Но скоро его переживаниям пришел конец: вооруженных конфликтов стало хоть отбавляй, да и ехать далеко было не нужно - все в пределах любимой Родины.
Помимо склонности к авантюризму, покоившейся на мощном фундаменте несгибаемого цинизма, дрожала где-то там внутри у Андрея Владимировича и предпринимательская жилка. Он был единственным студентом, кто смог самостоятельно - безо всякой помощи родителей! - купить себе машину: новенькие "Жигули". Необходимые деньги он ухитрился заработать за два месяца летних каникул. Делал это следующим образом: приезжал в какую-нибудь воинскую часть, проходил на территорию и предлагал солдатам сделать цветной снимок, который обещал потом отправить домой, на родину бойца. Стоило это десять рублей вместе с отправкой. Он никогда не обманывал: обещал отправить - значит, отправлял. Через некоторое время солдат получал из дома восторженное письмо со словами благодарности, радовался и раздувался от гордости, что его цветной портрет видела вся деревня или весь аул, и обязательно рекомендовал Ремизова своим сослуживцам. Скоро к нему стали выстраиваться в очередь; самыми хлебными местами были Кантемировская и Таманская дивизии - в то время в каждой из них служило по десять тысяч человек! Чтобы подогреть и без того немалый спрос на свои услуги, Ремизов заказал сильно пьющему умельцу из соседнего двора деревянные модели разнообразного оружия: от автомата Калашникова до пистолета маузер. Особенно любили сниматься с муляжами в руках солдаты из нестроевых частей: всякие южные товарищи, начиная от среднеазиатских и заканчивая кавказскими. Правда, такой снимок стоил уже пятнадцать рублей, что, в общем-то, было справедливо, поскольку изображение на карточке, сопровожденное первичными признаками воинской доблести (поди разбери, что это - настоящий "ствол" или крашеная деревяшка?), автоматически превращалось в удостоверение джигита.
Конечно, солдаты фотографировались и без него, сами, но на черно-белую пленку: какой любитель сможет в каптерке грамотно обработать цветную? Поэтому бизнес Ремизова процветал: целых три года, до тех пор, пока проклятый "Поляроид" не начал вторжение в пределы отчизны. С грустью в сердце - впрочем, довольно мимолетной! - похоронив свое первое коммерческое предприятие, Андрей Владимирович пришел к выводу, что все беды русского народа - и его лично, как неотъемлемой части этого самого народа - от иностранцев, и еще более укрепился в патриотических чувствах, наличие коих считал обязательным для образованного и порядочного человека.
Вскоре эти чувства смогли найти новый выход, не имевший ничего общего с поддержанием боевого духа личного состава Советской Армии на должной высоте: Андрей Владимирович решил собственноручно взяться за всякого рода нечисть, пену, густой грязно-белой шапкой крутившуюся в самом центре российского водоворота. Говоря проще, без метафор - Ремизов начал собирать компромат: на всех, на кого только мог.
Несколько раз ему удавалось заполучить порочащие сведения о таких важных людях, что потом ни одна газета не бралась их публиковать. Но по-настоящему звездный час настал для Ремизова в тот момент, когда его пригласили в "Столичный комсомолец".
По прихоти судьбы тот же самый день черной датой навсегда врезался в память Алексея Борисовича Болтушко: не побоюсь этого избитого литературного штампа - уж сказал, как припечатал!
* * *
КОЛЬЦОВ.
Сергей Иванович Кольцов имел все основания быть полностью довольным жизнью. К своим тридцати четырем годам он успел добиться очень многого.
Белобрысый долговязый паренек с вытянутым лицом, усеянным множеством юношеских прыщей, приехал поступать в Московский университет из славного города Иваново. Мальчика с детства интересовала химия. По сути дела, она была его единственной страстью.
Приемные экзамены Кольцов сдал с блеском, учился - еще лучше. Победитель всевозможных студенческих олимпиад, завсегдатай научных обществ и кружков, он с первых же дней обратил на себя внимание преподавателей. Все прочили ему блестящую карьеру ученого.
После окончания университета Кольцов поступил в аспирантуру и принялся писать кандидатскую диссертацию. Для него это было делом нетрудным.
Попутно Кольцов занимался проблемами синтеза высокомолекулярных соединений, и однажды понял, что сможет на примитивном оборудовании получить высококачественный сильнодействующий наркотик. Пока это было только догадкой, теоретической схемой, но Кольцов не сомневался в правильности своих выкладок. Потребовалось какое-то время, чтобы проверить их на практике, и результат превзошел все ожидания.
Оказалось, что из доступных веществ можно варить зелье чуть ли не на кухне. Итак, производство можно было наладить в любую минуту; теперь надо было организовать сбыт.
Среди университетской "золотой молодежи" всегда было достаточно любителей покурить "травку" или "наклеить марочку": устойчивый спрос порождал предложение. Кольцов начал посещать дискотеки, концерты, вечера и довольно скоро смог выявить постоянных продавцов наркотиков. Он предложил им свой товар - "на пробу". "Проба" прошла успешно, и у него появились первые деньги. Потом Кольцов нашел двух студентов-химиков, таких же, как и он сам - полуголодных гениев из провинциальных городков, живущих в общежитии на одну стипендию, и предложил им войти в дело. Ребята согласились. "Бизнес" набирал обороты. Денег становилось все больше и больше, но надо было серьезно подумать о собственной безопасности. И тогда Кольцов нашел простое и эффективное решение - он исключил себя из цепочки: "изготовитель" - "продавец". Если раньше он находился посередине, то сейчас - немного сбоку. Достигалось это очень просто: Кольцов завел дружбу с некоторыми спортсменами, как правило, борцами или боксерами. Они - за определенную плату - помогали осуществлять контроль над двумя запуганными парнишками. Продавцы брали товар прямо у них, расплачивались на месте, а львиную долю прибыли забирал Кольцов. Деньги были быстрые, шальные, и все прекрасно понимали, что в любой момент это может кончиться, поэтому торопились пожить в свое удовольствие.
Кольцов успел купить квартиру, "Мерседес", и войти в так называемое "общество". Он стал открыто интересоваться женщинами, а главное - женщины стали интересоваться им. Умный, талантливый, богатый - что еще надо?
Случилось так, что в его сети угодила Анжела Ивановна Красичкова, студентка-старшекурсница экономического факультета, более известная как дочь своего папы, Ивана Степановича Красичкова - очень ответственного работника Внешторга.
Естественно, папа был против: он считал, что надо блюсти чистоту рядов. "Все-таки люди нашего круга должны крутиться в своем кругу", - настаивал косноязычный папа, видимо, забывая, что сам он - вовсе не столбовой дворянин, а шестой ребенок из большой крестьянской семьи. Дочка же придерживалась более прогрессивных взглядов: ведя жизнь более чем безбедную - благодаря заслуженным родителям - она полагала, что главное - не то, чей ты сын или дочь, а то, что ты из себя представляешь. В общем, ей легко было так думать.
И все-таки Кольцова приняли в семью. Решающую роль сыграли, как всегда, деньги. На радостях новоиспеченные родственники задумали открыть семейный бизнес, и вскоре на свет появилось совместное предприятие, занимающееся поставками карельского леса в Финляндию. Это стало возможным благодаря связям тестя и шальным, бесконтрольным капиталам зятя. Кольцов вложил в СП очень много денег. Дело закрутилось!
Но… Как всегда, появилось одно маленькое но… Милиция вышла на след группы студентов, занимавшейся изготовлением и распространением нового синтетического наркотика. Пошла волна арестов, нити потянулись к Кольцову; скоро взяли и его. И вдруг оказалось, что мнимое могущество Кольцова - вещь очень зыбкая, что никакие телохранители из числа бывших спортсменов помочь не в состоянии, и что срок ему светит очень даже не маленький.
Тогда Иван Степанович Красичков (заботясь, впрочем, более о собственной репутации, нежели о свободе зятя) задействовал старые знакомства, обзвонил всех, кого только мог, раздал всем, кому нужно, взятки, и Кольцов, проведя на нарах четырнадцать незабываемых ночей, вернулся в ряды строителей капитализма (тех, которые пока по эту сторону тюремной ограды).
И вот тут-то Красичков уперся, как старый козел: ноги этого бандита больше не будет в моем доме! Дочери было предложено выбирать: или - или. И она, конечно, выбрала отца, тем более, что правильность такого выбора в свете последних событий стала совершенно очевидной.
Кольцов остался, образно говоря, у разбитого корыта. Но это образно, потому что на самом деле даже корыта у него не осталось. Красичков сказал, что все кольцовские деньги ушли на взятки, а квартира, машина и прочие прелести жизни были в свое время переписаны на жену, чтобы в случае чего не подлежать конфискации.
Развод оформили быстро, и Кольцов вернулся в общежитие. Правда, ненадолго - из университета его вскоре поперли: кандидатскую он так и не защитил. О том, чтобы начать все заново, не могло быть и речи: Кольцов постоянно чувствовал живой интерес к своей персоне со стороны правоохранительных органов. Одним словом, историческая справедливость торжествовала победу на всех фронтах.
И он залег на дно. Конечно, не то, чтобы уж на самое дно, нет. "Мерседес" он все-таки купил. Года через два. Эти годы были ознаменованы неустанным трудом в сфере торговли изделиями бытовой химии: как это часто бывает у людей романтического склада, первая любовь - к химии - оказалась сильней.
А потом случилось нечто такое, что в корне изменило его жизнь.
* * *
ЗА ПОЛТОРА ГОДА ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ.
На дворе был конец января. Все замело. Снег тяжелыми хлопьями ложился на ветви могучих деревьев, оседал на изогнутых спинках скамеек, заносил летние беседки и заметал дорожки парка. Все это было хорошо видно через огромные, высотою в два человеческих роста, окна. А внутри, по эту сторону стекла, было тепло и тихо.
Двое мужчин неторопливо прогуливались по краю бассейна. Один из них - тот, что постарше - был одет в спортивные брюки и белую тенниску, а другой - в дорогой темно-синий костюм. Тот, что постарше, был маленького роста, лысый, с внимательными черными глазками под треугольными веками. Второй был повыше, моложе первого лет на пятнадцать, с густыми темно-каштановыми волосами.
Первого звали Аркадий Львович Борзовский, а второго - Феликс Георгиевич Иосебашвили. Он был правой рукой и консультантом Борзовского - по всем без исключения вопросам.
Правда, в помещении находился еще один мужчина, но на него не обращали внимания, словно бы он являлся частью обстановки.
Звали третьего мужчину солидно - майор Прокопенко. Он был широк в плечах и суров на вид. Майор Прокопенко являлся действующим офицером ФСБ и по совместительству - начальником службы личной охраны Борзовского. Помимо этого, он активно участвовал в разработке различных мероприятий, направленных на защиту и обеспечение безопасности финансовой империи, основателем и единственным полноправным хозяином которой был Борзовский.
Майор Прокопенко внимательно наблюдал за каждым шагом двух собеседников, поворачиваясь следом за ними всем своим большим тренированным телом. Время от времени он что-то негромко говорил в маленький микрофон, укрепленный на лацкане пиджака.
Тихо плескалась неестественно голубая вода. Мужчины медленно ходили по длинной стороне бассейна: туда и обратно.
- Конечно, Аркадий Львович, это большое зло. Не берусь даже спорить. Однако опыт развития человечества показывает, что оно, к сожалению, неизбежно. Причем это в равной степени относится ко всем странам - независимо от уровня экономического развития, независимо от климатических особенностей и географического расположения, независимо от менталитета и господствующей религии, - ко всем. И Россия не исключение. По всем прогнозам уровень потребления в ближайшие годы только возрастет. А упущенные сегодня возможности обернутся не просто миллионными - миллиардными! - убытками.
- А что, у этого рынка большая емкость? - быстро стрельнув колючими глазками из-под кустистых бровей, спросил Борзовский.
- По моим подсчетам, на сегодняшний день - около трех миллиардов долларов. Больше половины приходится, естественно, на Москву. Остальное - на другие крупные города.
Борзовский опять задумался. Иосебашвили продолжал:
- Они хотят контролировать всю продажу, по всей стране.
Борзовский усмехнулся:
- Короче, стать монополистами?
- Да. Сеть сбыта давно готова - они просто подмяли под себя "таджиков" и "азербайджанцев", для которых это всегда было традиционным бизнесом. Стало быть, теперь основной вопрос - централизация поставок. Здесь два ключевых момента - во-первых, они хотят, чтобы весь товар, продаваемый в России, исходил от них. Они даже готовы в два раза снизить цены.
- Хм, - промурлыкал Борзовский, - грамотный ход. Отсекают конкурентов и вовлекают новых потребителей. Молодцы!
Иосебашвили кивнул:
- Чувствуется твердая рука. Но пока кукловод остается за кадром. По крайней мере, те люди, с которыми я беседовал, не производят впечатления разумных существ. Вряд ли кто-нибудь из них смог бы все это придумать. Тут нужна богатая фантазия.
- Понятно. А во-вторых?
- А во-вторых, для централизации поставок нужен канал. Они не хотят терять на транспортировке ни грамма. То есть канал должен быть абсолютно надежным. Естественно, организовать это без влияния на самом верху - невозможно, поэтому они и обращаются к нам. А чтобы МВД не сидело без работы, они берутся сообщать о других поставщиках товара.
- Даже так? - удивился Борзовский. - То есть сдавать конкурентов?
Иосебашвили позволил себе короткий смешок:
- Да. Помогать милиции бороться с преступным промыслом.
- Молодцы! - повторил Борзовский. - Лихие ребята! А какова будет наша доля?
- Четверть от общего оборота, - со значением произнес Иосебашвили.
- Приятная сумма, - удовлетворенно отозвался Борзовский. - Только меня это настораживает: откуда такая готовность расстаться почти с миллиардом долларов? Может, они просто хотят нас "кинуть", эти воины ислама? Я бы, честно говоря, даже спрашивать у них "который час?" поостерегся, не то что крупные дела вести.
- Но ведь оружие мы им продавали, - мягко напомнил Иосебашвили. - Никаких проблем не возникало.
- Ну, это делалось через посредников, - возразил Борзовский. - И потом, тогда они от нас зависели.
- Ситуации очень похожи, - старался убедить его помощник. - В органах, да и в обществе в целом к ним сейчас отношение негативное - особенно не развернешься. А граница с каждым днем все менее проницаема - крупные партии уже не провезешь. Поэтому, если они хотят работать на перспективу, партнеры просто необходимы. Прибыльность этого бизнеса - около 1000 %. Это по самым скромным оценкам. Прибыльнее - только торговля оружием. Суть идеи в том, чтобы товар не стекался мелкими ручейками, а шел регулярным потоком. Основные потери случаются как раз на этапе транспортировки. Ведь всю милицию не подкупишь - денег не хватит. А создать один работающий канал и прикрыть его со всех сторон - это нам по силам. И это будет стоить семьсот пятьдесят миллионов долларов в год. Или около того.
- Хорошо, хорошо. Я понял. А чем это может грозить в случае неудачи?
- Ничем - если правильно организовать дело.
- У тебя уже есть какие-то планы?
- Конечно. Я бы не пришел к вам с пустыми руками.
Борзовский одобрительно улыбнулся:
- Излагай.
- Предположим, что некая организация занимается тем, что разыскивает тела солдат, погибших в ходе военных действий, а также освобождает людей из чеченского плена. Хорошее это дело? Безусловно. При всем при том у государства эта организация не просит ни копейки, а существует, ну, скажем так, на добровольные пожертвования состоятельных граждан.
Борзовский молча слушал. Иосебашвили продолжал:
- Естественно, что для проведения такой работы необходимо часто ездить в Чечню. И не просто ездить - летать. С какого-нибудь подмосковного военного аэродрома - к примеру, из Чкаловского. Естественно, что вернувшиеся из плена солдаты могут представлять оперативный интерес для спецслужб, поэтому ничего удивительного, если в аэропорту самолет будет встречать группа офицеров госбезопасности, скажем, во главе с этой гориллой, - Иосебашвили едва заметно кивнул через плечо, туда, где стоял майор Прокопенко. Борзовский молчал. - Я представляю себе, что это будет… ну, допустим, благотворительный фонд со звучным и запоминающимся названием. "Милосердие и справедливость"? Неплохо? Или что-то в этом духе. Это уже организационные вопросы. Теперь основное. Кадры! Они, как известно, решают все. Есть человек на главную роль. При выборе я исходил из следующих соображений: чистый славянин, безо всяких примесей, открытое симпатичное лицо - ну, это всегда можно подправить при желании, компетентность в вопросах особого рода - вы понимаете, что я имею в виду - и, конечно же, нейтральность. Это должен быть ничей человек. Подкидыш с улицы. Этакая козявочка, которая не смогла бы возомнить о себе черт знает что - с одной стороны. А с другой - которую можно было бы легко прихлопнуть, если понадобится. По сути дела, перед ним будут стоять только две задачи: первое - вести учет поступающего товара, чтобы мы точно знали причитающуюся нам долю, и второе - вовремя переводить деньги на те счета, которые ему укажут.
- Я тебя понял. И что это за человек?
- Есть такой. Некий Кольцов. Дело "химиков" из МГУ, может, помните?
- Да, что-то такое припоминаю.
- Пролетарского происхождения. Сам родом из Иваново. По образованию - химик, с наркотиками знаком не понаслышке - это он тогда закрутил все дело. Сейчас ведет какой-то копеечный бизнес, максимум, на кого имеет выход - это бандиты районного масштаба. Был когда-то женат на дочери Красичкова, но семейная жизнь не заладилась. Его как раз тогда повязали, хотели запустить "паровозом", но тесть помог - вытащил. Вытащил и выкинул. Красичков теперь с Берзоном Питер окучивают. На пару. А Кольцов - тут прозябает. Сирота! Никто за ним не стоит. Живет одиноко, не женат. И что очень важно - сам он не колется. Это хорошо.
- Ну и что, - спросил Борзовский, - ты думаешь, ему можно будет доверять?
- Конечно. Главное - это не давать ему почувствовать себя самостоятельным. Показывать, что он постоянно находится под нашим контролем.
- Не знаю, Феликс. Речь идет об очень больших деньгах. От этого люди сильно меняются.
Иосебашвили широко улыбнулся:
- Не позволим, Аркадий Львович! Не позволим!
Борзовский в сомнении покачал головой:
- А если что случится - опять скажут: "рука Борзовского"? На меня и так уже всех собак вешают - чуть ли я не младенцев на завтрак ем. А тут еще эти наркотики…
- Ну что вы? - поспешил успокоить патрона Иосебашвили. - При чем здесь вы? Фонд будет абсолютно независимым, проследить пути перемещения денег тоже вряд ли удастся. А Кольцову знать лишнее совершенно ни к чему. И потом: вы же не собираетесь фотографироваться с ним в обнимку? Он - просто пешка. Причем заведомо непроходная. Нет, Аркадий Львович. Поверьте мне, при такой схеме работы вы практически ничем не рискуете. Доказать вашу связь с поставкой наркотиков в Россию - невозможно.