- Из груди верзилы торчал тот самый нож, который мы у него отобрали. Верно? - с трудом сохраняя спокойствие, произнес он и, получив утвердительный ответ, продолжил: - Нож все время был у тебя. Вспомни-ка, в кафетерии я брал его у тебя посмотреть, но потом вернул. Так как же я мог воспользоваться ножом, если он все время находился в твоих руках?
- Да не было его у меня, - я взмахнул руками так, словно начисто отвергал все выдвинутые против меня обвинения. - Нож я положил на стол под салфетку, а когда мы встали из-за стола, он пропал, на что я и внимания не обратил. Это ты его стащил вместе с салфеткой.
Чума обнажил свои фиксы, словно хотел меня укусить и прорычал:
- Туфта!
Возможно, мы еще долго препирались бы с Чумой, если бы потоки взаимных обвинений не остановил Валера. Он хлопнул ладонью по столу и заявил:
- Довольно! Меня не интересует, кто кого ударил ножом. Это установит следствие, а суд определит вину каждого. Кому-то дадут больше, ей вот, - толстяк кивнул в сторону Насти, - меньше. Но все равно, вы все будете сидеть за убийство! И сроки получите немалые. - В этот момент в коридоре раздались голоса, и толстяк замолчал. Когда шум стих, он встал, протопал к двери и выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, закрыл двери на ключ и, вернувшись на свое место, снова заговорил: - Но зоны вы можете избежать, если выполните то, что я вам предлагал в кафетерии. Условия сделки остаются прежние. Я вам плачу тридцать тысяч баксами, вы проникаете в дом моего знакомого и забираете кое-какие документы. Если вы согласны выполнить эту работу, я буду нем как могила. Если нет, то звоню в милицию и сообщаю о том, кто убил верзилу. Выбирайте!
Я не раздумывал. Резко встал и, в упор глядя на толстяка, сказал:
- А я уже выбрал. Я сейчас сам отправлюсь в милицию и расскажу о том, как все было.
- Ха! - будто змея яд, выплюнул Чума смешок. - Ты умный, да? Хочешь сделать явку с повинной, вот мол, полюбуйтесь, бывший зек мужика замочил!
- Тебе же он сказал, - сделал я пренебрежительный жест в сторону небритого мужика. - Милиция во всем разберется…
- Да никто ни в чем разбираться не будет! - заревел Чума. - Узнают, что я сидел, да еще за драку, живо навесят убийство и упекут на всю оставшуюся жизнь за решетку.
- Туда тебе и дорога! - пожелал я и собрался уйти, но меня остановила девушка.
- Игорь, не уходи! - взмолилась она, хватая мою руку. - А как же я? В чем я виновата? Я не хочу в тюрьму! Мне институт заканчивать нужно. Я хочу лечить людей! - говорила Настя с наивностью ребенка. Девушка смотрела на меня снизу вверх, и большие жгучие слезы катились по ее щекам, срывались с подбородка и капали на ее голые ноги, едва прикрытые узкой юбкой. - Давай сделаем так, как предлагает Валера, и тогда о преступлении никто не узнает. В обмен на свободу мы обязаны пойти на сделку. Это же просто, залезть в дом и взять документы. Я прошу тебя, Игорь, останься!
В глазах и голосе Насти было столько мольбы, горечи и отчаяния, что сердце мое дрогнуло.
"Действительно, девчонка здесь причем? - впервые задумался я над этим вопросом. - Что она такого сделала, чтобы проходить по делу как соучастница в убийстве? Вроде даже благородно получится, если я не пойду в милицию. Вроде как бы, спасая честь дамы, молчу я о преступлении. Вон как!.. И с какой такой стати я должен сам идти в милицию и класть голову на плаху? Неизвестно как все обернется. Чума воробей стреляный, ишь как заговорил. Возьмет вот так в милиции и свалит на меня убийство. Дадут мне лет двадцать, и буду я до глубокой старости пыхтеть на зоне за преступление, которое не совершал. Где же справедливость? Нет, конечно же, я не должен добровольно сдаваться. Пусть Чуму вначале найдут. А если это случится, вот тогда и надо доказывать свою невиновность".
Заметив мое колебание, Санек тут же перешел от обвинений и нападок в мой адрес к уговорам.
- Чего ты ломаешься, Игорек? - произнес он вкрадчиво. - Давай "кинем" ту хату, тем более что Валерка говорит дело плевое, заберем бабки и разбежимся кто куда. И охота тебе задарма на "киче" парится? Тебя сразу же закроют, едва ты к ментам заявишься. А ты представляешь, что такое камера в СИЗО? Это небольшая комната, в которой вместо положенных десяти человек, торчат тридцать, а то и более. Это вонь от параши, запах немытых мужских тел, духота, клопы, мухи, и один раз в день, похожая на помои баланда. И чего ты туда рвешься?.. А потом тебя ждет суд, этап и зона… Рассказывать дальше?
Чума словно читал мои мысли. Меня неприятно поразил его вдруг открывшийся дар провидца, а еще больше потрясла нарисованная им мрачная перспектива, которая ожидает меня, если я сдамся. Я высвободил ладонь из рук девушки, однако остался стоять на месте. А в это время сладким голосом сирены запел Валера:
- Послушай, Игорек, - глазки толстяка стали масляными. - Дело предстоит несложное. Вы с ним справитесь. Мужик тот подлец. Он завладел документами, которые ему не принадлежат. Если вы их добудете, вы совершите благородный поступок, и многие люди вам огромное спасибо скажут. А еще вы получите деньги, много денег. Ты в спортшколе такие бабки и за пять лет не заработаешь. А за них ты можешь купить машину, дачу, мебель или что твоя душа пожелает. Вот вам аванс, - Валера полез в висевшую на спинке стула кожаную сумку, достал из нее пачку стодолларовых купюр и бросил ее на стол. - Здесь десять тысяч. Остальные заплачу, когда добудете документы. Ну как?..
В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь сопеньем Насти и тяжелым прерывистым дыханием Чумы. Парень и девушка заворожено смотрели на деньги, будто на волшебный предмет, попавший сюда из сказки. И не удивительно. Эти зеленые бумажки мутили разум и более стойким людям, нежели бывший зек и неопытная студентка. Наконец Санек оторвался от созерцания поразившего его воображения предмета на столе и взглянул на меня преданными глазами.
- Ну так как, останешься?
Не знаю что в большей степени: страх оказаться за решеткой, желание спасти от тюрьмы девушку или меркантильный интерес, а возможно, и все три фактора в равной мере, повлияли на мое решение, но я остался. Малодушный и низкий человек! Вслух я не выразил своего согласия, просто бессильно опустился на стул, что было красноречивее любых слов. У всех троих вырвался вздох облегчения.
- Ну, вот и отлично! - не скрывая своего торжества, воскликнул толстяк. - Значит завтра встречаемся с вами часиков в десять утра, скажем, на площади Пушкина, едем к дому того самого мужика, и там на месте я вам расскажу, что вы должны будете сделать.
- В десять я не могу, - заявил я поспешно, вскидывая к толстяку глаза. - В это время у меня тренировка.
- Я тоже завтра работаю, - признался Чума.
- Да и у меня лекция, - посетовала Настя.
Валера помрачнел.
- Ну вот что, ребята, - заявил он жестко и окинул нашу компанию суровым взглядом. - Такие деньги стоят того, чтобы вы пожертвовали ради них своей паршивой работой и учебой. А ты, Чума, подъезжай на своем такси. По счетчику я тебе заплачу. И вот еще что, - обращаясь ко мне, сказал толстяк. - Ты, по моему мнению, человек надежный, так что пусть деньги пока у тебя будут. - Валера взял со стола пачку банкнот, привстал и бросил ее мне на колени. - Мне так спокойнее будет. А то, не ровен час, Чума возьмет аванс, да смоется с ним. А тебе я верю. У меня все.
Толстяк грузно встал, давая нам понять, что аудиенция закончена. Поднялись и мы. Я - одурелый от произошедших в этой комнате событий, Чума недовольный тем, что деньги остались у меня, Настя… Настя, по-моему, вообще ко всему относилась слишком легкомысленно, и вела себя как большой ребенок, который все еще считает, что зависит от взрослых, и те решают все его проблемы.
Я повертел в руках пачку купюр. Таких денег мне в своей жизни еще держать не доводилось. Чокнуться можно. Однако, если деньги находятся у меня, это еще не значит, что я согласен выполнить работу. У меня еще есть время подумать до завтра. Я сунул пачку купюр в карман, обошел вниманием протянутую для пожатия руку толстяка и, напялив очки, направился к двери.
В коридоре я прибавил шаг, рассчитывая оторваться от Чумы и Насти. Я не был готов делиться с ними впечатлениями, оставшимися у меня от приема у Валеры. Мне необходимо было побыть одному, и как следует над всем поразмыслить.
На лифте я не поехал, побоялся не справиться со сложной системой его управления и стал спускаться по лестнице. А Чума и Настя не побоялись и вперед меня очутились на первом этаже. Когда я, миновав турникет, направился к выходу, Санек уже садился за руль такси, а Настя поджидала меня у дверей, между прочим, весьма соблазнительная в коротенькой светлой юбочке и ярком "топике" с завязанным чуть выше пупка узлом. Увы, делиться впечатлениями, по-видимому, все же придется.
Девушка подхватила меня под руку и пошла рядом, приноравливаясь к моему шагу.
- Еще раз извини, что так получилось, - виновато сказала она, заглядывая мне в лицо и чуть ли не тычась кончиком носа в мою щеку. - Я не хотела всех этих проблем, поверь мне.
- Я тоже, - с грустью признался я и вяло махнул рукой, в ответ на прощальный жест, которым удостоил нас с Настей, проезжавший мимо Чума.
В удлиненных со слегка подкрашенными ресницами глазах девушки вспыхнул лукавый огонек.
- Но все равно, я очень рада, что мы с тобой сегодня встретились, - сказала она и не удержалась от улыбки. - Я благодарна Валере за то, что он сегодня свел нас. Я думала, больше тебя никогда не увижу.
Похоже, тот героический поступок, который я совершил, вырвав Настю из лап бугая, так подействовал на воображение девушки, что она слегка повредилась в уме и теперь стала путать меня с тем самым парнем, который обещал прискакать за ней на белом коне.
- Было бы справедливее поблагодарить Чуму, за то что он "грохнул" того верзилу и дал Валере возможность шантажировать нас, - буркнул я. - Ты хоть понимаешь, что говоришь, извращенка?
- Понимаю, - вздохнула девушка. - А это действительно не ты всадил ножик под ребра верзиле?
Я резко остановился и испытующе взглянул на Настю.
- А ты разве в этом сомневаешься? - заговорило во мне негодование, замешанное на обиде. - Я что, похож на убийцу?
- Нет, конечно, - поспешно заверила Настя. - Я просто так спросила, чтобы лишний раз убедиться, что ты ни при чем. Это все Чума натворил. Он такой противный! - Она поморщилась и без всякого перехода вдруг спросила: - А ты женат?
Ну вот, сейчас начнет про жилплощадь интересоваться. Я усмехнулся:
- А тебе-то какое дело?
- Да так, - изображая сильное смущение, девушка очертила носком туфельки полукруг на земле. - Интересно.
- Был женат, - неохотно признался я. - Да разошелся. Я не люблю говорить на эту тему, поэтому не задавай больше глупых вопросов.
Глаза Насти хитро блеснули из-под опущенных ресниц.
- Хорошо не буду, - согласилась она, погасив улыбку. - Но раз тебя дома не ждут, пойдем посидим где-нибудь. - И девушка снова взяла меня под руку.
Меня нахально "клеили", если так можно выразиться про мужчину. Я уже говорил, что не рассматривал Настю как сексуальный объект. Пока… Нет, конечно, я интересуюсь женским полом, и даже очень, причем с каждым годом все больше обращаю внимание не на ровесниц, а на их дочек, но дурных мыслей или не дай бог сексуальных фантазий на этот счет себе не позволяю. Разумеется, я могу по достоинству оценить молодое крепкое тело, полюбоваться хорошей девичьей фигурой, но дальше - ни-ни! Табу, извините. Почему, я и сам не знаю. Возможно, с детства комплекс такой остался. Все мои друзья были старше меня, девушки тоже, с младшими я не только не водился, внимания на них не обращал. Так и вырос со старшим поколением, не заметив, что и младшее подросло. Вот до сих пор и отношусь к нему немного свысока. Глупо конечно, но на то он и комплекс. А может быть, боюсь показаться в глазах молодых особ смешным и старомодным, а потому и не иду с ними на сближение. А скорее всего, статус воспитателя обязывает не грешить с девицами, да и не знаю я как себя с молоденькими вести. Проще соблюдать с ними дистанцию, держаться умно, чуть иронично, солидно, с достоинством, и тогда ни в чьих глазах не будешь выглядеть ни смешным, ни жалким, ни архаичным. Вот такая моя философия.
- Ну, так как, посидим где-нибудь? - видя, что я не двигаюсь с места, повторила Настя.
Я легонько высвободил локоть из руки девушки.
- Хватит, в "Экспрессе" уже насиделись! - заявил я и дотронулся до плеча Насти. - А ты, Настенька, иди домой, тебя родители ждут и куклы. Давай, давай, беги!
На лице девушки появилось обиженное выражение, а я прошел мимо Насти и, не оборачиваясь, зашагал к остановке.
ПОДГОТОВКА
На этот раз я прошел мимо Лидии Ивановны и поздоровался. Седая, похожая на ворону старуха - еще одно подтверждение моей теории относительно происхождения человечества - вскочила со своей табуретки и увязалась за мной, будто школьница за любимым пионервожатым.
- А вы знаете, у нас в подвале труба течет? - заговорила Лидия Ивановна с придыханием, голосом смертельно больного человека. - Еще утром вызвала сантехника, и до сих пор никто не пришел. А воды уже огромная лужа натекла. Теперь все лето от комаров в доме покоя не будет.
- Да-да, - посочувствовал я старушке, и как обычно в таких случаях прибавил шагу.
Лидия Ивановна тоже "поддала газку", однако, из-за сильного износа организма, не могла соперничать со мной в скорости и уже через пару метров стала заметно отставать, а затем и вовсе остановилась. Но Лидия Ивановна не была бы Лидией Ивановной, если бы позволила мне удалиться без высказанного в мой адрес замечания.
- А у вас за два месяца за квартиру не заплачено! - крикнула она, весьма недовольная моей прытью. - Я об этом сегодня в жэке узнала.
- А у вас там большие связи, - позволил я себе пошутить, резко свернул влево и нырнул в подъезд.
Живу я на восьмом этаже девятиэтажного дома в двухкомнатной квартире, куда вернулся под крылышко матери, после развода с женой. Мама, моя бедная мама, недолго скрашивала дни моего одиночества и через два года, солнечным майским днем тихо скончалась на своем диванчике, наказав мне вернуться в лоно семьи. Наказ матери я не выполнил, так и остался бобылем, коротая часы досуга за просмотром телепередач, чтением книг, да иной раз, как в тот день на вечеринке у Сереги, позволяя себе случайные связи с женщинами. Вот так и влачил я жалкое существование, пока не повстречался с Настей. Теперь все изменилось. Теперь жить стало веселее.
Я вошел в квартиру и первым делом отправился в ванную принять душ.
Когда вышел из ванной, вспомнил о деньгах. Достал из лежавших на кресле брюк пачку долларов, бросил ее на журнальный столик. Стопка зеленых бумажек, всего сто штук, а сколько земных и неземных радостей в себе таит! Соблазн велик! Отодвинув не дававшие мне покоя мысли об убитом бугае на задний план, я позволил себе слегка помечтать. Меньше чем на половину пачки можно купить машину. Не дорогую, обычный "жигуленок", мне хватит. Потом какую-нибудь стиральную машину - "Индезит" например. А то надоело на активаторного типа, да вручную, склонившись над ванной, стирать. Холодильник большой с меня ростом, белый, обязательно с морозильной камерой, чтобы в ней фрукты на зиму можно было замораживать. Я критически оглядел комнату. Мебелишку кое-какую сменить, "стенку" там, мягкую мебель. Я не барахольщик, но комфорт и уют мне не чужды. Да, телевизор не мешало бы новый приобрести, с дистанционным управлением из тех, что в фирменных магазинах стоят, с четким изображением, яркими красками, чтобы смотреть по нему передачи было бы одним удовольствием. Ну и оставшиеся деньги потратить на кое-какую одежду и… - я глянул на выгоревшие обои - ремонт. Да… мечты обывателя.
Я отправился в кухню, достал из допотопного холодильника пару яиц, колбасу, приготовил яичницу и поужинал. Потом послонялся по квартире, включил телевизор и завалился на диван. По экрану еще советского "Горизонта" двигались блеклые мутные тени. Показывали какой-то боевик. Все-таки новый телевизор не мешало бы купить. А с другой стороны, на кой черт мне все эти вещи нужны? Обходился без них столько лет и еще столько же обойдусь. Но все же с ними обходиться было бы лучше… Ладно, Игорек, не морочь себе голову, утро вечера мудренее, а сегодня спи спокойно. Ты никого не убил, и в дом еще ни к кому не влез. Выбор остался за тобой. Я выключил телевизор, вновь лег, и как это не покажется странным, мгновенно уснул.
…На следующий день я на работу не пошел. С утра позвонил завучу.
- Алло? - прозвучал в трубке старческий грубоватый голос Колесникова.
Разговор предстоял неприятный, и я немного волновался.
- Это Игорь Гладышев звонит, - отрекомендовался я.
Трубка недовольно засопела:
- А-а… Ну-ну… Объявился, значит. А ты знаешь, что у тебя тренировка в девять часов? Пацаны пятнадцать минут как ждут.
- Знаю. - Я собрался с духом. - Я на работу больше не приду.
Последовало мычание, видимо, Иван Сергеевич, потерял дар речи, но быстро обрел его, причем с примешавшимися к голосу саркастическими интонациями.
- Вот как! - неожиданно подпрыгнула в моих руках трубка. - Опять болезнь, теперь уже под правым глазом в виде синяка выскочила?
- Да какая к черту болезнь! - досадуя на непонятливость завуча, пробубнил я. - Я совсем на работу ходить не буду. Увольняюсь я.
С речью у Колесникова вновь начались проблемы. Он некоторое время молчал, потом сменил гнев на милость и почти отеческим тоном спросил:
- Что случилось, Игорек?
Ну не стану же я ему объяснять, что решил сменить профессию тренера на профессию налетчика.
- Да так, надоело работать, - нашел я более менее подходящую причину для своего ухода.
Но завуча почему-то мой ответ не удовлетворил.
- Обиделся за то, что я тебя премии лишил? - догадался он и залебезил: - Да это же я просто так сказал, Игорь. Не бери в голову, получишь ты свою премию, как все.
Ну нельзя же так унижаться. Так и уважение коллег потерять можно.
- Премия здесь ни при чем! - заявил я с достоинством. - Для увольнения у меня есть иные причины, но сообщить о них я вам не могу. Так что извините за все. Банкета по поводу моего ухода с работы не будет. Зайду на днях в ДЮСШ, напишу заявление. Еще раз извините и до свидания!
Разумеется, было бы глупо рассчитывать на то, что удастся так легко отделаться от завуча.
- Постой, постой! - прицепился он ко мне. - Как же ты так можешь поступить с детьми? Где я тебе нового тренера найду? Доведи группу до своего отпуска, а там можешь увольняться.
Обычная уловка любого начальника, который не хочет расставаться с хорошим (смею таковым себя считать) работником - потянуть время, а там, как говорит одна восточная пословица, либо падишах умрет, либо ишак сдохнет. Но я на провокации решил не поддаваться.
- Я увольняюсь, Иван Сергеевич, - произнес я твердо. - А искать нового тренера и не нужно. Распределите пока мою нагрузку между другими тренерами, протарифицируйте и дело с концом.
- Погоди, Игорь, - снова затараторил Колесников. - Может, ты другою работу нашел?
- Да нет же! - невольно усмехнулся я, проявлению завучем ревнивого чувства. - Лучшей работы, чем у нас в ДЮСШ, в мире не сыщешь. Я пока никуда не устраиваюсь.
- Так на что же ты жить будешь? - удивился Колесников.