоянки на центральную дорогу и прибавил газ.
Ах ты, "черный бумер", "черный бумер"! Я в растерянности остановился. Как же я умудрился прохлопать парня? И черт меня дернул поучать Оксану именно в тот момент, когда он появился! Хотя учить Оксану тоже не лишнее. Посетовав на свою невнимательность, я еще немного постоял и направился к кафе.
Бармен, Оксана и официантка стояли у входа, поджидая меня. Над кирпичной кладкой торчали повернутые в мою сторону головы посетителей. В их глазах и глазах служащих кафе читалось любопытство, смешанное с удивлением. В глазах Оксаны - недовольство.
- За посетителями смотри, - буркнул я официантке, но так громко, чтобы слышали посетители. - А то разбегутся, не заплатив.
Головы за оградой враз исчезли, бармен в бело-черной униформе и с бабочкой усмехнулся, однако пошел к своему оставленному без присмотра хозяйству, а официантка укоризненно покачала головой:
- Вы что же, молодой человек, через ограду скачете, как спортсмен по прыжкам в высоту? У нас кафе все-таки, а не стадион.
Оксана пирожное не доела и доедать уже вряд ли будет. Я достал из кармана деньги и сунул их в руку официантки.
- Ладно, не обижайся, дружка я своего старинного заметил. Сто лет с ним не виделся. Хотел с ним поговорить, да вот не догнал. Теперь не знаю, когда с ним судьба вновь сведет…