Мой полноценный второй номер бюстгальтера казался ей формами Памелы Андерсон, а тридцать восьмой размер ноги – туфелькой сиротки Золушки. Прошлой весной Ритуся даже на пластику решилась: собралась надуть безвредной химией грудь и губы. Но тем же маем встретила на туристическом слете интеллигентного доморощенного барда, похожего на филина с бородкой и гитарой. И тот оказался большим любителем девушек с мальчишескими фигурами. С длинными, сухощавыми ногами, плоской грудью и подтянутой, спортивной попкой. Надутые губы и груди филин гордо обзывал пельменями и выменем, любое вмешательство в Богом данный облик считал едва ли не святотатством и уж точно – дурновкусицей.
Кулемина от операции отказалась, а этим маем, на таком же туристическом слете, гадкий бородатый филин встретил нового мальчика. Точнее, девушку, похожую на недокормленного пацаненка. По словам Ритуси, у нее даже руки в цыпках были…
На две недели Маргарита впала в депрессию. И почему-то мне подумалось, что этот наряд – легкомысленное платье, белокурый парик и босоножки со стразами – она купила именно в тот момент. Купила, но вряд ли решилась выйти в нем на улицу. Хотя, наверное, очень хотела попробовать, как это – быть Сашей.
Как это бывает, когда мужчины провожают взглядом, а женщины ревниво поджимают губы. Когда машины останавливаются и их водители предлагают отвезти даже на край света…
Для первого выхода в свет в новом облике Ритуся изобрела благородный повод. Я же – в шортах и простенькой легкой кофточке – должна была осуществлять моральную поддержку.
Но мне хотелось плакать. И ругать себя последними словами. "Ну почему, почему я не догадалась взглянуть на фотографию Кравцова из Интернета?! Могла же догадаться! Ритуся весь вечер твердила: "симпатичный брюнет", "наш симпатяга бизнесмен". Я должна была почувствовать – у Ритки башню напрочь снесло!"
И вот результат. Воодушевленная собственной красотой, Ритуся шептала мне в вагоне метро:
– Представь, Сашок. Захожу я в кабинет Кравцова – у вас, господин хороший, денежки пропали. А он мне – чаю, кофе…
Кулемина мечтала. Спасти от разорения красавчика миллионера, себя представить в лучшем свете и все-таки попробовать: как это, быть Сашей?!
А я мечтала об одном: дать подруге натешиться новым обликом, затащить где-нибудь в дамский туалет и там сдернуть с головы белокурую паклю. Пусть погуляет по метро длинноволосой бестией, коли уж так приспичило, но в офис, где размечтавшуюся Ритусика ждет красавец бизнесмен, она пойдет брюнеткой.
Оставалось еще надеяться, что, став брюнеткой, Кулемина согласится на тривиальный звонок по телефону: алло, с вами говорит доброжелатель…
– …Ты, Санька, не переживай, – горячо шептала Ритка, когда мы поднимались на эскалаторе, – я ночь не спала, все продумала. Бестолково в пасть льва не полезу. Все предусмотрела.
Продумала Ритуся и в самом деле много. Едва мы вышли из метро, она вдруг охромела и, подволакивая правую ногу, поплелась к стоянке такси.
Я тащилась сзади, отыскивала глазами ближайшую закусочную, способную вместить туалет на две персоны, и придумывала горячую речь, способную остудить пыл этой ненормальной.
И вот пока я выбирала наиболее чистую точку общепита, Ритуся успела договориться с шофером довольно приличной иномарки с густо тонированными окнами.
– Иди сюда! – крикнула она. – Иди, а то я совсем упаду! – Повисая на дверце машины, Кулемина изображала сильнейшую боль в ноге и орала на всю площадь. Делать нечего – сдалась. Села в автомобиль и прослушала дальнейший монолог нашей предусмотрительной фальшивой блондинки.
– Проедем мимо офиса, оглядимся, – шептала Ритка. – Тут недалеко, метров пятьсот, смотри внимательно. Вдруг какого Бобра или Иваныча заметишь?
– Ты так хорошо этот район знаешь? – озираясь, спросила я.
– Нет, – энергично отозвалась Ритуся, – вчера ночью план Москвы просмотрела, этот район изучила. Смотри внимательно, мы подъезжаем к переулку!
Как оказалось буквально через секунду, вопроса о хорошем знании района я могла бы не задавать. Ритусю очень удивило отсутствие в означенном переулке высоких зданий из стекла и бетона, в которых, по ее мнению, должны располагаться компании, ворочающие многими миллионами. Когда по тишайшему кривенькому проулку мы проезжали мимо старинного трехэтажного дома с вывесками двух фирм и нотариальной конторы, Кулемина даже с бумажкой сверилась: а не ошиблись ли мы адресом?
– И это – ХОЛДИНГ?! – с возмущением, кивая через плечо в сторону поворота дороги, за которым скрылось здание, шипела Ритка.
– Холдинг, холдинг, – рассеянно кивнула я.
– Слушай, а может… – с сомнением в голосе произнесла Кулемина.
– Все нормально, Рита, – выходя из такси возле крошечного скверика, сказала я. – Так и должно быть.
– Думаешь, фирма Кравцова тоже фикция? – нахмурилась подруга.
– Нет. Просто большие деньги не всегда делаются в больших домах…
Как-то раз, примерно через месяц после свадьбы, Дима повез меня в офис к своему приятелю. Приятель этот был чрезвычайно богат, одним из первых россиян в списке "Форбс" засветился и даже лично был знаком с первым президентом. Но когда Дима подвел меня к офису нувориша, удивилась я точно так же, как и Ритка.
– Это – здесь?! – спросила ошеломленно, указывая на затрапезный домик с незаметным крылеч ком и простенькой железной дверцей без всяческих опознавательных знаков.
Домик стоял в тишайшем московском переулке, перед ним не было десятка сверкающих иномарок на парковке (да и самой парковки, собственно говоря, не наблюдалось), из дверей не выбегали суетливые курьеры и менеджеры среднего звена, крыльцо не охранял секьюрити с глазами ледяного змея…
– А что ты думала увидеть? – усмехнулся тогда Дима. – В штате фирмы восемнадцать человек, включая Мишу и уборщицу…
– Но как же?.. – Я даже не смогла оформить вопрос и только развела руками.
– А деньги, Сашенька, давно делают сами себя. У Миши есть несколько менеджеров – у каждого свой фронт работы: металл, недвижимость, инвестиции, анализ. Миша только потоками руководит да купоны стрижет…
Теперь все это я объясняла Маргарите:
– Богатство не всегда бьет по глазам, Кулемина.
Умные люди не выпячиваются, так проблем меньше.
Но Риткин пыл угас. Примерно на минуту.
Со вчерашнего вечера Кулемина воображала свидание с Дмитрием Павловичем в интерьерах шикарного офиса, где находится не только сам бизнесмен, но еще и симпатичные заместители мелькают. Она напридумывала себе черт-те чего и секунд шестьдесят боролась с видением себя в офисе, где в штат из восемнадцати человек входит еще и уборщица.
Расстроилась моя Ритуся так потешно, что я даже не стала тащить ее в глубину сквера, дабы снять с головы белокурый парик. Второго подряд расстройства за столь короткое время Ритусик моя не выдержит.
Давая ей время приладить действительность к фантазиям, я подошла к угловому дому возле сквера и выглянула в переулок.
Тихий и довольно извивистый, он не пугал совершенно. Возле крыльца, оснащенного табличкой нотариальной конторы, стояли две пожилые тетки; мужчина в строительной робе нес куда-то ведро, заляпанное цементом.
Машин в видимой части проулка не было, как и движения. Никто за домом не наблюдал. Засад не строил.
Ритуся любовалась собой в зеркало пудреницы и губами друг о друга шлифовала блеск.
Фантазерка.
Я усмехнулась и, подойдя ближе, сказала:
– Ладно. Топай к своему красавцу. Только прошу, рта лишний раз не разевай, хорошо?
– Саш, я что – дура? – не отрываясь от зеркальца и поправляя пальцем челку на уровне бровей, сказала Ритка. – Я только туда и обратно. Рабочий день, полный офис народу, чего волноваться? Туда и обратно. Скажу, кто я, что имею и предложу обмен – защиту на документы. Кто не согласится на такое предложение?
– И не вздумай твердить о вознаграждении!
– Не вздумаю, – монотонно отозвалась Ритка, и я почему-то ей не слишком поверила. Вчера вечером Кулемина недолго боролась с искушением: в какой роли выступить? Бескорыстной девы-спасительницы или нормальной, трезво мыслящей тетки с уклоном в рачительное сребролюбие?
Ритуся поймала мой недоверчивый взгляд и буркнула:
– Да не вздумаю, не вздумаю! Ты сама тут не зевай.
– Зевать я буду не отсюда, – поглядывая в переулок, сказала я. – Ты постой тут немного, я обегу квартал и встану в арке розового дома напротив. Видишь – оттуда офис как на ладони.
– Угу, – сказала Ритка. – Ни пуха ни пера. – И вдруг спохватилась: – Ой! – перевесила большую нарядную сумку на живот, покопалась в ее внутренностях и достала мобильный телефон: – Вот, держи. Это Андрюшин мобильник, мы его отобрали, чтобы на даче с дружками не созванивался. Мой номер забит на тройку для быстрого набора. Батарею я зарядила, буду звонить – ответишь. На дисплее высветится "Тетя", а я у Андрюши одна. Понятно?
И о чем она раньше думала, предусмотрительная моя?!
Наверное, о красивом бизнесмене Кравцове и его симпатичных заместителях, раз о самом главном – о связи – забыла.
Я взяла телефон оболтуса Андрюши, сказала Ритке "с Богом" и отправилась обходить большой старорежимный квартал тихого центра столицы.
В подворотне розового дома пахло туалетом и разлитым пивом. Пока я бегала вокруг квартала, напротив парадного крыльца дома с тремя вывесками остановились два автомобиля. Пассажиров в них не было. Никто не прятался за слегка тонированными окнами, никто не прогуливался вдоль бордюров, изображая беспечность; по тротуарам спешили озабоченно-деловые москвичи, традиционно невнимательные к окружению, да две девчушки, облизывавшие фруктовый лед, скакали по солнцепеку в направлении моей подворотни.
Невероятно красивая, яркая Ритусик вышагивала по тротуару, и в голове моей сама собой зазвучала песенка "мой Лизочек так уж мал, так уж мал, что из листика сирени сделал зонт себе для тени и гулял, и гулял…". Кажется, именно так, меняя "Лизочек" на "Ритусик", напевала Маргарите ее мама в минуты любования подрастающей доченькой…
Легконогая Ритусик вышагивала по тротуару, как по подиуму конкурса "Мисс Вселенная". Легкий ветерок развевал полы нежнейшего платья, эфемерные босоножки, состоящие из одних ремешков и камушков, уверенно уминали асфальт.
Ритуся выглядела экзотической бабочкой, случайно спорхнувшей на тротуары северного города.
"Эх, таки надо Кулемину к моему стилисту отвести! Пусть нарастит ей пряди или еще чего придумает. Вон какая прелесть вышагивает!"
Ритуся, пожалуй, подозревала, что я ею любуюсь. Она ощущала себя красоткой и передвигалась пластично, словно и не твердила много лет подряд: уверенно я чувствую себя только в брюках! Кулемина залезла в брючные костюмы как в панцирь, как будто навсегда. И ноги прятала так, словно они у нее от рождения кривые и волосатые!
Да половина манекенщиц с такими ногами ходят! И хоть бы кто пожаловался. А Ритуся заладила: мне не к лицу короткие фасоны, мне ни к чему платья и юбки, я не умею в них ходить.
Однако ж, нет. Умеет. Шагать, показывая всему свету стройные, заголившиеся от ветра бедра!
Ритуся бодро ступила на крыльцо в одну ступеньку, откинула с плеча белую прядь и открыла наполовину деревянную, наполовину застекленную могучую дверь. Я сжала кулаки на удачу и подальше высунулась из подворотни.
В переулке, если не считать нескольких торопливых пешеходов, никакого движения. Никто не выдвинулся ближе к двери офиса, не зашел следом. Худой полосатый кот перебежал дорогу и юркнул в подвал розового дома.
Я перевела дух и начала шептать молитву о заступничестве, которой научила меня бабушка. Слова помнила через пень-колоду, но надеялась на истовость исполнения. Моя Ритусик вошла в пасть льва и бегала сейчас меж его зубов, уворачивалась от лопаты языка и старалась не соскользнуть в пищевод финансового хищника. До минуты, пока Маргарита не шагнула за дверь, все казалось простым и почти нестрашным.
Ритуся не собирается сразу же выкладывать господину магнату всю подноготную, она просто отправилась на разведку, твердила я себе. Она выяснит степень заинтересованности Кравцова в получении информации о переводах денег через "Фокус ЛТД", проверит, пришли мы по адресу или попали пальцем в небо, и сразу обратно. А в случае заинтересованности Дмитрия Павловича представится скромным посредником…
В то, что господин честный бизнесмен скрутит Ритусика прямо в кабинете, мы как-то не верили. Во-первых, по всему выходило, что он пострадавшая сторона, а во-вторых, не нападет же он на посетительницу в разгар рабочего дня, на глазах персонала! Это Коновалов убийца, ему терять нечего, а Дмитрий Павлович, судя по статьям из Интернета, реноме бережет, чистеньким прикидывается. Такие господа репутацией не рискуют. Они предпочитают договариваться и откупаться.
Думая обо всем об этом, забивая страх логическими построениями, я стояла в вонючей подворотне и задыхалась уже не от запаха, а от жути. В минуты, когда зашкаливает напряжение, логика начинает отключаться и вступает в права простейший инстинкт самосохранения. Только спустя несколько минут после того, как Кулемина шагнула за дверь, я начала понимать, какие же мы все-таки дуры!
Зачем, зачем я отважилась на эту авантюру?! Почему пошла на поводу у влюбившейся по фотографии Маргариты?!
Господи, за что ты наказываешь женщин?!
Одной дурище захотелось предстать перед смазливым богатеем в роли прекрасной избавительницы от финансового краха, вторая балда распустила слюни от умиления – ах, ах, Ритусик возрождается! Ах, ах, забыла бородатого филина!
Дура!!!
Господи, спаси и сохрани. Зачем я пошла на поводу у Ритки?! Зачем показала ей документы со многими нулями?! Ведь первоначально она сказала: иди в милицию! Это потом, когда расследование захватило ненормальную любительницу детективов и экстрима, она начала противоречить сама себе, полезла в Интернет и принялась искать приключений на тугие, спортивные ягодицы.
Зачем я согласилась на эту авантюру?!
В подворотне было так жутко, ветрено и одиноко, что я едва не заскулила, словно перепуганный щенок. Из жаркой Риткиной кухни все смотрелось легко и просто, в метро все выглядело еще как забава и маскарад; когда Ритуся исчезла из поля зрения, на меня набросился такой зубастый страх, что чуть не обглодал до позвоночника!
"В милицию, Саша, только в милицию! И не к капитану Стрельцову, а сразу на прием к генералу из Министерства внутренних дел! Или лучше в ФСБ!"
Дверь офисного здания распахнулась, и на тротуар выпорхнула Ритуся. Довольная и улыбающаяся, с мобильной трубкой у напомаженных губ.
Я включила связь после первого же аккорда "Рамштайна".
– Алло!
– Все в порядке, – чирикала Ритка. – Кравцова на месте не оказалось. Он будет только после обеда, я записалась у секретаря на прием под своим именем.
– Как отреагировал секретарь?!
– А никак. Записала в журнал, и все. Сегодня в половине третьего Дмитрий Павлович будет ждать Маргариту Кулемину.
– Не страшно было?
– Не-а. Там народ. Охрана. На первом этаже целая очередь к нотариусам. В общем – все как мы и ожидали. Ты стой сейчас на месте, я обойду дом, и двинем в обратном направлении к метро. Слушай, Сашка, а ты все же подумай насчет вознаграждения… Мы для них такие деньжищи добудем, что грех не наградить…
– Ты выбери для начала, кем хочешь быть, – усмехнулась я. – Бескорыстной избавительницей или расчетливой шантажисткой.
– Вот я и думаю, – вздохнула Ритка.
Весь позапрошлый вечер – до того как увидела фотографию Кравцова – Кулемина непрозрачно намекала на свою меркантильную заинтересованность в событиях, и я, уже попавшаяся на этой самой заинтересованности в кучу дерьма, сопротивлялась. Но вяло.
Сейчас Ритусик, бодро шагнув в дерьмо, считала себя уже полноправным партнером ассенизатора Саши и была вправе рассчитывать на компенсацию.
"Ну и хитрюга! – мысленно возмутилась я. – Неужели развела?! Прикинулась влюбленной дурой и полезла добывать каштаны из огня, рассчитывая на вознаграждение?!"
Интеллигентный бородатый бард зимой разбил Ритусину машину в хлам. А девушке надо как-то на новую машину зарабатывать. И на губы, и на клееные локоны, и на новую пропорциональную грудь четвертого размера.
Ну и хитрюга!
Ведь знала – Сашу можно уломать на любое безрассудство…
В подворотне уже не так пахло пивом и кошками, зубастый страх убрался в подвал, красивая энергичная Ритусик лихо мерила тротуар босоножками в стразах. И чего я так перепугалась?!
Каких-то бандитов, солнечным днем, в центре вполне цивилизованной столицы…
Мимо подворотни медленно проехал синий микроавтобус с затемненными стеклами.
– На прием к Кравцову вместе пойдем? Или ты снова на шухере останешься?..
Микроавтобус поравнялся с Риткой, еще больше сбавил ход и загородил подругу буханкой корпуса.
– Ой! – раздалось из телефона. – Вы что, с ума сошли?!. Ой! Да отпустите же!
Звуки возни, скрежет из эфира, пыхтение Ритусика и возмущенный писк. Тишина.
Гудки отбоя.
Боясь поверить в очевидное, застыв с гудящей возле уха трубкой, я смотрела, как рванул от опустевшего тротуара синий микроавтобус с маркировкой "фольксвагена" на заднице.
Ритуси в переулке не было. Ее голос исчез из эфира.
Бабулька, шагающая лицом ко мне вдоль длинного розового дома, с рулонами обоев под мышкой, даже головы не повернула на невнятные выкрики и визг покрышек отъезжающего автомобиля. Все произошло так быстро и внезапно, что даже голуби, исследующие окрестности урны, не переполошились. Ритусика задернули в машину, выдернули с тротуара, как морковь из грядки, погрузили в "фольксваген" и увезли.
Я упала плечом на облупившуюся стену арки и только чудом не сползла коленями и сумочкой в подозрительную подсыхающую лужицу.
Ритусика похитили.
Синий микроавтобус стоял где-то вдалеке, или за офисом наблюдали из такой же подворотни… Возможно, через бинокль…
А может быть, в офисе работает какой-то осведомитель Коновалова? Ритуся слишком долго там болталась, могли успеть сигнализировать – в приемной появилась особа, жутко похожая на искомую Сашу Пряхину…
Господи, какое счастье, что я не поленилась обойти квартал и выйти к арке через дворы! Что сквер, в котором мы совещались перед "операцией", закрыт поворотом дороги!
Бабулька с рулоном обоев свернула под арку, наткнулась на меня и охнула – ходют тут всякие…
– Простите, – сипло пропищала я, и женщи на шарахнулась в сторону. – Простите, а где ближайшее отделение милиции?
Бабушка мазнула по мне выцветшими голубыми глазками, перехватила сползающие рулоны и мотнула головой через плечо:
– А у метро. – Потом поймала мой очумевший перепуганный взгляд и спросила с грубоватой сердечностью: – Что-то случилось?
– Да, случилось, – пробормотала я и двинулась во двор.
– Милиция у метро! – напомнила мне в спину бабушка. – Это в другую сторону!
Но я не повернулась. Я боялась этого переулка, как шахты лифта, что не подъехал к раскрывшимся дверям на двенадцатом этаже. На подламывающихся ногах я удирала в глубь древних, заросших сиренью и акациями дворов и пыталась выровнять дыхание и голос, сбитый ужасом.
Кулемину похитили. Но есть надежда, что отпустят.
Ее наверняка приняли за меня, сейчас сдерут с головы парик и отпустят.
Зачем им Рита? Им нужна Саша. И Антон. И флешка. Но никак не Рита.