Завтрак, однако, она мне приготовила. Все в холодильнике на видном месте: йогурт, сыр с колбасой пластами переложен, как я люблю для бутерброда, в коробке помидор и огурец мытые, творог на блюдечке вареньем полит. Вынул все на стол, чтоб согрелось немного, стал кофе варить и радио включил. Слова все понимаю, но о чем говорят, уловить трудно, пусть звучит, все веселее.
Только изготовился сесть за стол, приходит Ицик-сосед. В школе, как положено в начале учебного года, забастовка учителей. Младших братишек родители разобрали с собой на работу, а этот большой, бармицву скоро справлять, и делать ему нечего, развлечения ищет.
Стоит в дверях, смотрит на меня, мнется чего-то. А я завтракать хочу.
- Ицик, - говорю, - ты так или по делу? Если по делу, говори быстрее, мне некогда.
- Я, - говорит, - Михаэль, насчет самоката.
- Какого еще самоката? - выскочило у меня это из головы начисто.
- А вот, знакомые твои обещали…
Так это он, дурачок, все еще помнит и надеется! Знакомые, ничего себе…
- Да глупости это, Ицик, - говорю, - никакого самоката они не дадут. Беги домой, мне сейчас некогда.
Мнется все и не уходит.
- Обещали ведь…
- Ну да, - смеюсь, - если третий мешок принесешь!
- Да… а третьего мешка не было…
- Верно, - говорю, - не было.
- А третьего мешка вообще не было…
- Ну и дело с концом. Беги, Ицик, попозже зайдешь.
- Но ты скажи им… Обещали ведь…
- Ицик, - говорю, - не нуди.
И хочу дверь закрыть, а он все не уходит, говорит тихонько:
- Пожалуйста, Михаэль, скажи им…
Жалко стало мальчишку, я открыл опять дверь, привел его на кухню, посадил за стол. Кофе хотел ему налить - мотает головой. Он бы колу стал пить, но у меня нету, не потребляю из принципа.
- Ицик, - говорю, - да что же ты как маленький. Они давно ушли, и ничего тебе не дадут. Вообще, дело прошлое, пора перестать и думать. А на самокат копи деньги, вот и я иногда подкину, мне твоя помощь часто нужна, быстро накопишь и купишь сам, так гораздо лучше.
Смотрит в стол, меня как не слышит, и говорит:
- Тогда я им сам скажу… Вот откроют ресторан, и скажу…
Опять мне смешно стало, до чего наивный малый, в компьютере разбирается, а по жизни совсем младенец. А он сидит и шепчет чего-то.
- Ты чего там шепчешь?
- Я им скажу… они третий мешок искали, а его не было…
Надо же, думаю. Такой умненький парнишка, а тут заело у него в мозгах.
- Ну, - говорю, - не было и не было. И Бог с ним. Забудь. Вот, хочешь творога с вареньем? Или банан?
- Его вообще не было… - шепчет. - Совсем не было. Всего два привезли. Обычно три, а в тот раз только два.
- Да чего ты все бормочешь?
- Я им скажу, чтоб третий не искали, потому что их всего два и было… Я видел…
- Чего ты видел?
- Я из окна видел, машина подъехала и человек вынес два мешка и у нашего подъезда поставил.
Так. Он из окна видел. Почти неделя уже прошла, и вот, выплыло. Теперь имеем Ицика.
- А им третий мешок очень нужен, вот я им и скажу, чтобы зря не искали. Может, тогда и дадут, как ты думаешь?
Положим, с Ициком справиться не так сложно. Но вопрос, что еще может выплыть.
- А что ты еще видел?
- Больше ничего… Потом полиция приходила, искала чего-то… Потом Коби со вторым дядькой к тебе пошли…
- Так ты с этим Коби даже знаком?
- Да нет, просто он мне иногда объедки для кота дает.
- А чего полиция искала, ты знаешь?
- Не знаю… Но что-то важное… Оно, наверно, было в третьем мешке…
- Да ты же говоришь, третьего не было?
- Не было… Тогда, значит, в первом… или во втором… - и смотрит на меня исподлобья.
- Нет, - говорю ему твердо. - Это дело темное, раз полиция, и я про это ничего не знаю. И ты не знаешь. Мы люди посторонние, не наше это дело. Что мы с тобой про это можем знать? Ну, сам подумай. Что ты знаешь?
Черт его разберет, что он там еще из окна видел.
Молчит, пожимает одним плечом.
- Скажи, что?
- Ничего…
- Ну вот. И мешаться нечего. И забудь. О’кей?
Молчит и вздыхает.
- Чего молчишь?
- О’кей…
- Ты теперь все понял?
- Понял…
- Теперь я могу спокойно поесть?
- Приятного аппетита… - Воспитанный такой мальчик, родители частично религиозные, стараются. - Я им все-таки скажу, на всякий случай.
И встает, чтоб уходить. Ничего он им сказать, понятное дело, не может, поскольку их в природе нет, но зачем мне, чтоб у него этот гвоздь в башке сидел? Говорю:
- Вот что, Ицик. Раз тебе прямо загорелся самокат, давай сделаем так. У тебя сколько есть денег?
- Не знаю точно… Шекелей семьдесят. А что?
- Самокат сколько стоит?
Оживился, ест меня глазами:
- Разные бывают… На улице Агриппас всего за двести пятьдесят можно, если поторговаться…
- Вот и поторгуйся. Я тебе сделаю кредит на двести шекелей, беги и купи самокат. О’кей? А потом отработаешь, будешь меня на компьютере дальше учить. А глупости эти выкинь из головы. О’кей?
- Михаэль! Ты серьезно? Прямо сейчас?
- Прямо сейчас.
2
Интересная вещь здешние кибуцы. Нас в начале от ульпана, где мы иврит осваивали, два раза возили.
С колхозом не сравнить, а все-таки колхоз он и есть колхоз. Живут обеспеченно, ничего не скажешь, промышленное производство наладили, цветов на территории, деревьев всяких насажали. Коммунизм развели, вообще, живут, как на острове, как динозавры в парке Юрского периода. Меня бы туда силой не загнать, да меня бы никто туда и не взял, они больных и старых не любят. Ну и бегут оттуда, надо сказать, со страшной силой, и именно молодые. Они натосковались, нахолодались без родителей в круглосуточных яслях, какие у них раньше были, а как подросли да в армию сходили, так и все, уезжают учиться и с концами.
Маленькая мышка-официанточка ресторанная, оказывается, как раз из этих, из кибуцных. Кибуц послал ее учиться на компьютерную графику, но она не потянула, отсеялась. Возвращаться не хочет, а кибуц денег больше не выделяет. Явилась ко мне сразу после Ицика, ну никак не дадут поесть спокойно.
Чуть не час просидела и все мне про себя рассказала, дуреха такая. Не знал, как и отделаться, хотя девочка приятная, скромная, правда, из себя не очень. Сильно горевала, что ресторан закрылся, и все у меня про хозяина спрашивала, он ей за неделю должен. Невдомек ей, что хозяин в холодильнике в Абу-Кабире отдыхает, а может, уже взрезали да и погребли с молитвой. А раз невдомек, это значит, что полиция информацию придерживает, копает потихоньку, хотя в интернет давно просочилось, здесь вообще все всегда просачивается, тайну хранить не умеют.
- Да с какой же стати, - говорю, - ты у меня спрашиваешь? Я твоего хозяина и знать не знаю. Позвони ему да спроси.
- У меня его домашнего телефона нет, и в книге его нет, говорит. - А я видела, как они с Коби в ваш подъезд заходили, ну и я зашла и у соседей внизу спросила. Соседи сказали, к вам поднялись, я подумала, может, вы знакомые….
И эта туда же, знакомые! И эта чего-то там видела!
- Соседи сказали, они спрашивали про какие-то тряпки, вот у вас, я вижу, полно всяких тряпочек…. Нашли они, что им нужно?
- Нашли не нашли, ты, главное, не беспокойся.
- Полиция тоже, - говорит, - обыск делала, всех работников спрашивали, и меня тоже спрашивали.
- Что же они такое искали? - интересуюсь, а у самого творог комом в пищеводе встал. Неужели и она в курсе?
- А я не поняла. Они не сказали, спросили только, может, я видела, может, кто-нибудь что-нибудь прятал, а мне смотреть некогда, поворачиваться надо, а в тот вечер народу было особенно много.
Слава Тебе Господи.
- Ну и ладно, - говорю, - полиция сама разберется.
- И Коби найти не могу… - и покраснела вся. - Сотовый его телефон не отвечает, а домашнего я не знаю… И фамилии не знаю… Может, у вас Коби номер есть?
- Это кто же такой, - говорю, - Коби?
- Официант, рыжий такой, со мной вместе работал… Он к вам приходил с хозяином. Хозяин его потом во дворе бил… За что он его бил? Он так кричал, бедный… - И у самой в глазах слезы.
- Вот уж понятия не имею, - говорю. - И номера у меня никакого нет.
Вряд ли у нее с этим Коби было что-либо серьезное, вон даже фамилии его не знает. Ну, поплачет немного, не мое дело.
Надоела мне эта тягомотина. Знать она ничего не знает, и в полицию ее наверняка больше не потянут, опасности для меня не представляет. Прямо выгнать неудобно, ну ладно, думаю, сейчас она сама уйдет, и предлагаю:
- На вот, подкрепись, а то ты худенькая какая, - и подаю ей бутерброд, который себе к кофе заготовил.
Она было руку протянула и отдернула.
- Ой, говорит, - что это вы, сыр вместе с колбасой.
- А ты что, - говорю, - религиозная?
- Нет, просто я не голодная, спасибо. И вообще мне пора.
И ушла. Тогда только удалось дозавтракать спокойно, но аппетит уже не тот.
3
Я-то думал, буду сидеть один, скучать-тосковать и обдумывать дальнейший план жизни, но вместо этого настоящий посетительский день.
Снял я панно недоделанное со станка, выбрал лоскуты, которые потолще, ворсистые такие, чтоб ничего не прощупывалось, чистенько закатал в них камушки, завязал узелки. А завязал на этот раз умно, камушек не в узел, как раньше, а между двух узлов, так, чтоб выковырять легко, не распуская все изделие. Кто не знает, тому ни в жизнь не догадаться, а я сразу увижу - где у меня как бы три узелка подряд, там средний и есть камушек.
И только натянул основу, опять звонок в дверь. С Азамом вроде договорились на вечер, значит, это либо нянька, либо Татьяна сподобилась. На случай, если нянька, поехал открывать в кресле, чтоб сразу составила себе правильное представление. Да и Татьяне не вредно напомнить. Хорошо, что камушки успел закатать.
Да еще как хорошо!
Это из полиции ко мне явился, правда в штатском. Добрались наконец-то.
Все путем, вежливо, удостоверение в дверях показал, хочу, говорит, задать вам несколько вопросов. Ну давай, задавай, я готов, все дни обдумывал. Хотя поджилки, конечно, трясутся.
Как положено обеспокоенному гражданину, спрашиваю, по какому, мол, поводу.
Сейчас, говорит, все выясним по порядку. Имя-фамилию записал, книжечку назад листнул и спрашивает:
- В полицию звонили, жаловались?
Тут я, прямо с самого начала, чуть ошибку не допустил. Чуть было не сказал, нет, мол, с какой стати. Но спохватился вовремя и говорю:
- Вон оно что! Это вы только сейчас отреагировали? Верно, звонить я звонил, но толку никакого.
- Один раз звонили? Когда? - а сам в книжечку смотрит.
- И один-то раз зря. Когда? Давно уже, больше месяца. Сколько мы тут мучений приняли! Как вечер, стереосистема ихняя бум-бум, трах-трах, да песни орут, а после столы-стулья убирают, опять полночи грохот… Вот, а вы явились, когда уж и ресторан закрылся. Так что спасибо, уже не нужно, и без вас стало тихо.
Но трудно надеяться, что теперь уйдет.
Не ушел, конечно, а продолжает:
- И больше не звонили?
- Да что толку-то? Больше не звонил.
- Так, - говорит и в книжечку пишет. - Следовательно, у вас к ресторану отношение было плохое?
- Я, - говорю, - по ресторанам не хожу и отношения к ним не имею.
- Я вас про данный конкретный ресторан спрашиваю.
- Да он закрыт, какое к нему отношение. Дай Бог, чтоб и не открывался.
- А раньше? Когда был открыт? Вы хотели, чтоб он закрылся?
- Я хотел, чтоб было тихо.
- И что для этого делали?
- А что я мог сделать? Их просил да вам звонил, и ничего не помогло.
- А что помогло? Почему он закрылся?
Это он подкапывается узнать, не я ли в полицию сообщил, то есть не видел ли я чего.
И вот тут очень важно соблюсти правильную меру. Я еще из России усвоил, что по своей инициативе с информацией высовываться нечего, даже с самой безопасной. Однако они уже много кого опросили, и разные обстоятельства им известны. Если совсем ничего не расскажу, сразу подозрение. Значит, рассказать надо, но очень, о-очень аккуратно. По большей части строго придерживаться фактов, но при этом все, что сказал Ицик, и что официанточка, и что соседи снизу могли сообщить, все это надо держать в уме и соответственно излагать.
- Почему он закрылся, - говорю, - мне неизвестно, но предположение сделать могу.
Он сразу насторожился:
- Ну?
- А вот, - говорю, - у нас тут на прошлой неделе драка была. Хозяин ресторана с официантом дрался. Может, повредили друг друга, может, в больницу угодили, это уж я не знаю. Где же вы, - говорю, - были раньше? Или только сегодня узнали?
Он на мои претензии ноль внимания и жмет дальше:
- Вы видели, как дрались?
- Видеть, - говорю, - не видел, я дома сидел, а как орали, слышал хорошо.
- А еще что вы слышали? Из-за чего они дрались?
- И про это могу сделать предположение.
- Говорите.
Я подъехал к своему столику, где у меня тряпочки рассортированы, показываю ему:
- Видите мои материалы?
- Вижу, - говорит.
- Вот такие же мне как раз в тот день привезли. Два мешка. Да. Я ковриками занимаюсь. Вот эту работу видите? - говорю и показываю ему недоконченное панно. - Вот на нее тот материал и пошел.
- Да?
Тут у меня опасный, тонкий момент. То есть что Ицик мне мешки принес, а Ицика упоминать не хочу. Но авось проскочим.
- И вот, только я мешки с материалами получил, даже открыть не успел, вваливаются ко мне эти двое, говорят, они из ресторана, и…
- Двое - это хозяин и официант? Вы с ними знакомы?
- Да знать я их не знаю! Говорят, мы из ресторана, мы, говорят, в твоих мешках кое-что спрятали, хотим обратно забрать. И стали в мешках копаться, они вот тут стояли.
- А вы что? Позволили?
- А я инвалид, что я с ними мог сделать? Стали копаться и что-то нашли.
- Нашли?! Что нашли?
- А что, мне не видно было. Хозяин отвернулся от меня, стал находку разглядывать, да как заорет, а красное? красное, говорит, где? И этого второго, рыжего, за грудки. А этот замельтешился, клясться стал, я, говорит, не брал, может, говорит, оно в третьем мешке. А мешков и всего-то было два. Всегда три привозят, а в тот раз почему-то два. Чего-то этот рыжий темнил. Ну, тогда они убрались во двор, третий мешок искать, а потом стали драться.
Он все за мной аккуратно записывает. Я спрашиваю:
- А что они такое там спрятали, вы знаете?
А он мне на здешний манер:
- А вы знаете?
- Знал бы, - говорю, - не спрашивал бы.
- А какое, - говорит, - ваше предположение на этот счет?
- Да какое, только одно и может быть.
- Какое же?
- Да наркотики, что еще. У них ведь это так и называется - белое, черное, зеленое, ну, видно, и красное есть.
Тоже записал, а я предлагаю:
- Может, вы кофе хотите или воды попить?
Он говорит:
- Спасибо, воды, если есть холодная.
Я поехал на кухню, налил воды из холодильника, возвращаюсь, а он тряпочки мои рассматривает, пальцами перебирает.
Господи, второй раз на том же месте! Ну чего, спрашивается, я ему дверь открыл? Как тогда с Кармелой! Мог бы вообще не открывать, будто дома нет или болен. С какой стати я свои заготовки на видном месте разложил? Почему, идиот, так был уверен, что никому в голову не придет! Вот сейчас нащупает, и конец всему. Так и подмывает, чтоб заготовки эти у него выхватить, но вместо этого говорю сердито:
- Нет, - говорю, - вы меня простите, но заготовки мои не трогайте.
А он целую горсть заготовок набрал, и именно которые уже с узелками, потряхивает в руке, как взвешивает, и говорит:
- Вот это и есть те лоскуты, которые вам тогда привезли?
- Я их каждую тряпку в лицо не помню. Вы, главное, на место положите, они у меня в определенном порядке лежали.
Ну, на это ему плевать, но бросил заготовки обратно на столик.
- Так вы всю мою работу испортите!
Сердито говорю, а сам от облегчения чуть в обморок не падаю, спасибо, сижу.
- А как, - говорит, - эти, предположим, наркотики в ваши мешки попали? Они просили, что ли, их спрятать?
Одно из двух - или совсем дурак, или это метода такая, дурацкий вопрос задать и смотреть, какая будет реакция. Главное, понять не могу, подозревает он или просто выясняет ситуацию. На это очень толково надо ответить, но тут произошел перерыв.