– Фамилия нотариуса, случайно, не Мишин? – прищурился приятель.
– Не знаю. Я на это не обратила внимания, только подпись мужа разглядывала.
– Понятно. Тогда скажу так. Все эти расписки могут быть филькиной грамотой. Но это не факт, и дело в следующем: если Тарантул нацелился на жирный кусок, уже не отпустит.
– Даже если Рубпольский вступится?
– Если Рубпольский вступится, ты, детка, просто не очнешься однажды в борделе на Ближнем Востоке.
– Ой! Что ты такое говоришь?
– А что знаю, то и говорю, – многозначительно произнес фотограф. – Подписывай своего Рубпольского, чтоб, значит, все по справедливости вышло. Иначе Валера тебя досуха выжмет.
– За что?!
– За то, что не ложилась в койку с кем прикажут! – громче, чем следовало, воскликнул Леша. Тут же испугался своей храбрости, оглянулся назад и, увидев на стойке бумажный кулек, распрощался.
Мне показалось, с облегчением.
Рубпольский за меня вступился. Без лишнего рвения, просто обозначился за моей спиной.
Но спать я стала лучше. На время меня оставили в моем доме. Выключили счетчик. И позволили барахтаться, то есть самостоятельно искать покупателя на недвижимость, и если повезет – выгадать денег на покупку квартирки в спальном районе Москвы.
Уже три месяца я барахталась. И целенаправленно искала нового мужа.
Задача эта фантастически нелегкая, но выполнимая для девушки двадцати шести лет с лицом повзрослевшего ангела, сложившего крылья.
…Сосед Анатолий Андреевич на роль жениха не годился абсолютно. Во-первых, был хоть и бездетен, но женат на Рае. А во-вторых, при близком знакомстве оказался пугающе эксцентричен и совершенно непонятен. Словно огромное черное веретено, Коновалов накручивал на себя странности с неиссякаемым трудолюбием. Как будто мало ему было двух раскуроченных машин и загадочных манипуляций с часами, Анатолий Андреевич продолжал чудить.
И так же явно продолжал считать меня дурой блондинистой масти.
Запив остатками коньяка горькую нотку "хороший мужик был Дмитрий Павлович", он словно бы опомнился, стукнул себя по лбу и высказался:
– Ух, черт! Совсем забыл. А позвонить-то! – И уже обращаясь конкретно ко мне, набирая на сотовом телефонный номер: – Ой, Сашенька, с вами совсем можно голову потерять… Что с нами делает женская красота? – И далее непосредственно в трубку: – Алло, Денис. У меня тут неприятность образовалась, бери ребят из мастерской и дуй ко мне домой…
Говоря все это, Анатолий Андреевич вышел на крыльцо, прикрыл за собой входную дверь и продолжал разговор уже на улице.
Стараясь не показать удивления, я смотрела на его спину через оконное стекло. Если не ошибаюсь, ремонтнику Анатолий Андреевич уже звонил. Как только треснул мой "рено", так сразу и позвонил. Пока я старательно считала до ста, Коновалов приседал возле побитых машин и, судя по артикуляции, описывал кому-то повреждения. Я следила за ним в зеркале заднего вида. Так можно разговаривать только с автослесарем. Здесь трудно ошибиться.
Или мне показалось?.. Я была слишком напугана, чтобы четко воспринимать действительность…
Но нет! Я отлично помню приседания Анатолия Андреевича. Его глаза озабоченно скользили по вмятинам, он явно их перечислял и обозначал фронт ремонтных работ!
Хотя… один раз я уже ошиблась. Ведь в самый первый момент решила, что Анатолий Андреевич вызывает страховщиков… Но позже он не позволил мне этого сделать. Отобрал телефон и увел в дом.
Странный тип.
Коновалов вернулся и с виноватой улыбкой развел руками:
– Ну вот и все, Сашенька. Сейчас приедут мои ребята, отгонят наши машинки в мастерскую, и через пару дней они будут как новенькие.
– Ага, – буркнула я. – А до города я эту пару дней на автобусе буду добираться.
– Зачем же? – усмехнулся сосед. – Я выпишу вам доверенность на машину Раисы, она оформлена на мое имя, и ездите пока на ее "ягуаре". Согласны?
Еще бы нет! Шикарный двухдверный кабриолет в полной комплектации! Да я машину нашей соседки даже потрогать не мечтала! Но тем не менее скромно потупилась:
– Ой, даже не знаю…
– Соглашайтесь, Сашенька, соглашайтесь.
Супругу Анатолия Андреевича мы с Димой называли Богомолиха. Высокая и тощая как жердь, сурово стильная, она напоминала самку богомола, откусывающую, как мне помнится, голову самца после совокупления. Крепенький, местами плешивый Анатолий Андреевич, мужчина весьма среднего роста, ухаживал за своей тощей супругой с пугливой учтивостью. Придерживал перед ней дверцу автомобиля, суетливо поправлял манто и подобострастно подхватывал сумочку.
По слухам, женитьба Анатолия Андреевича была выгодно-просчитанной. Когда-то давно юный Толик закончил автодорожный институт и пришел трудиться в крупное московское автохозяйство простым, малооплачиваемым инженером. Через несколько лет, к самой заре перестройки, дотрудился до инженера главного, еще через несколько лет успешно разорил любимое предприятие, выкупил за сущие копейки и стал одним из крупнейших грузо-перевозчиков.
Дальше – больше. Схарчил конкурентов, расширил бизнес и расправил крылья над средней полосой России.
Мой Дима знал все столичные сплетни и об относительно редкой удачливости господина Коновалова выразился так: повезло господину не на пустом месте. Еще будучи стройным и не плешивым, Анатолий умудрился женить на себе дочку крупного партийного босса. Тесть во многом помог зятю, но и это еще не все. Из разнообразных источников до Димы доносились слухи, что богател Анатолий Андреевич совершенно беспринципно и часто криминально. Лично на больших дорогах с кистенем не стоял, но какое-то отношение к пропадавшим на трассах грузовикам имел…
Впрочем, за руку схвачен не был, под судом и следствием не состоял, и сейчас, зная, как словоохотлив бывал Димасик на чужой счет, я верю далеко не всему. Предпочитаю не опираться на старый багаж и делать выводы самостоятельно. Я слишком долго наблюдала из окна чету Коноваловых, чтобы не удивиться факту – шикарная машина оформлена на имя Анатолия Андреевича. Тут изумиться было чему. Суровая и властная Раечка выглядела так, словно ей принадлежала Земля и окрестности Солнечной системы, а не только "ягуар", коттедж и наша улица в придачу. Неулыбчивая брюнетка с поджатыми губами редко растягивала их в улыбке при встрече с соседями. Она стреляла по нас чуть раскосыми глазками и обозначала приветствие едва заметным движением подбородка.
Каждый раз, встречая на улице Анатолия Андреевича, мы отмечали: с женой и без нее сосед – два разных человека. Будучи без присмотра надменной супруги, Коновалов любезно раскланивался и даже позволял себе поздравить соседей с каким-нибудь праздником. Подле Раи становился полнейшим ее подобием, совершенно безразличным к окружающим.
И нарываться из-за "ягуара" на скандал с приехавшей откуда-то Раей мне не хотелось совершенно. Покататься на ее машине хотелось страстно, но не воевать и оправдываться. Позиционные соседские противостояния порой бывают не только темпераментно-огненными, но весьма кровопролитными.
– А ваша жена не будет против? – чувствуя, как от раздирающих противоречий пылают щеки, спросила я.
– Сашенька, что за церемонии? – прогнусавил Коновалов. – Я – не против!
Вот оно-то и странно. Больно уж храбр Анатолий Андреевич, больно безрассуден…
А впрочем, мне ли мучиться в противоречиях, если хозяин дозволяет…
Тем более на улице такая чудная погода вечерами стоит. Я просто видела себя за рулем "ягуара" с открытым верхом! Изящный спортивный автомобиль несется по дороге, ветер треплет волосы, мужчины столбенеют…
Что за искус!
И Коновалов вился змеем:
– Сейчас зайду домой, возьму ключи и доку менты на машину, и поедем мы с вами, Сашенька, развлекаться…
– На "ягуаре"?! – перепугалась я: после гибели мужа отчаянно боялась пьяных за рулем.
– Нет, – правильно понял сосед. – Вызовем такси и поедем… в ка-зи-но! Не против?
Я пожала плечами.
– Поедем, поедем, сегодня нам обязательно по везет. Должны же существовать компенсации за не приятности?!
Какой странный нынче выдался вечер… Начинался он плохо. Я убиралась в подвале, неловко передвинула ящик с инструментами и зацепилась ногтем мизинца за какую-то железяку. Искусственный ноготь треснул – хвала Всевышнему, только кончиком, а не по мясу! – и я собралась наведаться в маникюрный салон, дабы восстановить чуть поврежденную красоту. Звонить маникюрше не стала, работы с одним ногтем немного, сделает без очереди. Выехала из ворот и… о ногте вспомнила только что, почти собравшись в казино.
Н-да, странный вечер.
И кавалер предполагается страннее некуда…
Но в казино я не бывала сотню лет. Сегодня меня никто нигде не ждет, этот день собиралась подарить нуднейшему занятию – уборке подвального этажа…
– Поедем, Сашенька, развеемся.
– А машины? Оставим на улице?
– Нет. Дождемся Дениса и его приятеля, они заберут машины, и мы – свободны! Неприятности надо забивать приятными впечатлениями, я гарантирую вам, Сашенька, незабываемый вечер!
Анатолий Андреевич продолжал наматывать на себя странности и уже абсолютно втянул меня в орбиту чудаковатых завихрений. Действуя со стремительностью центрифуги, почти не оставляя мне времени на размышления, он брал инициативу в свои руки. Я почти не заметила, как отправилась менять сарафан и босоножки на платье и туфли, как подкрашивала губы и причесывалась; вернувшись из спальни второго этажа, я заметила только одно – позолоченные стрелки деревянных часов вновь поменяли положение. Пока я отсутствовала, Анатолий Андреевич восстановил на часах правильное время.
Зачем?
Сложно понять. Но для чего-то он выбрал в поселке самую бестолковую на вид блондинку, подстроил аварию и манипулировал со стрелками.
Коновалов что-то натворил, и ему потребовалось алиби?
На первый взгляд все выглядело именно так.
Входить в дом Анатолия Андреевича я отказалась. Осталась на улице возле "мерседеса", целующего в задницу "рено", и быстро прокачивала ситуацию.
Так. Предположим, Анатолий Андреевич посчитал меня исключительной дурой и решил использовать случайное стечение обстоятельств – мой своевременный выезд из ворот – в некоей интриге.
Может быть, не стоит никуда с ним ехать? Мутный он какой-то, сосед Анатолий Андреевич… Придушит еще в сортире казино…
Нет, это вряд ли. Во-первых, мы едем на такси и шофер – это свидетель. А во-вторых, казино с его камерами наблюдения не лучшее место для удушения девушек в клозетах.
И в-третьих. Опасность для жизни, как мне кажется, отсутствует совершенно. Создается впечатление, что Анатолию Андреевичу я нужна живой и глупой. Бездумной свидетельницей, видевшей стрелки на часах, когда по их корпусу ударился коньячный фужер. Соседу нужно, чтобы я подтвердила факт его присутствия в поселке в определенное – искаженное – время.
А что это значит?
А значит это, что у девушки, сложившей крылья, появляется конкретная возможность заработать. Шантаж. Звучит некрасиво, но прибыльно. В моей ситуации не использовать возможность, выжав ее досуха, просто глупо. О честности и гордости хорошо рассуждать, когда впереди не маячит украинское село с салом, бульбой и лишним десятком килограммов на заднице. Я уже несколько месяцев скрываю от родителей, насколько плачевно мое безработное состояние… Родные просто не поймут, почему здоровая девица с высшим педагогическим образованием вместо того, чтобы честно преподавать в школе физкультуру, бегает по скупкам и меняет ковры на деньги. Где им понять, что вдове, готовой к новому замужеству, требуется масса времени, дабы держать себя в форме! Что крикливых детей подросткового возраста я на дух не выношу, а понервничав, моментально теряю товарный вид!
Как объяснить, что для нового замужества нужны терпение и деньги!..
Вряд ли, конечно, мне обломятся необходимые полмиллиона, но разбитый шестисотый "мерседес" перед моими воротами уже говорит о многом.
Чего же такого натворил Анатолий Андреевич, если изуродовал дорогую машину, разбил мою и еще Райкин "ягуар" умудрился предложить?!
Цена вопроса велика получается. Буду настойчиво объяснять, что за меньшее, чем пол-лимона, я свою совесть не продаю. Так что поторгуемся, любезный Анатолий Андреевич.
Решив стать храброй и меркантильной до омерзения, я приготовила нежнейшую улыбку и встретила ею выходящего из ворот странного господина Коновалова.
Анатолий Андреевич тоже улыбался и выглядел весьма импозантно: залысины, окруженные пепельно-седыми волосами, победно блестели, дорогой льняной костюм ладно сидел на крепкой фигуре. Красавец полных пятидесяти лет, что и говорить. И если бы не Богомолиха и вся ситуация в целом, я бы посчитала его компанию на этот вечер выигрышем без всякого казино. Вдове, подыскивающей новую матримониальную жертву, следует почаще светиться в обществе с такими кавалерами. Подобное сопровождение поднимает статус и оживляет общий мужской круговорот в природе. Так уж получилось и не нами заведено, что мужчины больше обращают внимание на чужие трофеи, чем на свои слегка запылившиеся привычные регалии. Чужая, не испробованная на вкус добыча дразнит их жадные ноздри, зовет в драку и заставляет концентрироваться на ароматах чужого толстого куска.
Жизнь с Димой, большим любителем подобных провокаций, – аттракцион с поднятием железа в охоте на женщин не катит, поскольку жених сам был не в выигрышной позиции, – научила меня многому. Бесхлебная вдовья доля заставила освоить роль манящей, обманчиво беззащитной жертвы куда точнее.
Еще немного, и я дойду в этом искусстве до совершенства.
…Анатолий Андреевич шутил и улыбался, и о злокозненных мыслях, бушующих в фарфоровой головке аппетитной куколки, даже не догадывался.
Глава 2
Весь вечер Анатолий Андреевич был потрясающе галантен. За ужином в ресторане не пытался погладить меня по руке и не предлагал брудершафта с обязательным поцелуем. Он только просил избавить его в обращении от отчества, но оставил дистанцию "вы". За столиком в казино не делал попыток "забыть" свою руку на моем колене, бездумно проигрывал деньги и снабжал меня фишками.
Еще за ужином мы обговорили условия его "компенсации" за побитую машину. И тут он проявил себя джентльменом до подозрительности: намекая, только намекая, что в аварии все же виновата я, он пообещал выплатить мне не только прямой ущерб, но и косвенный (после аварии "рено" сильно упал в цене) – посулил заполнить бензином бак Раиного "ягуара" и прочая, прочая, прочая. Милости сыпались из Анатоля небесным дождем. Он даже предложил свою помощь в улаживании вопроса с кредитом под залог дома…
"Кого же ты убил, Анатолий Андреевич? Неужто президента?!"
Такую щедрость нельзя оправдать попыткой затащить бесхозную соседку в постель. Я в казино продула столько денег, что на эту сумму уже сама могла бы вполне отремонтировать "рено"!
Андреевич привязывал меня к себе (прямыми и косвенными) материальными обязательствами, как козу к деревянному колышку. Мне оставалось только радостно блеять и убирать под верхнюю губу клыки настоящей хищницы.
…Домой мы вернулись только под утро. Анатоль ехал на переднем кресле "Волги" рядом с таксистом, я одиноко и слегка обалдело болталась на заднем сиденье и пыталась подсчитать, в какую сумму обошелся соседу "незабываемый вечер".
На круг получалось круто. Я даже не все фишки успела профукать. Стоит завтра наведаться в то же казино и обменять на шуршики…
У запертых ворот соседского дома стоял пыльный жигуленок с двумя седоками на борту.
"Волга" остановилась у моих ворот, и два мужика сонно таращились в окно, наблюдая, как галантный Анатолий Андреевич помогает мне выбраться из автомобиля, церемонно прикладывается губами к пальцам и желает спокойной ночи.
– Спасибо, Анатолий, – промурлыкала я. – Вечер действительно получился не рядовым. – И хихикнула: – Вот только мобильничек вы мне так и не вернули…
– Разве?! – картинно изумился сосед и похлопал себя по карманам пиджака, тут же "найдя" там пропажу. – Ах, Сашенька, простите… Какая неловкость!
Я погрозила пальчиком и притворилась догадливой дурой:
– Нет-нет, не обманывайте меня. Вы нарочно это сделали! Чтобы подружки не отвлекали меня от вас звонками. – И капризно надула верхнюю губу. – Ну, признайтесь, Анатоль… Признайтесь, признайтесь! Вы – проказник!
– Ох, Сашенька, – симулировал раскаяние соседушка. – Ничего-то от вас не скроешь. Вы меня раскусили!
Боже мой, какая прелесть. Он продолжает считать меня идиоткой.
Его мобильник тоже ни разу не зазвонил. Коновалов выключил оба наших телефона. Только непонятно, почему именно оба.
Из жигуленка скованно и грузно – видно, давно сидели – выбрались два пассажира в помятых брюках и рубашках с короткими рукавами. Анатоль ласково подпихнул меня к воротам – спокойной ночи, Сашенька, – и повернулся к ним.
Я вошла через калитку, спряталась за кирпичную тумбу так, чтобы через зазор под дверью не проглядывали каблуки, и приложила ухо к щели у косяка.
– Коновалов Анатолий Андреевич? – прозвучало из-за ворот.
– Да. Чем обязан?
Я отлепила от щели ухо и приложила туда правый глаз: оба мужика держали перед коноваловским носом краснокнижные удостоверения.
– Ах вот как, – едва расслышала бормотание Анатоля. – Что случилось?
– У нас есть к вам пара вопросов, – сказал мужчина, выглядевший в этой паре старшим.
– Тогда, может быть, пройдем в дом? – предложил Анатолий Андреевич. – Голова раскалывается, сил нет. Хочу принять таблетку поскорее…
Он увел краснокнижных посетителей за ворота, а я задумалась, прижимая спину к холодному камню кирпичной кладки.
Да, все выходит так, как полагалось. Господину из дома напротив понадобилось алиби. И если мои догадки верны, то заваливаться спать совершенно бесполезно. Через какое-то, скорее всего весьма короткое, время меня разбудят и потребуют подтвердить слова Анатоля.
Шагая через две ступеньки, я поднялась в дом, стремительно поменяла платье на пеньюар и, замотав голову банным полотенцем, принялась убирать косметику с лица.
Что может быть правдоподобней, чем показания вдовы с лицом умытой школьницы? Женщина в пеньюаре и с банным тюрбаном на голове может позволить себе любые вольности-нелепости: краснеть и неловко мямлить, сбиваться с ритма и бормотать невпопад. Сквозь кружева и шелк тело проглядывает как неприкрытая правда…
Звонок домофона раздался, когда я уже заматывала надтреснутый ноготь лейкопластырем – если отвалится, зацепившись за одеяло или подушку, больно будет до ужаса! Каждая женщина, хоть раз мастерившая длинные когти, знает это по собственному опыту.
Я посмотрела на экранчик у двери, увидела перед калиткой неловко мнущуюся троицу и пискнула:
– Да?
– Сашенька, это Анатолий Андреевич, – затараторил сосед. – Простите великодушно, но не могли бы вы впустить нас буквально на минуточку!