- Знаешь, - проворчал директор. - Кабы знал, давно в люди выбился. Шучу я, - усмехнулся Кадамов и повернулся к нескладному круглоголовому пареньку призывного возраста с узкими плечами и прыщеватым невыразительным лицом. - А ты, Игорек, ешь, ешь, не стесняйся.
А парня смутило внимание директора. Еще больше его смущала излишняя заботливость, с которой хозяйка дома потчевала его, и вообще, в компании взрослых солидных людей он чувствовал себя неуютно.
То что непозволительно подчиненным, разрешено начальству. Директор щедро налил себе в рюмку коньяку и подсел к Светлане - рыжеволосой девушке на выданье с густонакрашенным привлекательным лицом. Он вручил ей оставшийся сверток, цветы и фамильярно подмигнул.
- Это тебе, детка! - сказал он тоном старого ловеласа. - Это конечно, весьма скромный подарок. Такая девочка как ты заслуживает более щедрых подношений.
Девица мило покраснела. Она уже отлично знала цену своему телу, молодости, привлекательности, прекрасно знала, что такое женские чары, и как они действуют на мужчин, а потому пользовалась ими в нужный момент с умением опытной куртизанки.
- Вы все время вгоняете меня в краску, Олег Семенович, - сказала она жеманно, состроив директору глазки. - Я самая обыкновенная девушка, каких на свете миллионы. И ничего во мне нет особенного. А за скромный подарок спасибо, хотя и от более щедрых, я бы тоже не отказалась.
Осушив рюмку коньяку, директор засунул в рот дольку лимона и двусмысленно улыбнулся:
- Ничего, Светочка, у тебя все еще впереди.
Что заключалось в словах директора - обычные вежливые посулы солидного дядьки, говорившего с ребенком или нечто большее, Света не поняла, однако скромно опустила глазки и почему-то бросила из-под длинных ресниц быстрый взгляд на Людмилу, которая сидела рядом с ней и делала вид, будто ничего не слышит, не замечает.
А вечеринка продолжалась. За столом царила непринужденная атмосфера, раздавался звон бокалов, звучали шутки, смех, то и дело произносились тосты. Дошла очередь говорить и до Нечаева. Он встал с бокалом шампанского. Вид у Виктора был сконфуженный и глуповатый.
- Друзья!.. Гм-гм… - пробормотал он и зачем-то передвинул на столе с места на место свою тарелку. - Даже не знаю как начать… В общем, мы с Ольгой вчера подали заявление в загс!..
- О-о!.. - на разные голоса воскликнула за столом шумная компания. Гости были на взводе и, наверное, с таким же восторгом восприняли и любое другое известие, в том числе и известие о чьем-то разводе. - Как это мило! Вот это новость!..
Но больше всех, казалось, сообщение Нечаева взволновала Людмилу.
- Вы решили поженится?! - вскричала она голосом, в котором звучали изумление, восхищение и зависть, очевидно, чужому счастью. - Вот уж никогда бы не подумала, что Виктор способен на такой шаг, - она чуть было, не добавила: после первого брака, но вовремя спохватилась и вместо этих слов сказала: - Какие вы молодцы!
Изрядно захмелевший директор прикрыл один глаз и погрозил Нечаеву пальцем. Он себе ни в чем не отказывал и по количеству выпитых рюмок был уже далеко впереди всей честной компании.
- И ты держал это в тайне? - сказал он так, будто Нечаев был большой пройдоха, и вот в очередной раз обвел его вокруг пальца. - А еще друг называется!.. Никогда не прощу!
Остальные члены застолья в силу своего темперамента реагировали менее экспансивно, однако тоже, казалось, искренне радовались за молодую пару.
Саша так же как и Кадамов не знавший в употреблении спиртных напитков меры, на сей раз, следуя указанию директора, и в отличие от него, был трезв, как стеклышко. Отхлебнув "кока-колы" он деловито осведомился:
- И когда же у вас свадьба, молодые люди?
Нечаев все еще стоял и, со снисходительной улыбкой выслушивая в свой с Ольгой адрес шутки и поздравления, то и дело поглядывал на свою роскошную рдеющую от удовольствия избранницу сердца. Постольку поскольку вопрос Саши был по существу, Виктор поставил фужер с шампанским на стол и произнес:
- Собственно говоря, я к этому и веду. Шумной свадьбы не будет. Нам с Ольгой не по двадцать лет, когда такое событие празднуют с размахом. Так, небольшая вечеринка человек на тридцать. Придут родные, близкие и сослуживцы. В общем, мы с Ольгой приглашаем вас на банкет по поводу нашего бракосочетания, которое состоится в середине следующего месяца, - пышно закончил Нечаев.
Он достал из кармана небольшую коробочку и раскрыл ее. На черном бархате блеснул драгоценный камень, вправленный в кольцо. А у Нечаева оказывается был хороший вкус. Украшение было изящным, явно дорогим и пришлось Бериковой по душе.
- Какая красота! - с искреннем восхищением воскликнула она и хлопнула в ладоши. - Неужели это мне, Витенька?
- Конечно! - Под одобрительные возгласы присутствующих Нечаев протянул Ольге подарок и, чтобы скрыть смущение, подтрунивая над самим собой, добавил: - В знак моей безграничной любви и преданности.
Берикова тут же надела колечко на безымянный палец и, отведя руку в сторону, полюбовалась им.
- Давайте выпьем за молодых, - робко предложила Ильмира, хотя за весь вечер не выпила ни рюмки. - Вы замечательная пара и очень подходите друг к другу. А на свадьбу мы придем обязательно.
Предложение женщины было тут же принято. Загремев стульями, гости встали, нестройно чокнулись и дружно выпили. Вытерев ладонью рот, самый молчаливый и серьезный в компании человек Фефелев неожиданно скривился и заявил:
- Водка какая-то у вас горькая! Пить невозможно.
Гости рассмеялись и подхватили:
- Горько! Горько!..
- Так еще же не свадьба! - рассмеялся и Нечаев. Однако привлек к себе пунцовую от смущения Ольгу и звучно чмокнул ее в губы.
А гости совсем расшалились. Сообщение о свадьбе повлекло за собой взрыв веселья. Кадамов подошел к мебельной стенке и включил стоявший в ней на полке музыкальный центр. Дивно зазвучал саксофон. Мужской голос чувственно запел:
В том дворе сирень клубилась и гордилась всей собой,
И дразнила наготой и в руки лезла.
И являл большую милость дворник добрый и седой,
Ради девочки из первого подъезда.
Мелодия и голос волновали душу, брали за сердце, воскрешая в памяти образы далекого детства, первой любви, волшебных ночей, робких признаний, объятий, вкус первых поцелуев. Присутствующие неожиданно со всей полнотой ощутили очарование сегодняшнего вечера, прелесть дружбы, радость общения со ставшими вдруг родными и очень симпатичными людьми, радость существования на земле. А у Людмилы от умиления на глазах даже выступили слезы.
Чары с присутствующих снял директор.
- Танцуют молодые! - громко объявил он и захлопал в ладоши. - Просим! Про-осим!
Под аплодисменты Берикова выплыла на середину зала и грациозно сложила свои красивые белые руки на плечах подоспевшего Нечаева. Пара медленно задвигалась в такт музыке. Находившиеся во власти мелодии присутствующие смолкли. Внимание мужчин приковывал смелый разрез на платье Ольги, из которого выглядывала стройная ножка, соблазнительно обтянутая колготками; тонкая талия Бериковой; волнующие линии бедра, высокой груди. Внимание женщин было сосредоточено на итальянской "стенке", заставленной сервизами и хрусталем; французской мягкой мебели; коврах; люстрах; дорогих портьерах. Завидная невеста Ольга Есеновна!
- Ты сегодня останешься у меня? - покачиваясь на волнах сладко звучавшей музыки, спросила Берикова у Виктора. Саксофон и обладатель чувственного голоса пели громко, поэтому парочка могла не опасаться, что их услышат гости.
Нечаев сцепил за спиной партнерши руки и крепко прижал ее к себе.
- А ты хочешь, чтобы я остался? - шепнул он ей на ушко.
- Не заставляй меня первой признаваться тебе в своих желаниях, - тоном капризной девочки заявила Ольга. - Ты же прекрасно знаешь, что хочу!
- Тогда останусь.
- И вообще, когда ты насовсем переедешь ко мне?
Тему переезда молодые еще не обсуждали. Разумеется, Виктор был рад предложению невесты, но предпочел поломаться. Он изобразил на лице недоумение.
- Ты хочешь, чтобы мы жили у тебя?
- Нет, конечно! - тоном не лишенным иронии ответила Берикова. - Я хочу, чтобы мы оставили мою благоустроенную четырехкомнатную квартиру и переехали жить в твою однокомнатную халупу, что досталась тебе от твоей бывшей благоверной.
- Не язви! - рассмеялся Нечаев и, пользуясь тем, что в этот момент партнерша находилась лицом к гостям, ущипнул ее пониже спины.
- Так когда же? - сохраняя серьезность, спросила Ольга.
- После свадьбы.
- Послушай! - с притворным возмущением воскликнула Берикова. - Кто, в конце концов, из нас должен изображать целомудренную невесту - ты или я?!
- Ты, - признался Нечаев и, наконец, сдался: - Ладно, милая, если ты настаиваешь, то завтра же перееду.
Зазвучала ритмичная музыка, от которой руки и ноги непроизвольно начинают отбивать такт. Кадамов, все тот же неугомонный Кадамов, взявший на себя роль тамады, вытащил на середину зала Людмилу, Ильмиру, Сашу и даже степенного неулыбчивого Фефелева. Гости чисто по-русски пустились в пляс - с гиканьем, с прихлопами и притопами, от которых задрожал пол, в "стенке" зазвенел хрусталь, а у соседей этажом ниже наверняка закачалась люстра. Светлана и Игорь в пляске не участвовали. Их вообще, нигде не было видно.
Нечаев решил воспользоваться кутерьмой, выйти покурить. Он улизнул в лоджию, где вспугнул ворковавших в уголке Свету и Игоря. Парочка тут же поднялась и ретировались в зал, а Виктор распахнул окно. Всколыхнув занавески, в лоджию ворвался ветер, принося с собою свежесть, шум росших под окнами гигантских деревьев и отголоски далекой грозы. Нечаеву вдруг стало грустно, отчего он и сам не знал. Может быть, ему было немного жаль расставаться со свободой, с трудом отвоеванной у первой жены, может быть, пары алкоголя внесли минорную ноту в его настроение, а возможно, ветер, просто ветер, заунывный и тоскливый коснулся его своим крылом.
Как сложится его жизнь с новой супругой? Не поторопился ли он? Не будет ли он выглядеть в глазах окружающих человеком, которого взяла на содержание женщина, а проще говоря, не станет ли он альфонсом?.. Было над чем подумать. Виктор закурил и выглянул в окно, подставив ветру разгоряченное танцами, возлиянием и духотой закрытого помещения лицо. Низко над землей плыли свинцовые тучи. Они были перенасыщены влагой, словно намокшая губка, малейшее прикосновение к которой грозит извержением потоков воды. Вот-вот начнется дождь. Дождь на восьмое марта частое явление и этот снова даст повод обывателям говорить о том, что слезы прерогатива женщин, и в Международный женский день мать природа, выражая солидарность, плачет со своими дочерьми. О чем? Да мало ли о чем может плакать женщина в минуты печали?..
Уединение Нечаева в свою очередь нарушил Кадамов. Шумный, веселый и разнузданный, он ввалился в лоджию, где у окна с сигаретой в руках предавался раздумьям Виктор и, растопырив руки, заключил подчиненного в объятия.
- Молодец, Виктор, я рад за тебя! - вскричал он с излишней теплотой и сердечностью, к которой склонны пьяные люди. - Молодец! Мо-ло-дец! Какую невесту себе отхватил! Красавица, непревзойденная хозяйка, да и живет не бедно. А по нынешним временам это большая редкость. Не жизнь у тебя, Витя, будет, а наслаждение! - и, изогнув скобкой губы, директор с завистливым видом покачал головой, отчего торчавший над его лбом чубчик, заколыхался, как поникший гребень у старого петуха.
- Да-да, - с натянутой улыбкой вынужден был признать Нечаев, и взглянул за плечо директора в кухню, выискивая подходящий предлог, чтобы улизнуть от докучливого начальника. Такового не находилось.
- Я знаю, Витя, - закуривая, продолжил тему Кадамов, - что у тебя не сложились отношения с первой женой, она от тебя многого требовала. И ты заслужил немного счастья в этой жизни. Жить ты, наверное, переедешь сюда? - и постольку поскольку Нечаев сказал нечто невразумительное, директор сам же и ответил: - Ну конечно же сюда, куда же еще! А что ты решил насчет своей однокомнатной квартиры? Продашь?
Виктор потушил в пепельнице окурок и, пожимая плечами, ответил:
- Пока не знаю. Мы с Ольгой этот вопрос еще не обсуждали.
- Ну вот и хорошо, - чему-то обрадовался Кадамов и хохотнул. - Пока вы будете решать, дай мне квартиркой попользоваться. Чего она пустая стоять будет. Разумеется, разговор этот должен остаться между нами. - И директор скабрезно улыбнулся.
Кадамов был неплохой мужик, но вот беда, были у него два порока - вино и женщины, за которыми он - особенно когда бывал во власти первого порока - волочился как развязавшийся шнурок за ботинком. В общем-то, подобные грешки водятся за многими особами мужского пола, но не все они работают директорами магазина. А для бизнесмена обнаруживать свои слабости, особенно перед подчиненными непростительно. Уважать не будут. Нечаев и не уважал, более того в глубине души презирал директора, но своего отношения к нему внешне ничем не выказывал. Еще бы, кто же станет критиковать своего хозяина, от которого зависит его материальное благополучие.
- Ну так как насчет квартиры? - повторил Кадамов. - Дашь ключи?
В этот момент в ярко освещенную кухню вплыла Берикова. Она бросила в сторону Кадамова дружеский взгляд, который еще более потеплел и превратился во влюбленный, когда она перевела глаза на Нечаева, и уже обоим приветливо кивнула. Включив в розетку чайник "Тефаль", она стала доставать из шкафчика чашки, блюдца, чайные ложечки. Представлялся подходящий случай смыться от директора.
- Я подумаю насчет ключей, Олег, - пообещал Нечаев. - А сейчас, извините, меня Ольга зовет, - и он скользнул в кухню.
Берикова встретила своего суженого лучезарной улыбкой.
- А твои гости милые люди, - сказала она игриво. - Они мне очень нравятся. И вообще, сегодняшний вечер, мне кажется, удался.
Белокожая, стройная, длинноногая, с красивыми руками, гордо посаженной головой, с лицом, отличающимся утонченностью черт, Берикова напоминала ожившую фарфоровую статуэтку - легкую, хрупкую, изящную, и порой, глядя на Ольгу, Нечаеву не верилось, что сердце этой обворожительной женщины принадлежит ему. "Нет, она слишком хороша для меня, - снова невесело подумал Виктор. - И конечно же женитьба на ней - мезальянс.
- Я рад, что тебе нравится сегодняшняя вечеринка, - отогнав назойливую мысль, сказал он. - Надеюсь, и следующая пройдет не менее интересно. Могу чем-нибудь тебе помочь?
Наливая в большой фарфоровый чайник кипяток, Ольга ответила:
- Можешь. Отнеси в зал чайник и чашки. Будем накрывать "сладкий" стол.
Нечаев взял чайник, обогнул громадный холодильник и направился по коридору.
В зале гости все еще отплясывали, и больше всех старался Саша. Воспользовавшись моментом пока отсутствовал директор, он, очевидно, успел-таки хлебнуть лишку и сейчас выкидывал такие коленца, что им вполне мог бы позавидовать иной пациент психиатрической клиники, заглянувший на дискотеку.
Саша не был законченным алкоголиком. Он мог не пить месяц, два, а то и более, но за это время его кровеносная система начинала чувствовать острый спиртовый голод, и стоило ему выпить хоть рюмку водки, как Саша, что называется, срывался. Тогда он брал у директора отгулы и насыщал свой организм алкоголем. Через три дня система была до отказа заполнена и Саша возвращался в магазин хмурым, злым и разбитым. Два дня спустя он приходил в норму, а через пару-тройку месяцев цикл повторялся. На работе его профилактические дни особо не отражались, специалист Саша был классный, поэтому начальство его терпело.
Оберегая чайник, от мелькавших в воздухе рук и ног, Нечаев протиснулся сквозь танцующих, поставил на стол чайник, и вернулся в коридор. Директор уже покурил и в кухне беседовал с Ольгой. Виктор шмыгнул в туалет.
В небольшой, освещенной мягким светом кабинке стены были выложены черно-белым, ужасно дорогим кафелем, а пол метлахской плиткой. Овальное, разукрашенное цветами чудо, с толстым пушистым ковриком вокруг него, было произведением искусства, вызывало восторг и смущение. Не каждый решиться использовать эдакую красоту по назначению. И вот в этом, - язык не поворачивается назвать отхожем месте - назовем, дамской комнате, куда не постеснялась бы войти королева, благоухание освежителя перебивал запах гари. Самой банальной гари, неизвестно как и с какого пепелища просочившейся в кабинку. Непорядок.
Нечаев вышел из туалета и в коридоре столкнулся с Ольгой. Она несла поднос с громадным тортом, разукрашенным разноцветным кремом и множеством завитушек.
- Ты не перестаешь меня удивлять! - пораженный кулинарным дивом на подносе, восторженно сказал Виктор. - Неужели это творенье твоих рук дело?
- Ну да! - озорно тряхнув рыжей челкой, насмешливо ответила Берикова. - Если бы я еще и торты пекла, мне бы цены не было. Нет, Витенька, торт мне испекли на заказ. И между прочим, - хозяйка понизила голос и с плутоватым видом сообщила: - Все то, что ты видел на столе, тоже не я готовила, но об этом молчок. А помогала мне моя домработница. Она так же убирает в квартире, стирает, ходит за продуктами на базар. В общем все хозяйство на ней… Держи-ка! - и Ольга всучила Нечаеву поднос.
- Где-то что-то горит, - вышагивая с подносом впереди Бериковой, будто участник конкурса на звание лучшего официанта страны, сообщил Нечаев. - В твоем шикарном, пардон, туалете дым стоит столбом.
- Да-да, - с печальным выражением лица посетовала Ольга. - Опять бомжи в подвале огонь развели. Когда-нибудь эти бродяги спалят весь дом! Непременно нужно пожаловаться на них в ЖЭК. - Берикова ускорила шаг и, распахнув перед Виктором створку двери, громко объявила: - Дорогие гости! Просим всех к столу!
- Как?! Опять?! - воскликнула Людмила, на полутакте заканчивая адажио из балета "Лебединое озеро". - Сколько можно есть, Оленька? У вас все так вкусно, так вкусно! Но если я проглочу хоть кусочек торта, то обязательно лопну!
- Ты так думаешь? - с сомнением окидывая взглядом упитанную фигурку Люды произнес Нечаев. Глаза его смеялись. - А вот я уверен: если постараться, в тебя можно запихнуть еще ни один кусок торта, и не одну чашку чая.
Людмила всплеснула руками и с притворным возмущением воскликнула:
- Так он надо мной издевается! Он хочет сказать, будто я толстая!
- Ты аппетитная! - с выражением восхищения на лице заявил Нечаев. - И если бы у нас не было торта, то мы непременно съели бы тебя на десерт.
Комплимент Людмиле понравился. Она состроила Виктору глазки и потребовала, чтобы Саша убавил звук музыкального центра. Торт водрузили на середину стола и женщины захлопотали, накрывая стол к чаю.
Ольга Есеновна перехватила Нечаева в тот момент, когда он одевал туфли, собираясь выйти на улицу.
- Куда это ты? - удивилась она, задерживаясь в прихожей, со стопкой грязных тарелок в руках.
- Спущусь в подвал, разгоню этих бомжей, - заявил Виктор, очевидно, рассчитывая на то, что его инициатива будет одобрена хозяйкой дома.
Однако сумасбродство жениха не нашло должного отклика в душе невесты.