- Я должен был вспомнить раньше… Хотя он занимался инвентарем, но все равно я должен был вспомнить раньше…
- Ты о ком?
- О старьевщике Улле!
- Улле? Ты имеешь в виду того мужика, который держит лавку старья в Брэке? А он какое отношение имеет к Валё?
- Он тогда часто бывал на острове, помогал по хозяйству и с ремонтом.
- Думаешь, он взял вещи?
- Вполне вероятно. Улле собирает все, что попадается ему на пути. Так что я не удивлюсь, если это он забрал вещи Эльвандеров.
- Вопрос, что он с ними потом сделал.
- Хочешь сказать, что Улле способен расстаться со своим хламом?
Эрика расхохоталась:
- Нет. Скорее всего, они все еще у него. Может, поедем с ним поговорим?
Она поднялась было со стула, но Йоста жестом остановил ее:
- Спокойствие. Если вещи пролежали там тридцать лет, то за один день ничего с ними не случится. А детей брать с собой в такое место не стоит. Я ему потом позвоню, и мы съездим, когда тебе будет с кем оставить малышей.
Эрика понимала, что он прав, но все равно не могла унять нетерпение.
- Как она? - спросил вдруг Флюгаре.
Писательница не сразу поняла, кого он имеет в виду.
- Эбба? - переспросила она. - Неважно. Она измотана. По-моему, она рада, что уехала с острова.
- И от Мортена…
- Да, мне кажется, в твоих словах есть доля правды. На острове они только действуют друг другу на нервы. Кстати, Эбба заинтересовалась историей своих предков. Я хочу показать ей то, что обнаружила. Думаю сделать это сегодня вечером, когда дети заснут.
Наверняка ей будет интересно. У ее семьи, мягко говоря, сложная история.
- Да… - протянула Эрика, отпивая холодный кофе, скорчила гримаску и продолжила: - Кстати, я говорила с Шелем из "Богуслэннинген". Он рассказал мне о прошлом Йона Хольма. В том числе о семейной трагедии, которая сделала его нацистом.
Потом она рассказала и о записке, которую украла из дома политика.
- "Гимле"? - удивился Йоста, услышав незнакомое слово. - Понятия не имею, что это значит. Но вряд ли это имеет отношение к Вале.
- Нет, но ее пропажа могла заставить его нанять кого-то, кто влез в наш дом, пока нас не было.
У вас в доме кто-то был? - заволновался старик. - И что говорит Патрик?
Эрика промолчала.
- Ты ничего ему не сказала? - уставился на нее Йоста. - Почему ты думаешь, что за этим стоит Йон?
- Это только моя теория. Впрочем, ничего страшного не случилось. Просто кто-то вошел в дом через заднюю дверь, попытался залезть в мой компьютер и просмотрел мои документы. Но ничего не пропало. И жесткий диск цел.
- Патрик с ума сойдет, если узнает. А если узнает, что я в был в курсе и ничего не сказал, он меня просто убьет.
Женщина вздохнула:
- Я расскажу ему. Самое главное - это то, что в моем кабинете есть нечто, что кто-то считает очень важным. Таким важным, что готов ради этого влезть ко мне в дом. И я не удивлюсь, если это будет записка Йона.
- Не думаю, что он на это способен. Он не пошел бы на такой риск, ведь это преступление - вторгаться в чужое жилье. К тому же в этом доме живет семья полицейского.
- Видимо, он считал, что это стоит того. Но я отдала записку Шелю, чтобы он разобрался в том, что означает ее содержание.
- Хорошо. Но все равно расскажи об этом Патрику. Иначе мне плохо придется.
- Расскажу, - устало согласилась Эрика.
Меньше всего ей хотелось рассказать это мужу, но делать было нечего.
Йоста покачал головой.
- Интересно, что Патрику с Паулой удастся разузнать в Гётеборге.
- И будем надеяться, что нам удастся что-то узнать у старьевщика Улле, - сказала его гостья, обрадованная сменой темы.
- Да, будем надеяться.
Больница Святого Йоргена, 1936
- Очень маловероятно, что вашу мать выпишут из больницы в ближайшем будущем, - сообщил Лауре доктор Янссон, седовласый мужчина с бородой, похожий на Деда Мороза.
У Лауры вырвался вздох облегчения. Жизнь наконец начала налаживаться. У нее появились работа и новый дом. У нее была крохотная комната в доме тетушки Бергстрем в Галэрбакен, ее собственная комната, и там было чисто и красиво, как в кукольном домике, который стоял на почетном месте, на комоде. Без Дагмар девушке жилось намного лучше. Три года мать держали в больнице Святого Йоргена в Гётеборге, и Лаура была счастлива, что ей не нужно больше бояться.
- Что у нее за болезнь? - спросила она, делая вид, что ей не все равно.
Лаура была, как всегда, аккуратно одета и сидела с сумочкой на коленях, элегантно поджав ноги. В свои шестнадцать она чувствовала себя старухой.
- Сложно поставить диагноз, но, скорее всего, она страдает от того, что мы называем "слабые нервы". К сожалению, лечение не дало никакого результата. Она продолжает верить в свои фантазии о Германе Геринге. Слабонервные люди часто выдумывают истории о людях, о которых они прочитали в газетах.
- Да, мать твердит о нем, сколько я себя помню, - сказала Лаура.
Врач с сочувствием посмотрел на девушку.
- Вам нелегко пришлось. Но я вижу, что вы справляетесь и можете похвастаться не только хорошеньким личиком, но и головой на плечах.
- Я делаю все, что в моих силах, - потупилась Лаура, против воли вспоминая кошмары из детства.
Она ненавидела эти воспоминания. Обычно девушка старалась не думать о матери и об их мрачной сырой квартире, в которой всегда пахло спиртным и которую она никогда не могла отчистить, как бы ни пыталась. Она не позволяла себе вспоминать и оскорбления с насмешками, которыми ее осыпали в детстве. В последние годы никто не напоминал Лауре о матери. В деревне ее уважали за то, кем она была теперь: аккуратной, приличной, трудолюбивой девушкой. Никто больше не шептался у нее за спиной. Но все равно Лауре было страшно. Она боялась, что Дагмар вернется и все испортит.
- Хотите увидеться с матерью? Я вам не советую, но… - доктор всплеснул руками.
- Нет… лучше не стоит. Мать всегда так… волнуется…
Девушка вспомнила свой прошлый визит в лечебницу. Дагмар тогда пришла в ярость и называла дочь такими словами, которые Лаура никогда не осмелится повторить. Видимо, и доктор Янссон хорошо запомнил тот случай.
- Да, это разумное решение. Не будем волновать Дагмар.
- Ей ведь не дают читать газеты, я надеюсь?
- Нет, после того, что случилось, ей запрещено читать, - кивнул врач.
Лаура кивнула. Два года назад ей позвонили из больницы. Мать прочитала в газете, что Геринг перевез прах своей жены в поместье Каринхалл в Германии и собирается возвести памятник в ее честь. Дагмар разнесла палату вдребезги и напала на санитара; ему пришлось потом накладывать швы.
- Тогда сообщите мне, если будет улучшение, - попросила Лаура, вставая.
Взяв перчатки в левую руку, она протянула правую для прощального рукопожатия и вышла из кабинета врача с улыбкой на губах. Пока еще она свободна.
Сразу за Уддевалой они встали в серьезную пробку. Паула вертелась на пассажирском сиденье, пытаясь найти удобное положение.
Патрик встревоженно взглянул на коллегу:
- Уверена, что выдержишь путь до Гётеборга?
- Не волнуйся, я справлюсь. Выбора у меня нет.
- Надеюсь, из этой поездки выйдет результат. Откуда только взялись все эти машины?
- Что поделаешь, - вздохнула Паула. - Кстати, как там Эбба?
- Не знаю. Вчера, когда я пришел, она уже спала, а сегодня, когда я уходил, еще не проснулась. Эрика сказала, что она совершенно измотана.
- Неудивительно. Пережить такой кошмар…
- Пошевеливайся! - Хедстрём посигналил ехавшему перед ним водителю, который, судя по всему, считал ворон за рулем.
Его спутница покачала головой, но не стала комментировать. Поведение Патрика за рулем было ей хорошо известно.
Когда спустя час они прибыли в Гётеборг, Хедстрём готов уже был взорваться. Припарковав машину на тихой улочке в Партиль, он вылез из машины и начал обмахиваться руками:
- Какая жара! Как ты только ее выносишь?
Паула посмотрела на мокрого от пота коллегу.
- Я же иностранка, мы не потеем, - улыбнулась она и приподняла руки, показывая, что даже под мышками у нее сухо.
- Тогда я потею за нас двоих. Надо было взять запасную рубаху. Как я могу показаться на людях в таком виде? Весь потный, да еще и в компании выброшенного на берег кита… Что они подумают о танумской полиции? - картинно вздохнул Патрик, поднося руку к кнопке звонка.
- Это кто еще кит? Я вообще-то беременна. А у тебя какие оправдания? - ткнула его в живот женщина.
- Это ничего. Исчезнет, стоит мне вернуться к тренировкам.
- Я слышала, фитнес-клуб уже объявил тебя в розыск.
Дверь открылась, помешав Патрику дать достойный ответ.
- Добро пожаловать. Вы, должно быть, из полиции? - спросил появившийся на пороге приятный мужчина лет шестидесяти.
- Да, это мы, - ответил Хедстрём и представил себя и Паулу.
К ним вышла женщина тех же лет.
- Входите! - пригласила она. - Меня зовут Берит. Мы со Стуре решили, что лучше всего будет поговорить в кювезе для пенсионеров.
- Где-где? - не поняла Паула.
- На застекленной веранде, - прошептал ей на ухо ее спутник.
На залитой солнечным светом веранде хозяйка предложила будущей матери кресло:
- Садитесь здесь. Оно самое удобное.
- Спасибо. Но вам придется вызывать кран, чтобы потом меня поднять, - пошутила Паула.
- А ноги положите на табурет, - улыбнулась Берит. - Нелегко переносить такую жару в вашем состоянии.
- Да, это тяжело, - согласилась молодая женщина. После поездки в машине ее лодыжки распухли, как футбольные мячи.
- Помню то лето, когда Эбба ждала Винсента. Было так жарко, и она…
Берит замолчала, и улыбка сошла с ее лица. Стуре обнял жену.
- Давай нальем гостям кофе и угостим тортом. Это тигровый торт - фирменный рецепт Берит, который она держит в строжайшей тайне. Даже от меня… - улыбнулся он, спасая ситуацию, но в глазах его была грусть.
Патрик присел, понимая, что рано или поздно ему придется снова поднять эту явно болезненную для семьи тему.
- Угощайтесь! - протянула Берит гостям блюдо с тортом и улыбнулась Пауле. - Вам с мужем сказали, мальчик это или девочка?
Паула замерла, потом посмотрела женщине прямо в глаза и любезно ответила:
- Нет, мы с моим партнером Юханной решили не узнавать пол. Однако у нас уже есть сын, так что будет неплохо, если родится девочка. Но самое главное, чтобы ребенок был здоровым, - закончила она, погладив себя по животу и приготовившись к реакции пары.
Берит просияла:
- Как здорово! Ваш сын, наверное, рад, что у него будет братик или сестричка…
- У такой красивой мамы будет красивый ребенок, - тепло улыбнулся Стуре.
Их не удивило, что у ребенка будет две мамы. Паула расслабилась и улыбнулась в ответ.
- А теперь расскажите, что происходит, - попросил Стуре, наклоняясь вперед. - Эбба и Мортен нам ничего не рассказывают и запретили приезжать к ним.
- Да, это мы вам тоже не советуем, - протянул Патрик. Последнее, что ему сейчас было нужно, так это куча людей на Валё, подвергающих свою жизнь опасности.
- Почему? - встревожилась Берит. - Эбба рассказала, что они нашли кровь под полом. Это кровь?..
- Вероятно, - ответил Хедстрём, - но она слишком старая, чтобы достоверно сказать, чья она.
- Какой ужас, - воскликнула пожилая женщина. - Мы с Эббой никогда не обсуждали эту историю и знаем только то, что нам рассказали в социальной службе и что писали газеты. Но мы удивились, когда узнали, что Эбба с Мортеном решили переехать в тот дом.
- Мне кажется, они просто хотели сменить обстановку, - добавил ее муж.
- Не могли бы вы рассказать, что произошло с их сыном? - осторожно спросила Паула.
Супруги переглянулись. Потом Стуре взял слово и медленно, неохотно рассказал о смерти Винсента. Патрик слушал с тяжелым сердцем. Как может судьба быть такой жестокой?
- И когда Эбба с Мортеном переехали? - спросил он, когда хозяин закончил.
- Через полгода, - ответила Берит.
Стуре кивнул:
- Да, они продали дом, в котором жили тут неподалеку, - он кивнул в неопределенном направлении. - Мортен бросил работу плотника. А Эбба была на больничном. Она работала в Налоговой службе, но на работу не вернулась. Мы переживаем за их финансы, но на продаже дома они выручили неплохую сумму.
- Мы им поможем, - сказала его жена. - У нас еще есть двое детей, биологических, но Эбба нам всем как родная. Они обожают сестру и тоже готовы помочь. Так что все будет хорошо.
Патрик кивнул.
- Из дома на острове можно сделать конфетку. А Мортен - прекрасный плотник.
- Да, он молодец, - согласился Стуре. - Пока они жили здесь, у него всегда были заказы. Так что он не из тех, кто сидит на диване. Правда, и себя не жалеет.
- Еще кофе? - спросила Берит и, не дожидаясь ответа, пошла за кофейником.
Хозяин дома посмотрел ей вслед.
- Ей тяжело приходится, но она этого не показывает, - сказал он. - Эбба была для нашей семьи настоящим ангелом. Нашим детям было шесть и восемь лет. Мы начали подумывать о третьем ребенке, и Берит предложила посмотреть, нет ли вокруг детей, которым нужна помощь.
- А кроме Эббы, у вас были другие приемные дети? - спросила Паула.
- Нет, Эбба была первой и единственной. Мы оставили ее у себя, а потом решили удочерить. Берит спать не могла, пока мы не оформили все документы: боялась, что кто-нибудь заберет ее у нас.
- Какой она была в детстве? - полюбопытствовал Патрик. Что-то подсказывало ему, что нынешняя фру Старк - лишь бледная копия той, какой она была раньше.
- Настоящий ураган! - усмехнулся ее приемный отец.
- Да-да, - закивала Берит, вернувшаяся с кофейником. - Эта девчонка умела пошалить. Но она всегда была такой милой, что на нее просто невозможно было долго злиться.
- Вот почему нам так тяжело. Мы потеряли не только Винсента, но и Эббу тоже, - объяснил Стуре. - Какая-то часть ее умерла вместе с Винсентом. То же случилось и с Мортеном. Впрочем, в отличие от Эббы, с ним и раньше случались перепады настроения, он даже впадал в депрессию. Но до смерти Винсента все было хорошо… А теперь… я не уверен. Вначале они даже не могли находиться в одной комнате. Не понимаю, как им удается выносить друг друга на острове. Естественно, мы тревожимся за них.
- У вас нет никаких предположений, кто может стоять за поджогом или вчерашними выстрелами? - спросил Хедстрём.
Муж и жена уставились на него в полном шоке.
- Эбба ничего не сказала? - удивился Патрик. Они с Паулой переглянулись. Ему и в голову не пришло, что родители Эббы могут быть не в курсе вчерашних выстрелов. Знай он это, он был бы тактичнее.
- Нет, только рассказала, что они нашли кровь, - выдавил Стуре.
Патрик попытался подобрать правильные слова, чтобы описать происшествие, но коллега опередила его. Она спокойно и просто изложила события последних дней. Берит так сильно вцепилась в крышку стола, что костяшки ее пальцев побелели.
- Теперь понятно, почему она ничего не сказала, - выдохнула она.
- Не хотела нас волновать, - вставил ее супруг.
Видно было, что он взволнован не меньше жены.
- Но почему они остаются на острове? Это же безумие! - всплеснула руками Берит. - Им надо оттуда уехать. Надо поехать поговорить с ними, Стуре.
- Они хотят остаться, - покачал головой Патрик. - Но Эбба временно гостит у нас.
- А Мортен? Он что, с ума сошел? - воскликнула его пожилая собеседница. - Мы немедленно отправимся туда!
Она вскочила, но муж снова усадил ее на стул.
- Не будем принимать поспешных решений, - заявил он. - Сначала позвоним Эббе. Ты же знаешь, какая она упрямая. Не стоит провоцировать ее на ссору.
Хозяйка покачала головой, но вставать больше не пыталась.
- Так у вас нет никаких идей, почему кто-то желает им зла? - спросила Паула, ерзая в кресле. Даже в нем у нее начало болеть все тело.
- Нет, абсолютно никаких, - ответила Берит, выделяя каждое слово. - Они живут обычной жизнью. Зачем кому-то причинять им зло? Они и так уже настрадались.
- Но, наверное, это имеет отношение к семье Эббы? Кто-то боится, что правда выйдет наружу? - предположил Стуре.
- Это наша теория, но у нас нет никаких доказательств, и поэтому мы не хотим спешить с выводами, - произнес Патрик. - Особенно нас интересуют открытки за подписью "Й", которые ваша дочь получала все эти годы.
- Да, мы сами считаем это странным, - отозвалась Берит. - Эти открытки приходили на каждый ее день рождения. Мы думали, их шлет какой-нибудь дальний родственник, и не стали ничего выяснять. Они были безобидными.
- Последнюю открытку безобидной не назовешь, - возразил Хедстрём.
Приемные родители Эббы снова удивленно посмотрели на него.
- Что там было? - спросил Стуре, поднимаясь, чтобы поправить гардины. Солнце поднялось еще выше и начало слепить им глаза.
- Она содержала угрозы, - ответила Паула.
- Это происходит впервые, - еще сильнее испугалась пожилая женщина. - Думаете, это отправитель покушался на жизнь Эббы и Мортена?
- Мы не знаем. Но хотели бы взглянуть на другие открытки, если они у вас сохранились, - ответил Патрик.
Стуре покачал головой.
- Нет, к сожалению, мы их не храним. Мы только показывали их Эббе и выбрасывали. Там никогда не было никаких посланий. Только "С днем рождения" и подпись "Й". Больше ничего. Вот мы их и выкидывали.
- Понятно, - расстроился Хедстрём. - А по открыткам не было видно, кто их отправитель? Например, каким был почтовый штемпель?
- Гётеборг, насколько я помню… - Приемный отец Эббы замолчал и вдруг, взглянув на жену, ахнул: - Деньги!
У Берит распахнулись глаза.
- И как мы об этом не подумали! С момента появления Эббы у нас и до ее восемнадцатилетия ей каждый месяц анонимно клали деньги на счет. Мы только получили письмо, в котором говорилось, что на ее имя открыт счет в банке. Мы отдали ей все деньги, когда они с Мортеном решили купить дом.
- И вы не знаете, кто перечислял деньги? И не пытались выяснить? - еще сильнее заерзала на месте Паула.
Стуре кивнул.
- Конечно, пытались. Нам было любопытно. Но банк ответил, что отправитель хочет остаться анонимным. В конце концов мы решили, что это тот же человек, который посылал открытки. Какой-нибудь дальний родственник.
- Какой банк? - хором спросили полицейские.
- "Хандельсбанкен". Офис на Нормальмсторг в Стокгольме, - сказал хозяин дома.
- Хорошо, что вы об этом вспомнили. Попробуем выяснить, - вздохнул Патрик и вопросительно посмотрел на Паулу. Та кивнула. Он поднялся и протянул руку. - Спасибо, что нашли для нас время. Если еще что-то вспомните - позвоните.
- Конечно. Можете на нас рассчитывать.
Стуре печально улыбнулся. Хедстрём понял, что стоит им с напарницей выйти за порог, как он тут же бросится звонить своей приемной дочери.