* * *
Отбутербродничав полный рабочий день, Витька потащился домой. Мыслями он витал далеко от окружающего мира и надумал по приезду немедленно огорошить дядю Джима, чтобы уже точно знать, стоит ли рассчитывать на него. История с карточным долгом в качестве способа раскрутки на жалость показалась Витьке не ахти какой. Поэтому он, битый час прохаживаясь с щитом на шее и кипой листовок в руке, сочинял другую историю про разбитую параличом немощную бабку Полю, которой нужны дорогущие лекарства. Затем паралич и лекарства сменились на осложнения после инфаркта и операцию на сердце, стоимость которой пятьдесят тысяч, например, аортно-коронарное шунтирование. Перелопатив множество известных ему недугов, Витька всё же остановился на операции по спасению бабки от тётки с косой. Осталось всё это на ломаном английском преподнести родственничкам, и тогда можно будет не беспокоиться насчёт Штефа.
Когда Витька подходил к своему подъезду, из него выбежали два каких-то парня и как две пули, просвистели мимо. Витька глянул им вслед и поднялся на второй этаж. Звонить в дверь он не стал – бабка, хотя и не такая больная, какой нарисовал её внук в мыслях, но всё же пожилой человек. Пусть сидит в своём кресле и вяжет ему очередной свитер…
Но, открыв дверь и пройдя в прихожую, Витька с ужасом понял, что помыслы злые и есть злой поступок. Бабушка Поля валялась у окна большой комнаты с телефонной трубкой в руке, а в районе её головы натекла приличная лужа крови. Почему-то Витька сразу же догадался, что деньги дяди Джима ей не помогут…
Ему стало дурно, и Витька проскользнул в ванную. Голова закружилась настолько сильно, что никакое окунание в холодную воду не помогало, и Витька побежал к холодильнику – найти лекарство.
Зато главное он просёк сразу – ему конец. Он ещё вчера рассуждал о том, что будет, если им заинтересуется милиция. Теперь же получается, что внук убил бабку ради квартиры в наследство. Пусть даже убил чужими руками – ещё припаяют организацию банды. И внук – самый удобный для ментов подозреваемый. Он знает, где лежит завещание и знает, что в нём написано. Он нанял убийцу, который совершил нападение на бабку под видом ограбления. Да никто не будет докапываться до истины, это всё сказки про честных и добропорядочных сыщиков для наивных чукотских юношей! И как он оправдается, когда алиби у него нет?
А может, бабка ещё жива? Витька сделал глубокий вдох из пузырька, поморщился и склонился над её телом, чтобы пощупать пульс. Руки тряслись, голова всё равно кружилась, и ничего не нащупывалось. Витька нашёл огромное зеркало в золотистой оправе и поднёс его к лицу несчастной. Вроде бы она не дышала.
И Витька совсем растерялся. Надо вызвать милицию и "03", но СТРАШНО. Спрятать труп бабки? Тогда как объяснить её исчезновение? Бабка ходит получать пенсию, платит за квартиру, треплется с соседями. Значит, надо смываться самому? Рано или поздно вонь даст о себе знать, труп обнаружат и объявят Витьку в федеральный розыск…
– Что же мне делать? – он заколотил кулаками по полу, – что же делать? Почему мне так не везёт, за что, Господи…
Самое простое решение – понять, кому нужна смерть бабки и попробовать отыскать её настоящих убийц – в голову не приходило. Ибо Витька, вчера сумевший взять себя в руки, сегодня не выдержал, и просто лежал на полу и стонал. Говорят, Бог не посылает нам таких испытаний, которые мы не можем преодолеть.
Так вот, враньё это.
Глава 5. Бандиты
Пока будут лохи, будут и бандиты. Если в этом мире что-то появляется, то моментально возникает его противоположность.
Приглашение красавицы-брюнетки по имени Олеся оказалось кстати – Вадик совсем не хотел появляться около своего дома. Разборки с превосходящими силами братков, которые наверняка будут его поджидать, в планы не входили. Тем не менее, он удосужился известить родителей о том, что никуда не исчез, ночует у друзей, а заодно узнал, что их никакие братки пока не беспокоили.
К тому же, Вадика подгоняло любопытство – что означает странный интерес брюнетки к его скромной персоне? После того, как он задал безобидный, в принципе, вопрос, по телефону – Олеся вместо ответа предложила прибыть к ней и назвала адрес. Всю дорогу до Реутова Вадик размышлял. Кто придумал такое сочетание слов – "женская логика"? Как может называться логикой то, что по определению алогично? Логика – это незыблемый свод железных правил, связывающих причины со следствиями. Как только Вадик увидел Олесю, ждущую его рядом с подъездом, то лишь усмехнулся про себя – фиг он теперь потащится домой, будь у неё в квартире хоть три набора родителей!
Он до сих пор ходил в камуфляже – за что получил втык сегодня на работе. Мол, сотрудник солидной компьютерной фирмы должен надевать костюм. Вадик знал это, и поэтому навешал душераздирающую историю о том, что вынужден ночевать у своей тайной пассии, поскольку скрывается от бандитов, которые мстят ему за то, что он переехал ангорскую кошку их главаря… и так далее. Разумеется, никто ему не поверил, но проблему удалось замять.
– Ну, и как тебе Маша? – вместо приветствия выдала Олеся, протягивая ему открытую бутылку пива.
– Бревно бревном, – Вадик сделал большой глоток и глянул вверх, на окна дома, – ну что, идём?
– Ты как к себе домой? – Олеся развернулась и пошла по направлению к детской площадке.
Вадик догнал её, обратив внимание на то, что Олеся без сумочки, с пивом и совсем не в деловой одежде. Выходит, уже приготовилась. Она села, согнав со скамейки компанию подростков, Вадик бросил свой рюкзак рядом с ней, а сам встал напротив. Он и так был выше неё, а теперь вообще возвышался этакой каланчей, правда, имеющей примечательную верхушку: узкое бледное лицо с резкими чертами и двухдневной щетиной, чёрные-пречёрные зализанные назад волосы с небольшим хвостиком, орлиный нос, блуждающую улыбку и совсем не наивные холодные глаза.
– Зачем тебе она нужна? – спросила Олеся, доставая сигареты.
– Кто? – искренне удивился Вадик.
– Маша. Она же пьяница, провинциалка, глупа, как пробка, и ничего не может. Или ты только таких предпочитаешь, чтобы казаться в сравнении с ними крутым? – Олеся угостила его сигаретой и продолжила: – А вот Ленка – другое дело. Её единственный недостаток – дочка. Но и это можно переварить. А так она очень даже ничего. Предки богатые, квартиру ей подарят, если она мужа себе заарканит. К тому же она добрая и надёжный друг. Такая не бросит. Будешь за ней, как за каменной стеной. Ну, как в тюрьме.
– Ну, может, хватит? – процедил Вадик, не вынимая сигареты изо рта, – я что, по-твоему, похож на жениха? Мне эта Ленка…
– А что тебе Ленка? – перебила Олеся, – она что, уродка? У неё модельная внешность, она курит благородные сигареты и не нажирается, как Маша. Она красивая девчонка, Вадик. Не каждый день встретишь такую.
– А, по-моему, ты считаешь её ещё большей дурой, чем Машу, – прищурился Вадик, – и вообще, ты кроме себя, всех остальных за людей не принимаешь. У тебя же это на лице написано.
– Как грубо! – фыркнула Олеся и демонстративно отвернулась.
– Обиделась? Вряд ли, – пожал плечами Вадик, – на правду не обижаются. Ладно, колитесь, мадам, зачем вызвали? Нарыли мой мобильник, пригласили в гости, угощайте пивом? К чему всё это, если вы не хотите вернуть себе с процентами?
– А просто в хорошее отношение и симпатию ты не веришь? – негромко спросила Олеся.
– Не дождётесь, – бросил Вадик, – я грязная корыстная сволочь, думающая только о личной наживе и меркантильная до мозга костей. И самое удивительное, что все такие, просто строят из себя ангелочков. Фу, гадость какая… – Вадик хлебнул ещё пива и громко рыгнул.
– Значит, хочешь на прямоту? – сверкнула глазами Олеся и легонько стукнула Вадика туфлёй по ноге, – ну тогда ты разочаруешься. Ты мне ровным счётом ни для чего не нужен. В друзья ты не годишься, эгоцентрист махровый, в любовники тоже по той же причине, а заинтересовать меня ты не сумел, потому как ничего из себя не представляешь.
Олеся встала, оттёрла в сторону Вадика и пошла к подъезду. Тому ничего не оставалось, как догнать, сгрести в охапку и впиться в её рот. Старый дурацкий метод, а изобретать новые Вадика сейчас ломало…
Но Олеся оказалась не лыком шита. Она позволила себя обнять и даже раскрыла губки, но у неё в руке была недопитая бутылка. Как только Вадик почувствовал, что пиво льётся ему за шиворот и течёт по спине, он оттолкнул хохочущую девушку и воскликнул:
– Теперь не отвертишься! Теперь стирать придётся!
Олеся растрясла бутылку и заткнула её пальцем. Вадик, понимая её намерения, бросился к двери подъезда, но та почему-то не открывалась. Олеся от смеха согнулась пополам, поставила бутылку на асфальт и пошла обратно – к скамейке. Вадик, ощупывая прилипшую к спине майку, схватил Олесино пиво и подкрался к ней сзади. Но она шустренько вскочила, и Вадик побежал за ней. Для девицы в туфлях Олеся бегала неплохо, но явно медленнее, чем спортивный парень в кроссовках. Он нагнал её, скрутил руки и прижал к себе.
– А теперь душ, – Вадик крепко держал запыхавшуюся Олесю и водил бутылкой над её лицом.
– Антракт. Больно! Отпусти меня! – рявкнула она, дотянулась ртом до запястья Вадика и укусила.
– Всё! – Вадик вылил полбутылки пива на Олесю и сделал ноги.
Но она не побежала, потому что знала, что он никуда не денется, и спокойно вернулась к скамейке. Вадик курил. Она села рядом и повернулась спиной. От обоих пахло пивом.
– Дурак ты, шуток не понимаешь!
– Сама такая, никакая. Мадам Ёшкина!
– Тоже мне, силу показал. С девкой справился! Браво!
– И чего выпендриваешься на пустом месте? Бабы, они все одинаковые. Две сиськи, одна манда. А воображают!
– Вот и заткнись, идиот! И вообще, проваливай! Чего ты ко мне припёрся?
– Сама позвала, между прочим.
– А мог бы не припираться. Чего не послал меня на хер, а? Любопытство в жопе свербит, чего это какая-то хабалка меня захотела?
– Ну где воспитание? Где приличия? Не выношу, когда бабы ругаются. Мужикам можно, а бабам нет. Ты же будущая мать!
Олеся прыснула в ладошку. Минут пять она заливалась смехом, давилась, кашляла и никак не могла прийти в себя. Когда Олеся начала откровенно выть, потому что ни хохотать, не говорить была не в состоянии, Вадик сильно хлопнул её по спине и сказал:
– Ну чего, мать? Пошли домой, стираться. Я в таком виде никуда отсюда не уеду.
– Эиы… – Олеся начала икать, – эиы, к подруге пойдём… эиы… Ещё… эиы… надо ей пи…эиы… ва купить.
– Хрен с тобой, купим, – Вадик подхватил рюкзак, – вставай, пошли. А я тебе по дороге про яйца расскажу.
– Ка…эиы…кие яы-ы-ыйца? – Олеся шаталась, держась за живот, – нам… ы-ы-ы… в ларёк. Дай ру-ы-ы-ы-ку.
Вадик крепко сжал руку девушки и встал. В этот момент во двор въехала машина и ослепила их дальним светом фар. Олеся прикрыла глаза ладонью, Вадик прищурился и выругался про себя. Машина – а это оказался старенький "москвич" – остановился рядом с ними. Не выключив фар и не заглушив смердящего мотора, из него выскочил водила и крикнул:
– Олеся! Подожди!
– О Господи… – пробормотала она, и икоту как рукой сняло.
Она сразу же узнала Витьку.
Услышав странный скрежет в дверном замке, он перестал издавать нечленораздельные звуки и колотить кулаками в пол, а быстро вскочил, принял боевую стойку и прислушался. Условный рефлекс, выработанный за несколько лет занятия боксом, вывел его из состояния отчаянной прострации и стимулировал к действиям. Труп бабки тут, он сам тут, кого же ещё сюда несёт? Думать из-за тяжёлой раскалывающейся на части головы было для него нереально. Теперь всё решали инстинкты, они же подсказывали мотивацию поступкам.
Итак, бабка всё-таки не причём. ОНИ видели, как он зашёл в подъезд, и вернулись. ИМ нужен сам Витька. Но им его не взять. Он уже вооружён и очень опасен.
Витька затаился на кухне, сжимая в руке тяжеленную цептеровскую сковородку. ИМ мало не покажется. Не на того нарвались. Думают, раз он маленький, то значит, хлюпик? Маленький, да удаленький.
Поскольку дверь была только захлопнута, то ТЕ, КТО ЛЕЗ, быстро с этим разобрались. Если бы Витька запер её на все хитроумные японские замки, никто бы сюда уже не влез. Значит, глупая бабка открыла сама.
Витька выглянул из-за угла. Вот первый проник в квартиру. За ним второй, аккуратно прикрыв дверь, повернулся к Витьке спиной. Можно нападать.
В три прыжка Витька подскочил к первому, буквально взвился в воздух и со всей дури огрел мужика сковородой. Удар пришёлся наполовину по голове, наполовину по шее и спине.
Витька почувствовал резкую боль в давно не тренированных мышцах, но стерпел и выпустил оружие из рук. Пока сражённый заваливался к его ногам, второй разворачивался в просторной прихожей. Витька специально выронил сковородку – для ближнего боя кулаки сподручнее. Сковородка упала на сползшего на пол врага, а затем огласила прихожую глухим ударом.
Витька прыгнул ко второму и попытался ударить снизу в челюсть. Но второй всё же сумел отойти в сторону и принялся брыкаться ногами, видимо, считая, что такого соперника затопчет массой. Но для Витьки, которого подстёгивала ярость, не составило труда защититься, а затем перейти в атаку. Мужик, точнее, молодой парнишка бандитской наружности, был свален тремя ударами, а его лицо превращено в кровавый кишмиш. Профи, подумал Витька, свалил бы одним. Жаль, что он не профи…
В ярости Витька ударил лежачего несколько раз ногой в живот, затем размозжил лицо огретому сковородкой. Это уже было против правил и законов мужской драки. Но те, кто убил бабку и пришли за ним, не могут ждать от него милости. И поэтому он, выкрикивая отдельные звуки, избивал ногами беспомощных врагов до тех пор, пока не выместил на них всю свою злобу.
Когда перед глазами всё смешалось, и красная туманная пелена застелила их, Витька опомнился. Чутьё подсказывало – надо бежать. Вдруг бандитов больше, чем двое, и тот, кто стоит на шухере, вызовет подмогу? Или соседи позвонят в милицию? Надо бежать, а завтра вернуться, и если всё обошлось, спрятать труп бабки и трупы (?) бандитов.
Витька ринулся к холодильнику – там хранилась водка, а в щели между полками он держал свои сбережения в конверте. Выпив сто грамм, он начал суетливо готовиться к побегу. Деньги и документы – главное. Затем – ценности. Завещание. Приватизационные бумаги. Деньги на бабкины похороны. Антиквариат…
С последним возникли проблемы – картины, ксилография, статуэтки и прочее были или бьющимися, или громоздкими. Поэтому в раскрытую посредине комнаты огромную спортивную сумку Витька кидал всё то, что могло бы пригодиться, и не являлось столь неудобным. Поскольку он ни черта не соображал, то в сумке той оказалось много чего лишнего…
Но про главное он не забыл. Деньги и документы. Всё это он рассовал по карманам пиджака, взвалил на плечо сумку и покинул квартиру, захлопнув, но не заперев, дверь.
"Москвич" одиноко стоял рядом с гаражами-ракушками. Советский монстр завёлся. Витька иногда выезжал на нём – ночью. Он гонял по пустынным московским улицам в своё удовольствие. Сейчас ещё не ночь, но уже вечер – ничего страшного. До Реутова он доберётся – по МКАД и потом один поворот. И Москвы знать не обязательно.
Почему-то Витька решил бежать к Олесе. Кроме неё, он вообще ни о ком сегодня не думал. Она не бросит его, а с её Штефом проблема почти решена. Прогрев мотор, Витька кинул сумку в багажник и поехал. После водки голова перестала бешено кружиться, и можно было сосредоточиться на дороге. Главное не превышать скорость и не въехать кому-нибудь в зад. Можно подумать.
Правда, за время пути Витька так ничего путного не надумал. Ситуация виделась ему в простом свете – бандиты хотели ограбить, убили бабку, да испугались. Он же их встретил, когда входил в подъезд. Потом они опомнились, решили вернуться и убрать свидетеля. А заодно довести дело до конца. Вот только он помешал им. Если в ближайшие сутки никто ничего не выяснит, то завтра он избавится от трупов, а потом придумает историю исчезновения бабки. Можно даже сказать, что ушла в магазин и не вернулась. Пропала без вести! Хорошая мысль, чёрт возьми!
Витька, воодушевлённый своими рассуждениями, прибавил газу.
Ну, а бандитов даже прятать не надо. Менты не будут искать убийцу двух отморозков. А завещание, конечно, проблема. Есть второй экземплярчик – у бабкиного нотариуса. И ещё работа – завтра же рабочий день. Придётся отпрашиваться.
– Олеся! Это я, Витька! – горланил блондинистый бородач-коротышка.
Вадик выпустил руку девушки и полез за сигаретами. Какой-то приятель – не его собачье дело. Пусть сама с ним кудахчет.
– Витя, ты чего здесь делаешь? – улыбнулась Олеся.
– Я к тебе приехал… – Витька вышел из-за машины и сделал шаг навстречу, – ну, я захотел это… тебя увидеть. Может, поедем, покатаемся?
– Покатаемся? – Олеся задумалась. Затем вернулась к Вадику и сказала: – Вон, видишь дом? Пятьдесят вторая квартира. Девчонку зовут Таня. Купи ей пива, она пьёт "Эфес Пилснер". Скажи, что от Демидовой, а я подрулю через полчаса. Ну, сориентируешься?
– Она одна, что ли? – спросил Вадик.
– Муж в командировке, – то ли пошутила, то ли всерьёз бросила Олеся, и, понаблюдав, как Вадик медленно тронулся в нужном направлении, помахала рукой: – Ну, поехали, Витька, который захотел меня увидеть!
В салоне оказалось прохладно – не работала печка, и к тому же пахло бензином. Сидения никогда не знали чехлов. Лобовое стекло напротив пассажира испещрено трещинами. Витька взревел мотором и, не жалея подвески, развернулся, грубо заезжая на бордюр.
– Автогонщик, а ездишь на таком драндулете! – Олеся ударилась о дверь и ойкнула.
– Зато… – Витька газанул так, как будто ненавидел педаль газа, – зато не жалко. Не жалко!
Они не выехали – вылетели со двора. До кольцевой дороги – всего какой-то километр, и Витька просто гнал. Реконструированная кольцевая давала возможность погонять. Несмотря на дряхлость, "москвич" бегал весьма прилично.
Олеся глядела на Витьку, на его мёртвую хватку, которой он вцепился в руль, на его безумный взгляд, устремлённый вперёд, и… получала кайф! Риск притягивал её – пусть даже в таком виде. Сейчас этот парень был совсем не робким ухажёром, испугавшимся уверенного в себе Штефа и напившийся в хлам от отчаяния. Сейчас Олеся видела лучшую сторону медали по имени Витька. И она вновь пожалела его…
Сзади замигала фарами иномарка. Витька выжимал сто двадцать, а "мерин" выжимал больше.
– Хрен тебе, козёл! – прохрипел Витька и врезал по тормозам.
Олеся больно влетела в переднюю панель "москвича" грудью. "Мерина" спасли только чудесные немецкие тормоза и антиблокировочная система. Витька же так крутанул руль, что никакого заноса не последовало. После резкого торможения последовал не менее резкий, в пределах возможностей машины, разгон. Олеся выползла из-под сидения, забралась на него и поискала ремень безопасности.
– Не работает! – бросил Витька.
– Классно… – забыв про боль, восхитилась Олеся и увидела улыбку, обращённую к ней. – Тебе бы тачку нормальную, что бы ты вытворял!
– Довытворялся в своё время, – ответил Витька и вновь слился с машиной.
– Не тормози так больше, ладно? Я ударилась, – произнесла Олеся таким тоном, чтобы Витька понял.