- Но ветер сменил направление… - прокомментировал Себастиан. - Социалисты слишком долго были у власти, чтобы от нового буржуазного правительства была какая-то польза. Все должны быть равны. Нельзя зарабатывать больше соседа. А то они придут и заберут у тебя все, что есть. Я испытал это на своей шкуре. Меня тоже со всех сторон обложили налогами. Слава богу, это касается только моего имущества в Швеции. Я был достаточно умен, чтобы разместить активы там, где налоговой службе до них не дотянуться.
Аристократ кивнул:
- Да, но особняк всегда был моим главным капиталом.
Он не был дураком. Ему было известно, что в прошлом Монссон не раз его использовал. Друг занимал замок, чтобы устроить охоту для своих партнеров по бизнесу или организовать роскошный вечер для своих любовниц. Интересно, его жена что-нибудь подозревает? Впрочем, в любом случае это не его дело. Сам-то Перси никогда бы на такое не решился: Пюттан держала его в ежовых рукавицах. А остальные пусть делают что угодно.
- Но ведь наследство от отца было немалым? - спросил Себастиан, поднимая пустой бокал, чтобы Пюттан его наполнила. Не подавая виду, что она по этому поводу думает, хозяйка налила ему вина до краев.
- Да, но ты знаешь… - заерзал на стуле фон Барн. Он ненавидел говорить о финансах. - Столько денег стоит поддерживать эту усадьбу в приличном состоянии! Жизнь становится все дороже и дороже. Цены на все просто заоблачные.
Себастиан ухмыльнулся:
- Да, жизнь - недешевая штука. - Он демонстративно окинул взглядом Пюттан, отметив бриллиантовые серьги и туфли от Лабутана, а потом повернулся к Перси: - Так какая тебе нужна помощь?
- Ну, это… - Слова давались графу с трудом, но, бросив взгляд на жену, он велел себе собраться. Он должен найти решение проблемы. Иначе Пюттан найдет себе другого мужчину. - Я хотел бы одолжить у тебя денег… на время…
Повисла неловкая тишина, но Себастиан, похоже, ее не заметил. Он улыбался.
- Уменя есть предложение, - ответил он после паузы. - Но я предлагаю обсудить его наедине. Как и положено старым школьным приятелям.
Пюттан хотела было запротестовать, но супруг послал ей предупреждающий взгляд, и она промолчала. Перси перевел взгляд на Монссона.
- Ты прав, так будет лучше, - кивнул он.
Его гость широко улыбнулся и снова протянул бокал хозяйке замка.
Было слишком жарко, чтобы работать на улице, поэтому в полуденное время они занимались ремонтом внутри дома.
- Начнем с пола? - спросил Мортен, оглядывая столовую.
Эбба потянула за лоскут обоев и чуть не содрала весь лист.
- Может, лучше со стен? - предложила она.
- Я не уверен, что пол выдержит. Доски местами прогнили. Надо сперва заняться полом, - возразил ее муж и в доказательство своих слов надавил ступней на доску, которая сильно прогнулась.
- Ты прав, - согласилась Эбба, надевая защитные очки. - Что мне делать?
Она не возражала против тяжелой работы, но вынуждена была подчиняться командам Старка, который лучше разбирался в ремонтных делах.
- Думаю, что здесь понадобится домкрат. Принесешь? - попросил ее супруг.
- О’кей, - ответила Эбба и пошла за нужными инструментами.
Потом они принялись за дело, и фру Старк почувствовала прилив адреналина. Руки приятно болели от работы, пока они отдирали доски. В такие минуты женщина забывала о Винсенте. Пот ручьем стекал с ее лба, даруя мгновения свободы от страшных мыслей. Только забывшись тяжелым трудом, она не чувствовала себя мамой Винсента. Только тогда она была Эббой - Эббой, приводившей в порядок дом, доставшийся ей в наследство. Она больше не думала и о недавнем пожаре. Не думала о панике, которую тогда испытала, о едком дыме, о жаре досок, о страхе обжечь кожу. Не думала о том моменте, когда решила сдаться и умереть.
Поэтому фру Старк и работала с таким энтузиазмом. Все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы отодрать доски от пола, и все усилия были направлены только на это. Но спустя какое-то время мысли все равно дали о себе знать. Кто желал им с мужем зла? У Эббы не было ответа на этот вопрос. Единственным их врагом были они сами. Женщина много раз думала о том, что хорошо было бы со всем покончить. Она не сомневалась в том, что и Мортена посещали такие мысли. Но среди людей, окружавших их, не было ни одного человека, кто не выразил бы им своего сочувствия и не вызвался помочь. Однако это не меняло того факта, что кто-то подкрался ночью к их дому и хотел его сжечь вместе с ними. Мысли крутились в голове, пока Эбба не остановилась, чтобы вытереть пот со лба.
- Здесь чертовски жарко, - воскликнул Мортен, швыряя лом на пол так, что во все стороны полетели щепки, и, стянув с себя футболку, заткнул ее за пояс.
- Осторожно, а то щепка попадет в глаз! - предупредила его жена.
Эбба разглядывала его тело в свете, проникавшем сквозь пыльные окна. Старк выглядел так же, как когда они начали встречаться. Худое жилистое тело: несмотря на физическую работу, он так и не смог накачать мышцы. Сама же Эбба за последние полгода сильно изменилась. Отсутствие аппетита привело к потере по меньшей мере десяти килограмм. Она не взвешивалась, но знала, что это так, потому что ее фигура утратила всякие женские формы и больше была похожа на палку.
Некоторое время супруги работали молча. Тишину нарушала только муха, ожесточенно бившаяся в окно, пока Мортен ее не выпустил. День был безветренным, так что даже открытое окно не давало прохлады, но, по крайней мере, противное жужжание прекратилось.
Работая, Эбба думала об истории дома. Перед глазами у нее вставали дети, приезжавшие в летний лагерь поправить здоровье. Она читала о них в старых номерах газеты "Фьельбака-Бладет". У дома были и другие владельцы, в том числе ее отец. Но почему-то Эбба больше думала о детях. Каким приключением для них было уехать от родителей и провести лето вместе с незнакомыми детьми! Загорать, купаться в соленой воде, играть и шалить… В ушах ее стояли смех и крики. В газете писали и о драках между детьми, так что нельзя назвать этот остров таким уж идиллическим. Эбба не понимала, какие крики звучат теперь у нее в ушах, но они были пугающе знакомыми. Но как она могла их помнить, ведь ей был всего один год? Наверное, это не ее воспоминания, это старые стены помнят смех и детские голоса.
- Справимся? - спросил Мортен, налегая на домкрат.
Погруженная в свои мысли, Эбба вздрогнула от звука его голоса. Старк выпрямился, вытащил футболку из-под пояса, вытер ею пот и взглянул на жену. Эбба отвела взгляд, продолжая ковырять упорную доску. Она знала, что Мортен спрашивает не только про ремонт, и у нее пока не было ответа. Не дождавшись реакции, ее муж снова нажал на домкрат. Доски приподнялись перед ним, образуя дыру в полу. Внезапно Мортен выронил инструмент.
- Черт! Эбба, что это?! - крикнул он, подзывая жену.
Против воли Эббе стало любопытно.
- Что там? - спросила она, подходя к Мортену.
- На что это похоже? - спросил муж, показывая на дыру.
Эбба села на корточки и заглянула вниз. Перед ней было огромное черное пятно. Деготь, подумала она сначала. Но затем ее осенило.
- Это похоже на кровь, - сказала женщина. - Много крови.
Фьельбака, 1919
Дагмар Свенссон хватало ума, чтобы понять, что ее приглашали прислуживать на праздниках не за ее красоту и талант, а за происхождение. За спиной постоянно шептались. Хозяева успевали сообщить гостям, кто она, и весь вечер девушка ловила на себе любопытные взгляды.
- Ее мать… Детоубийца… Отрубили голову…
Слова сновали в комнате, как маленькие осы, и больно жалили ее, но Дагмар научилась не подавать виду. Этот праздник оказался необычным: взгляды, направленные на нее, были особенно пристальными. Одна из дам прижала руку ко рту и испуганно смотрела, как служанка наливает вино ей в бокал. Немецкий пилот с любопытством следил за происходящим. Дагмар краем глаза видела, как он наклонился к своей соседке и она что-то прошептала ему на ухо. Сердце у служанки забилось быстрее. В глазах летчика что-то вспыхнуло, он наградил ее долгим взглядом и приподнял бокал в видимом только ей тосте. Фрёкен Свенссон улыбнулась в ответ.
Шли часы, праздник становился все более шумным. Часть гостей переместилась в гостиную, хотя вечер был теплым. Шолины отличались щедростью, и вина хватало на всех. Дагмар дрожащей рукой несколько раз наполняла бокал немецкого гостя. Собственная реакция на него возбуждала ее любопытство. В своей жизни девушка повидала много мужчин, в том числе красивых. Многие из них знали, какие слова нужно сказать и как касаться женщины, чтобы ей было приятно, но никогда она не испытывала такого странного вибрирующего ощущения внутри. В очередной раз, когда она наливала немцу вино, он коснулся ее руки. Никто не обратил на это внимания, и только Дагмар почувствовала это прикосновение и выпрямила плечи, чтобы лучше было видно ее грудь.
Патрик, присев на корточки, разглядывал дыру в полу Доски были в ужасном состоянии: пол давно уже пора было менять. Но это было ожидаемо. Гораздо более неожиданным было пятно, обнаруженное под досками. В желудке полицейского появилось неприятное чувство.
- Молодцы, что сразу позвонили, - похвалил он хозяев.
- Это ведь кровь? - спросил Мортен, сглотнув. - Не знаю, как выглядит старая кровь; может, это деготь или что-то вроде того.
- Похоже на кровь… Можешь позвонить криминалистам, Йоста? - спросил Патрик у коллеги. - Они дадут нам точный ответ.
Затем он с трудом поднялся и скорчил гримасу от боли. Суставы напомнили ему, что он уже немолод.
Кивнув, его напарник отошел в сторону, чтобы сделать звонок.
- Там есть что-то еще? - дрожащим голосом спросила Эбба. Хедстрём сразу понял, что она имеет в виду.
- Пока нельзя сказать. Придется взломать весь пол, чтобы посмотреть.
- Нам, конечно, нужна помощь с ремонтом, но такого мы не ожидали, - произнес Мортен и усмехнулся. Никто его не поддержал.
Йоста закончил разговор и вернулся к ним.
- Криминалисты приедут не раньше завтрашнего утра. Надеюсь, вы сможете подождать. Здесь ничего нельзя трогать. Оставьте все как есть.
- Конечно, мы понимаем. Зачем нам что-то трогать? - согласился Старк.
- Разумеется, - поддакнула Эбба. - Это мой шанс узнать, что же тогда произошло.
- Может, присядем, поговорим? - предложил Патрик, осторожно отходя от дыры в полу. Перед глазами у него все еще стоял о пятно черной от прошедших лет, застарелой крови. У него не было сомнений в том, что это именно кровь. И что находится она здесь лет тридцать.
- Можем присесть в кухне, - отозвался Мортен, показывая дорогу.
Хедстрём последовал за ним, а Эбба задержалась с Йостой.
- Ты идешь? - крикнул ей Мортен, оборачиваясь.
- Идите вперед. Мы к вам присоединимся, - ответил за нее старый полицейский.
Патрик хотел было сказать, что именно с Эббой он собирается поговорить, но, увидев, как она бледна, решил, что нужно дать женщине минутку передохнуть. Все равно они никуда не спешат. Кухня оказалась вся завалена инструментами для ремонта, а в раковине высилась гора немытой посуды.
Мортен присел за стол.
- Вообще-то мы с Эббой чистюли. То есть были чистюлями… - поправился он. - Сложно в это поверить да?
- Ремонт - это всегда ад, - прокомментировал Хедстрём, смахивая со стула крошки.
- Мы больше не видим смысла в уборке, - грустно сообщил его собеседник и посмотрел в грязное окно на кухне.
- Что вам известно о прошлом вашей жены? - спросил Патрик.
Он слышал, как Йоста с Эббой разговаривают в столовой, но слов было не разобрать. Поведение напарника заставляло задуматься. С тех пор как Флюгаре узнал о пожаре в этом доме, он вел себя странно: с энтузиазмом рассказал, как вел дело о пропаже семьи Старк, но при этом почти ничего не говорил о нынешних событиях.
- Мои родители дружили с приемными родителями Эббы, - начал тем временем рассказывать Мортен. - Я всегда знал о ее прошлом, то есть о том, что ее семья бесследно исчезла. А кроме этого, по-моему, и знать было нечего.
- Нет, то дело так и осталось нераскрытым, хотя полицейские сделали все возможное, чтобы выяснить, что с ними произошло. Это действительно тайна, куда они могли подеваться.
- Может, они были здесь все это время? - спросила входящая в кухню фру Старк. Патрик и Мортен вздрогнули: голос Эббы их напугал.
- Не думаю, что они под полом, - протянул Йоста, заходя следом за ней. - Если бы кто-то вскрывал пол, мы бы это заметили. Но пол был в порядке. И без следов крови. А ведь она должна была бы просочиться между досками.
- В любом случае я хочу убедиться в том, что их там нет, - заявила женщина.
- Криминалисты прочешут каждый миллиметр, не волнуйтесь, - заверил Флюгаре Эббу, обнимая ее за плечи.
Патрик в изумлении наблюдал за происходящим. Его коллега очень редко проявлял энтузиазм по отношению к работе. И еще ни разу никто в участке не видел, чтобы он касался другого человека.
- Тебе нужен кофе, - сообщил Йоста, похлопывая Эббу по плечу и подталкивая в сторону кофеварки. Пока она делала кофе, он вымыл пару кружек.
- Можете рассказать, что вам известно о происшествии на острове? - спросил Патрик, выдвигая стул для Эббы.
Она села, и он поразился тому, как она исхудала. Футболка висела на ней, как на вешалке, а ключицы выпирали из-под кожи.
- Эту историю здесь все знают, - вздохнула женщина. - И мне нечего добавить к тому, что и так известно. Мне был только год, когда они исчезли. Я ничего не помню. Мои приемные родители знали только, что кто-то позвонил в полицию и попросил приехать на остров. Но когда они приехали, никого, кроме меня, здесь не было. Они исчезли на Пасху.
Вытащив из-под футболки подвеску, она снова принялась теребить ее, как пару дней назад, и этот жест почему-то придал ей еще более хрупкий вид.
- Вот, - сказал Йоста, ставя чашки с кофе перед Эббой и перед собой.
Патрик не мог удержаться от улыбки: вот теперь это был прежний Йоста.
- А нам ты налить не мог? - прищурился он.
- Я что, похож на официанта? - огрызнулся его напарник.
Мортен поднялся:
- Я налью.
- Так вы остались совсем одна? Других родственников не было? - спросил Патрик.
Эбба кивнула:
- Мама была единственным ребенком в семье, а бабушка умерла еще до моего рождения. Папа был намного старше, его родители давно умерли. Так что у меня есть только приемные родители, с которыми мне очень повезло. Берит и Суне относились ко мне как к родной дочери.
- В ту Пасху на острове оставались несколько мальчиков? Вы когда-нибудь с ними контактировали?
- Нет, с чего бы это? - удивилась фру Старк.
Ее глаза казались огромными на исхудавшем лице.
- Мы не интересовались этим домом, пока не решили сюда переехать, - пояснил Мортен. - Эбба унаследовала дом, когда ее биологические родители были признаны мертвыми. Но периодически дом сдавался. Никто за ним не ухаживал. Вот почему ему нужен ремонт.
- Наверное, был какой-то смысл в том, что мы вернулись сюда и вскрыли пол… - протянула женщина. - Во всем есть смысл.
- Во всем? - переспросил ее муж. - Ты вправду так думаешь?
Эбба ничего не ответила. Она продолжала сидеть молча, пока Мортен провожал полицейских к выходу. Когда они ехали прочь от Валё, Патрик думал о том же, о чем и она. Какой смысл в том, узнают они, кровь это или нет? Срок давности за это преступление давно истек. Слишком много лет прошло. Вряд ли они найдут ответы на свои вопросы. Так какой смысл в этой находке? С такими мрачными мыслями Патрик вел лодку в гавань.
Врач замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Мартин слышал только собственное сердцебиение. Он поднял глаза на медика. Как тот может быть так спокоен после того, что только что сказал? Он что, сообщает такие известия несколько раз в неделю? Тогда как у него нервы выдерживают? Молин заставил себя сделать вдох. Он даже не заметил, что перестал дышать - словно забыл, как это делается. Каждый вдох требовал сознательного усилия, четкого сигнала мозгу.
- Сколько? - выдавил он.
- Существует несколько типов лечения. Врачебная наука всегда идет вперед… - Врач сделал неопределенный жест руками.
- А по статистике? - с показным спокойствием спросил полицейский.
Больше всего ему хотелось схватить доктора за грудки и трясти, пока тот не взмолится о пощаде. Пия молчала. У ее мужа не хватало смелости посмотреть на нее. Сделай он это - и все рухнет. Сейчас он хотя бы в состоянии сосредоточиться на цифрах и фактах.
- Нельзя сказать уверенно. Слишком много факторов задействовано…
То же выражение лица. Те же руки. Мартин ненавидел этого человека.
- Отвечайте же! - рявкнул он и сам вздрогнул от силы своего крика.
- Мы немедленно начнем лечение и посмотрим, какая будет реакция у пациента. Но учитывая степень распространения рака и его агрессивность… речь может идти о годе… может, годе с половиной.
Молодой человек уставился на него. Он правильно расслышат? Туве еще нет и двух. Как она может потерять маму? Это же несправедливо! Его затрясло. В комнате было темно, но у Мартина даже зубы застучали от холода. Пия взяла его за руку.
- Спокойно, милый. Нужно сохранять спокойствие. Всегда есть шанс. Я сделаю все… - Она повернулась к врачу. - Пропишите мне самое радикальное лечение. Я буду бороться.
- Мы сразу положим вас в больницу. Езжайте домой, соберите вещи, а я пока обо всем договорюсь.
Молину стало стыдно за свою слабость. Пия оставалась сильной, а он готов был сломаться. Перед глазами у него мелькали картинки. Тува сразу после рождения. Тува играет с ними в кровати. Облако темных волос, глаза, искрящиеся смехом. Сможет ли она смеяться, потеряв маму? Или утратит веру в то, что все хорошо, а завтра будет еще лучше?
- Мы справимся, - решительно произнесла Пия.
Лицо у нее было пепельно-серым, но глаза светились решительностью на грани упрямства. Ей предстояла самая тяжелая борьба в жизни.
- Мы заберем Туву у мамы и поедем пообедаем, - объявила она, вставая. - А потом, когда она заснет, все обсудим и соберем вещи. Сколько времени мне придется провести в больнице? - спросила как всегда практичная Пия у доктора.
Мартин с трудом поднялся со стула. Врач колебался с ответом.
- Довольно долго, - выговорил он наконец.
Попрощавшись, медик ушел к другим пациентам. Супруги Молин остались в коридоре и молча взялись за руки.
- Ты даешь им сок? А не боишься за зубки? - спросила Кристина, с неудовольствием наблюдая, как Антон с Ноэлем пьют сок из бутылочек.
Эрика сделала глубокий вдох. Свекровь желала ей добра, но иногда ее советы порядком раздражали.
- Я пыталась давать им воду, но они отказываются от нее. А пить в такую жару необходимо. Вот я и дала им разбавленный сок.
- Делай как хочешь. Я свое слово сказала. Лотту и Патрика я всегда поила водой, и никто не возражал. У них ни одной дырки не было до самого университета, и стоматолог всегда хвалил меня за то, что у детей такие хорошие зубы.
Эрика прикусила язык, чтобы не дать резкий ответ, и сделала вид, что занята уборкой. Мать Патрика можно было воспринимать только в малых дозах, зато она хорошо помогала им с детьми.