– Виталий Викторович, – с улыбкой проговорила жена профессора, – а что, по-вашему, делает современную женщину красивой?
– Ну-у-у…
– Косметика, хороший парикмахер и силикон. Вымойте-ка любой красотке лицо и голову обычным мылом, отберите у нее косметичку, и утром вы на нее не взглянете. Пройдете мимо и даже не поздороваетесь. А уж если женщина желает быть неузнанной…
– Так, значит, это Ира? – задумчиво проговорил Виталик.
– Здесь она назвалась Кирой. Имена созвучны – так легче не оговориться. Кирочка не носит на себе ни грамма косметики. А попрошу вас заметить, блондинки вообще-то не очень выразительны без грима. У Киры совершенно восхитительный разрез глаз, чувственные губы, если хоть немного подвести их карандашом – вы ахнете! И еще манеры. Манеры скрыть, пожалуй, тяжелей всего. Манеры и речь хорошо образованного человека. Кира неважно скрывается под маской простушки, внутренняя сущность не соответствует общему впечатлению, которое она пытается создать. Ирина-Кира – дама.
– Вы уверены?
– На девяносто восемь процентов. Когда вы ушли с поэтического вечера, я подсела за ее столик и минут сорок болтала ни о чем. Упомянула, что муж ученый, что не хочу ехать в Англию, но с удовольствием слетала бы в Новосибирск…
– Ну и?.. – уже заулыбался Мусин.
– При упоминании Новосибирска у Киры задрожали ресницы. Виталий Викторович, это – она. Она – оттуда, из Новосибирска.
Виталий Викторович со всего размаха ударил себя по колену, задумчиво надул щеки…
Надежда Прохоровна пристыженно молчала. Дорогая Софа пробыла в "Сосновом бору" только восемь часов, а уже Ирину вычислила. Надежда Прохоровна за менее чем сутки никого не вычислила, зато успела влипнуть в убийство.
– Надо позвонить портье, – решительно проговорил Маргадон, – узнать у него телефон номера Киры-Иры и вызвать ее сюда.
– Не все так просто, Виталий Викторович, не все так просто, – медленно покачала головой профессорская жена, и визави вопросительно приподнял бровь. – Ирину везде сопровождает некая Татьяна, якобы московский риелтор. Они познакомились только здесь, и вот, как я предполагаю, эта Таня не та, за кого себя выдает. Наденька, – Софья Тихоновна всем корпусом развернулась к старинной подруге, – ты помнишь Свету? Дочь Валентины Ниловны?
– Светку, что ли? – чуть оживилась переживающая фиаско сыщица. – Из тридцать восьмой квартиры?
– Да-да. Светочка тоже риелтор. Помнишь, как три года назад она измучила нас предложениями о продаже квартиры? "Давайте-ка я вас всех дружно из загазованного центра на свежий воздух окраин вывезу…"
– Помню, конечно. Мы даже дверь боялись ей отпирать.
– Так вот эта Таня, – многозначительно сказала Софья Тихоновна, – и ухом не повела, когда я намекнула, что мечтаю продать большую квартиру в центре Москвы и перебраться за город. Я тут же начала ее расспрашивать о ценах на жилье, поинтересовалась, на что могу рассчитывать… Наденька, ты видела хоть одного риелтора, не распихивающего свои визитки направо и налево?.. Можешь не отвечать. Когда я попросила Таню оставить мне ее координаты, она пробормотала что-то невразумительное и перевела разговор. Татьяна – липовый риелтор. Наша Света не задумываясь называла примерные цены любой недвижимости, а когда я попросила Таню навскидку сказать, сколько может стоить стопятидесятиметровая квартира в нашем переулке, та назвала мне такую несусветную сумму, что даже Скрябин фыркнул.
– Слушай… А может, Таня просто хвастушка? Работает где-то ткачихой, стесняется…
– Надя, – укоризненно перебила Софья Тихоновна, – у какой ткачихи хватит денег на отдых в этом отеле? Да даже если бы хватило! Она бы лучше за женихами в Хургаду смоталась! Я почти уверена, что Татьяна следит за Ириной. Представьте. Минут через сорок после того, как я подсела за их столик, Ира собралась уходить. Я в тот момент намеренно попыталась удержать "риелтора" беседой о взаимовыгодном сотрудничестве, но та быстро обрезала разговор и чуть ли не бегом бросилась за "подружкой". Впечатляет? – Софья Тихоновна довольно откинулась на спинку гобеленового кресла.
– Пожалуй, да, – согласился Виталий Викторович.
– И вот теперь перед нами встает вопрос: как вам, Виталий Викторович, встретиться с Ириной-Кирой, разделив ее с Татьяной? Простой телефонный разговор тут не подходит, Ирина может только испугаться незнакомого голоса.
Маргадон поворочался в кресле, потрогал волосы на макушке…
– Мне показалось или нет, что у вас, Софья Тихоновна, имеются по этому поводу какие-то предложения?
– Имеются, – согласилась та. – Завтра утром до завтрака девушки собираются поплавать в бассейне. И вот что я хочу предложить… Наденька, ты не могла бы завтра в это время позвонить портье по сотовому телефону и попросить к трубке Таню Репину из двадцать шестого номера?
– Могу.
– Отлично. Портье вначале соединит тебя с номером Татьяны. Но там никто не отзовется.
Тогда ты "вспомнишь", будто Танечка говорила тебе о том, что каждое утро в это время плавает в бассейне, но дело у тебя срочное, не терпит отлагательств, и ты попросишь срочно подозвать девушку. Сегодня за ужином Зинаида Федоровна жаловалась, что ремонтники повредили телефонный кабель, правая прозрачная пристройка осталась без связи, а радиотрубка от стойки портье не дотягивается сигналом. Татьяне придется выйти из бассейна, одеться и топать в холл. А тебе, Наденька, придется так поговорить с портье, чтобы он ее буквально за уши из бассейна вытащил. Кстати, Виталий Викторович, вы хоть немного на воде держитесь?
– Ну, так, – застенчиво улыбнулся Мусин и с благодарностью во взоре взглянул на тетушек.
* * *
Ранним утром, когда на улице царила непроглядная темень, Надежда Прохоровна прогуливалась вдоль освещенных стеклянных витрин бассейна. Дрожала. Но скорее от волнения, чем от мороза; под ботами поскрипывал снежок; Виталий Викторович плескался за стеклом на мелководье.
Ирина-Кира в фиолетовой шапочке мощными гребками пересекала глубину, неотвязная Татьяна в синей шапке гребла плечом к плечу.
Невдалеке от Мусина возилась с кругом-крокодилом великовозрастная внучка номенклатурного деда; несколько пышнотелых дам постбальзаковского возраста осваивали азы аквааэробики под руководством стройной тренерши, приплясывающей на бортике. В пластмассовом кресле-лежаке спиной к бабе Наде сидел совершенно сухой, но чем-то довольный Константин Георгиевич с полотенцем на коленях и любовался купальщицами.
Вдоль бортика, разминаясь и потягиваясь, ходил борец Ароев в плавках. Его рельефная мускулатура сильно отвлекала постбальзаковских дам от азов аквааэробики.
Надежда Прохоровна достала из варежки сотовый телефон, поупражнялась с кнопочками.
– Алло, – пропела трубка голосом девушки-портье. – Отель "Сосновый бор". Доброе утро.
– Доброе утро, – отозвалась Надежда Прохоровна нетерпеливым басом. – Соедините меня, пожалуйста, с двадцать шестым номером. – Голос и риторика максимально соответствовали манере разговора ее бывшего начцеха грозного товарища Дудина.
– Минуточку, – мяукнула трубка и запиликала повторами простенькой мелодии. – Извините, ваш номер не отвечает. Может быть, вы хотите что-то передать? Оставить сообщение?
– Нет, мне срочно нужна Татьяна Репина. Срочно! Я, кстати, вспомнила, Таня говорила мне, что по утрам плавает в бассейне. Будьте добры пригласить ее к телефону. Дело не терпит отлагательства, я перезвоню буквально через пять минут.
Уф! Все. Надежда Прохоровна упрятала мобильник в варежку.
Секунд через тридцать в стеклянный короб бассейна впорхнула девица в красном жилете и что-то громко проговорила на всю акваторию. Синяя купальная шапочка липовой риелторши поплыла к берегу. То есть к бортику. Девушка-портье нагнулась, сказала что-то. Синяя шапка покачалась, с чем-то несогласная, и портье пришлось настаивать.
Даже с пятидесяти метров, с улицы, было заметно, с каким недовольством выползает Татьяна из бассейна. Как оглядывается на "подопечную" Ирину, как о чем-то спорит с портье, но та делает страшные глаза и пожимает плечами.
Спорить с персоналом Татьяна посчитала глупым и подозрительным, пошла в дверь к кабинкам за халатиком и пропала из вида.
В тот же момент красная шапочка Виталия Викторовича храбро отправилась в плавание по-собачьи на глубину, где покачивался шарик фиолетового колера.
Две шапочки побарахтались рядом. В какой-то момент фиолетовый шарик испуганно отпрянул, но после неких слов Мусина вернулся обратно.
Ирина поплавала вокруг Маргадона, потом резко повернулась и погребла к никелированным поручням лестницы.
Надежда Прохоровна дождалась, пока Виталий Викторович почувствует под ногами твердь – не утонул бы малахольный! – и пошла на завтрак.
Дело сделано. Кира оказалась Ирой.
* * *
Ровно в половине одиннадцатого чуть бледная и напряженная Ирина переступила порог мусинского номера.
Увидев, что в комнате помимо Виталия Викторовича находятся еще Надежда Прохоровна и та самая настырная дамочка, сверкавшая вчера дорогущей брошью, испуганно попятилась.
– Входите, Ирочка, входите, – как можно дружелюбнее сказала Софья Тихоновна. – Со мной вы уже знакомы, а это Надежда Прохоровна…
Взгляд Иры уперся в Мусина.
– Каким детским прозвищем называет вас брат? – спросила, упрямо сдвинув брови.
– Э-э-э… – замялся от неожиданности Виталик. – Маргадон.
Плечи Иры немного опустились, расслабились, она неловко села на край обувного пуфика перед входной дверью.
– Тогда это действительно вы, – пробормотала чуть слышно.
– А почему бы это не быть мне?! – запальчиво воскликнул Мусин.
– Но вы же не лысый! – ответно вспыхнула Ирина. – Не носите парик!
Лицо и шея Петиного брата побагровели, колыхание щек и плеч выдало пантомиму – ну, знаете ли… такие пикантные подробности… при дамах!!!
Надежда Прохоровна незаметно усмехнулась. Раздражающая ее манера Виталика трогать торчащий на макушке ершик нашла смешное объяснение – Виталий Викторович по привычке машинально проверял парик. (Или наслаждался ощущением волос на черепушке.)
– Да! – разобиженно воскликнул "опозоренный" павиан. – Да! Три месяца назад я посетил клинику! Пересадил волосы. И что?
– А то… – устало вздохнула Ирина, – что вас зовут не Витя, а Виталик и вы не носите парик.
– А фамилию и отчество брата Петр вам не называл? – догадливо спросила баба Надя.
– Нет. Зачем? – Ирина пожала плечами. – Петя часто рассказывал о брате, но называл его либо Витенькой, либо Маргадоном. – Женщина посмотрела на Виталия Викторовича странно яркими для блеклого лица зелеными глазами. – Почему вы не приехали в аэропорт? Почему не ждали меня у стойки регистрации?! Где Петя? Что случилось?! – Надрывный голос любимой женщины Петра показывал, каких усилий стоило ей не разрыдаться.
Софья Тихоновна подбежала к тумбе с графином, налила стакан воды и протянула его бедняжке. Ирина, едва удерживая стакан в трясущейся руке, сделала два глотка и вернула его назад:
– Виталий Викторович, что с Петей?!
– Не знаю, – помотал подукрашенной в клинике головой Маргадон. – Честное слово – не знаю!
Старательно не отходя от фактов, но все же делясь предположениями, Виталий Викторович описал события, произошедшие после их неудачной встречи в торговом центре; упомянул чудесное спасение от двух бандитов на углу тети-Зининого дома, рассказал о Марине…
– Какой кошмар, – покачиваясь из стороны в сторону, говорила Ирина, пересевшая к тому времени в кресло. – Боже, что пришлось вам пережить…
По совести говоря, свою роль в последних событиях Маргадон несколько приукрасил. При ближайшем рассмотрении – Виталий Викторович ради столь нетривиального случая даже контактные линзы надел – пассия его брата оказалась весьма недурна собой. Внешность Ирочки относилась к обворожительной категории женских лиц, в которые хотелось всматриваться – ах, ах, а носик чудо как хорош! и брови тонкие вразлет… и зубы прелесть, и улыбка! Виталий Викторович, признаем честно, раскрыл павлиний хвост: по его неоформленным намекам выходило так, будто бы от бандитов он успешно отбивался сам, а могучий боксер Рома подоспел только к шапочному разбору… Последовательность действий преступника, убившего Марину, он вычислил, едва взглянув на положение мертвого тела… Саму Ирину в принципе узнал, но вначале глубокомысленно решил просемафорить ей рыжей папкой и громко названной фамилией.
В результате эпически оформленный рассказ прервала рассерженная мусинским бахвальством баба Надя. Причем на самом интересном месте: Виталик собирался поведать Ире, как ловко он заподозрил в грудастенькой Татьяне фальшивого риелтора. (Софью Тихоновну подобные фантазии совсем не раздражали, она с интересом наблюдала, как Маргадон пытается понравиться потенциальной родственнице.)
– Ира, ты нам вот что скажи: как ты со своей подружкой Таней познакомилась? – спросила баба Надя вроде некстати.
– Ее посадила за мой столик официантка.
– И вы вот так сразу, с первого взгляда и подружились?
– Нет… – Удивленно, совсем не понимая, чем вызван интерес, Ирина пожала плечами. – Когда я только приехала, не стала записываться на процедуры. – Бедняжка опустила голову, вздохнула. – Я думала, как только Петр приедет, мы сразу… В общем, за обедом Татьяна заметила, что меня мучает спина, и предложила уступить свою очередь на массаж. Я была очень благодарна, мы подружились… Знаете, ждать в одиночестве невыносимо… А Таня добрая девушка… Почему вы о ней спрашиваете?
Трио малого совета сконфуженно переглянулось, и объяснения взяла на себя тактичнейшая Софья Тихоновна:
– Понимаете ли, Ирочка, нам кажется, что Таня не та, за кого себя выдает. Она совсем не случайно оказалась за вашим столиком в ресторане. Если желаете, я могу расспросить официантку, как это получилось…
– Подождите. Что значит – не та, за кого себя выдает?
– Нам кажется, – вздохнула Софья Тихоновна, – Татьяна следит за вами, Ира. Она – шпионка.
Любимая женщина Петра качнулась, побледнела еще больше и, закусив согнутый указательный палец, начала что-то припоминать. Ее глаза застыли на одной точке, ноздри раздулись…
– Теперь вам тоже так кажется? – тихонько спросила жена профессора.
Ирина стремительно встала на ноги.
– Куда ты?! – всполошилась баба Надя.
– К Татьяне.
– Зачем?!
Ирина посмотрела на Надежду Прохоровну сверху вниз, лицо ее из растерянного и испуганного стало решительным и даже разъяренным, тигриным – попробуй отними котенка!
– Надежда Прохоровна, по-моему, вы не понимаете, дело касается моего сына.
– Да подожди ты! – прикрикнула бабушка Губкина. – Сядь! Сбегать к ней еще успеешь!
– Она приставлена за мной следить! И если ее подослал мой муж… то мне надо знать об этом сейчас же! Мама с Кирюшей за границей…
– Мы понимаем, Ира, понимаем, – мягко перебила Софья Тихоновна. – Сядьте, успокойтесь. Татьяну могли подослать люди, разыскивающие документы Петра. Тут нельзя рубить сплеча.
– Можно! Я жду пять дней! Я не могу уехать к сыну без новых паспортов, приготовленных Петром! Я каждый день звоню маме и вру, вру, вру! Я устала!
– Мы понимаем.
– Тогда помогите мне объясниться с этой женщиной, – жестко проговорила Ирина. – Я должна знать.
Малый совет переглянулся с толикой растерянности, и Виталий Викторович промямлил:
– Софья Тихоновна, по-моему, это вы недавно говорили, как глупо играть в тайны Мадридского двора.
– Да как вы не понимаете, Виталий! – воскликнула жена профессора. – Когда вы собирались подойти к любимой женщине брата – это одно! С Татьяной все иначе, по-другому!
– Конкретно? – сурово свела брови к переносице Ирина.
– Мы думаем, она здесь не одна, – вступила в перепалку Надежда Прохоровна. – Следить за сбежавшей женой сподручнее двоим.
– Ах вот как…
– Да! И поэтому мы предлагаем тебе сто раз подумать, прежде чем опрометью бежать к шпионке с расспросами.
Ирина резко помотала головой, из скромного хвостика на затылке выбились прядки волос, но сказала она, впрочем, совсем спокойно:
– Если Татьяну подослал мой муж, то теперь уже все равно. И если не муж, то тоже все равно.
Из документов мне нужны лишь чешские пас порта для мамы, меня и Кирилла. Все остальное – чепуха.
Виталий Викторович рассерженно фыркнул, показывая, как сильно не согласен с последним заявлением любовницы брата, но его никто не поддержал. Две тетушки плечом к плечу встали на сторону встревоженной матери.
– Хорошо, – сказала Софья Тихоновна, – первой к Татьяне пойду я.
– Зачем?! – опешила Ирина, совсем еще не разобравшаяся в расстановке сил и настроениях невероятного окружения Маргадона.
Софья Тихоновна взбила жабо на груди, поправила прическу:
– Пойду сказать, что получила согласие мужа на продажу квартиры. "Риелтор" не сможет выставить меня вон. – И строго нахмурилась. – И не риелтор тоже не сможет. Подождите, Ира, пять минут, первой войду я, потом вы и все остальные. Думаю, – пристально посмотрела на Надежду Прохоровну, дождалась, пока та понимающе кивнет, – со всеми нами даже нескольким шпионам будет не справиться.
Крепенькая румяная Танечка Репина сидела в кресле и невнимательно поглядывала на экран негромко работающего телевизора. Из окна, возле которого она устроилась, открывался прелестный вид на бетонированную автомобильную парковку, где мерз под снегом небольшой автомобильчик Киры-Иры. Татьяна почти не вслушивалась в телевизионные разборки каких-то героев из мыльной оперы для глупых домохозяек, а иногда, расслышав, даже морщилась: по мнению трудолюбивой Тани, такую дребедень могли смотреть только самые нерадивые работницы метлы и поварешки. Только нежелание лишний раз тряпкой махать способно удержать у экрана самую тупую из домохозяек.
Татьяна зевнула – боже, ну и чушь! – ссыпала в кулек налипшую на ладонь шелуху от семечек…
– К вам можно? – Вместе с тихим стуком костяшек о дерево дверь распахнулась, и в образовавшейся щели обозначилась кудрявая го ловка той самой надоедливой болтушки, что вчера доставила Репиной столько неприятных минут.
Татьяна поморщилась, расправила спину…
– Ах, Танечка, – елейно лепетала Софья Тихоновна, втекая в номер, – какое счастье, что вы на месте! Я только что позвонила Вадиму Арнольдовичу, он дал согласие на продажу квартиры!
Репина придала недовольной гримасе еще более отчетливое выражение.